Вертикальный бегемот

Депутат заксобрания Забайкальского края от «Единой России», председатель совета директоров одной из двух крупнейших строительных компаний региона Александр Филонич 16 мая в комментарии газете «Забайкальский рабочий» назвал ошибкой поддержку выдвинутого «Справедливой Россией» в губернаторы Константина Ильковского в 2013 году. Месяцем ранее заместитель председателя гордумы Читы Александр Зенков обвинил Ильковского в ликвидации выборов главы города. Зенков на фоне монументального Филонича выглядит обиженным ребёнком, но оба высказывания – первые на моей памяти примеры того, как действующие региональные игроки от партии власти публично признаются в том, что из-под палки внедряли в жизнь политические решения главы региона. Это удивительно даже несмотря на то, что Ильковский не был кандидатом «Справедливой России», а являлся ставленником президента страны Владимира Путина.

К чести Филонича он не предпринял попытки свалить вину на каких-то других людей. Строитель прямо говорит об ошибке родительской партии: «Самой главной ошибкой нашей партии я считаю тот факт, что единороссы в 2013 году поддержали эсеров и привели к власти Константина Ильковского. Этого нельзя было делать, но нам навязали сверху, и мы со всем согласились. Этот шаг нанёс удар по правящей партии, многие достойные люди не смогли с этим примириться и покинули ряды «Единой России».

Зенков напротив валит всё на законодательное собрание, несмотря на то, что два года назад публично поддерживал идею Ильковского, по которой команда мэра Анатолия Михалёва с таким упоением теперь топчется: «Люди могли подумать, что мы сами решили отменить выборы мэра. На самом деле у нас совершенно другая позиция. Решение же выбирать главу города из числа депутатов городской думы было насильно навязано губернатором края Константином Ильковским и принято депутатами Законодательного собрания региона». Но мы помним, что в мае 2014-го Зенков поддерживал разделение в мэрии политического и административного руководства, вот его слова «Предлагаемая модель устройства в Чите на сегодняшний день — оптимальна. При низкой обеспеченности города финансовыми средствами возрастает роль главы края — губернатора. (…) Сити-менеджер — человек губернатора. Взаимодействие будет налажено, если отношения сложатся нормальные, результат будет положительным. Будет движение вперёд».

Ни Филонич, ни Зенков не открыли какой-то тайны. Понятно, что в 2013 году Ильковский получил от президента карт-бланш, и не было ни в крае, ни даже во всей Вселенной силы, которая могла бы в тот момент играть против ставленника Владимира Путина. Понятно, что Ильковский делал то, что считал нужным, очевидно не считая необходимым просчитывать последствия принимаемых на ходу решений. Для этого у беспартийного ставленника эсеров за спиной был не просто запасной аэродром – запасная параллельная реальность, и единственным ограничением для Ильковского был уголовный кодекс – до конца пребывания у власти важно было не залететь под какую-нибудь его статью. Понятно, что Ильковский начал пользоваться всеми этими преимуществами, начиная прямо с 4 марта 2013 года – на незаконный разгон правительства сквозь пальцы посмотрела краевая прокуратура, после чего всё стало понятно – можно было одновременно предложить разогнать даже краевую прокуратуру, и тот же Зенков, вероятнее всего, назвал бы это оптимальным решением.

Тем не менее, оба высказывания удивительны. Региональная и городская власть, которая практическими действиями сегодня каждый день доказывает, что была всем своим бюрократическим сознанием против Ильковского и его политики, теперь публично признаётся в том, что принимала решения, которые не считала правильными.

