«Тайны истории»: странная гибель специалиста по Китаю Кара-Мурзы накануне окончания Второй мировой

Впервые судьбой и историей гибели этого интересного и в чём-то загадочного человека я заинтересовался в 2005 году. Тогда на странице еженедельного приложения газеты «Забайкальский рабочий», «Забайкальская новь», опубликовал статью «За год до 100-летия». В следующем, 2006 году отмечался юбилей со дня рождения Георгия Сергеевича Кара-Мурзы, этому статья и была посвящена.

Началось с того, что на Центральном кладбище Читы увидел стелу, которую венчает орден Отечественной войны. Если идти по центральной аллее кладбища, то справа от дороги ее можно будет увидеть.

Надо заметить, что и сам памятник производит весьма странное впечатление. Он как бы посвящен именно Кара-Мурзе, а уж потом его товарищам. Чего, например, стоит хотя бы фраза, которая идет сразу после имени и званий майора Г. Кара-Мурзы: «Погиб при исполнении служебных обязанностей 22 августа 1945 года с группой товарищей». И далее идет список этих товарищей. Причем если у него приведены не только воинское звание, но и его научные регалии, то у них — исключительно воинские звания. Даже имя его написано гораздо крупнее, чем тех, кто погиб вместе с ним.

Видный специалист по Китаю

Родился Георгий Сергеевич 10 мая 1906 года в Москве (и, несмотря на достаточно экзотичную фамилию, в анкетах называл себя русским) в семье журналиста и театрального критика Сергея Георгиевича Кара-Мурзы, в доме которого в дореволюционные времена проходили встречи известных литераторов, актеров, музыкантов и художников, среди которых бывали Александр Блок и Антон Чехов.

Георгию Сергеевичу повезло в том, что он был в семье старшим и успел поучиться в классической дореволюционной гимназии, хотя школу оканчивал уже в советский период. Почему повезло? Была в 20–30-е годы для интеллигентных семей в Советском Союзе своего рода квота. Только один ребенок из одной же семьи мог сразу после школы получить высшее образование. И потому его младший брат, Алексей Сергеевич Кара-Мурза, вынужден был вместо вуза пойти после школы на строительство Московского метро, после чего уже по рабочей квоте поступил на исторический факультет МГУ.

Георгий во время учебы в университете, судя по всему, изучил китайский язык и всерьез занялся изучением истории нашего южного соседа. В 1931 году в двух номерах (шестом и седьмом) специализированного журнала «Проблемы Китая» была опубликована его статья «К вопросу о классовой сущности суньятсенизма». Работа, видимо, получила должную оценку, и в 1932 году Георгий Сергеевич был приглашен на преподавательскую работу в вуз. И уже в 1935 году 29-летний Георгий Кара-Мурза становится профессором Московского института востоковедения. Спустя всего четыре года он — профессор МГУ и старший научный сотруд­ник Института истории АН СССР.

Летом 1937 года, сразу по­сле окончания второго курса, был арестован его брат Алексей. А вот Георгия эта участь миновала, более того, в 1939 году он был принят в члены ВКП (б). В 1941 году вышла, как оказалось, главная книга его жизни — «Тайпины. Великая крестьянская война и Тайпинское государство в Китае. 1850–1864».

Накануне Великой Отечественной войны по бериевской амнистии был освобожден из лагеря его брат Алексей, который мужественно сражался на фронтах и после войны окончил университет, остался работать на кафедре, был даже парторгом исторического факультета и пережил старшего брата на много лет.

Переводчик в штабе

В ряде опубликованных биографий Георгия Сергеевича о его деятельности в годы Великой Отечественно войны сказано более чем скупо: «Участник Великой Отечественной войны, погиб на фронте». И только в «Советской исторической энциклопедии» в статье В. Никифорова об этом сказано чуть-чуть побольше: «В начале Великой Отечественной войны добровольно вступил в ряды Советской армии. Погиб во время освобождения Северо-Восточного Китая».

