Пожарные госконтракты

Забайкальское краевое следственное управление СКР на неделе сообщило о возбуждении уголовных дел, связанных с заключением госконтрактов на реконструкцию аэропорта в посёлке Чара и на строительство по поручению президента Путина трёх пожарных частей.

Колонка впервые опубликована в обзоре событий недели от журналистов «Чита.Ру» 21 марта 2021 года.

В обоих случаях краевые чиновники обошли базовые нормы 44-го федерального закона о госзакупках, воспользовавшись наработанной много лет назад схемой по введению там, где нужно, особых режимов – повышенной готовности или чрезвычайной ситуации. В случае с пожарными частями ситуацию усугубили разрывом госконтракта с законно выигравшим конкурсные процедуры подрядчиком – иркутской компанией «Ремстрой». В случае с аэропортом режим повышенной готовности был введён якобы из-за изъянов взлётно-посадочной полосы, а госконтракт на 2 миллиарда рублей был заключён на реконструкцию всего аэропортового комплекса.

В обоих случаях краевые чиновники пытаются объяснить ситуацию, и это только усугубляет восприятие происходящего.

В случае с «Ремстроем» и строительством пожарных частей, которое в итоге без конкурса отдали «Томскэнергосбыту», чиновники публично говорили о том, что «Ремстрой» пытался хитрить, якобы исключая из договорённостей фундаменты, суммарная стоимость которых по трём объектам составляла 30 миллионов рублей. Оба заявления были, как бы это помягче сказать, лукавством. Ну или чуть менее мягко, но тоже без интерпретаций слова «ложь», - глупостью.

«Ремстрой», как и любой другой подрядчик на госконтракте, делает то, что в этот госконтракт выносит заказчик. Может, наверное, сделать больше, но точно не может сделать меньше, иначе попадёт в список недобросовестных поставщиков. «Ремстрой», равно как и связанная с ним единым учредителем компания «Каркас», также выводившаяся на торги, не похожи на компании, которые стремятся в чёрный список – они выполняют госконтракты по всей Сибири и Дальнему Востоку на сотни миллионов рублей.

Ну и тема про 30 миллионов – любой строитель только грустно улыбнётся тем ценам, которые в своих разъяснениях пытаются обозначить краевые чиновники. Реальная цена фундамента для каждой пожарной части – 2-3 миллиона рублей, а вся разница придумана чиновниками так же, как и всё остальное в этой мутной воде.

Кроме официальных разъяснений, пиар-структуры региональной власти пытались объяснить происходящее в анонимных телеграм-каналах, где видны некоторые индивидуальные особенности авторов этих текстов, считающих оскорбления и ложь нормой своей пиар-жизни. Но гораздо важнее этой мерзости тот лютый непрофессионализм, который дилетанты от власти выносят в публичное пространство.

«Примечательно, что в торгах «Ремстрой» участвовал не один, а вместе с аффилированным «напарником». На момент проведения процедур «Ремстрой» не имел представителя в крае, который смог бы возвести модульные конструкции. Более того, к моменту заключения контракта со стороны компании были предприняты действия, расценённые как подозрительные.

«Ремстрой» затягивал подписание договора, требовал протокол разногласий, ставил стройку под угрозу срыва. Судя по данным бизнес-сайтов, делала это микрокомпания уже не первый раз. Только из доступных данных известно о 10 судебных спорах «Ремстроя» с кем-то из клиентов», - этот абзац из активно использовавшегося на выборах для заливания помоями политических противников «команды» губернатора Осипова телеграм-канала «Забайкальский краевой» показывает весь масштаб происходящего с госзакупками в крае.

Здесь видна лютая некомпетентность, масштабное использование банальной лжи, а также передёргиваний и откровенного юридического бреда.

Фактически то же самое произошло с попыткой объяснить схематоз с аэропортом в Чаре. «В рамках заключённого контракта был внесён аванс в размере 30% от его стоимости. Это было сделано для покупки материалов, конструкций и оборудования, а также перебазировки техники и человеческих ресурсов. Теперь по решению сторон контракт расторгнут, а аванс вернут в бюджет края», - такой комментарий краевого правительства опубликовали коллеги из «Московского Комсомольца».

Чиновники объяснили, что режим ЧС вводили из-за состояния взлётно-посадочной полосы (ВПП), а строительство аэропортового комплекса включили в контракт, так как оно было учтено в проектно-сметной документации (ПСД).

