На нашем выпускном было много улыбок, объятий и грусти расставания. Мы говорили о будущем и мечтали, что будем общаться всю жизнь, но, к сожалению, не получилось. Сейчас, через 7 лет после выпускного, я вспоминаю, как мы всем классом (нас 30) обнимались и орали песню «А дождь на окнах рисует» группы Hi-Fi, плясали как умалишённые и буквально «фотографировали» глазами момент. Эти фотографии отзываются теплом в сердце до сих пор. Себе 17-летней я бы сказала: «Не опускай руки, иди до конца и стой на своём. Твои мечты — не пустышка, и всё у тебя получится».

Мы были первым выпуском (хотя это спорно) нового тысячелетия. 90-е канули, а перед нами распахивалась жизнь. Я помню какую-то свободу в тот день, потому что во время учебы была гонка за хороший аттестат, которая так ничем и не закончилась, медали у меня нет, а в день выпускного всё закончилось. Казалось, что вот, всё только начинается, и мы вольны быть кем угодно. Это было счастливое предвкушение нового, того, что мы не знали, не чувствовали, и это было восхитительно.

На выпускном я была одна, без родителей — не было денег, чтобы все могли пойти. Одноклассницы были в красивых вечерних платьях, а я — в брючном костюме. Не строгом, но мне казалось, что я не очень нарядная.
В моём посёлке была традиция: после выпускного вечера все шли встречать рассвет на сопку Лыску. На самый верх. Я помню тот рассвет. Мы долго его ждали, уже надоело, и мы почти сдались. Мешал туман. Но солнце появилось. В моём альбоме есть фото тех первых лучиков, которые посмотрели на нас, тогда ещё детей (хотя мы думали, что уже стали взрослыми).

В то время я хотела стать журналистом или психологом. Больше журналистом, конечно. Мечта сбылась не сразу, а спустя 15 лет. Но сбылась.

Вряд ли та я, которая есть сейчас, смогла бы что-то полезного сказать себе той малолетке (мне даже 18 не было). Всё нужное, что я знаю сейчас — это скучные, но важные аспекты взрослой реальной жизни — я в том возрасте просто не стала бы это слушать. «Эти взрослые ничего не понимают, сейчас же всё не так», — думала я. А всё так. И всё они понимают. И всё знают.

В мой выпускной я была тоненькой 15-летней тростинкой, и волновало меня исключительно то, пойдёт ли дождь и смоет ли он мою прекрасную укладку. Если бы я знала, сколько в моей жизни ещё будет смытых укладок, я бы сказала, что гораздо важнее беречь надежды. Потому что смытые надежды — это в миллионы раз катастрофичнее и больнее.

Дальше мы плясали до утра и я шагала домой под дождём в мужском пиджаке — первый раз в мужском пиджаке. И был на следующий день рассвет на озере. И было 22 июня — я боялась, конечно, войны. Я всегда её боюсь 22 июня, а особенно — в выпускной из школы.

Передо мной лежала широкая и светлая дорога в профессию, и я планировала быстро выучиться на журналиста и полететь в командировки в Чечню. Но пока я выросла, всё стало совсем другим, и никуда уже не полетишь.

День моего выпускного выдался аномально жарким — кажется, под сорок. Так как я закончила свою родимую «девятку» с золотой медалью, программа была напряжённая: с утра вручение аттестатов на линейке во дворе школы, потом бал медалистов в Драмтеатре, шествие выпускников и гульба вечером.

У меня было два выпускных платья, и оба мне сшил папа — главный портной нашей семьи. Мы с классом смешно праздновали, в кафе «Метелица» прямо на железнодорожном вокзале Читы, с видом на пути. У меня незадолго до выпускного родился брат, пошли отмечать поэтому только мы с мамой, а папа дома водился. Ничего не ели практически и не пили весь вечер, я только глотнула воды и съела вишенку. Зато наплясались со школьными подружками как дикие, наржались над выпившими пацанами. Потом свозили нас на Титовку встречать рассвет, и в семь утра мы с мамой пришли домой. Папа пошел ставить чайник, а я, мама и маленький брат как два бревна и полешко уснули рядком на диване.

Это был хороший день, я его с теплом всегда вспоминаю. Я мечтала всегда просто смочь и вывезти — впереди было поступление. Вот это всегда сбывается, я могу и вывожу. Хотелось любить — все девчонки гуляли с парнями, а я нет. Своего первого бойфренда я встретила под осень. Не было у меня никогда радужных мечтаний, и это тоже оправдалось: впереди было ой-ёй-ёй сколько жести. Хорошо, что я этого не знала. С другой стороны, без всего этого я была бы немного другой.

А если бы могла вернуться туда и сказать что-то той Варе в синем русалочьем платье, то сказала бы: «Ты вывезешь, ты всегда вывозишь. Скажу бежать, не побежишь ведь. Так что просто живи».

Выпускной был классным, шествие на площади мне не понравилось, но награждение в школе и празднование в кафе понравилось. В кафе были дурацкие конкурсы, меня нарядили Кристиной Орбакайте. Ночью мы запускали горящие шары в небо и загадывали желание. Тогда я не могла определиться, куда поступать и поступила в ЗабИЖТ, но вскоре поняла, что хочу быть дизайнером и перевелась на него, чему очень рада. Себе бы сказала тогда: «Не бойся и переезжай в Москву».

Выпускной остался в памяти смесью радости, усталости и грусти. Сейчас бы я сказала себе той больше гордиться невероятно красивым платьем, которое мне сшила мама. В школе мне хотелось быть похожей на всех, а сейчас я бы ласково сказала себе: «Дашенька, не оглядывайся ни на кого и будь собой, ты умеешь».