— Че снимать будете, какие вопросы? [...] У нас и коровы, и овцы, и лошади. Сейчас завершается окотная кампания. Начнем посевную. Сеем однолетние травы — зеленка в народе называют. Нынче хотим овес посадить на 50 гектарах, для себя. Вот такие планы.
— Папа, а это же матки, да?
— Да.
Бато Кимович в 1998 году закончил Челутайскую среднюю школу, потом поступил в Красноярский технологичесий университет.
— Здесь мои родители жили, при Советском Союзе чабанами были, на этой же стоянке. В 1993 году колхоз распался, они фермерское хозяйство создали, и с тех пор вот. Я здесь вырос. В 23 года вернулся сюда.
— Это все передавать надо. Я из семьи самый младший. Бурятские обычаи нам говорят — самый младший должен очаг родительский сохранить, продолжить дело. Из-за этого я здесь, конечно.
Родителей Бато уже нет обоих. Через два года после его возвращения в Агу умерла мама. Отец ушел в 2016-м. Три года после университета Цыденешиев поработал в Агинском лесхозе, а потом окончательно обосновался на отаре.
— Мы здесь живем круглый год. У меня дочка старшая, ей 9 лет. И сын-первоклассник. А жена сейчас уехала — у нас в деревне свой магазин. Пришел товар, она его выставляет.
Помимо мяса чабан продает овечью шерсть в Абакан.
— Производители из Хакасии тут закупают. Шерстью выгодно торговать. Сейчас шерсть по 115 рублей за килограмм, и наша субъектовая дотация — 100 рублей за килограмм. Грубо говоря, получается 200 рублей за кило.
Бато трудно вывести на философские и романтические разговоры про степи, рассветы и красоту здешних мест.
— Встали, и все, идем работать.
Сын Бато может выбрать другой путь, и тогда стоянка достанется племянникам
На вопрос «В какие моменты вы бываете максимально счастливы», он в ответ только смеется.
— Когда приумножается скот и овцы. Вот такие дела. Сельская жизнь, работать надо.
Сам Бато с детства приучен к труду. Говорит, что его дети маловаты еще, чтобы помогать, но все равно тихонечко вливаются в быт стоянки. Ходят с помощниками.
— Удовольствие труд приносит, конечно. У нас есть четверо работников. Кто-то за скотом ухаживает, кто за баранами отдельно, женщина здесь ходит по хозяйству, поварит. Я тоже хожу по хозяйству. Ну бумажные вопросы [еще] — все делается.
Каждый день он просыпается в полседьмого-семь. И до 11 часов вечера крутится.
— К этому привыкаешь.
Бато Кимович не знает, будет ли его младший сын продолжать дело.
— Детям нравится. Мы их выучим, конечно, дадим образование, а дальше они сами уже будут знать. Если хотят, то пусть приезжают. Поможем, все сделаем.
Стоянка, когда Бато состарится, отойдет если не сыну, то племянникам.
— Я восьмой сын. У меня шесть братьев и одна сестра. Может, племянники приедут.
У Бато Кимовича на стоянке есть все. Водокачка, сотни голов разного скота, помощники, субсидии и всякие меры поддержки. Есть семья, которая всегда рядом. Есть покупатели. Он катается на конях и на УАЗике по волнистым дорогам челутайских степей. Сеет травы и овес. Каждое утро видит, как солнце освещает сопки. И то, что он не может ответить без смеха на вопрос, счастлив ли он, не значит, что он здесь не ощущает своего счастья.