Сегодня я играю за них

Всё, что происходит в Забайкалье и городе Чита

Пешком гаишники не замечаются. В остальных случаях — вызывают лёгкий холодок в животе. Сегодня я играю за них.

В трёхдневном рейде особое внимание уделяется мотоциклам, затонированным автомобилям и любителям прямотока. У меня в машине вежливый Ярослав и смешливый Серёга. Шумомера нет. Надпись «Полиция» есть. «Маячки просто так не включаем, — объясняют мне. – Для спецслучаев».

Не успеваем встать на Театралке и оштрафовать пару человек за отсутствие госномеров, как по рации нас зовут сначала на один, а следом – сразу на второй «перевёртыш». Мы с первой попытки не доезжаем ни до Смоленского кольца, ни на перекрёсток Угданская – Ленинградская. У санэпидстанции на Ленинградской в рации снова оживает «Знаменка».

В Белоруссии это деревня в Брестской области, в Питере – усадьба XVIII века в Петродворцовом районе. В Чите — позывной дежурного.

 — Запишем ориентировку: на Полины Осипенко не подчинился инспектору чёрный «марк»…

Номер… Женские имена для обозначения букв в нём… Движется по Бабушкина.

— Кто принял?
— Вон он – машет рукой Ярослав и перестраивается так, что я валюсь мешком на сиденье. Мы несёмся за «марком» по Бабушкина и догоняем к Бутина. Когда едешь с сиреной, немедленно кажется, что вот-вот по тебе начнут, высовываясь из окон машины впереди, палить из кольта. Но инспекторы, похоже, вообще не боятся: «Возьмите вправо и остановитесь». На «Калинке» грустный молодой человек из затонированного «марка» врёт, что по Полины Осипенко, вероятно, ехал его отец, а сам он только что – буквально на Горького – сел за руль. Пока двумя машинами едем к посту у краевого УВД, мне рассказывают, что именно в этом месте водители чаще всего не подчиняются: «Постовой машины нет, знают, что за ними не поедут».

Привозим за собой нарушителя, отдаём документы, историю про отца, сына и один на двоих руль будут слушать здесь. Мы — к перевёртышам.

На перекрёстке Ленинградской – Угданской издалека видно и пожарную машину, и толпу зевак. Пожарный заливает днище опрокинутой «таблетки». Чёрная «Лада-калина» помято стоит рядом. Тут же, в толпе, даются консультации, как избежать аварии, если ты за рулём неустойчивого уазика. Нас уже спрашивают, почему мы не на Смоленском кольце.

Слетевшую с трассы иномарку тут не сразу разглядишь с дороги. Она – в три приземления – улетела вниз, зацепив по дороге чей-то забор и уткнувшись в баню. Милиция, которую вызвал хозяин снесённой бани, снисходительно объясняет: «Такие вот летуны. Да какой трезвый? Трезвый от гаишника убегать не будет». Траекторию полёта я даже представить не могу, но мне объясняют – да, он именно так и летел. Да, с пассажирами. Да, потому и живой, что пьяный.

К месту скопления экипажей подъезжают не то друзья, не то родственники, не то те и другие. Спускаются к бане, трогают автомобиль, подходят к гаишнику, рисующему схему ДТП. Доносятся обрывки фраз: «Да он у нас голову стряхнул…» — «В детстве?».

Мы возвращаемся на Театральную площадь, сменяя скучающий тут экипаж. В 23.00 здесь как раз начинается действие запрещающего проезд знака. В мае прошлого года въезд ограничили сначала с восьми вечера до часу ночи, теперь на площадь не попасть с 23.00 до 7.00. Начальник городского ГАИ комментировал тогда «Чита.Ру», что ограничение связано с беспорядками автомобилистов: собираются, пьют, дерутся.

Ребята надевают светящиеся тужурки «ДПС». Несмотря на давность нововведения, повернуть намеревается каждый пятый. Каждый второй из них пробует объехать инспектора. В глазах рябит от блатных номеров. Кто-то, высовываясь из окна, интересуется, в чём, собственно, дело, начальник. Начальник Серёга вежливо показывает на знак.

