Речка

Сашка городским выказывала злейшее презрение. Обычно стычки у приезжих с местными проходили в истоке Хилка – там, у озера была отличнейшая яма, в которой молчаливыми и туманными утрами, задолго до рассветного часа, чуть не на голый крючок шёл окунь и чебак. А чуть солнце скатывалось с полуденной высоты, место занимали под нырки. И уж тут - кто успел.

Опередить городских считалось делом чести – чтобы Сашке было дозволено убежать на реку, она перемывала в двух водах послеобеденную посуду, уносила свиньям попить, в огородике среди щепок и древесной трухи рвала для них лебеды, вывозила грязь из кухни, сеней и террасы, стелила вытрясенные плетёные дорожки и только после этого накидывала сничку на петлю, чтобы кошка не поддела лапой лёгкую дверку, не учинила в сдобной прохладе сеней беспорядок, не впустила хамоватых куриц бродить по влажным половицам.

К тому времени воздух дрожал от стрёкота кузнечиков, и чем жарче был день, тем они стрекотали отчаяннее, рассыпаясь по сторонам мелкими щелчками от быстрых Санькиных ног, спешащих к реке. Бежать приходилось далеко – солнце оплавляло озеро, сусличьи холмы за ним, дорогу, леса и белое к горизонту небо в густой сироп. Футболка прилипала к спине, подъеденный коровами луг был колюч, а вызревшие в пыльные мешочки дождевики, их деревенские звали «бабкин табак», взрывались под сандалями в пороховые облачка, которые долго висели над раскалённой землёй.

Надо было с разгона оттолкнуться от высокого берега что есть сил, крепко прижать руками колени к груди и вонзиться в прохладу тёмной, почти застывшей воды, распрямиться, оттолкнуться пальцами ног от мягкого, илистого дна и вынырнуть, громко фыркая, за глотком воздуха. Вахту у реки держали попеременно, чтобы захватить кусок глубокого вечера. Солнце цеплялось за озеро и уже не могло подняться, впитывало воду, погружаясь всё глубже, закрашивало её в густой фиолетовый, только яркая зелёная полоса между чернильным небом и озером долго не затухала, уже вылуплялись одна за одной звёзды. Река в этом месте становилась чёрной, Будниковы прикатывали старую покрышку, поджигали, и высокий дым коптил остроносый месяц. Кто притаскивал завёрнутый в толстые, ноздреватые блины редис, кто подсахаренную простоквашу, а иногда и горсть земляники из первого в этом году сбора. Её запах заглушал запах палёной резины и заболоченного пляжа.

Ничего этого не было, если первыми оказывались городские. Они притаскивали с собой чуть ли не дюжину надувных кругов, вколачивали в сухой дёрн навес, похожий на огромный зонт, и почти не плавали, а только лениво переворачивались на разноцветных полотенцах и иногда делали вид, что читают книги. Но Сашка знала, что одну книгу нельзя так долго читать. Если ты её не взял наскоком, нахрапом, она становится пресной, слова ломаются во рту, как прогорклые старые вафли, и смыслы оплавляются, ну точно горизонт в июльскую жару. В один из таких неистово горячих дней решено было дракой прогнать отдыхающих, насобирали щепок, мелких камешков по обочине пыльной дороги, людей по дворам – даже Анциферовская мелюзга с мелкими носами и крупными веснушками увязалась.

Подкрадывались по реке, через луг было бы слишком приметно, поэтому в конце нужно было карабкаться по осыпающемуся, почти отвесному берегу. Сашка обливалась потом, сердце колотилось в ушах и перед глазами расходились красные круги. По команде они ринулись взбираться с криками и чертыханьями, запуская горстями камни и щепки по надувным кругам, голым спинам. Пока их воинственное улюлюканье не перекрыл истошный ор. Мелкий рыжий, шестилетний Макарка сорвался с берега. Он беспомощно колотил руками по воде и будто попискивал. Атака застыла. И в ту же секунду с полотенца сорвался кто-то, пружинистой дугой завис над водой, вонзился в реку, вынырнул около Макарки, обхватил рукой под подмышками и через мгновение вытащил к берегу. Сашка опомнилась, схватила мелкого за ноги, и они вместе вытащили его на полотенце.

В этот же вечер и познакомились, Сашка учила надувать из слюней пузыри и долго держать на губах так, чтобы они не лопались. Нет, деревенские с городскими дружить не начали, хоть и драться перестали, перестали караулить у магазинов, вплетать проволоку в велосипедные цепи. Заключили речной мир.