Равиль Гениатулин: Здесь зарыта моя пуповина

Всё, что происходит в Забайкалье и городе Чита

Рейтинг информационной открытости глав регионов, что проводят «Национальная служба мониторинга» и «Институт независимых политических исследований», обычно скуп по отношению к губернатору Забайкальского края Равилю Гениатулину на места. Вот и октябрь оставил Равиля Фаритовича на 41-й строчке. Что странно, ведь когда встречаешься с ним лично, не чувствуешь возводимых стен или преград для общения. Вот он – в славном галстуке с элементами таблицы Менделеева стучит по столу с горячностью двадцатилетнего юноши. Только виски уже совсем поседели, потрескались подушечки пальцев, и взгляд стал тяжелее.

О военных городках, скандальных руководителях краевых министерств и эффективности сити-менеджеров – в интервью ИА «Чита.Ру» рассказал глава региона.

— Сменилось руководство Минобороны. Но проблема военных городков никуда не делась. Продолжится ли передача имущества?

— Вот у меня лежит письмо на имя нового министра — Шойгу Сергея Кужугетовича, в котором я просто по датам называю шесть списков военных объектов, определённых для передачи краю, плюс два дополнения. Представляете, с 26 июля 2012 года и по октябрь месяц включительно поступило восемь вариантов списков. Представляете? Зачастую получалось так: пришёл один список, через 2 недели приходит уже другой, в этом новом списке нет тех объектов, которые мы уже изучили из предыдущего. Такая была вакханалия — осознанно ли организована, или это технические ошибки… Так вот я прошу Сергея Кужугетовича прислать мне окончательный список передаваемых объектов. Пока в обобщённом перечне, если суммировать всё то, что нам было представлено, — порядка 160 военных городков. Мы их должны принять на баланс. Будет горнолыжный комплекс Молоковка – приму, будет стадион СибВО – приму. То есть важнейшие социальные объекты приму, потому что как бы ни было тяжело, мы не имеем права народные объекты, построенные за народные деньги, деньги налогоплательщиков бросить. Надо вернуть народу всё то, что ему принадлежит и для нужд обороны уже не подходит.

Моя точка зрения такова: каждый субъект Российской Федерации должен быть вовлечён в военную реформу при передаче объектов. Неплохо было бы всем субъектам подписать отдельное соглашение, в котором были бы уже чётко прописаны передаваемые объекты, чёткие сроки передачи и объём средств, которые необходимы для того, чтобы мы могли эти объекты принять. Если такое соглашение будет разработано, я думаю, за 2013 год мы вполне успешно сможем операцию передачи объектов осуществить в масштабах всей страны.

— Ненужные объекты, при этом, могут быть просто-напросто ликвидированы?

— Да, конечно. Военные же списывают технику. Так же могут списать любую недвижимость, разобрать на металлолом. Вообще, по закону они должны действовать так: военный городок, если он становится не нужен, они должны снести, земля должна быть рекультивирована и передана муниципалитету. К сожалению, этот закон не выполняется сплошь и рядом.

— Завершились месяц назад муниципальные выборы, и результаты вышли неожиданными. Например, в Ононском районе сняли голосованием действующего главу, председателя ассоциации муниципальных образований Валерия Духновского.

— Ничего страшного. Эти выборы вообще продемонстрировали, как мы расслабились. Ну, что ж, зато уверенно побеждали те, кто самовыдвинулся. Независимые. Надо хороший сделать вывод из всего, что произошло. По большому счёту, выборами муниципальными будущего года, выборами в заксобрание и губернаторскими надо заниматься уже сейчас. А мы вот расслабились. Получили не очень удовлетворяющий всех результат. Хотя ещё раз подчёркиваю, очень акцентировано подчёркиваю – со мной трудно не сработаться. Единицы людей, которые со мной не сработались по причинам чисто, скажем, поведенческим. Я уже установил рабочие отношения и с Могочинским главой, тем более, что у него сейчас там непростая ситуация с обеспечением углём. Надо поправить ряд моментов, связанных с Ксеньевкой – в ближайшее время состоится рабочая встреча. Вы знаете мою позицию, примерно через 2-3 месяца человек забывает, если ему не напоминать, какой партии он принадлежит, будучи главой района или поселения, потому что столько много текущей работы, что им эта принадлежность вообще не имеет никакого значения. А он, тем более, человек независимый, самовыдвиженец, вообще проблем нет. Если человек деятельный, боевой, энергичный, креативный, то для меня нет разницы, какой партии он принадлежит, всё понимающий, интересы государства защищающий и народа, который ему доверился. То почему я не должен с ним работать?

