Кодар, который нас поменял

«Путешественник проживает четыре жизни:

в одной он планирует путешествие,

в другой – совершает его,

в третьей вспоминает его,

в четвёртой живёт, как все остальные смертные».

Как обычно, идея посетить Кодар возникла в наших умах, казалось бы, спонтанно. Погожим июньским деньком, когда «солнце светило особенно ярко», за рюмкой чая где-то высоко на балконе сидело двое. Любители уйти не просто далеко, а куда бы ещё подальше, с трепетом обсуждали - как бы это свой чрезвычайно дорогой ежегодно-законный летний отпуск провести с максимальной пользой для души и при этом не стать жертвой собственных «больших надежд».

Решено было отправиться в одно из живописнейших мест родного озера Байкал. Дорога там проторенная, всё вроде бы знакомо, да и хлопот немного. Однако это как раз совсем и не подкупало. Хотелось чего-то экстремального и заведомо труднодоступного. Далёк он, этот путь на перевал, как пел однажды Розенбаум. В памяти всплыли тревожные картины замшелых бараков, остроконечные пики гор и бесконечно суровые дали. Кодар манил не первый год. О дикости и необжитости тех краёв давно ходят легенды. Интернет пестрил красивейшими фото, туристы на форумах советовали побывать именно там, а в комментариях к статьям шли жаркие дебаты о выживании в Чарской долине. И лишь в одном сходились все – самые отважные рискуют отправиться в Кодар.

Начались приготовления. Изучена карта, отсмотрены десятки роликов на ютубе, закуплена экипировка от дождя, от солнца, от снега, от комаров, затарена провизия, на всякий случай заранее оформлены билеты.

К слову сказать, с проблемой покупки билетов на самолет Чита - Чара сталкивались многие - дефицит страшенный, а вот на поезде поезжай хоть завтра. Пара пересадок, пара ночевок, три доширака, и ты на пути к своему светлому будущему. Главное, чтобы здоровье не подкачало. Что ж, сказано – сделано!

Мы прибыли на вокзал Новой Чары в 3 часа ночи и уже утром бодро шагали по уходящей вглубь таёжной колее. За спинами рюкзаки в 25 килограммов, в руках трекинговые палки, в горах мгла. Суровые тучи окутали горизонт. «Здесь даже солнца не видно, здесь нефиг ловить нам!» – пропел я. Накануне выхода, единогласно отказались от предложения местного таксиста, быть заранее заброшенными бортовым «Уралом» в ущелье гор, поближе к месту постоянной дислокации большинства туристов – домику бывшей гидрометеостанции ГМС (а по нашему попросту «станции МКС»). Удовольствие своеобразной заброски в этих краях мягко скажем недешёвое - 15 тысяч рублей в один конец! И это за 30 километров! Нас всего-то двое, а это значит по 7,5 тысячи на брата. Но и выгода есть весомая. То расстояние, что мы бы прошли за два дня, «Урал» с лёгкостью преодолеет в 3 часа. Профит, как говорится, на лицо! Но поход есть поход и нужно покорять Кодарский хребет с самых его с подножий. Так и порешили!

Весь следующий день нас нещадно поливал затяжной дождь. Дождевики справлялись слабо, и, в итоге, через пару часов одежда таки намокла. Жуткие рассказы очевидцев о широко раскинувшихся глубоких трясинах и засасывающей жиже не подтвердились. Как флагманский корабль, мы миновали 5-тиметровые лужи и с десяток мелких болот. К вечеру измотанные, но довольные, разбили лагерь прямо на берегу горной реки Сакукан. Ни на секунду не затухающий шум бурлящей воды в последующую неделю ещё изрядно доставит нам сомнительное удовольствие пребывания подле неё. А пока мы взялись плотно ужинать, быстро сушить намокшее и через пару часов уже мертвецки блудили в лабиринтах Морфея.

«Жизнь начинается там, где заканчивается зона комфорта»

День второй. Промежуточный. Мы в ущелье, зажатые между двух исполинских скал, медленно ползём к заветной цели. Чем дальше мы движемся, тем сильнее скалы обступают нас. Шум горной реки - теперь наш постоянный спутник. Временами кричим друг другу в спины, временами жестами объясняем, что пора бы передохнуть. Всюду брусника. Ещё неспелая, она буквально стелется под ногами. Мы идем проторенной «Уралом» дорогой, давно наезженной колеей. Жуём ягоду, напеваем песни, останавливаемся на перекуры и снова медленно набираем высоту. Нас двое. Отчаянные горожане и спятившие ходоки. На шее свистки от случайной встречи с «Мишаней». Гнуса мало, сказывается невысокая температура, установившаяся в это время года. Пересекаем горные ручьи, обрывающие то и дело наш путь. Прыгаем с камня на камень и радуемся, что и здесь сетования «бывалых» не оправдались. Нет здесь глубин по пояс! Максимум - опасение замочить полгачи или вообще выйти сухим из воды.

