«Они переживают этот ад снова»
Интервью с ветераном СВО, который освобождал заложников в Беслане и работал в спецназе
Рубен Днепровский — ветеран специальной военной операции, гвардии майор, кавалер двух орденов Мужества и военнослужащий в пятом поколении. В прошлом он участвовал во второй чеченской кампании и освобождал заложников в Беслане. На СВО отправился добровольцем в 2022 году, в прошлом году вернулся.
Чем сейчас занимается Рубен Днепровский, почему он решил поехать за ленту и что спасает людей на передовой, он рассказал в интервью.
Чем сейчас занимается Рубен Днепровский, почему он решил поехать за ленту и что спасает людей на передовой, он рассказал в интервью.
— Это классно: ты уже подготовленный, знаешь все обычаи и традиции. Первый раз я взял оружие в руки еще во втором классе на полигоне с отцом. И после этого он меня постоянно брал с собой, так что это даже помогло убедиться в том, что военное дело — это для меня.
— Почему во время военной службы выбрали именно подразделение спецназа?
— У меня брат служил в морском спецназе в бригаде Холуай на острове Русский. Я тоже хотел попасть в морскую пехоту, отслужил в ней, а после отучился в Чите в 328-й школе прапорщиков. Потом к нам пришла разнарядка, в которой приглашали служить в 24-ю отдельную бригаду спецназа. А из-за того что я был спортсменом, меня сразу взяли. И вот так пошло-поехало.
— Почему решили участвовать в СВО?
— Посчитал, что мой опыт пригодится.
— Каково это, когда в семье все занимаются одним делом?
— После возвращения вы работали с детьми. Расскажете об этом подробнее?
— Был военно-патриотический клуб, в котором у нас было около 200 детей из Читы и Газимурского Завода. Мы занимались их военно-патриотическим воспитанием, начиная от истории Советского Союза, заканчивая парашютным спортом. У нас дети прыгали даже в ДОСААФе в 14 лет. Но, когда началась СВО, пришлось немного притормозить эту работу и поехать за ленту.
— Не было страшно снова поехать на войну?
— Страх всегда есть. Человек без страха вообще погибает очень быстро.
— Сомнений не было вообще?
— Никаких.
— Ваш сын тоже продолжает династию военных?
— Отслужил срочную службу на границе с Харьковом, когда началась спецоперация. Сейчас идет на офицерскую должность здесь, но я на сто процентов знаю, что, если придет приказ, он поедет на СВО сам, даже не задумываясь.
— Расскажите подробнее, почему СВО не похожа на какую-либо из войн, на которых вы были?
— Потому что сейчас более продвинутые технологии, дроны, умные планирующие бомбы. Изменилось и само количество оружия. Если даже взять войну в Цхинвале, то на ней было больше стрелкового боя из автоматов, а сейчас — это артиллерийская и минометная дуэль, FPV-дроны, и приходится заново переучиваться прямо на ходу. Даже выходя куда-то в разведческий поиск, нужно было смотреть не только под ноги, но и на 360 градусов вокруг себя и над собой. В воздухе могло одновременно висеть от 5 до 10 дронов, которые за нами наблюдали.
— Что самое страшное вы видели на спецоперации?
— Глаза детей и стариков. Говорят, что человек такое существо, которое привыкает ко всему. Но смотреть в глаза детям, которые в столь юном возрасте уже видят ужасы войны, и в глаза стариков, которые прошли ВОВ и снова переживают этот ад, наверное, самое тяжелое. Не считая, конечно, тех ситуаций, когда ты сидишь и разговариваешь с друзьями, а через полчаса уже кого-то из них нет.
— Хотели бы после восстановления снова вернуться в бой?
— Да, но, если меня сейчас спишут из армии из-за ранения, я постараюсь сделать всё, чтобы учить молодых. Постараюсь стать инструктором, чтобы рассказать, как выживать в подобных условиях.
— Поддерживаете связь с ребятами, которые сейчас на спецоперации?
— Постоянно. Мне мальчишки оттуда и пишут, и звонят. Некоторые за поддержкой, другие — узнать, как у меня здоровье и скоро ли я вернусь.
— О чем думают бойцы, находясь за лентой?
— К человеку стараешься с этим в душу не лезть, но иногда всё равно разговор заходит. Например, у нас есть мальчишка, который пришел, уже будучи прапорщиком, а на спецоперации получил первое офицерское звание, сейчас командир роты. И когда мы с ним говорили, он сказал, что дома займется любимым делом — будет, как и раньше, писать сказки для детей. Так что люди на СВО строят планы на будущее, расписывают свою жизнь, стараются вернуться.
Проект инициирован Забайкальским региональным отделением партии «Единая Россия» в рамках партийного проекта «Историческая память»
— Как ваша семья отнеслась к этому решению?
— Они до недавнего времени вообще думали, что меня призвали. Но я их немного обманул, сказал, что мне позвонил военком и попросил ехать. Только приехав из госпиталя, случайно проболтался, что сам отправился на спецоперацию.
— Вы обучали молодых бойцов за лентой?
— Да, и все они были добровольцы. Самому молодому было 19 лет, а самому старшему — 54 года, он впервые принял присягу и решил пойти на СВО.
— Как пригодились ваши навыки спецназа на спецоперации?
— Больше всего, наверное, думать головой. СВО отличается от всех остальных военных кампаний. Ведь война, как и жизнь, не стоит не месте. Меняются способы ее ведения, оружие, но остаются навыки.
— Собираете для них гуманитарную помощь?
— Да, конечно, собираем, отправляем. В последний раз покупали бронежилеты, каски, даже ножи своим штурмовым группам. Еще очень помогает группа «Маскировка для своих», которые шьют по заказу костюмы лешего и другие нужные вещи.
— Как люди могут помочь бойцам, помимо гуманитарной помощи?
— Очень поддерживают бумажные письма, рисунки, маленькие игрушки-талисманчики, которые воспринимаются как обереги. Это правда помогает.
— А что помогает не падать духом?
— Чувство юмора и вера в то, что всё будет замечательно.
— Чем вы занимаетесь сейчас на гражданке?
— Пока восстанавливаюсь после ранения, но хотелось бы вернуться к детям, найти специализированное помещение и заниматься с ребятами военно-патриотическим воспитанием.