«Забайкалье Петра Великого»: Первый губернатор Сибири — главный коррупционер

В 2019 году на экраны России вышел фильм режиссёра Игоря Зайцева «Тобол». Работая над его сценарием, писатель Алексей Иванов написал роман с таким же названием, а в 2020 году Первый канал показал расширенную восьмисерийную версию. Так что кто-то смотрел фильм в кинотеатре, кто-то по телевизору, а кто-то прочитал книгу. И там, и там одним из самых отрицательных героев был первый губернатор Сибири Матвей Гагарин, роль которого в картине сыграл Евгений Дятлов.

Гагарин был реальным историческим деятелем. Он действительно с 1711 по 1719 год был главой Сибирской губернии, в состав которой входило и Нерчинское воеводство. И он действительно был одним из крупнейших коррупционеров или, как тогда говорили, казнокрадов страны. И оказался одним из немногих вельмож, который был Петром I казнён, да ещё как казнён…

А вот становление этого казнокрада началось в тот период, когда он был Нерчинским воеводой. Может быть, это произошло и раньше, но именно в тот период Матвей Гагарин впервые действовал самостоятельно.

Князь Матвей Петрович Гагарин родился около 1659 года в известном княжеском роду. Его представители считали себя потомками легендарного Рюрика. Род пошёл от потомка князей Стародубских (по прозвищу князя Ивана, младшего сына Всеволода Большое Гнездо, который владел Стародубом на Клязьме) — Михаила Ивановича Голибесовского, сыновья которого имели общее прозвище Гагара. Вот у князя Петра Афанасьевича Гагарина было два сына, о которых и пойдёт речь.

Уже с 1686 года Матвей числился в боярских книгах стольником. А с сентября 1691 по 1693 год он проходил «школу» у своего старшего брата Ивана Петровича Гагарина, будучи у того в бытность старшего Иркутским воеводой «товарищем», как тогда именовали заместителей.

Брат отличался суровым, точнее жестоким нравом. Поэтому именно его отправили в 1694 году на должность Якутского воеводы, которому был поручен надзор за сосланными сюда стрельцами, участвовавшими в мятеже против царя, и даны полномочия, «не доводя до сведения царя, казнить смертию всех, кто заведёт смуту или будет уличён в укрывательстве мятежников и воров». Это давало неограниченные полномочия и в отношении коренных народов (бурят, тунгусов, якутов и т.д.), которых Якутский воевода стал грабить самым бессовестным образом. Ему нужны были меха, которые он отправлял младшему в Нерчинск, где с 1693 года Матвей был с подачи Ивана воеводой.

Как видно из грамоты Петра I в 1697 году Верхотурскому воеводе Дмитрию Петровичу Протасьеву, многие сибирские воеводы, в том числе и оба Гагариных, не только не заботились о прибыли казне, но и заодно со сборщиками, забыв крестное целование, заботились о себе — притесняли и грабили торговых людей и ясачных «иноземцев», а служилых людей разоряли, не выдавая им положенного жалованья и безвинно наказывали их. Позже ему же было сообщено, что Якутский и Нерчинский воеводы прислали ясачную соболиную казну, которая «худа и оценена на дорого».

А для чего им вдруг понадобилось такое количество мехов, что пошли на риск тащить из государевой соболиной казны? И почему же именно Нерчинск в этот период стал местом, столь привлекательным для нечистых на руку воевод Гагариных?

Тут стоит вспомнить о дипломатической миссии Эверта Избранта Идеса, который летом 1693 года побывал в Нерчинске, где был принят молодым воеводой, а затем проследовал в Китай. Обратно на следующий 1694 год он возвратился также через Нерчинск. Сибирский историк XIX века Пётр Андреевич Словцов (1767–1843) в «Историческом обозрении Сибири» отмечал: «Все представления, какие возложены были на Избранта Идеса по делам торговым, приняты, во удовольствие миролюбивого соседственного государя…; и вследствие этих переговоров Маньчжурия открывается для русского торга, а Пекин — для повременных караванов».

И пошли вскоре торговые караваны в Китай и обратно, а пошли они через Нерчинск, куда потекли от брата старшего меха к брату младшему, который пристраивал их к этим самым караванам в Пекин. А оттуда Нерчинский воевода получал то, что помогло ему в карьере.

Прежде чем вернусь к рассказу о событиях конца XVII века, сделаю небольшое отступление. Помню, когда первый раз семьёй отдыхали во вьетнамском Нячанге, меня поразило обилие ювелирных салонов, в которых относительно недорого продавались кольца, серьги и другие изделия с местными самоцветами (сапфирами, топазами, кварцами), которых тут издревле добывали в большом количестве.