Где же точно находился специалист по Китаю Георгий Кара-Мурза в годы Великой Отечественной войны, пока установить не удалось. Но то, что к 1945 году он носил звание майора и оказался в рядах войск Забайкальского фронта, осуществлявшего Маньчжурскую операцию, говорит о том, что все эти годы он занимался военными проблемами, напрямую связанными с ситуацией в Китае.

Оказалось, что его в то время знала известная в нашем крае журналистка Ада Забелина. И в том же 2005 году она в «Забайкальском рабочем» вслед за моей публикацией напечатала свои воспоминания, названные «Ученый и разведчик».

«Шел не то 1943-й, не то 1944-й военный год. В один из погожих летних дней в наш уютный, весь в цветах, дворик вошел статный темно-русый красавец с погонами майора, — вспоминала Ада Леонидовна. — Во дворе стояли три дома. Незнакомец уверенно направился к тому, что находился посередине и принадлежал Ларисе Анатольевне Дубинской — женщине содержательной, много повидавшей и знавшей. В одной из ее трех комнат жил начальник военного госпиталя, в самой большой — она сама, а третья пустовала.

— Георгий Сергеевич Кара-Мурза, — представился хозяйке бравый военный, — хочу снять у вас комнату.

Очень скоро они нашли общий язык, и новоселье состоялось. Мы, жители двора, поняли, что Георгий Сергеевич на нашей улице появился неслучайно. Наверняка кто-то дал ему этот адрес... Естественно, что интерес к нему у нас был огромный. В комнату, где поселился Кара-Мурза, привезли солдатскую железную кровать, кресло и настольную лампу. Маленький столик с тумбочкой нашелся у хозяйки… Новый жилец днем редко бывал дома. Он работал в штабе ЗабВО, приходил поздно и всегда в сопровождении ординарца».

Стоит отметить, что ординарцы были возвращены в Красную армию в годы Великой Отечественной войны, но полагались они далеко не каждому офицеру. О возвращении ординарцев, бывших в царской армии, а затем отмененных, позаботился лично Верховный главнокомандующий Иосиф Сталин, который подчеркнул, что ординарцы даются офицерам в целях улучшения качества командования личным составом.

Немного тайну завесы над тем, чем же занимался майор Кара-Мурза в Чите, приоткрыл его бывший студент, сам впоследствии ставший профессором, Степан Захарович Капустин. В годы Великой Отечественной войны бывший студент стал боевым офицером-танкистом (к слову, сражался вместе с Алексеем Кара-Мурзой), маршировал на Параде Победы в Москве. В составе частей 2-го Украинского фронта он прибыл в 1945 году в Забайкалье и принял участие в боях с японцами. На его воспоминания наткнулся уже в этом году.

В Доме офицеров в монгольском городе Чойбалсан с лекцией «О военно-политической обстановке на Дальнем Востоке» для прибывших с запада офицеров выступил представитель штаба фронта майор Кара-Мурза. Бывший профессор, ставший майором, и его студент, старший лейтенант, узнав друг друга, обнялись и на бегу поговорили, договорившись обязательно встретиться после войны… А потом наши войска пошли в наступление.

«Майор, профессор Г.С. Кара-Мурза в эти дни — с наступающими частями, — вспоминал Капустин. — Не зная устали, выполняет свои воинские обязанности, напряженно трудится для победы над врагом, обеспечивает контакты с войсками, руководимыми Коммунистической партией Китая. Он был одним из основных авторов обращений маршала Советского Союза А.М. Василевского «К братскому китайскому народу», «К японской армии» и других важнейших документов».

А это значит, что в августе 1945 года Георгий Сергеевич уже работал в штабе представителя Ставки Верховного главнокомандующего, главнокомандующего советскими войсками на Дальнем Востоке, маршала Советского Союза Александра Михайловича Василевского.

30 июля 1945 года был определен состав этого главного штаба для войны с Японией. О том, что его возглавит Василевский, маршалу Сталин сообщил еще летом 1944 года.

Разместилась Ставка на территории военного санатория «Молоковка» недалеко от Читы. Деятельность этой ставки и ее сотрудников была максимально засекречена.