Штука в том, что в феврале 2016 года регион во второй раз за два года оказался в совершенно аналогичной ситуации. Если раньше ставленником Путина с почти ничем неограниченными внутри региона полномочиями был Ильковский, то теперь точно такой же ставленник – Наталья Жданова. Ей, так же, как и её предшественнику, можно всё или почти всё. Она точно так же может разгонять правительство и фактически пользуется этим правом. Может публично независимо наблюдать за игрищами Михалёва в городской администрации, и наблюдает. Может кроить краевое правительство под свои нужды, и кроит. Она может не обращать внимания на краевое заксобрание, расставлять своих людей во всех ветвях власти, кроме судебной, придумывать и проталкивать через региональный парламент любые идеи и быть при этом уверенной, что никто из депутатов от «Единой России» или чиновников никогда не выступит против этих решений.

Сегодня невозможно понять, когда и какие руководители региона осознают, что гораздо выгоднее иметь не ручное, а реально самостоятельное заксобрание. Что гораздо выгоднее соблюдать 131-й федеральный закон и позволять местному самоуправлению быть местным самоуправлением, а не придатком краевого правительства. Что вполне любопытно смастерить реальную Общественную палату, насытив её людьми, способными аргументированно апеллировать к власти, стремясь реально корректировать действия правительства. Что интересно провести эксперимент по вытаскиванию профсоюзов из болота тупой покорности, когда одобряется всё, что валится сверху. И что при всём этом гораздо интереснее тонко и точно управлять ситуацией реальной независимости силами администрации губернатора, в которой для этого должно работать умное, настойчивое и последовательное в своём руководстве и исполнителях управление внутренней политики.

В регионе много лет доминирует идея властной вертикали, в которой ключевые решения принимает один человек, а остальные молча проталкивают всё это в жизнь. И, по-моему, региональные руководители не очень учитывают тот факт, что на решения Владимира Путина при всей покорности Госдумы и регионов влияют десятки центров силы, которые сражаются за финальное решение президента.

В Забайкальском крае центры силы были задавлены при позднем Равиле Гениатулине и окончательно выкошены при Константине Ильковском. Влиять на решения предыдущих губернаторов, вероятно, могли люди из очень близкого окружения, часто не имевшие отношения к публичным институтам власти – тому же заксобранию, местному самоуправлению, силовикам, судебной системе.

Оба предшественника Ждановой, избрав стратегию надменного невнимания к официально заложенным в конституции страны и уставе региона правилам, проиграли. Может показаться, что проиграны личные партии, что нежелание президента продлевать срок полномочий Гениатулина и терпеть на посту Ильковского – это последствия сугубо их личных решений, личной политики, личной ответственности за финальный результат. Но личные результаты у обоих могли быть совершенно иного качества, пусти Гениатулин и Ильковский в принятие управленческих решений муниципалитеты, заксобрание, совещательные структуры, работающие под эгидой губернатора.

Судьба что Гениатулина, что Ильковского могла быть совсем иной, если бы в их окружении были люди, готовые критиковать любые их решения, знающие, что в этой критике как раз и заключается часть их работы, и что за эту критику их не будут выставлять из кабинета обиженные руководители. Гениатулин и Ильковский могли бы встречать 2014 и 2017 год совсем в другом настроении, сформируй они дееспособную администрацию губернатора, готовую играть в чуть более сложные игры, чем сваливание на седовласые головы депутатов и чиновников плохо просчитанных решений и речёвок.

Будет ли Жданова повторять ошибки людей, которые волей (как в случае с Гениатулиным) или, по-моему, неволей (как в случае с Ильковским) привели её к власти – понять пока сложно. Равно как сложно сообразить, привела ли Жданова в своё окружение людей, способных вступать с ней в клинч по поводу принимаемых ей решений. Но наблюдение за тем, как бюрократический бегемот последовательно втаптывает в грязь политическое наследие Константина Ильковского, дай-то бог подтолкнёт врио губернатора к более взвешенной стратегии, в том числе стратегии кадровой. Ведь и её наследие все эти люди когда-то будут препарировать с не меньшей смелостью, чем в 2016 году апрельский храбрец - заместитель председателя городской думы Читы Александр Зенков.