Во время минутных перекуров достаем карту и гадаем, где же находимся сейчас. Карта неплохая, с отметками стоянок и развалин. Наконец в дали на обочине показалась землянка местного охотника-фотографа. Это знаковый для нас ориентир. Безымянная собака рвёт глотку. Вышел хозяин. Минут 20 общаемся с ним, делимся впечатлениями и под конец получаем в дар сувенир - шесть белых клыков кабарги. Испили крепкого чаю и дальше. В горах темнеет быстро. Становимся на очередной ночлег. Я выхожу на берег, раздеваюсь донага и обливаюсь сводящей до судороги водой. Это моя душ и ванна!

День третий. Финальный. Небо снова затянуто. Вверх ведёт мощёный сгнившими брёвнами очередной участок дороги. Ступаем на срубы, и остаётся только гадать, сколько сил и человеческих жизней положено здесь. Поистине людям подвластно многое. Когда-то сделанный так, чтобы вмещал в себя две телеги, теперь настил тонет во мху и грунтовых водах. Тут и там разбросаны артефакты прошлых лет. Ржавая печь, скобы, орудия труда. Гнездятся покосившиеся постройки. Пересекаем ещё пару ручьев и неожиданно выходим к рокочущему потоку. Многотонный лавинный водопад спадает в серповидную чашу из каменных глыб. Рядом стоит разрушенный мост, как вечное напоминание о былых днях, он намертво врос в реку, могучими бревнами кряжисто держась за её берега. Я не устоял и сел на край. Селфи и прочие фото на память – это ж святое! Уже через час или какие-то там жалкие километры у нас финальный марш-бросок. На том берегу видна долгожданная ГМС. Срубленная среди густых зарослей кедрового стланика изба с белой крышей заметна всем прибывающим издалека бродягам. Забыв о предосторожности, бросаемся в реку к заветной цели. Водные потоки бьют по ногам, струи заливают сапоги, снова намокли одежда и обувь. Не чувствуя воды и холода, мы выходим на берега. Это наша гавань, и мы до неё дошли.

«Настоящая цель – это не та, что не даёт уснуть, а та, что заставляет встать рано утром»

Как я уже сказал ранее, изба ГМС - пристанище для большинства туристов. Для одних это контрольный блокпост, для других точка отрыва. Стены внутри строения покрыты многолетними записями, обклеены картами, фотографиями, маршрутными листами и прочими артами. С потолка свисают забытые, оставленные каски, кепки, узелки. Имеются добротно сколоченные двухъярусные нары и печь. Живи, сушись, грейся и покоряй.

Группа с Запада (город не помню какой) в составе трёх человек - восходители на БАМ, только что вернулись. Неудачно. Пережив ночь на скале, спортсмены так и не смогли взойти на пик и теперь собирали вещи, чтобы уйти в Чару. Разочарования от провала миссии группа не скрывала. Изрядно осыпая друг друга обвинениями, под конец дня они рассорились окончательно. По соседству с избой расположился палаточно-тентовый лагерь шумной дружной компании из Комсомольска-на-Амуре. Их 12 человек. Предводитель команчей Валера, опытный бушмен с непререкаемым авторитетом. Ему за 50. У них гитара, карты, игры и разведённый спирт. Подле них тут же в скромной палатке живут наши земляки из Читы – муж с женой, законченные романтики. Они бытуют в лесу уже который день и просто наслаждаются природой. Сразу же за нами подошла ещё одна группа - юные альпинисты из Чары, местные. Парни тоже планируют вскарабкаться на БАМ. Они заночевали в палатке и по восходу солнца вышли в путь. Как я узнал после, напрасно. Обрушившаяся неожиданно снежная буря не дала им и близко подступиться к гиганту. Нашей же целью был заброшенный Борский ИТЛ (Борлаг, ГУЛАГ), ущелье Мраморное – исправительная трудовая колония, где в далёком бородатом 1950 году сотни заключенных добывали первый для страны уран.