Любой человек, который имеет хотя бы отдалённое представление о конкурсных процедурах в рамках 44-го ФЗ, в этом месте наверняка просто зажмурил глаза или что-нибудь в таком духе. Чиновники в публичном пространстве официально говорят о том, что после якобы найденных в покрытии ВПП трещин был введён режим ЧС, для устранения которого взяли с полки ПСД, которая всё равно там лежала. Подумаешь, что она касалась вообще другой истории, она ведь – была.

Может показаться, что в этом объяснении есть некоторая чиновничья наивность, но, по-моему, в нём есть гораздо более наглая привычка держать за дебилов всех, начиная с журналистов и обычных жителей региона, заканчивая следователями и прокурорами.

Важно здесь и то, что вынесенные журналистами, а теперь и СКР в публичное пространство факты, — это лишь вершина айсберга. Под мутной водой осенённых чиновничьими молитвами бюджетных океанов скрываются, во-первых, те истории, до которых журналисты, надзорные и правоохранительные органы по тем или иным причинам не дотянулись. Сколько этих историй – одному богу известно.

Во-вторых, журналисты не описывают массу деталей, которые имеют критичное значение для региона, его жителей и бюджетной системы. Есть, конечно, объективные факторы, которые подталкивают краевую власть под угрозой уголовных дел обходить конкурсные процедуры. Главная из них – опасность потерять федеральное финансирование и, соответственно, расположение тех или иных федеральных чиновников.

Деньги не успевают осваивать по тем или иным причинам, но Москва слезам не верит – слишком много регионов, а с каждой отдельной историей не разберёшься в деталях. В итоге регион, топтавшийся с закупками в первой половине года, во второй погружает в режимы повышенной готовности и ЧС половину муниципалитетов.

Есть и субъективные факторы, которые при заключении госконтрактов под особыми режимами, кажется, не учитывают – намеренно или не намеренно, это уже вопрос второй. Например, при заключении госконтракта в рамках режима ЧС от подрядчика не требуют банковской гарантии, сумма которой обычно колеблется в пределах 10% от суммы контракта.

Гарантию обычно вскрывают, когда подрядчик срывает сроки или другие условия госконтракта – банк рассчитывается по пеням и иным санкциям с заказчиком, а потом уже выясняет отношения с подрядчиком, который получил в банке эту самую гарантию. Именно поэтому часто авансирование проводится в объёмах не более суммы банковской гарантии – заказчик при таких раскладах ничем не рискует.

Банковские гарантии – это ведь не только защита для заказчика от не очень добросовестного подрядчика. Это ещё и некоторый фильтр для подрядчиков, которые заходят на торги на крупные суммы – мелким или замазанным в плохих историях конторам просто не дадут банковскую гарантию на серьёзную сумму, которая в истории с теми же 2 миллиардами должна составлять что-то около 200 миллионов рублей.

Режим ЧС или повышенной готовности позволяет обойти все эти условности. И это не единственный способ разобраться с проблемами, которые создают местным деятелям федеральные нормы и правила. К примеру, если есть «нужный» подрядчик, у которого слишком плохая или слабая история работы на рынке, то всегда можно сделать его… субподрядчиком, отдав госконтракт более крупной компании – естественно, заложив в сумму госконтракта и дальнейшее движение денег на её бонусы.

Основная проблема, к которой приводит весь этот регулируемый хаос – фактическое отсутствие оснований для построения системы, которая работала бы, во-первых, по закону; во-вторых, умела бы вовремя осваивать те деньги, которые федерация бесконечно закачивает в регион; и в-третьих, была бы нацелена не на личное обогащение отдельных граждан, а на экономию бюджетных средств.

Ведь зачем строить эту систему и вовремя проводить конкурсные процедуры в первой половине года, если во второй можно включить по всем проблемным точкам нужные режимы и заключиться с нужными подрядчиками, которые только рады будут поучаствовать в этом бесконечном схематозе.

Медвежью услугу системе оказывает и информационная «поддержка» схематозов, которую проводят горе-пиарщики как в привычных медиа, так и в перемазанных грязью и нечистотами анонимных телеграм-каналах, авторы которых наверняка даже под пытками никогда не признаются, что участвовали в этой мерзости. «Поддержка» эта создаёт иллюзию того, что всё в порядке, и при желании можно объяснить необъяснимое.

Однако возбуждаемые порой уголовные дела, как мне кажется, должны поубавить пыл тех исполнителей, которые до сих пор решаются подписывать токсичные и незаконные бумаги, становясь потенциальными козлами отпущения в историях, на которых десятки и сотни миллионов рублей зарабатывают наглые, циничные и прикрытые со всех сторон «государственники» и прислонившиеся к ним бизнесмены.

Но мало ли что мне кажется.