Припомнил и разговор, случайно услышанный во время отдыха в тайской Паттайе. Одна из российских туристок с восторгом рассказывала о том, что во время экскурсионной поездки в соседнюю с Таиландом Камбоджу на неё огромное впечатление произвели не красоты знаменитого храма Ангкор Ват, а полудрагоценные камни, которые продавались там чуть ли не в тазах. Она де себе по дешёвке приобрела просто замечательные рубины.

Думаю, что в Юго-Восточной Азии драгоценных и полудрагоценных камней и в ХVII веке было достаточно много. А потому и на рынках Пекина их в те времена было предостаточно и, что важно, по невысокой цене. А вот меха из Сибири были редкостью, спрос на них был высоким и стоили они немало.

А вот в России в то время месторождений драгоценных и полудрагоценных камней найдено ещё не было. Это сделают на Урале в XVIII веке. А вот спрос на камешки был огромным.

Кто-то может возразить, что всё это лишь предположения автора. Может быть, в те времена месторождения Вьетнама, Кампучии и Китая также ещё не были открыты. И вот тут свидетелем того, что на рынках Пекина действительно было изобилие такого рода камушков, выступил не кто иной, как царский посланник Эверт Избрант Идес.

Идес отправился в ту поездку в том числе и потому, что надеялся поправить свои расстроенные дела, заплатить накопившиеся долги. И вот купец-дипломат вернулся в Москву. «1 февраля 1695 года, — писал в своём дневнике близкий к Петру I Патрик Гордон, — вернулся из Китая Елизар Избранд, куда он ездил послом». В адресованном им же в Женеву письме от 1 февраля 1695 года говорится: «Шурин Сенебье, господин Избранд, вернулся из Китая, где он по всему тому, что можно судить, составил себе состояние: люди уверены, что никто из его должников в накладе не останется».

Об этом писал и другой близкий к царю человек Франц Лефорт: «Путешествие его [Избранта] было удачным. Пока ещё нельзя точно определить его богатство. Он сказал мне, что постарается удовлетворить всех своих кредиторов. Он привёз прекрасные драгоценные камни, среди которых есть сапфир ценностью, как говорят, 10 тысяч талеров, весом 20 золотников и исключительно хорошего цвета».

Русский историк Мориц Фёдорович Поссельт (1804–1875), ставший биографом Франца Лефорта, писал про Избранта, что «из привезённых из Китая вещей он сделал крупные подарки разным лицам», давал банкеты, на которых каждый раз присутствовал царь.

Вот этот опыт и использовал Матвей Гагарин, которого блеск китайских самоцветов не ослепил, но сделал отъявленным негодяем. В 1695 году Матвея Гагарина отозвали из Нерчинска, а с Иваном Гагариным в то время вообще произошло что-то непонятное — не то его убили, не то сам умер. В 1696 году из Москвы, где стали возмущаться размахом Гагаринских злоупотреблений, направили запросы купцам о том, кто из них и сколько платил воеводам Нерчинскому, Якутскому и Иркутскому.

Историк Владимир Андриевич в «Кратком очерке истории Забайкалья от древнейших времён до 1762 г.» в качестве примера привёл фрагмент из Указа от 23 января 1696 года:

«Великие государи указали опросить гостей и других торговых людей, которые торгуют в Сибири и прибыли в настоящее время в Москву, сколько они сами платили или их приказчики в 200, 201, 202 и 203 годах (1692, 1693, 1694 и 1695) при бытности стольников князь Ивана княжь Петрова сына да и князь Матвея, да Якутского князь Ивана княжь Михайлова сына Гагариных с русских и сибирских и с китайских товаров в Нерчинске, в Иркутске и в Якутске таможенных пошлин и десятой деньгами ль и какими товарами платили?...

А если кто был из них в Китае, то сколько людей, родственников и знакомых названных воевод ходило с караванами в Китай вместе с ними и платили ли эти люди в Нерчинске пошлину с товаров? Не вывозил ли кто из названных воевод своих товаров в Россию и не посылал ли таковых вместе с ними, с торговыми людьми, и если посылал, то сколько, каких товаров и куда именно? Не делал ли кто из названных воевод, а также и из числа воевод тех городов, через которые они проезжали, каких-нибудь обид и налогов и сколько с кого и чего взято?»

«При этом, — писал Андриевич, — торговые люди увещеваются говорить правду и предваряются, что за утайку истины, если она после узнается, они будут отвечать своим имуществом».

В 1700 году против Матвея Гагарина было возбуждено дело о неуплате комиссионных торговцу за покупку драгоценных камней в Китае. Но эти камушки, а также связи, похоже, помогли тогда Гагарину выкрутиться.