«Мы сделали вывод, что Кара-Мурза — человек далеко не рядовой, — вспоминала Ада Леонидовна Забелина. — Немного отдохнув, Георгий Сергеевич садился за стол и писал до рассвета. К слову сказать, его заметки время от времени появлялись в военной газете «На боевом посту». Но нет сомнений, что они никакого отношения не имели к тому, над чем он трудился по ночам. Друзей у Георгия Сергеевича не было. Правда, иногда к нему заходил молодой человек в военной форме, тоже москвич, с редкой фамилией — Беленький. Кара-Мурза как-то сказал, что это его бывший студент и что его отец занимает солидный пост торгпреда. Потом я не раз слышала эту фамилию по Центральному телевидению. При всей общительности, привлекательности, добропорядочности Георгия Сергеевича было в нём что-то загадочное, таинственное, что наводило на разные мысли. Был случай, когда мы и вовсе призадумались.

У Ларисы Анатольевны собралась небольшая компания женщин-врачей. Кара-Мурза, как всегда, играл на гитаре, пел. А потом все решили сфотографироваться на память о приятном вечере. И тут Георгий Сергеевич сказал: «Только без меня, мне нельзя»…»

Авиакатастрофа и ее странности

«С 10 августа самолеты советской авиации начали сбрасывать листовки с обращениями над густонаселенными районами Внутренней Монголии, Маньчжурии и Северной Кореи, — вспоминал Степан Захарович Капустин. — Одновременно, используя радиоаппаратуру, велась большая разъяснительная работа с населением Китая, с солдатами Квантунской армии. В одном из таких полетов при выполнении боевого задания 23 августа (он ошибся на один день. — Прим. авт.) погиб Георгий Сергеевич Кара-Мурза. Узнал я об этом, прочитав некролог во фронтовой газете. Больно стало мне. Еще недавно я говорил с ним... Мечтали мы о скором возвращении в МГУ... Ведь ему исполнилось только 39 лет».

Но, как уже было сказано, сам Капустин тогда был далеко от Читы и многого знать не мог.

Да, военно-транспортный самолет, на котором был майор Кара-Мурза со своими товарищами, потерпел крушение в Маньчжурии.

Анализ списка имен, имеющихся на памятнике в Чите, позволяет сделать некоторые предположения. Так, у части погибших есть приставка к званию «гвардии…» Скорее всего, это были члены экипажа военно-транспортного самолета.

Вероятно, это гвардии капитан Г.С. Черноусов, гвардии старший техник-лейтенант П.И. Чилимов, гвардии лейтенант В.В. Дубровский, гвардии младший лейтенант С.В. Шоказеев, гвардии старшина В.В. Чернышков и гвардии старший сержант И.К. Копшев (хотя, возможно, кто-то из них был и просто пассажиром).

Вся авиация Забайкальского фронта находилась в подчинении командования 12-й воздушной армии. В августе 1945 года она имела в своем составе 13 авиадивизий, которые участвовали в Маньчжурской и Хингано-Мукденской операциях, в ходе которых основными силами поддерживали наступление Забайкальского фронта. Так вот, далеко не все авиадивизии были гвардейскими.

Из транспортных же такой была только одна — 21-я гвардейская транспортная авиационная дивизия. И возможно, что именно к этой дивизии относился и экипаж того самолета, на котором 22 августа летел Г. Кара-Мурза с другими пассажирами, которые составляют вторую часть списка, выбитого на стеле. Это капитан П.М. Бесов, лейтенант В.Я. Романченко и старшина Е.Ф. Семенов (вероятно, ординарец). Возможно, что это и была группа майора Г. Кара-Мурзы.

До сих пор нет данных, как же этот самолет потерпел катастрофу. Был сбит, разбился в результате диверсии или случайности?

Только вот обстановка в Китае тогда была очень уж напряженной. И специалист по этой стране мог кому-то сильно мешать. Нельзя исключать и того, что он вез в Читу какие-то важные документы.

Непростые союзники

Вступая в войну с Японией на Дальнем Востоке, Советский Союз втягивался в непростые отношения с союзниками по антигитлеровской коалиции — ведущими здесь с 1941 года войну США и Великобританией. Кроме того, в Китае продолжалась гражданская война, и надо было выстроить отношения и с дружественной Китайской компартией, которую возглавлял Мао Цзэдун, и с официальным антикоммунистическим правительством Республики Китай во главе с президентом Цзян Чжун Чженом, больше известным как генералиссимус Чан Кайши.

