Семь вопросов

Многое уже сказано и много сломано копий по поводу предполагаемых аренд сельскохозяйственных земель с участием китайских инвесторов. Журналисты выдавали довольно подробную информацию о том, что на эту тему думают губернатор, чиновники регионального правительства, партийные функционеры, различные аналитики, да и простые забайкальцы. Старательно анализировались плюсы и минусы предлагаемого проекта. Сейчас, к концу лета, разговоров стало поменьше, но, похоже, это только на время.

Не знаю кто как, но я в этих заявлениях, комментариях и спорах не нашёл ответов на некоторые вопросы. Само собой, вполне возможно, что у компетентных специалистов есть достойные ответы на них. В таком случае было бы неплохо их услышать. А пока же семь простых вопросов, предварённых небольшими комментариями.

1. В качестве инвестора привлекается китайская компания «Хуаэ Синбан», уже целое десятилетие известная в Забайкалье по Амазарскому проекту. К сожалению, пока эта компания у нас знаменита лишь очень неспешным строительством Амазарского целлюлозного комбината (быстро была сделана только лесопильная часть проекта). И ещё – активным лоббированием возобновления работы таможенного перехода Покровка–Логухэ, очень нужного китайцам для вывоза древесины.

Не секрет, что недавно китайское правительство приняло решение о том, что к 2020 году во всех природных лесах этой страны будут полностью прекращены промышленные рубки. А в приграничных с Забайкальем районах лес запрещено рубить уже сейчас. Так что, забайкальский лес, безусловно, будет востребован. Но вот когда мы дождёмся полноценной работы комбината, чтобы иметь на выходе хотя бы небелёную целлюлозу? Не ахти какая переработка продукции, но хоть что-то было бы.

Вопросы.

Был ли сделан анализ эффективности работы компании-инвестора по развитию Амазарского проекта, предполагавшего создание 3249 рабочих мест и выпуск 400 тысяч тонн целлюлозы в год?

Неплохо бы заодно узнать, к какому году этот проект заработает на нечто большее, чем банальная, но очень крупная, лесопилка с вывозом древесины в Китай?

2. Пока не очень понятно, кто будет арендодателем земель. Губернатор хочет размежевать 300 тысяч гектаров. Но вот глава Нер-Заводского района не случайно напоминает, что сельхозземли в районах разделены на паи, принадлежащие местным жителям. Правда, не секрет, что последние пару лет по сёлам того самого Нер-Заводского района ездили представители некоей коммерческой компании и старательно выкупали эти паи у всех, кто был готов их продать (цена – 5–10 тысяч рублей за пай, который в районе составляет в среднем 50 га). Не во всех сёлах нашлись желающие, но и продано было немало. Далее новый владелец пая предъявлял свои права, отмежёвывая пашни. Таким образом, значительная часть залежных пахотных земель, которые сейчас используются местными жителями как пастбища и сенокосы, имеет своих хозяев – пайщиков и тех, кто эти паи скупил. Бесхозных земель совсем не так много. А раз так, то не очень понятно, почему губернатор уверен, что доходы от аренды земель пойдут в краевой бюджет? И не получится ли так, что даже обещанные скромные 250 рублей за гектар достанутся рантье, а никак не краевому бюджету?

Вопросы.

Кто реально будет собственником тех земель, которые станут передаваться в аренду?

Если всё-таки в районах удастся найти по-настоящему «ничейные» брошенные земли, то во сколько обойдётся межевание этих земель и за чей счёт это межевание будет проводиться?

3. Мне представляется неизбывно оптимистичным заявление о том, что на будущем совместном предприятии может работать 50 и даже 75% местных жителей. Объясню, почему. Мы сейчас являемся свидетелями накрывающей многие районы Забайкалья демографической катастрофы. Люди давно уже «голосуют ногами», покидая родные сёла. За последние 8 лет тот же самый Нер-Заводский район потерял без малого пятую (!) часть своего населения. В соседних районах ситуация ненамного лучше. Значительная часть оставшихся (их сейчас на весь Нер-Заводский район менее десяти тысяч) – это старики и люди преклонного возраста. Так что не нужно даже ждать полвека, которые может продлиться аренда. При сохранении той же демографической тенденции хватит и 30–40 лет для полного исчезновения здесь русских деревень, да и русского населения вообще. Печально, трагично, но это факт, способный иметь непредсказуемые и, по сути, весьма значимые в геополитическом плане последствия. А если правительство ограничит количество скота в личных подсобных хозяйствах (это последнее, на чём ещё держится забайкальская деревня), то всё может завершиться и гораздо быстрее. Кстати, появление аренды тоже создаст дополнительные проблемы для тех крестьян, которые сейчас используют залежи в качестве пастбищ и сенокосов для собственного скота.

Кто-то может подумать, что вот, мол, и аргумент в пользу проекта. Придёт китайский инвестор, и забайкальский крестьянин пойдёт к нему работать. Но парадокс ситуации в том, что даже современный потенциал наших трудовых ресурсов весьма скромен. Проезжая в 2014 году по Нер-Заводскому району, мы встречались с главами некоторых поселений и опрашивали их о безработице. И если исключить пенсионеров и некоторое количество хронических алкоголиков, то незанятых жителей находились буквально единицы. Оказалось, что почти все трудоспособные и желающие трудиться по найму уже устроены, чаще всего вахтовиками на предприятиях горнорудной промышленности. Есть ли шансы, что эти люди бросят тяжёлую, но неплохо оплачиваемую работу на золотом прииске и придут пахать и сеять? Сомневаюсь. Тем более что, как показывает опыт, китайские компании старательно минимизируют предлагаемые местным жителям зарплаты, которые в сельском хозяйстве и так невысоки.

Вопросы.

Просчитывал ли кто-нибудь реальные трудовые ресурсы в районах края, когда обещались пресловутые 50 и 75% рабочих мест?

Каковы потребности проекта в российских трудовых ресурсах, и за счёт чего может быть компенсирован их дефицит?

Оценивал ли кто-нибудь на ближайшие годы возможное влияние возникающих поселений китайских земледельцев на ускорение миграционных процессов в соседних сёлах? Да, к слову, и в крае в целом?

О каких-то геополитических рисках долговременного нахождения (49 лет – это два поколения) большой группы иностранных граждан, занимающихся земледелием на малонаселённых приграничных территориях, даже и думать не хочется. Хотя, может быть, однажды придётся задуматься.