Казалось, нет ничего проще - обойти пару распадков по тропе, преодолеть два небольших ручья и подняться серпантином в ущелье. Однако Кодар не был бы Кодаром, если позволил о себе так легкомысленно думать. Два дня мы прорывались к штольням. Непогода, затяжные дожди, разлившиеся воды, холод, сырость, а главное неправильно данные ориентиры от бывалых туристов, заставили нас отсрочить это дело на потом. В Кодаре установилось ненастье. Из открытых небесных шлюзов сыпались мириады капель, а под вечер повалил снег. Всё население местечка ГМС теперь ютилось в избушке. Топили печь, грелись, перебивались игрой в шашки, пили чай. Река Сакукан прибывала, и всё тревожнее становился взгляд у вожака Валеры – как будем уходить домой?

Спустя три дня усилённых осадков, неожиданно там наверху кто-то перекрыл вентиль. Долгожданное солнце прорезало лучами небосвод и улыбнулось широкой улыбкой. Проявились из-за плотной пелены дождя необозримые до сей поры скальные монументы, окружающие нас повсюду. Густой туман ватными облаками застелил подножья гор. Началось стремительное испарение накопленной влаги. Не теряя ни минуты, мы снарядили экипировку, прикинули по карте маршрут и отправились в радиальный однодневный поход на перевал Медвежий. Вдруг это один-единственный погожий день? Альпийская долина, луга и серебряные ручьи. Мы здесь. Это сложно описать словами и не менее сложно передать на фото. Стоим и понимаем, что попали в зазеркалье. Откуда-то сверху на нас вышла длинная вереница измученных альпинистов. Терпящая все невзгоды минувшего ненастья, пожилая компания из Москвы еле тащила ноги. Оказывается, бедняги всё время жили в палатках меж скалистых гор вдали от нашего пристанища, пережидая непогоду. Пожелав им скорейшего благополучия, мы ушли дальше.

Перевал Медвежий открыл неописуемый вид на Кодарский хребет. Внизу реки превращались в белые нити, а озера виридиановыми каплями играли в лучах солнца. На седле перевала из камней мы выложили слово «Чита». Десятки фото и ветер в ушах. Чувство восторга от бесконечного и необъятного. Перевал держал нас на себе больше часа, а после указал путь на знаменитый ледник Азаровой, названный в честь инженера-геолога Азаровой, трагически погибшей на хребте Кодар в 1949 году. В горах всё обманчиво, и то, что представляется близким, на деле оборачивается труднодосягаемым. Вот и ледник широкой снежной чашей застрял меж скалистых глыб. Путь к нему тернист и довольно труден. Талая вода, практически дистиллят, стекает в хрустальные озёра и, кажется, здесь берут начало все реки Забайкалья. За ледником, там, за перевалом, высится самый высокий исполин Кодара. Он влечёт и обращает влечение в одержимость всех маститых альпинистов страны. Это пик БАМ. Высота его по горным меркам не велика, 3 072 метра, но покорить его и поставить себе в заслуги золотую галку желает каждый уважающий себя скалолаз-разрядник. Но мы всего лишь созерцатели. Дивимся на здешние чудеса, делаем сотни снимков, ощущаем себя песчинками в необъятном мире дикой природы. А меж тем, в горах стемнело быстро...

Борский ИТЛ (Борлаг, ГУЛАГ), ущелье Мраморное открылось для нас уже на следующий день. Сухие почерневшие дома, снесённые обвалами строения, сохранившаяся вышка – немым напоминанием шептали о той далекой поре секретного освоения урана, что велась здесь с 1949 по 1951 годы. «Бомба для Берии» окрестили журналисты эту эпоху.

Безжизненные отвалы, насыпи, поросшие красным лишаем булыги различной формы, каменный мешок вокруг лагеря – всё это производит скверное впечатление и будто выдавливает наружу. Энергетика уныния и вселенской тоски. Обойдя весь периметр Борлага, ударив в кусок рельсы сторожевой вышки, сфотографировав памятную гранитную плиту, мы наскоро двинули домой на базу. Погода вновь испортилась, ветреные сумерки подбирались всё ближе. К тому времени, как мы вернулись на ГМС, лагерь опустел. Весёлая шайка Комсомольцев, а вслед за ней и пожилая группа из Москвы, опасаясь очередного потопа в долине, успешно форсировав Сакукан, быстро удалялась прочь.