Отделившись от стайки прохожих, молодой человек подскакивает к нему сзади. Делает, пока тот не видит, непристойные жесты за спиной. Геройски возвращается к своим. Такое вот развлечение.

Вдруг рация оживает и снова становится похожа на рацию. «Не подчинился инспектору. Мотоциклист… Без шлема…» Я на всякий случай нахожу в телефоне секундомер, включаю. Перекликаясь, мотоциклиста без шлема ведут два экипажа, сверяют маршруты, съезжаются. Слышны названия улиц: Комсомольская, Недорезова, переулок Прямой, Мостовая снова Недорезова, снова Прямой. На немножко затихли, потом сразу – Пожарка, Диспетчерская.

Я спрашиваю: «А каких мотоциклистов больше – приличных?». — «Больше неподчиняющихся. Поэтому другим приятно удивляешься».

В перечислении улиц и переулков появляется Ленина: «Ленина – Богомягкова». С «Сувениров» уже слышно сирены. «Ленина – Бутина. Пошёл через площадь».

В машину прыгают все, но я понимаю – мы не поедем. За мотоциклистом и так несутся две патрульные машины. «Вот так они с ним едут», — Ярослав из пары блокнотов и ручки изображает для меня «коробочку», но я уже вижу её в окно.

«Ленина – Полины Осипенко, Ленина — Островского. Баргузинская. Кирова. Агинский тракт». Рацию с двумя голосами в открытые окна слушают все. К инспекторам подходят возмущённые подростки: «Вы зачем их гоняете? Нельзя гонять, если без шлемов, по закону». «По какому закону? – уточняет Ярослав и спрашивает у сторонников безопасности: — А что с ними делать?»

Вдруг снова: «Ленина!». Мотоциклист той же трассой возвращается в центр города. На ОДОРА еле огибает скопление машин, опасно накреняется прямо у троллейбусной остановки. За спиной у мотоциклиста — девушка в белой кофточке. Волосы эффектно развеваются в свете красно-синих проблесков. А может, и не развеваются, при такой скорости не разглядишь.

«Угробит девку», — хмуро смотрят. И правда – что вот делать? Дорогу не перегородишь – убьются. Мотоцикл уходит на Белика – 3 минуты 49 секунд, — чтобы за локомотивным депо раствориться в частном секторе. «Поймали?» — подойдут позже ещё подростки. «Поймали», — ответят мои.

Откуда-то появляется молодой человек в пляжных шортах, встаёт в сторонке, начинает снимать нас на телефон. Вероятно, в его архиве домашнего видео до сих пор не было машины с надписью «Полиция». Инспекторы не обращают внимания.

Чёрный «чайзер» в сотом кузове через несколько минут проносится вниз мимо нас. Парни прыгают в машину, несутся в объезд, не перехватывают. Ещё раз по тому же маршруту – «чайзера» нет. Расстроенный Серёга бурчит что-то про «машины такие» и что надо сетью, а не одним экипажем. Возвращаемся, заворачиваем такси, из которого через пару минут выходит нарядная парочка, направляется вниз. «Куда вот едут люди?» — устало удивляемся мы. «Дорогая, поехали съездим на Театральную площадь. Как раз два часа ночи», — пытается прикинуть ситуацию на себя Ярослав.

Пока нас едут сменить, я тихонько слушаю рацию, она к двум часам ночи шипит по-родному. Где-то проверяют владельца белых «Жигулей» — нет ли среди лишённых прав. Гаишники улыбчиво перекликаются: «Повторите, какой автомобиль? – «ВАЗ 2104, отечественный автопром поддерживает». Где-то у «Панамы-Сити» нашли ещё машину: «Водитель в сильнейшем алкогольном опьянении».

Ярослав достаёт чистый лист, начинает писать на коленке. Я заглядываю через плечо: «Рапорт». Нарушителей шесть. Вздыхает – надо в два раза больше…

P.S. :Если у вас, молодой человек в пляжных шортах, всё же осталось видео – пришлите мне, я должна героически смотреться на фоне полицейской машины.