А то, представьте, были бы все одинаковые.

Идёшь по улице, а вокруг все люди – начальник Забайкальской железной дороги ордена Трудового Красного Знамени Александр Анатольевич Скачков.

Или кто-то из моих любимых журналистов, Андрей Владимирович Козлов, например. Про Егора Владимировича Захарова вообще молчу. Или даже Илья Александрович Баринов, чьё отчество я произношу с особым уважением.

Слава Богу, всем есть место. Все как-то уживаются, хотя иногда и порицают собеседников разными словами. Не без слов, да. Со словами надо всем осторожно, это тоже да.

При этом и у А. А.Скачкова, который машинист поезда «Чите - звание «Город трудовой доблести»», и у А. В.Козлова, дай ему Бог здоровья, который звезда регионального сегмента сети и глаголом жжёт сердца людей, есть единомышленники.

Предполагаю, что в данном случае у Скачкова их несколько больше. И вовсе не потому, что я сам подписался за присвоение Чите этого звания. Мы всей библиотекой подписались, это наше право.

Есть также люди, которые говорят и пишут, что им этого звания ни разу не надо. Люди добрые, это же ваше святое право. Думайте и говорите, что считаете нужным, придерживаясь писанных и неписанных законов. Только друг друга обижать не надо.

При всём при этом я понимаю, что участники дискуссии с обеих сторон, по сути, против общественной инициативы присвоения Чите звания «Город трудовой доблести» как таковой ничего не имеют. Просто журналисты не любят власть, которая эту инициативу поддерживает. Но у них и работа такая - не любить власть в силу служебных обязанностей (горький, кстати, хлеб, поверьте старому журу).

А бывает, знаете, журналист не любит власть, и так её не любит, и эдак. А потом перейдёт по случаю на муниципальную или государственную службу, и меняются у него открыто проявляемые чувства. Но это ничего, «кто из вас без греха, первый брось на неё камень», Спаситель знал, что говорил.

И тоже бывает, за что власть не любить. И своё негативное отношение инженеры человеческих душ невольно экстраполируют на хорошую инициативу и множество людей, которые её искреннее поддерживают, а к власти не относятся ни с какой стороны, ни в снах, ни в песнях. Но новостные ленты читают и черпают оттуда то, что там лежит. А лежит там разное.

А с анонимными писателями и вовсе беда. В одном новомодном telegram-канале сочинили, что проект «Город трудовой доблести» будет использоваться коварными властями как дополнительная форма голосования для заманивания забайкальцев на избирательные участки. Чушь полная - решение о присвоении будет приниматься за четыре месяца до Единого дня голосования. Враньё в анонимных пабликах - дело обычное. Однако, дорогие «афтары», врите, но не завирайтесь.

С другой стороны, есть тысячи государственных служащих, которых в паблике иначе как чиновниками не называют. Служат люди государству, как же их ещё называть-то? Ну, и нагнетаются маленько негативные коннотации. Но госслужащие, вообще-то, тоже люди, которым бывает больно и обидно. И тоже граждане, у них и права есть.

Часть читинцев, например, не одобряет мэра А. М.Сапожникова. Я сам читинец и сам конкретно не одобряю его за то безобразие, которое у нас в Ингодинском районе с бродячими собаками происходит. И правильно, считаю, городские власти за этих зверюг на улицах в соцсетях «хлещут».

Так давайте критиковать за дело, а не за то, что он, следуя, как я понимаю, своим личным взглядам и нравственным ценностям, хлопочет за историческую память. Ну да, мэрин у нас случился такой, какой выдался. И что, ему теперь за это запретить Родину любить и поддерживать патриотические общественные инициативы?

Увольте.

Это другое, братцы. Я имею некоторый публицистический опыт, и он мне подсказывает, что власть сейчас и так есть за что покритиковать, без упоминания войны и Победы, а также всего, что с ними связано.

Но это моё частное мнение и здесь каждый решает за себя.

Это фронтовик Слуцкий написал, Борис Абрамович. О том, что нет того аршина, которым можно было бы измерить степень страданий и лишений нашего народа, принёсшего на алтарь Победы неисчислимые усилия и жертвы. Слуцкий на фронте в разведку ходил, был тяжело ранен, войну закончил с незалеченной контузией:

Слуцкий нам говорит: не за страх была тяжёлая боевая работа русского народа - за совесть и за почесть. Слуцкий знает, о чём говорит. Почесть, люди.

П-О-Ч-Е-С-Т-Ь.

Чтобы честь воздали. «Человек работает – вот его главное занятие на войне, до изнеможения, не просто на пределе, а выше всякого предела своих сил. В этом его главный военный подвиг». Поэтому я и подписался за присвоение Чите звания «Город трудовой доблести».

Кто я такой, чтобы со Слуцким спорить?

В экспертном заключении Российской Академии наук о наличии оснований для присвоения почётного звания Российской Федерации «Город трудовой доблести» городу Чите Забайкальского края есть такая фраза:

И я понимаю этот фрагмент однозначно: предшествующее поколение, такие же забайкальцы как мы, наши бабушки и дедушки проявляли массовый героизм, а их предприятиям госнаград не дали. Та же родная чугунка орден Трудового Красного знамени получила только в 1975 году. И как раз то обстоятельство, что тогда поскупились, нам говорит, чтобы сейчас и воздать надо честь, утвердить справедливость.

По словам другого русского поэта и мыслителя Дмитрия Львовича Быкова, «только военное поколение одержало викторию, которую нельзя отнять; для этого надо было четыре года провести в прямом и близком соседстве смерти».

Мы – не военное поколение, и слава Богу. Но воздавая честь предкам, мы поддерживаем с ними природную связь и сохраняем историческую память.

И чего бы нам всем за это не похлопотать?