В январе 1945 года органы госбезопасности докладывали руководству СССР: «НКГБ СССР располагает данными о том, что китайское (чунцинское) правительство за последнее время уделяет особое внимание укреплению разведывательных и контрразведывательных органов, расширению агентурной базы и шпионской деятельности против СССР. Во главе разведывательных органов поставлены лица, активно проявившие себя в борьбе с китайской компартией и отличающиеся своей враждебностью к Советскому Союзу: Чен Ли-Фу — руководитель так называемой партийной разведки Гоминьдана, Ван Пин-Шень — возглавляющий внешнюю разведку, Дай Ли — руководитель военной разведки».

Инициативу лидера во внутренних отношениях в Китае в тот момент пытались закрепить американцы. Наш агент докладывал в Москву 8 мая 1945 года: «После поездки Хэрли (Патрик Джэй Хэрли — посол США в Китае с декабря 1944 г. по ноябрь 1945 г. — Прим. авт.) в Китай правительство США обещало Чан Кайши обучить и вооружить 35–40 китайских дивизий, а в будущем довести их число до 50. <…> План создания боеспособной китайской армии рассчитан в первую очередь на разгром китайских коммунистов и поддержку Гоминьдана, а также на создание эффективного барьера против проникновения СССР в Маньчжурию и в остальной Китай.

Хэрли полностью ответственен за срыв переговоров Гоминьдана с китайскими коммунистами. По настоянию Хэрли из Китая были отозваны все американские офицеры, являвшиеся сторонниками сотрудничества с коммунистами в борьбе против Японии. Хэрли также пригрозил американским дипломатическим представителям немедленным отзывом в случае, если те будут выступать за сотрудничество с китайскими коммунистами».

Но когда стало ясно, что СССР, как и было обещано на Ялтинской конференции, вступит в войну с Японией, тот же Хэрли помчался к Мао и привез его в Чанчунь (в Маньчжурию) на встречу с Чаном.

Х

роник

а

тех дней

9 августа Советский Союз вступил в войну с милитаристской Японией. В этот же день вторая атомная бомба, сброшенная американцами, стерла с лица Земли город Нагасаки (6 августа такая участь постигла Хиросиму).

14 августа был подписан договор о дружбе и союзе между СССР и Китаем. При этом стоит подчеркнуть, что этот договор был подписан с Китаем, главой которого был генералиссимус Чан Кайши. Вполне вероятно, что Георгий Сергеевич в этом деле тоже сыграл какую-то роль. А уже на следующий день стало ясно, что Советский Союз вполне мог бы обойтись и без этого договора.

15 августа император Японии объявил по радио о том, что Япония капитулирует.

16 августа японские войска получили от него официальный приказ о капитуляции.

19 августа главнокомандующий Квантунской армией подписал акт о ее капитуляции. Только что заключенный союз с Чан Кайши больше был не нужен, ставка делалась на его оппонента — лидера китайских коммунистов товарища Мао. Правда, справедливости ради стоить заметить, что вплоть до смерти И. Сталина в 1953 году положения договора 1945 года в значительной мере выполнялись и победившими в 1949 году китайскими коммунистами.

20 августа советскими войсками был занят Харбин.

22 августа — Ляодунский полуостров.

2 сентября состоялось подписание Акта о безоговорочной ка­питуляции Японии. Вторая ми­ровая война завершилась, еще одним днем победы был объявлен день 3 сентября.

И на фоне всех этих событий авиакатастрофа самолета, в котором летел Георгий Кара-Мурза, выглядит весьма странно, хотя, как известно, в летных делах нельзя исключать никаких случайностей — вплоть до птиц, попавших под пропеллер самолета… Погиб не просто переводчик, а специалист по стране, с которой предстояло выстраивать непростые отношения, человек, чьи советы могли быть очень полезны как военному командованию, так и руководству страны и партии.

Лично мне в случайность верить не хочется.