Письмо матери от брата блудного сына-дезертира

Здравствуй, мама.

Решился написать тебе письмо. Последние 3-4 года я систематически беру деньги в долг, нет-нет, я не жалуюсь, напротив, эффективно использовать заёмные средства – великое умение, и у меня всегда получалось своими долгами управлять, пока однажды мне не сказали, что я должен Тебе. «Не брать в долг у мамы», - один из первых постулатов моего «Кодекса Чести», но спорно вменяемому военкому и сомнительно адекватному главврачу призывной комиссии это вряд ли объяснишь. Им вообще мало что можно объяснишь, мама, они, например, никак не могли понять, почему на прямой вопрос анкеты о желании служить в армии я отвечал: «Осознаю необходимость».

В институте меня учили, что долгом можно управлять несколькими методами, двумя из них я регулярно пользуюсь: «пролонгация» – удлинение сроков займа, «рефинансирование» – осуществление нового займа с целью погашения срочного долга, срок платежа по которому настал (всем известное «перезанять, чтобы переотдать»). Есть ещё, конечно, метод «аннулирования» – полный отказ от исполнения долговых обязательств, но в реальной жизни мне отчего-то ни разу не удалось его применить. К Твоему долгу мне вообще не удалось применить ни один из известных методов. Признаюсь, мама, что получив на 5-м курсе института весточку от Тебя с напоминанием о том, что мне стоит явиться для прохождения медицинской комиссии, которая подтвердит (а иначе и быть не может) мою физическую готовность к выплате долга, я, как и многие мои братья, стал искать человека, который поможет мне «аннулировать», ну, или хотя бы на какое-то время «пролонгировать» внезапно возникшее долговое обязательство. И нашёл, оказалось, мне даже было из чего выбирать! Мама, знала бы Ты, сколько людей работает в сфере «Управления долгом перед Родиной»… За 14 000 реальных рублей мне предложили продлить срок наступления мифического тогда для меня обязательства на полгода, а за 42 000 не менее реальных рублей мне обещали, что Ты, мама, всё мне простишь, и признаешь меня «Ограниченно годным». Я в который уже раз прибегнул к рефинансированию – занял 42 000 у друзей, чтобы рассчитаться с Тобой…

В мой первый призыв (сразу после получения диплома) мои документы волшебным образом «затерялись» и обнаружились только в середине июля. Я к тому времени уже прошёл два каких-то обследования и даже получил на выбор два диагноза: скользящая грыжа пищеводного отверстия диафрагмы и язва. У человека, который вызвался за умеренную цену мне помочь (а плата и правда умеренная, мама, в разы ниже рыночной), тоже существовал свой «Кодекс Чести», он никогда не связывался с диагнозами «выше бровей». То есть переломы, легкие, печень, сердце, пищеварительный тракт, глаза, нос, уши – это да, это можно, но внутричерепное давление и прочие болезни «выше глаз» - нет! «Зачем я буду тебе жизнь калечить? Напишем язвочку и живи себе спокойно», - я оценил, всегда же ценишь когда о тебе заботятся, правда, мама?

Осенний призыв был более насыщенным. Я отлежал в больнице, почти пережил операцию: «Мы тебе вот здесь, здесь и ещё вот здесь сделаем дырочки, потом сразу зашьём. Во всех документах проведём как удаление грыжи, а в военкомате покажешь шрамы и пусть только попробуют усомниться», - было страшно, но на что только не пойдёшь ради долга Родине… Затем наступила весна и мой третий призыв. В нём были десятки фальшивых справок, липовых актов, ещё одна командировка в больницу, нервные встречи с военкомом, доплата 6 000 рублей за новый диагноз, успокаивание мамы и девушки, море лжи…

И всё же волею судеб, или ещё чьей-нибудь волей теплым майским вечером я убыл к месту несения службы. «Пригодится для устройства на нормальную работу», - успокаивал я себя. «Всего год, год всего, понимаешь?!», - подбадривали друзья. «Ты знай, что я тебя жду и дождусь, обязательно, мы справимся», - вторила любимая девушка… Я им всем верил, я и себе верил, разумеется, но боялся. Потому что и в интернете и по телевизору слышал и видел много всякого, и большая часть из этого многого мне определенно не нравилась, потому что моя жизнь меня полностью устраивала, мама, и я не хотел её менять, тем более менять на полнейшую неизвестность и неопределенность, потому что девушка, а главным образом моя НАСТОЯЩАЯ МАМА была очень уж сильно расстроена, а мне всегда страшно и больно, когда НАСТОЯЩАЯ МАМА расстроена, и, конечно, главным образом я боялся ещё и потому, что видел глаза тех, кто вместе со мной ждал отправки далеко-далеко от дома. Они тоже боялись. Все…

P.S. Лет 12 назад я первый и пока единственный раз в жизни ходил в цирк, помню, что мне понравилось, искренне и задорно я тогда смеялся. Сейчас в цирк если и пойду, то вряд ли засмеюсь… Может, дело в возрасте, а может, просто в жизни много всякого случилось…