Тем более что академик-секретарь Отделения историко-филологических наук РАН, академик РАН В. А. Тишков подписал упомянутое экспертное заключение, в котором русским по белому говорится:

Ну, да, может, в Забайкалье есть люди, которые с академиком Тишковым хотели бы на этот счёт не согласиться и где-то поспорить.

Пусть.

Это их святое право спорить с академиком РАН.

Первой встречей с по-настоящему большим кино была монументальная эпопея «Освобождение» Юрия Николаевича Озерова. Я смотрел её, наверное, тысячу раз в кинотеатре «Родина» после уроков в школе №4.

Мама на мои расспросы только говорила, что её отец и мой дед Иван Васильевич Дорогушин «на фронте стрелял из пушки», но про войну никогда не рассказывал. И в окопных эпизодах по сценарию великого Юрия Васильевича Бондарёва я в капитане-артиллеристе Сергее Цветаеве, которого играл Николай Олялин, видел своего деда.

Но была другая война. Война из рассказов моего отца Петра Акимовича Тарасова, который детство своё провёл в селе Доронинское Улётовского района. И о той войне папка говорил в совершенно других представлениях, как о страшном голоде, от которого он едва не умер. Отца спасла старшая сестра Васса.

Как он помнит, сестра учительствовала в соседнем селе Арта. И однажды весной 1945 года заехала к матери, которая сама была едва живая от недоедания. Спросила: «Мама, а где у нас Петя?» «Да вон на печке помирает», - бессильно махнула рукой бабушка Прасковья в сторону печи. Сестра заглянула, а худющий с раздувшимся животом отец девяти лет от роду весь в ознобе даже голову не смог приподнять от слабости. Тётя Васса до ночи с мольбами бегала по селу, чтобы наскрести пригоршню мучицы для похлёбки. Голодный народ «учительше» не отказал.

Так она его и спасла. И меня, выходит, вместе с ним.

Спасибо, тебе, Васса Акимовна.

Поэтому с самого детства я войну воспринимал как две параллельные реальности: дед Иван, который стреляет в фашисткий «Тигр» из пушки и побеждает, и умирающий от голода в далёком от фронта Доронинском отец. Хотя о голодной весне 45-го за пределами семьи не говорили.

Позже, когда учился в институте, я познакомился с понятием восточной философии «непротиворечивое единство», оно же «два в одном». Русский мир, думаю, больше тяготеет к Востоку, объединяя разнородные элементы. И принцип непротивопоставления обеспечивает нам необходимую в известных случая гибкость отношений внутри народа. Особенно когда общим знаменателем является Победа – одна из фундаментальных основ нашей идентичности. Что есть российская нация? Это нация потомков тех, кто победил фашизм.

Принцип непротивопоставления неизбежно применим к рефлексиям о прошлом нашей нации особенно, - там уже вообще всё случилось, и ничего не изменишь. Но именно то, что мы иногда наивно воспринимаем как противоречие, и образует его неразрывное единство. В том случае, конечно, если общим знаменателем выступает общая Победа: не или-или, а и-и, и то, и это.

Великая победа – это и великий триумф, и великая трагедия.

В то время как противопоставление одного другому – только так, никак иначе, кто не с нами, тот против нас, – это, на мой взгляд, западный тоталитаризм. Это, думаю, неправильно.

Философ я, конечно, так себе, и пусть философы меня поправят. А то не всё же одним историкам критиковать меня, многогрешного и, понятно, довольно банального.

Оно возникло на относительно ровном месте, может, и потому, что, несмотря на постоянное присутствие военной темы в общественной повестке (и это, думаю, правильно), мы о лишениях забайкальцев в годы войны знаем крайне мало (и это стыдно).

Война в современном изводе массовых представлений была где-то далеко. Где-то там выходили из окружений, гибли под фашистскими бомбёжками, обороняли Москву и брали Берлин. Но наши забайкальцы за Победу перенесли страдания нечеловеческие.

Насколько я понимаю, впервые эту тему поднял выдающийся забайкальский архивист, кандидат исторических наук Юрий Николаевич Голубинский в докладе «Трудности и героизм забайкальского тыла» на конференции, посвященной 50-летию Победы.

Ю. Н. Голубинский рассказал на основе документов архива, что для забайкальцев год Победы выпал особенно тяжелым. Из-за засухи летом 1944 и 1945 годов случились неурожаи зерновых, жители в городах и сёлах остались без основного продукта – картофеля. Не удалось заготовить сена, нечем было кормить скот. Архивист сообщил о работе партийных и советских учреждений, хозяйственных руководителей и общественности по спасению людей от голода.

Василь Владимирович Быков в статье «Как создавалась повесть «Сотников» («Литературное обозрение, 1973, №7) писал:

Руководитель историко-архивной службы издания «Коммерсантъ» Евгений Петрович Жирнов в мае 2001 года опубликовал совершенно секретные ещё в недавнем прошлом документы НКВД. Нам, нынешним, просто невозможно представить, какой чудовищный голод царил весной победного 1945 года в далёких от фронта районах Читинской области.

Я позволю себе процитировать лишь некоторые фрагменты из записки начальника Читинского управления НКВД Ивана Борисовича Портнова наркому Л. П. Берии, направленной ровно 76 лет назад 1 марта 1945 года.

Нижеприведённый текст содержательно и непосредственно к нынешней дискуссии о присвоении городу Чите почётного звания Российской Федерации «Город трудовой доблести» никак не относится, и относиться не может. Но современники, размышляя о том, что пришлось вынести забайкальцам ради Победы, должны, думаю, об этом знать.

В заключение этого очерка я хочу привести строки земляка-читинца, почётного работника высшей школы Российской Федерации Андрея Анатольевича Фалейчика