Свобода без начинки

22 декабря президент России Дмитрий Медведев выступил с традиционным посланием к федеральному собранию страны. Содержание выступления авторам явно пришлось корректировать после событий 4 и 10 декабря, и часть этих корректировок не может не удовлетворить лидеров оппозиционных партий и так называемой несистемной оппозиции. Даже с учётом особенностей заявлений и требований нынешнего главы государства, многие из которых государственная машина научилась игнорировать.

Первую часть послания президент посвятил достижениям, вторую – предложениям, в конце нашлось место довольно жестокой критике ситуации на местах: «Люди устали от отсутствия возможности эффективно, в разумные сроки решать самые острые проблемы. Люди устали от того, что их интересы игнорируют, порой просто не замечают.

Несправедливо, когда тысячи семей живут, по сути, в варварских условиях, без самых элементарных жилищных и коммунальных услуг. Когда дети из отдалённых сёл не могут получить нормального образования. Когда у людей нет возможности добраться до места, где им окажут качественную медицинскую помощь, другие современные услуги, если у них нет перспектив найти приличную работу, а часто и вообще никакую. Недопустимо, когда предприниматели и инвесторы в большинстве регионов месяцами пробиваются через бюрократические барьеры и на каждом шагу сталкиваются с произволом должностных лиц, в том числе должностных лиц, которые лоббируют интересы конкурирующих организаций. Наконец, наши граждане страдают от неправосудных решений или от неэффективного исполнения законных судебных актов».

За последнее время это уже второе выступление одного из руководителей страны, которое в редакции «Чита.Ру» хотят распечатать и повесить на стенку. А ещё лучше – поместить на вращающийся баннер посреди площади имени Ленина. Нам очень нравится вот эта цитата премьер-министра Владимира Путина: «Считаю невозможным ограничивать интернет. Это и технологически сложно, и политически неправильно». И вот эта - Дмитрия Медведева: «Недопустимо, когда предприниматели и инвесторы...».

Другой вопрос в том, как эти цитаты понимают в органах власти, которым эти цитаты адресованы. В том числе, в органах власти на региональном уровне.

Президент говорил про интернет гораздо меньше, чем премьер, прежде всего в силу специфики выступления. Дмитрий Медведев, в частности, отметил, что количество домашних подключений широкополосного интернета увеличилось за три года в два раза, и что сейчас в России около 55 миллионов активных абонентов - самый высокий показатель среди всех европейских стран. Это ещё одна причина, которая не позволяет отмахиваться от того, что и как происходит в Сети.

Президент говорил много спорных вещей, но все привыкли к тому, что Дмитрий Медведев говорит вещи, которые часто сильно удивляют.

Например, про то, что страна серьёзно продвинулась в реформировании судебной системы, а в особенности уголовного законодательства, которое, оказывается, стало «более справедливым, гуманным и адекватным целям развития нашего общества». Это к вопросу, например, о деле Магнитского, про которое даже совет при этом самом президенте говорит о невероятных для обывателя нарушениях уголовно-процессуального законодательства, но все эти слова тут же уходят в песок тезиса о презумпции невиновности тех, кто дело в отношении адвоката раскручивал.

Или про реформу правоохранительной системы, которая «открыла дорогу для прихода в эту сферу большего количества профессионалов, на деле защищающих права и законные интересы наших граждан». Это к вопросу о казаках и сотрудниках частных охранных предприятий, которых были вынуждены привлекать к охране избирательных участков, потому что полицейских просто не хватало.

Ключевой частью послания стали серьёзные изменения политической системы. Медведев предложил вернуться к прямым выборам губернаторов, ввести упрощённый порядок регистрации политических партий, отменить сбор подписей для участия в выборах в Госдуму и ввести при выборах в нижнюю палату парламента «пропорциональное представительство по 225 округам».

Что такое «пропорциональное представительство», до конца не понятно. Вероятно, речь идёт о том, что половина из 450 депутатов Госдумы будет избираться по партийным спискам, а половина – по одномандатным округам. Против такого предложения сразу агрессивно выступили коммунисты, заявившие, что это вновь позволит бороться за места в Госдуме «денежным мешкам» и бандитам. Но, ей-богу, пусть это лучше будут денежные мешки, чем какие-то совершенно неизвестные люди из партийных списков, которых никто и никогда на территории региона не видел. Да и сомневаться в том, что большинство действующих депутатов Госдумы или сами являются «денежными мешками», или лоббируют интересы других «денежных мешков» как-то не приходится.

