Завод по ремонту утюгов?

После опубликованного ИА «Чита.Ру» материала «Не красоваться и не пилить», в котором действующий директор по общим вопросам Сретенского судостроительного завода, исполняющий обязанности директора ОАО «Машзавод», совладелец заводов Дмитрий Рябец рассказал о состоянии предприятия, в редакцию обратились бывший директор «Машзавода» Сергей Ганичев и экс-владелец акции Сретенского судостроительного завода Пётр Похитонов. Оба хотели высказать свою точку зрения на происходившее и происходящее на предприятиях. Сегодня мы представляем вашему вниманию интервью с Сергеем Ганичевым, проруководившим «Машзаводом» несколько месяцев.

— Как и когда вы узнали об ОАО «Машзавод»? Кто предложил вам занять там пост? Какой пост? На каких условиях?

— В декабре 2014 года. Именно тогда на меня вышел господин Дмитрий Рябец с предложением по должности исполнительного директора Сретенского судостроительного завода (ССЗ). Одновременно я был представлен и Сергею Селезнёву как соакционеру ССЗ. Я предварительно принял это приглашение, и мне организовали визит в Читу для ознакомления с предприятием. Рынок рабочей силы в посёлках Кокуй и Сретенск, ситуация с производственными мощностями, условия судоходности реки Шилка и то, что за последние 10 лет завод не выпустил ни одного судна с закладки до спуска на воду, а просто распродавал то, что стояло недостроенным — явно негативные факторы. Строить корпус судов с самого начала ССЗ последние годы не пытался. Надо также отметить, что судостроение в общем и целом на сегодня только на 20% отечественного производства - мы можем строить только корпус, вся начинка судна от силовой установки до камбузных принадлежностей — импортная.

Изначально я сказал, что без инвестиционного пакета в 300 миллионов рублей сделать там предприятие нереально. Мне озвучили фразу: «Вначале заказы, всё остальное потом». Как при этом эти заказы реализовывать, и то, что авансы по ним в первую очередь должны пойти на закупку металлоинструмента и комплектации, акционеров интересовало в последнюю очередь. При таком раскладе отвечать за срыв заказов и за их исполнение должен был исполнительный директор. Полученная на заводе субсидия на выход из банкротства и внешнего управления была изначально запрошена не верно, ибо с момента обращения на получения субсидий никто не подумал, что завод каждый месяц приумножает долги по текущему содержанию. Так, уже к февралю ССЗ имел двукратную долговую позицию по сравнению с полученной субсидией, так как производством, собственно говоря, не занимался и, как следствие, продажами тоже. Я увидел крайне ограниченный рынок рабочей силы в близлежащих поселениях как количественно, так и по квалификации, опустошение и разруху в сооружениях для постройки и ремонта, крайне отсталый состав оборудования. Также отмечу сложную логистику поставок вспомогательных материалов, так как удобные коммуникации есть только по железной дороге или по реке, автомобильные же дороги находятся в плачевном состоянии, завод сильно удалён от промышленного центра – Читы.

Общий объём инвестиций на восстановление завода в рабочее состояние без модернизации оборудования в январе был мною оценён в сумму около 200 миллионов рублей, а с модернизацией — около 300 миллионов рублей.

Суммируя вышеизложенное, я посчитал затею по Сретенскому судостроительному заводу с данным составом акционеров авантюрой и отказался. Однако в мой приезд в январе на ознакомление с ССЗ мне почти неделю довелось жить в Чите, и в один из дней те же господа Селезнёв и Рябец предложили посмотреть ОАО «Машзавод», что я и сделал. Результатом этого стало моё письмо Рябцу уже по возврату в Санкт-Петербург. В нём я отметил, что завод при всех своих исторических компетенциях имеет только привлекательное расположение с точки зрения выхода на потребителя. Оборудование морально устарело, работать на нём можно, но себестоимость конкурентную не выдать. Цеха требуют значительного ремонта. Нужны технологи, способные работать в программах 3D моделирования, и сама программа. Необходимо реанимировать системы отопления цехов, краны требуют проверки и ремонта. До кучи добавим рост текущих затрат и отсутствие потенциала рабочей силы. Удручающая картина получается.

Надежда на оборонзаказы может быть только после выхода из банкротства, тогда как гражданские заказы не стабильны и выводят завод из ритмичности. Котельные — архаичны, хоть и живые.

Чтобы поднять завод, надо минимум 200–300 миллионов рублей, и то ребром встанет вопрос со специалистами: где брать и, если приглашать, куда селить работников. Авансы под новые заказы уйдут на закупку инструмента, расходников и комплектующих.

Из положительного отмечу, что «Машзавод» мне реально понравился. На него я, возможно, и согласился бы, но там тоже нужен стартовый инвестиционный пакет.

— Как долго вы проработали на предприятии?

— В январе мне и предложили возглавить ОАО «Машзавод», и с конца февраля я возглавил данное предприятие.

— Как охарактеризуете состояние предприятия, когда вы туда пришли?