— Не будет ли меняться политика в отношении к муниципальным выборам? Не думаете ли вы о возвращении к прямым выборам глав?

— По-моему, Велихов – учёный, экономист, специалист в вопросах государственного устройства, писал, что форма приведения к власти во многом зависит от личности. Если человек интересный, если он и правда личность, мощный, умный, харизматичный лидер, то выборы мэра города, главы поселения являются обоснованными и правильными. Но есть и другой путь — выбирать сити-менеджера. В крае в более трети городов уже работают сити-менеджеры. По сути, это управленец, у которого первоочередными задачами являются благоустройство, озеленение, строительство, вода, дороги и так дальше. Во всём мире-то нет единого мнения на этот счёт. 90% муниципалитетов в Америке имеют глав – сити-менеджеров. Эта система живёт в Германии, Канаде, Швеции.

В Германии сейчас идут, по нашим меркам, идут грубейшие нарушения закона разделения властей: там в одном лице назначается, избирается, приходит к власти различными формами человек, который объединяет в себе представительную власть и исполнительную. Я в такой роли в 1993 году был почти полтора года, когда разогнали парламент. Я был главой города и одновременно возглавлял Совет, коего не было по существу, подписывал нормативно-правовые документы. Мы их сами разрабатывали, сами подписывали и выпускали. Я сейчас смотрю, и ничего плохого в этом, в принципе, нет. Практика ведь недолго у нас существует – с 90-х годов. А вообще, эта система в Америке, я знаю, работает с 1908 года: местные городские советы наняли на работу людей и достаточно успешно работали. Есть плюсы, есть минусы. Плюсы в том, что человек подконтролен абсолютно. Есть иллюзия такая, что вот мы избрали главу поселения, муниципалитета – теперь он представляет интересы народа, он народный человек и никому не подчиняется. У него, как правило, возникает конфликт с председателем представительного органа, совета: «Я избран, вы кто такие? Меня избрали 10 тысяч человек, а тебя 500!» и так далее. Это иллюзия, что он под контролем народа. Настоящий-то контроль, повседневный, за работой избранного главы осуществляет Совет. И только Совет может, по нынешнему законодательству, инициировать отставку.

Это непростой вопрос. Я думаю, что в ближайшее время никто чёткого ответа на него не даст. И плохо то, что нас шарахает из стороны в сторону. Пришла мода на сити-менеджеров – и мы начали её вводить повсеместно. Вдруг, другие настроения – всеобщая выборность, надо снова менять уставы. Я считаю, что не изжила себя система приведения к власти губернаторов, которая была до выборов. Не изжила себя в условиях современной России, она была нормальной, она была даже экономически выгодной. И даже с точки зрения обеспечения стабильности государства она важнее и могла ещё совершенно нормально несколько циклов прожить, пока бы не были решены вопросы с сепаратистскими настроениями.

Тем не менее, мы снова сделали поворот на 180 градусов. Это плохо. В условиях огромного государства, 140-миллионного, это плохо. Каких-нибудь два-три цикла пожить в одних условиях бы. А потом, с точки зрения экономии средств, рабочего времени — прежняя система тоже мне нравилась. За 20 с лишним лет моей биографии хватит, чтобы рассказать о разных способах, поэтому я имею полнейшее моральное право давать оценку. Кандидаты, чтобы любой ценой занять губернаторское кресло, зачастую бестолково тратят огромные средства, которые можно было бы использовать на совершенно другое и значительное. Получается, что на выборах зарабатывают только пиар-компании, средства массовой информации. Но очень жаль рабочего времени.

Всё, что происходит в Забайкалье и городе Чита

— Но им, тем не менее, придётся жертвовать. Некоторые уже заявили о своей готовности. Например, Юрий Шкретов. Что вы можете сказать о потенциальных соперниках?