Эта история имеет к истории Забайкалья уже не самое прямое отношение, хотя…

В 1701 году царь Пётр I поручил Матвею Гагарину надзор за строительством каналов и шлюзов на них. В это время Пётр Алексеевич ему ещё не доверял, тем более что в Нерчинске новый воевода Юрий Богданович Бибиков получил задание «сыскать накрепко всеми Нерчинского города и уездов и острожков Нерчинского приезду русскими людьми и иноземцы, от чего в Нерчинске при кн. Матвее Гагарине в 203 г. (1695), а при Иване Николеве в 207 г. (1699) великого государя ясачной казне учинился многий недобор».

Но как-то у Бибикова что-то не заладилось. Он скоропостижно скончался. В июле 1703 года его сменил Михаил Юрьевич Шишкин, которого в июле 1704 года отправили в Якутск. А место Нерчинского воеводы занял Пётр Савич Мусин-Пушкин, правивший до 1707 года.

Всё это время опальный князь Матвей Гагарин руководил строительством шлюзов. В 1706 году царь одобрил проделанную им работу и вернул своё благорасположение. В том же году Гагарина назначили «начальным человеком» Сибирского приказа со званием «генерал-президента и сибирского провинциального судьи». На следующий год он одновременно стал московским комендантом, которому было поручено укрепить Кремль и Китай-город на случай нападения шведов.

Потихонечку он раскрывает свою «китайскую кубышку». В 1708 году итальянский мастер Джованни Фонтана построил для князя одну из самых пышных московских резиденций — четырёхэтажный дом на Тверской (к сожалению, до наших дней не сохранился). Именно этот итальянец позже построит два дворца Александра Меньшикова, с которым в эти годы сблизился Матвей Гагарин, в Петербурге и Ораниенбауме. Свой дом у Гагарина был и в новой столице.

К тому времени у него подросли дети. Матвей Петрович был женат на дочери Вятского воеводы Степана Даниловича Траханиотова Евдокии. У них было две дочери и сын. Так вот одна из дочерей Мария стала женой графа Ивана Гавриловича Головкина, ставшего позже канцлером, а сын Алексей женился на дочери будущего вице-канцлера, барона Петра Павловича Шафирова. Дочь Назарета стала монашкой.

После того как в 1708 году Россия была разделена на восемь губерний, во главе самой большой из них Сибирской и стал Матвей Гагарин. Правда, из-за войны со Швецией и массы обязанностей в Москве он смог приступить к исполнению новых обязанностей лишь в 1711 году. Тут уж он развернулся на славу, подмяв под себя все торговые дела с Поднебесной. Об истории его правления и печальном финале зарвавшегося казнокрада и рассказывается в романе «Тобол» (и соответственно в одноимённых фильмах), поэтому об этом лишь пунктирно.

От Петра Алексеевича, занятого войной, до поры до времени откупался разнообразными подарками, в том числе драгоценностями из Китая и золотом из разграбляемых местным населением курганов. Только в декабре 1716 года Матвей Гагарин подарил царю 96 крупных золотых изделий и 20 мелких вещиц общим весом в 22 килограмма.

Жалобы же на сибирского владыку продолжали поступать регулярно, в том числе и о том, что к торговле с Китаем он допускает только своих друзей. Но ему всё сходило с рук. Более того, в 1718 году его вызвали в Петербург, где он участвовал в работе Верховного суда по делу об измене царевича Алексея, что было высшей степенью доверия к нему со стороны Петра I.

А тем временем шло следствие по всем доносам. И в январе 1719 года Матвея Гагарина царь уволил с должности Сибирского губернатора и приказал держать под караулом. В Сибирь был направлен гвардии майор Михаил Лихарев, которому было поручено собрать сведения о злоупотреблениях Гагарина. Тот справился с поставленной задачей. Князя обвиняли в занижении реальных доходов губернии, взятках за винный и пивной откуп, вымогательствах, угрозах купцам, присвоении казённых средств, в контрабандной торговле с Китаем.

Гнев царя, однажды уже прощавшего Гагарина, доверявшего ему, был столь страшен, что за сибирского губернатора побоялись заступиться и друзья, и родственники, и даже Александр Меньшиков и царица Екатерина. В конце февраля царь распорядился подвергнуть его пытке. А в марте сенаторы, среди которых были и родственники, приговорили Гагарина к смертной казни. Никто не рискнул высказаться за помилование.

16 марта 1721 года Матвея Гагарина в присутствии царя, придворных и родственников повесили. Труп Гагарина в назидание всем коррупционерам провисел более 7 месяцев. Так и завершилась судьба некогда всесильного Нерчинского воеводы и Сибирского губернатора.