— Завод имеет перспективы развития и возрождения. Он имеет исторические компетенции в РФ, особенно в области военно-промышленного комплекса, политическая ситуация способствует возрождению завода, 15-процентный пакет акций находится в собственности у государства и даёт уверенность в получении помощи по программе развития. В Забайкалье отсутствует высокоточное машиностроение при существующей в стране необходимости равномерного развития регионов. Завод мог бы стать локомотивом развития машиностроения и инжиниринга в регионе. Здесь сохранены достаточные для старта станочные мощности, есть возможности развития рынка рабочей силы и её подготовки и обучения в Чите, например, на факультете машиностроения ЗабГУ.

Холодильные машины для военно-промышленного комплекса сегодня – единственный продукт полностью отечественного производства, по характеристикам машина Читинского завода незначительно уступает конкурентам. На заводе остались специалисты, участвовавшие в разработке ныне производимых холодильных машин. Оборудование завода можно использовать на производство арматурных изделий спецназначения для нефтегазовой отрасли и ВПК, набор технологий завода на 80% соответствует требуемым для решения задачи.

— Что планировалось сделать и что было сделано?

— Срочно требовалась модернизация продуктовой линейки. Для этого нужны конструкторы и технологи, — их нет в нужном качестве и количестве. Было принято решение договориться с ведущими конструкторскими бюро в западной части РФ и выстроить конструкторские бюро завода в «облаке», то есть осуществлять его функции дистанционно. При этом мы бы получили доступ к высочайшему уровню разработки, скорости принятия решений, согласование различных технических требований и самым передовым технологиям. По этому пункту 29 апреля я подписал меморандум между НП «Кластер HiTech». И уже с мая — июня завод имел бы современное конструкторское бюро, и его изделия стали бы современнее. Кроме этого, требовалось обновить линейку продукции завода. С помощью министерства природных ресурсов и промышленной политики Забайкальского края был подготовлен бизнес-план по субсидированию завода со стороны правительства РФ на сумму около 500 миллионов рублей. Заводу была озвучена поддержка ряда госструктур. Очень сильно помогло представительство президента в Сибирском федеральном округе.

В правительстве РФ есть программа финансирования инжиниринга в области облачных технологий на которую мог рассчитывать как завод, так и Забайкальский государственный университет при поддержке НП «Кластер HiTech». Программа предусматривала инвестпакет в 100 миллионов рублей. Заказчики постепенно стали вспоминать про завод и готовы были вести диалог о заказах при условии модернизации продукта.

Заводу удалось включиться в программу импортозамещения и практически влететь в список единственного поставщика, что дало бы Машзаводу неоспоримые преимущества. Поддержку инвестпакета можно было получить при условии увеличения доли государства в акциях завода. Именно это мне и озвучили со стороны полномочного представителя президента РФ в Сибирском Федеральном округе. Возможно, такой расклад не устроил тандем Рябец-Селезнёв, ибо контроль за деятельностью завода явно бы вырос. В июне мне предложили встретиться с вице-премьером РФ Дмитрием Рогозиным и генеральным директором компании «Ростех» Сергеем Чемезовым по данному вопросу.

В случае реализации обещанной помощи от полпредства по освоению пограничных технологий завод мог производить комплекты винтовых пар с нанесение специального покрытия, не имеющего аналогов в России для машин сухого сжатия. Этим шагом мы бы диверсифицировали производство и снизили риски зависимости от ситуаций рынка. Потребность в таком продукте в стране огромна, а модернизация холодильных машин на основе этой технологии вывела бы машины читинского завода в топ на рынке РФ.

Завод единственный в стране имеет холодильную машину МХМВ 250К отечественного производства и с отечественными комплектующими. Да, она чуть хуже конкурентов на рынке, но при доведении до нового уровня может стать единственным отечественным изделием для военно-морского флота России.

Пакет заказов по продукции ОАО «Машзавод» обычно формируется за год до размещения заказов, ибо все игроки на данном рынке имеют бюджетирование своей деятельности по году. Рябцу я говорил, что заказы в лучшем случае пойдут к концу года, да это даже хорошо, ибо к этому моменту можно было сделать улучшения по основным продуктам, создать службу управления качеством, технологическую службу, наладить контакты с поставщиками компонентов. Нам удалось вернуть специалистов на завод. Например, главный специалист по испытательному стенду собирался уезжать в Нижний Новгород. Готовы были подписать договор о сервисном обслуживании машин в Индии, — договор был на финале согласования.

При должной структуре менеджмента управления качеством и сертификации по ряду направлений имелась бы возможность освоить рынок арматуры спецназначения и нефтехимического назначения, что ещё больше укрепило бы позицию завода на рынке и его финансовую стабильность. Конечно, если добавить как условие увеличение доли акций завода в руках государства, всё задуманное удалось бы реализовать очень быстро и качественно. Возможно, при этом государство отодвинуло бы меня с поста генерального директора, но я бы посчитал это огромным достижением для себя.

— Что мешало «Машзаводу» наладить производство продукции и выйти на российский рынок?

— Предыдущие акционеры оставили наследство неплатежей по всему спектру от долгов по налогам до долгов по поставщикам услуг и материалов с 2012 года, всего около 80 миллионов рублей.