— Да я, в принципе, не знаю Шкретова. Я не знаю, что позитивного и Шкретов, и Ильковский сделали и сделают для края. Мы несколько раз встречались, когда Шкретов депутатом был. Вот и всё, что пока могу сказать. Я люблю людей оценивать по делам. Мы, давай, тебя в бой бросим? Вот я несколько раз высказывался по этому поводу. Я бы нескольким оппозиционерам, которые стали особенно часто выходить на площадь – профессионалы уже стали (улыбается), дал бы какой-нибудь город, проблемный, типа нашей Борзи. И посмотрел бы, смог бы он чего за два года там сделать: если смог, то имеешь право на критику. Критиковать легко — приди, попробуй. Не знаю я Шкретова вообще, ничего не могу сказать. Куда-то уезжал, в Осетии поработал, вернулся. Не знаю, не знаю… Так же, как и Ильковского. Но то, что у человека есть желание поучаствовать в выборах, как я понял, в Бурятии, в Якутске, очевидно. Неужели человек испытывает такое стремление обязательно стать губернатором? Очень интересно, да, очень. И без разницы, в каком регионе, что тоже интересно.

Я помню приезд первого секретаря обкома партии Николая Малькова, помню приезд более сорока человек на разные должности, включая даже директора промтоваров, зампреда облисполкома. А когда стало тяжеловато — 91-й, 92-й и последующие годы, в этом здании остались те, кто родился здесь в Забайкалье. Один — совсем юный Гениатулин, другой — Валерий Евстафьевич Ломако. Всех остальных уже не было: кто вовремя избрался в Верховным Совет, уехал, кто-то на родину свою вернулся. Остался только, светлой памяти, Швецов. Потому что дети и всё остальное. Я внутренне ощущаю, что история может повториться. С приездом нового человека она может повториться. Потому что новый человек привозит некую команду, и у команды — может, резко скажу — зачастую одна задача. Заработать собственный имидж любыми способами, в том числе по головам, по душам людей пройти. Или более прагматичная цель — нарастить свои активы. Мне бы не хотелось, чтобы эксперимент этот в Забайкалье ещё раз повторился. Поэтому задача стоит — найти в Забайкалье своего эффективного руководителя, вырастить его, чтобы это был нормальный человек — и специалист, а самое главное — людей любил.

Если он перестаёт любить людей — лучше сразу уйти. Вы скажете, это какие-то высокопарные слова, ну, поверьте, это очень важно в нашей работе, может даже сверхважно. Любить свой край, где твоя пуповина зарыта, и людей своего края. В том числе даже тех, кто тебя не любит. Такое интересное требование — у меня, во всяком случае. Человек, который должен быть в этом кабинете… Если он хамит, если он не любит людей — это видно по глазам, какой бы он там специалист не был, он не имеет права сесть вот в это кресло и заниматься управлением огромного количества людей, потому что люди — самые разные, самые разные. У одних чисто меркантильные интересы, у других — гражданские. Их надо любить, а больше сочувствовать и подставлять плечо. Моральные требования они важны, и к губернаторству надо готовиться.

— Вы встречались фактически со всеми представителями края в Государственной думе, но Ильковский был лишён внимания. С чем это связано?

— Я же работаю и с компартией, и с ЛДПР. Вот с Поздняковым: я вижу, что человек готов помогать региону, почему я должен отказываться? Я только вчера разговаривал с Владимиром Поздняковым снова: человек включился во все решения по собственной инициативе. Мы встретились, пообщались, установили контакт. Приходила и Василина Кулиева, я несколько писем ей подготовил, отправил, там, где мы не можем что-то преодолеть, чтобы помогла. Ещё раз скажу — мои двери, независимо от партийной принадлежности и отношений, не закрыты ни для кого. Если у вас есть искреннее желание, приходите. Я с Ильковским виделся, в Бурятии виделся, здоровался, ну, и что. Пусть приходит, разговаривает. У меня если будет необходимость к нему обратиться, его ресурс использовать — я обращусь, у меня нет комплексов по этому поводу. Тем более у меня вообще выгодное положение — я беспартийный, я с кем угодно могу работать. Лишь бы польза какая-то была.

— Несмотря на установившиеся отношения с Поздняковым крайком КПРФ при новом руководителе решил вас не поддерживать. Будете ли вы заручаться поддержкой «Единой России» на выборах, или она вам не нужна?

— Мнение правящей партии мне, конечно, очень важно. Хотя я, если кто-то ещё меня поддержит, с удовольствием это восприму, потому что поддержка большого круга людей окрыляет, помогает мобилизоваться. Потому что слишком много людей тебя поддерживают, и ты их подводить не имеешь права. Предвыборные кампании у меня обычно заканчивались одинаково: к 20.00 последнего дня я успевал выполнить план 100% по количеству встреч, всяких дел. И, знаете, результат получался. И нормальный получался. Не имею права подводить тех людей, которые сказали, что меня поддерживают — партии, движения, если появятся. Чем больше будет поддержки, тем больше ответственности.

