Командировка

Глава посёлка Хохотуй встречает меня ранним утром на пустом вокзале. В такое утро небо - как листок бумаги, высохший неровными волнами после тёмно-синей гуаши, густо нанесённой и местами то треснувшей, то липкой. Сквозь трещины проглядывают бледные звёзды. Пока мы едем до дома Татьяны Иннокентьевны, лист гуашевого неба сменяется на акварельный, светло-серый – проснувшийся ветер треплет ленты облаков и, наигравшись, оставляет их висеть в воздухе. Кажется, такое небо бывает только в деревне – оно куполом нависает над маленьким миром, в городе его будто подпирают дома.

Дом главы Хохотуя маленький, спасаются пристройками. Огород, куры – всё чин по чину. Лето не вышло гулять на улицу – холод стоит, как в апрельское утро. Здесь в селе, говорит Татьяна Иннокентьевна, «полюс холода» - по ночам в июне и минус 3 градуса бывает. Но ничего – всё растёт, зелёные подмороженные ростки устремляются в посветлевшее небо. Сыро – солнце ещё не расправило лучи.

Татьяна Иннокентьевна готовит завтрак – гречка с тушёнкой, солёные огурцы, сельский щедро нарезанный хрустящий хлеб, крепкий чай, блины с повидлом. Из единственной в их доме комнаты выходит её папа – маленький дедушка с абсолютным спокойствием, даже безразличием на лице – такое бывает уже в глубокой старости. Он по-доброму улыбается и садится на своё место – к окошку спиной. Едим. После муж главы повёз нас в администрацию, заодно показав посёлок, а потом в интернат, где в апреле двое подростков покончили жизнь самоубийством – повод для поездки не самый приятный. По дороге мы продолжаем разговаривать обо всём на свете. Всём – это, конечно, о жизни в селе.

Татьяна Иннокентьевна стала главой поселения после того, как отработала 2,5 года в той самой школе-интернате – градообразующем предприятии Хохотуя, до этого жила в Номоконово, приехала к отцу. Кроме школы, где работают больше 100 человек – лесопилорамы, но это для мужиков. Одну держат китайцы, другую – азербайджанцы. Вот и попробуй. Люди – кто на вахту мотается, кто просто пьёт, а на днях девушка 20-летняя повесилась. Справные живут хозяйством, учат детей, другие – существуют как знают. В Чите делали программу развития сёл, исследования проводили, решили - в Хохотуе, кроме туризма, ничего не разовьёшь.

Для туризма, здесь, конечно виды прелестные – сосновый бор, чистые ровные улочки, целая речка и небольшой приток. Только кто сюда поедет, кто будет инфраструктуру развивать? Тьфу.

Татьяна Иннокентьевна расстраивается от такого равнодушия, но всё понимает – кризис. То, как главе района надо отстаивать, а потом отчитываться, трясясь, перед десятью начальниками за каждую копейку, то, как до остервенения приходится защищать лес, как хочется всем помочь и колется – к этому можно привыкнуть. Но она пока не сумела – в 56 в ней всё ещё говорит и действует молодая девчонка, которая верит в справедливость. Сгорел в ночь перед моим приездом двухквартирный дом – у неё сердце не на месте – семьи с детьми, надо помочь.

Пока едем до интерната, Татьяна Иннокентьевна уговаривает строптивого директора меня пустить в воскресенье – что же, зря приехала? Если надо человеку помочь, как отказаться? Заводят меня на территорию школы и уезжают – грядки, поливки да куча дел.

Вечером забирают, везут сначала домой. За столом со вкусной запеканкой «из всего, что под руку попалось» узнаю, что сын главы поёт в хоре Сретенского монастыря, а дочка учится в Улан-Удэ на парикмахера, мастера маникюра и швею заодно – чтобы больше прикладных профессий получила. В Хохотуе и подстричься не у кого. Вернётся домой – попробуют открыть дело.

После позднего ужина, перед самым моим отъездом идём на приток – здесь она в детстве играла с друзьями. Сюда вернулась после долгой жизни в Шилкинском районе, который с годами стал приятным, но не родным. Полоска воды разделяет две улицы – на соседнем берегу сумеречная тишина. И мы притихли. Надышавшись свежим, уже остывшим после палящего солнца воздухом, снова разговорились.

Говорим о стяжательстве. Люди, по словам Татьяны Иннокентьевны, копят-копят, а толком не живут. А надо путешествовать лучше, она, если бы не ноги, да не папа – ой, опять бы в Москву в третий раз. Сына вот возил дважды, в середине июня у него в Иркутске концерт – там и свидятся. Дочка поближе – но и по ней тоска одолевает.

В этот вечер Татьяна Иннокентьевна извиняется за скромный стол – денег совсем нет. Да, у главы поселения в кармане 200 рублей и задержанная зарплата с авансом. Но куда денешься – кризис. Вот, ждёт. А скоро приедут внуки – надо баловать.

Приток журчит и вдруг замолкает, слушает наш тихий говор. Глава поселения рассказывает не только о том, как тяжело ей и посёлку, о хорошем тоже – о том, что силами администрации удаётся поддерживать культурную и общественную жизнь в посёлке, сохранять чистоту улиц, помогать нуждающимся. На второй срок она не пойдёт – надо работать честно 5 лет, а она уже стара для этого. Если действительно честно, а не так, чтобы уйти в отставку через 2 года – то тяжело. Видит себе замену – есть замечательные молодые люди. Они справятся.