Разговоры о банкротстве завода в течение всего 2014 года дали многим заказчикам понять, что надо искать другого поставщика, восстановить позицию завода на рынке могло только время. Прожить это время мы могли, используя, например, программу ремонта арматуры по ЖКХ. Я обращался с просьбой в мэрию Читы, это предложение вроде поддержали, но далее слов дело не пошло. Я бы это добил точно, но меня уже выкинули с должности – не успел.

Удивляло, что после продажи за немалые деньги 4/5 территории завода весь пакет долгов с 2012 года в 80 миллионов рублей остался нам непогашенным, а все деньги от продаж недвижимости ушли в небытие. Я крайне не желал терпеть этого. Требования показать, что продано, что нет, и у кого какие права собственности ни к чему не привели. Желание приобрести одно из зданий высказывало министерство образования Забайкальского края, там планировали школу.

Возникли разногласия с существующими акционерами, желание которых продать ещё несколько объектов недвижимости на заводе или вообще перевести производство на бывший станкозавод я посчитал категорически неприемлемыми. Станкозавод не имеет отопления и освещения на должном уровне в цехах.

У меня возросла уверенность в том, что Сретенский судостроительный завод, вынырнув из фазы банкротства, сейчас занырнёт в неё же – только много глубже, а ОАО «Машзавод» готовят к первому погружению в фазу банкротства, что позволит распродать остаток площадей завода в центре города и перевести «угольки» производства, например, на площадку Станкозавода, в которую, по моей оценке, надо вбить ещё больше денег, если создавать нормальное производство.

Моё требование, что за бюджеты завода и за все финансы отвечаю только я как генеральный директор, и что без меня ни одной копейки потрачено быть не может, акционерами не было принято. Я не готов нести крест подставного директора, отвечающего за действия других лиц.

За всё время мне не представили ни одного документа о праве собственности, нового устава акционерного общества, нового и старого состава совета акционеров. Только на словах – мол, мы владельцы.

Требования акционеров притащить деньги в виде авансов под заказы я посчитал насмешкой. Ибо госзаказ никогда не дадут заводу без предварительного его аудита как по технологической, так и по финансовой составляющей. К подобному аудиту ни ОАО «Машзавод», ни Сретенский судостроительный завод не готовы. Подобное требование можно расценить как желание взять авансы и уйти в небытие, оставив генерального директора отвечать за растрату государственных средств.

— Основные принципы вашей работы на предприятии? Планировали ли вы какую-либо модернизацию? Каких отраслей она должна была коснуться? Получилось ли осуществить задуманное?

— Была выработана стратегия развития завода, определён проект инвестиций, который детально расписан, на что и когда сколько средств нужно. В целом три — четыре различных направления, что обеспечило бы финансовую стабильность при любых внешних рисках. Я отслеживаю жизнь Машзавода, ибо жалко людей, что вложили в него жизнь и здоровье.

— Когда и как вы ушли с предприятия?

—Меня уволили в мае, заявив, что возврат из командировки в Читу невозможен, и в снимаемой для меня квартире живут уже другие люди. Хорошо хоть вещи мои прислали почтой.

— На ваш взгляд, какова перспектива развития Машзавода по стратегии, принятой действующим советом акционеров?

— Никакой перспективы у них сейчас нет, завод явно не готов ни технологически, ни системно к реализации изделий машиностроения средней сложности с должным уровнем качества и в подписанные сроки. Одна идея Дмитрия Рябца по постановке на производство опытных образцов тепловых насосов вызвала у меня широченную улыбку. Спросите, почему? Да потому, что опытные образцы нигде не испытывались, разработаны в 1980-х годах и в том виде и остались. Под их серийное производство надо средства, а их нет. Меня акционеры просили два теплонасоса направить на испытание губернатору. Подозреваю, что результаты испытаний могут быть фальсифицированы, а затем кинут региональный госзаказ заводу на эти насосы, никому не нужные по цене в несколько миллионов рублей, после разведут руками и скажут, что ошиблись. Переезд на площадку станкозавода возможен только при одном условии: изначально необходимо подготовить площади, технологические потоки, буферные склады до уровня готовности фундаментов под станки. Как вы понимаете, денег на это надо раза в два раза больше, чем вложить в урезанные площади на текущей площадке.

Идея этих кооператоров уместить производство в 2-3 тысячи квадратных метров – вообще полная чушь. Мнение Дмитрия Рябца по сокращению производственных площадей с 20 тысяч квадратных метров носит просто авантюристический характер и однозначно приведёт завод к годовой выручке в 100–200 миллионов рублей в лучшем случае, а число работающих будет не более 100 человек. Это не завод, это будет мастерская по ремонту утюгов. Нельзя даже при самых современных станках наладить производство такой продукции, как холодильные машины, если только не собирать отвёртками то, что произведено в Китае, например. Это главная стратегическая ошибка. Пусть представители государственного пакета акций Машзавода потребуют чёткий бизнес-план и расписанные технологии с учётом потоков, буферных складов, логистики и так далее. Это как минимум будет предостережением от неверного решения.