Очередное утро выдалось тихим и безлюдным. Мы так привыкли быть в центре событий, что теперь, когда ГМС опустела, на душе заскребло непреодолимое чувство тоски по родному дому. Читинские земляки, супружеская пара, которые поселилсь в палатке поодаль, зашли к нам попрощаться. Он решили остаться ещё на пару дней, ну, а нами завладело твердое желание уйти сегодня же. Тем более впереди маячило ещё одно большое приключение – заход в Чарскую пустыню.

«Сохраняй спокойствие и продолжай в том же духе!»

Уникальная Чарская пустыня расположена в самом конце нашего обратного пути. Многие туристы любят посещать её до основной части маршрута, потому как расстояние, отделяющее урочище от Старой Чары, равняется всего 4 километрам. Многометровые барханы из тонн песка – стародавние образования некогда высохшего здесь озера, наследия сошедшего ледника. Нам повезло, к вечеру мы нагнали медленно движущуюся группу москвичей. Оказалось, они вызвали «Урал» и теперь на нём собирались проехать остальной участок дороги, пересечь широко разлившийся в низине Сакукан и два дня провести в песках. Наступила ночь. Следующим днём мы уже тряслись меж двух бортов известного грузовика. Чарская пустыня приближалась.

Найдя целесообразным идею, оставив надоевшие рюкзаки у берега, доехать до Чары, прикупить свежего продовольствия, а потом вернуться в пустыню, мы попросили водителя докинуть нас до населённого пункта. Глоток холодненького пива и ломоть шоколадки «Сникерс» вселили в нас очередную порцию стойкого оптимизма. Пустыня без преувеличения оказалась именно такой, какой её рисуют всевозможные авторы различных сочинений. В который раз нам повезло, и предостережения всезнающих сторожил не оправдались. Река, которую предстояло пройти вброд, чтобы попасть в урочище, оказалась нам чуть выше колен. Иные проходящие испытывают её в менее удачных местах, глубина которых может достигать по шею и грудь, а в период разлива река и вовсе может унести на дно. Как бы то ни было, а мы уже разлеглись на горячих пляжах, оттягивались за все наши тяготы и невзгоды в горах. Солнце грело. Озеро Алёнка живительным оазисом расположилось среди песков. Здесь оборудован стол, скамейки, в выходные приезжают аборигены, дети плещутся в воде, а их родители с аппетитом поедают шашлыки. Группа из Москвы расположилась здесь же. Они, как и мы, ловили от происходящего кайф и купались побольше нашего. Три дня мы посвятили этому месту. За это время обследовано большинство территорий, покорено немало барханов, найдена водоносная скважина, дочитаны книги, начатые когда-то в ГМС. Мы с ожесточением жгли срубленные бревна и укрывались под тентом от всё чаще налетавшего осеннего дождя. Холода приближались.

В одно прекрасное утро, мы вновь скрутили свой табор, водрузили пожитки на спины и, в брод преодолев ледяную воду, уверенно двинулись домой, уже насовсем. До свидания, Чара, до свидания, Кодар. Ты сделал нас другими. Ещё крепче, ещё увереннее стали мы. Таким оно было, и таким оно останется навсегда – наше смелое приключение молодости, авантюризма и жажды неизведанного.

Интересные факты:

1. За время похода ни разу не встретили медведя, хотя его близкое присутствие угадывалось во всём: следы жизнедеятельности «Мишани» были заметны везде.

2. Водитель «Урала» за отдельную плату, если ему позвонить заранее, охотно забросит вам по пути продовольствие и курево.

3. На пике БАМ обнаружен затащенным кем-то ноутбук. Это рассказал нам одиночка-альпинист, только что спустившийся с него.

4. Со слов опытного альпиниста, горы Кодара – место для спортсменов. В остальном в стране есть места и покрасивее, однако Чарская пустыня по-настоящему удивила его.

5. Большинство владельцев внедорожников охотно вспоминают те времена, когда дорога до Кодара была не разбита, и туризм процветал. Однако неплохо зарабатывают сейчас на перевозках в условиях дефицита транспортных средств, диктуя свои цены.

6. Больше всего в Кодаре - читинцев. Время поездки до Кодара из Читы на поезде составляет 2-3 дня. Дорога у комсомольцев заняла 2 дня.

7. В железнодорожном вокзале станции Сковородино есть кафе, на дверях которого в нерабочее время висит амбарный замок, а рядом приклеена неснимаемая табличка «Открыто».

8. За время похода я потерял 10 килограммов.

Участники похода: Антон Шиндырей и Роман Benderovez, август-сентябрь, 2014 год.