«Подписка о невыезде»: Жить на перекрёстке цивилизаций

Мы живём в странном мире с искажёнными ценностями, в котором слово «ботаник» стало едва ли не ругательством, а заниматься наукой -считается делом неблагодарным и пустым. К большому и общему нашему счастью, так думают не все. Есть молодые люди, готовые отдавать всё своё время науке, изучению истории и природы края, меняющие сытый покой на романтику полевой жизни. Фотограф, журналист и краевед Алексей Мясников рассказывает о счастливой судьбе свободного исследователя.

- Что предпочитаешь, компьютер или книгу?

- Мне лучше с книгой. В интернет я захожу для того, чтобы с кем-то списаться или найти материалы по работе. Посещаю сайты, на которых есть информация по истории или краеведению, качаю книги, которые нельзя найти в библиотеке. Использую интернет и для того, чтобы заказывать на букинистических сайтах книги. Я могу, конечно, читать электронную книгу или текст с ноутбука, но мне это доставляет меньше удовольствия. Для меня важнее держать живую книгу с её оформлением, переплётом. Может быть, старомодно, но мне так легче.

- Кто ты по профессии?

- В трудовой книжке у меня сейчас записано «фотокорреспондент газеты «Читинское обозрение»». Для работы фотографирую события, людей. Но больше мне нравится фотографировать пейзажи, животных, подолгу сидеть и ждать их ради удачного кадра. Вот это приносит мне огромное удовольствие. Если пытаться самоопределиться, то, наверное, я краевед-фотограф. Изучение природы и истории своего края для меня неразрывно связано с фотографией.

Если мы вспомним создателя Забайкальского краеведческого музея Алексея Кирилловича Кузнецова, он был замечательным фотографом, а ещё археологом, собирателем древностей, природных раритетов, участвовал в общественной жизни. Вот такой подход мне близок.

- То есть, можно сказать, что ты на него равняешься?

- Можно сказать так. Для меня плеяда краеведов XVIII-XIX века, которые хорошо рисовали и фотографировали, грамотно изучали окружающий мир — это своего рода ориентир.

- Ты закончил исторический факультет, а сам очень много усилий прилагаешь к изучению флоры и фауны. Почему?

- В 1997, закончив лицей при нашем пединституте, я стоял перед выбором естественно-географического и исторического образования. С одной стороны, мне была интересна палеонтология, мир вымерших животных, с другой стороны — очень интересовался археологией, которая связана с геологией, с природой. Археология пересилила, и я пошел на исторический факультет. Но получилось так, что из-за очень сильной аллергии на полынь в археологическую экспедицию меня не взяли — большой риск. Я на это дело наплевал, устроился в краеведческий музей и с музеем начал выезжать в экспедиции во многие дикие места. Именно тогда, в тех экспедициях во мне и разгорелся интерес к фотографированию животных. Стал читать книги по энтомологии, общаться со специалистами по забайкальской природе Олегом Валерьевичем Корсуном, Юрием Тимофеевичем Руденко, Софьей Михайловной Синицей, с которой мы сейчас копаем и изучаем динозавров в Чернышевском районе. Так и получилось.

А потом начал писать диплом по теме научных исследований в Нерчинском горно-рудном округе XVIII-XIX века. Все инженеры, путешественники, конечно, изучали природу. И чтобы хоть немного понимать, о чём они пишут, анализировать их вклад в науку, мне пришлось совмещать два подхода — естественно-географический и исторический. Так моё образование, интерес к истории и биологии удачно соединились.

- А сейчас ты работаешь в архивах для себя или с научными целями?

- Я не забрасываю мысль о том, что нужно защитить диссертацию. А из тех материалов, которые подбираются в процессе, я делаю статьи, которые публикую в газете, научных сборниках, журналах. Ещё я сделал две небольшие книги: «Даурский Эрмитаж» о первом музее Забайкалья и книгу, посвящённую первым научным учреждениям Нерчинского горного округа – музею, химической лаборатории и метеорологической станции.

Всё это происходило в Нерчинском заводе, там работали интересные люди. В частности, основатель музея Егор Егорович Барбот де Марни, француз по происхождению, служивший, работавший и умерший здесь. Его могила сейчас находится в Нерчинском заводе в страшном состоянии. И цель моей работы не только в просвещении. Возможно, эти публикации помогут хотя бы частично восстановить нерчинскозаводский некрополь, памятники. Если разбудить к ним интерес, то их будут, если не восстанавливать, то хотя бы не разрушать.

- А что в итоге с твоей, мешающей полевой жизни аллергией? Она ушла?

- Да нет, не ушла, пришлось приспосабливаться. Я просто сделал для себя вывод, что с середины июля до середины августа нужно отправляться в дикие, влажные места, такие, как Аргунь, Уров, где нет полыни. Или сидеть дома, обрабатывать фотографии.

- Как ты начал играть на хомусе?

- Аспирантом я поехал на стажировку в МГУ. И кроме работы в архивах, посещения лекций, было время ходить в музеи и театры. И в театре Анатолия Васильева я случайно познакомился со знаменитым алтайским мастером горлового пения Ногоном Шумаровым. Я взял у него интервью, а заодно попросил дать пару уроков игры на хомусе. Потом начал осваивать инструмент сам, и сейчас в экспедициях играю. Приятный, небольшой инструмент, который можно достать у костра.

- А что тебе даёт игра на хомусе у костра?

- Колебания от хомуса наполняют организм, вибрация от него ощущается всем телом. Это настраивает на определённый лад. Если хочешь, можно успокоиться. Или наоборот, ощутить какое-то волнение. Иногда игра на хомусе даёт вдохновение, становится легче работать.

- С твоим образом жизни, наверное, бессмысленно задавать вопрос о том, не думал ли ты о переезде из Забайкалья.

- Да, здесь у меня друзья, архив, забайкальская природа, забайкальский север, юг, с его озёрами, журавлями, верблюдами, Приаргунье. Я с удовольствием путешествую по России, когда это представляется возможным. Но жить и работать мне больше нравится здесь. Мне здесь хорошо.

- Какой ты видишь роль нашего края в истории страны?

- Можно говорить о стратегически важных для государства недрах. Но ещё важнее помнить, что мы живём на перекрёстке культур, цивилизаций, на восточном рубеже России, где в XVII веке встретились монгольский, китайский и русский миры. Здесь мирно уживается сплав из большого числа народов. Для многонациональной России наш край может быть хорошим примером того, что можно жить в мире, сотрудничать и влиять друг на друга в хорошем смысле.