Вместе с тем, введение выборов по одномандатным округам, вероятно, позволит «Единой России» поправить положение дел в регионах, где за неё и на этих выборах голосовали достаточно плачевные проценты избирателей. Что будет с рейтингом «партии власти», если она не будет серьёзно реформирована до следующих парламентских выборов, представить довольно сложно. Но можно предположить, что ничего хорошего: высказывания Медведева и Путина могут быть сколь угодно прогрессивными, но лица исполнителей, в том числе и в регионах, при этом почти не меняются, а голосовать за одного и того же Владимира Путина люди с 2000-го года явно утомились.

Возвращения к прямым выборам губернаторов в России не требовал только ленивый. Все эти воззвания разбивались о железобетонный тезис о том, что назначение глав регионов Кремлём было введено в условиях нестабильности в стране и разгула «полукриминальных элит» - про это Владимир Путин лишний раз напомнил 15 декабря. Но за пределами этого тезиса особых прорывов в региональной кадровой политике Кремль не добился, и можно не сомневаться в том, что губернаторы, горячо поддерживавшие семь лет назад новый порядок назначения глав субъектов, теперь не менее горячо поддержат откат к прямым выборам.

Правда, говорить о том, что выборы будут прямыми, пока рано. Если Дмитрий Медведев сказал о прямых выборах губернаторов, то Владимир Путин сделал оговорку про «президентский фильтр». Вероятно, речь идёт о схеме, в которой кандидатуры выбирают партии, прошедшие в парламент региона, после чего их утверждает глава государства, а потом из тех, кто прошёл сито заксобраний и президента, выбирают избиратели. Назвать эту схему «прямыми выборами губернаторов» не поворачивается язык, но – в идеале, конечно – это позволит отсечь от участия в выборах слишком откровенных бандитов и слишком жирных «денежных мешков». С идеалами же у нас в стране, как известно, не всё всегда в порядке.

Любые варианты развития событий в предложенных Путиным и Медведевым механизмах выборов серьёзно ограничивают возможности Москвы по направлению в регионы «варягов» - руководителей, не привязанных к местным элитам и не знакомых населению. Значимость этого вывода тоже далеко не однозначна. В теории сильный «варяг» вполне мог оживить местную политическую тусовку, не оглядываясь на формирующиеся десятилетиями связи и, пользуясь мандатом Москвы, грубо говоря, наводить порядок. Но почти любой «варяг» обречен оставаться человеком пришлым, избирателю мало знакомым, а от того несколько искусственной – пусть даже и эффективной - ячейкой властной вертикали.

Есть ещё одна проблема, с которой многие регионы, Забайкальский край в том числе, столкнутся при любых вариантах «прямых выборов» - отсутствие достаточного количества кандидатур. Мы уже писали о том, что политиков в регионе практически не осталось. Кто сегодня в нашем регионе кроме Равиля Гениатулина может претендовать на должность губернатора, совершенно непонятно. Кандидатов, которые бы как-то внятно обозначали свои политические амбиции, в регионе нет ни у КПРФ, ни у ЛДПР, ни у «Справедливой России». В «Единой России» кто-то если и есть, то избирателям его никогда, как возможного преемника, не обозначали. Быть может, кандидаты появятся после того, как выборы и правда сделают прямыми. Но пока их нет.

Ситуация эта схожа с тем, что происходит на федеральном уровне. У Владимира Путина реальных конкурентов в настоящий момент нет и быть не может. В этом и сила, и слабость федеральной власти. Если представить себе, что Владимир Путин завтра захочет отойти от дел и по примеру римского императора Диоклетиана отправиться в какой-нибудь пригород Санкт-Петербурга выращивать капусту, то заменить его на вершине выстроенной под конкретного человека вертикали будет некем. В Забайкальском крае примерно та же ситуация: к Гениатулину можно относиться так или эдак, но кто может сесть в его кресло?