 — Как вы считаете, Равиль Фаритович, почему у одних министров — Гарголло или Галсанова, например — сложился позитивный имидж в прессе, а у Сыроватки, Сормолотова или Карасёва негативный? С чем это связано?

— В зоне критики неизбежно оказываются руководители социального блока. Вот придут новые руководители, пройдёт какое-то время — полгода, например, и они неизбежно попадут в зону критики. Потому что медицинским обслуживанием — и в стране-то целом, и в Забайкальском крае, не очень довольны. Уровень оказания образовательных услуг тоже сейчас остаётся невысоким. В зоне критики и ЕГЭ, и модернизация системы профессионального образования. Естественно и неизбежно министр подвергается жесточайшей критике. К сожалению, это ни от возраста, ни от опыта, ни от стажа сильно не зависит. Поэтому что и медицина, и образование, и культура – это критикуемые достаточно серьёзно отрасли.

— А сельское хозяйство?

— Может, тут есть особый подход. Хотя вокруг сельского хозяйства тоже вопросов много: и неэффективное использование финансовых ресурсов, и ситуация с «Забайкальской зерновой компанией». Может, как-то не такого огромного количества людей это касается. Ну, и надо признать, что 90-е годы, первую половину 2000-х годов мы практически не могли помогать сельскому хозяйству. Сейчас очень серьёзная поддержка финансовая идёт, и это ассоциируется с руководством, и реакция позитивная в этой части.

В образовании, например, ситуация если не противоположная, то очень сложная. Меня, например, волнует, что общеобразовательный уровень снижается. Дети не хотят учиться по тем предметам, которые не представляют для них интереса в старших классах. Вот ему надо, допустим, сдать экзамен по историю и обществоведению, он на эти предметы навалился — на занятия по физике, химии он просто не ходит. Я даже уже с полпредом обсуждал эту тему. Скоро представители министерства образования приедут — ещё раз буду говорить.

А министры социального блока, конечно, находятся в зоне критики. Ну, и многое зависит от руководителя ведь. Борис Петрович — жёсткий человек, Галина Петровна — тоже не ангел в этом смысле. Она жёсткая женщина, если решение приняла — сделает его очень чётко. Поэтому иногда это вызывает такие вопросы.

— Мы всё время пишем о каких-то крупных, важных и нужных объектах строительства, но всё время промахиваемся со сроками их сдачи – цементный завод в Оловяннинском районе, третий блок Харанорской ГЭС, та же пристройка к 49-й школе. Может, пусть сроки устанавливает реальность?

— Из названных проектов только один не реализован на практике, и то по причинам того, что люди поменялись на месте. Остальные все реализованные. Да, действительно, с небольшой задержкой. Ну, что такое для энергоблока год задержки? Это не простой объект. Да, по 49-й школе затянули, но, в конечном итоге, сделали. Да, психиатрическая клиника будет, в основном, завершена до конца году. В следующем году в первом квартале мы её масштабно откроем. На днях открываем онкологический центр.

К сожалению, так бывает: планируешь одно, а на практике получаешь другое. Но мне важен конечный результат. Меня не раз критиковали, вы знаете, за перинатальный центр. Сроки нарушались. Но я не мог пойти по пути ухудшения качества работ и подписать какие-то фиктивные бумаги. Да, Путин спрашивал на селекторном совещании о сроках сдачи, но я сдвинул дату на несколько месяцев, зато к этому времени всё успели сделать. Да, покритиковали, да, задержали, но зато сделали качественно. Так же с блоком. Были проблемы на Гусиноозёрской ГРЭС, и мы впервые за более чем двадцатилетнюю историю края качали в большом количестве электроэнергию. Зимой, подчёркиваю. Сами себя обеспечивали полностью, ещё и туда прокачивали электроэнергию. Это одно из важнейших достижений — от ежедневного дефицита в 300 мегаватт с веерными отключениями до самодостаточности и возможности даже зимой передавать излишнюю электроэнергию за пределы. Я, честно говоря, доволен. И если б меня спросили, назовите важнейшие достижения в вашей работе, я бы назвал — стабилизация энергосистемы Забайкальского края. Это важнейшее дело. Важнейшее.