Я вас пошлю, чего же боле…

«Почти девять месяцев мы не можем нормально выспаться, потому что каждое утро в 7.30 дом начинает дрожать от басов музыки и матерных речёвок. Я боюсь, что первым словом у ребёнка будет «жопа» – от участников тренингов, которые проходят в нашем подвале, он его слышит ежедневно. До начала они толпами курят в нашем подъезде, а летом – под окнами. Пришлось по периметру двора поставить видеокамеры и развесить объявления, чтобы жильцы не запускали неизвестных им людей, звонящих в домофон», - с этого начинается моё знакомство с ситуацией, больше похожей то ли на комедию, то ли на историю про бессилие жильцов огромного дома перед безумием. Оно каждый день рвётся к ним криками из-под пола, матами, улюлюканиями и равнодушными ответами правоохранителей: «Закон не нарушается».

«Офис в полуподвальном помещении принадлежит руководителю одной из торговых фирм города - рассказывают жители дома № 73 по улице Чкалова. Самый центр города, относительно новое здание. – Весной прошлого года он сдал его представителям, как мы понимаем, сетевого бизнеса. Они ходят по квартирам, продают машинки для стрижки, ножи, другие какие-то мелкие товары. Отдельную проверку нужно было бы провести насчёт того, какими способами они попадают в квартиры к людям. В наш подъезд они заходят греться до утреннего тренинга, курят практически все поголовно. Как заходят? Звонят к кому-нибудь в квартиру, представляясь или сантехниками, или электриками, или ещё кем-нибудь, кому люди обязательно откроют. После них дым стоит не только в подъезде, но и в квартирах, а у нас дети, люди с сердечными и лёгочными заболеваниями. Гоняем, конечно, как можем, но всё равно умудряются заходить».

Кажется, товарищество собственников жилья «Соседи», существующее в этом доме, до появления новых арендаторов посапывало в нежной дрёме и наслаждалось жизнью, решая какие-то мелкие бытовые проблемы. Эту дрёму смахнули не сразу. Первое время после разрывных утренних и вечерних концертов новосёлов думали, что через месяц-два те съедут сами. Не тут-то было.

Я кладу диктофон на пол в квартире, которая находится непосредственно над офисом. Ламинат ощутимо вибрирует от первых аккордов музыки. Кажется, она играет не в соседнем помещении, а на всю катушку - в соседней комнате.

«Это ещё тихо, обычно мы подскакиваем, когда у них начинается тренинг. Не помогает даже двойной слой шумоизоляции, который, казалось, бы, должен все звуки наглухо запечатывать. Несколько раз спускались к ним, пытались поговорить по-хорошему. В самом помещении, конечно, от музыки и криков оглохнуть можно. Нам объяснили, что соваться к ним не стоит», - говорят хозяева.

Под ногами тем временем раздаются приветственные крики, из общего рёва которых прорывается голос ведущего. Прямо как на пионерской зорьке. Только ребятня раньше кричала приветствия друг другу и стране, а арендаторы помещения под нами – обещания порвать этот город и маты.

«Вот она, вот она, на …. намотана», - хлопая в ладоши, орут участники тренинга.

В какой-то момент начинает казаться, что находишься не в жилом доме, а в какой-то психиатрической клинике, настолько всё происходящее сюрреалистично.

Александр Пероль, собственник фирмы «Пеко» и помещения на Чкалова, 73:
«Мы разговаривали с арендаторами. Они нас уверяли, что они там не курят, что это всё наговоры. Мы и сами, когда там находились, я был вынужден оттуда съехать: там постоянно был негатив, какие-то каверзы, хотя у нас был нормальный рабочий график. Там сложно находиться. Туда приезжал мой заместитель. Ребята там торгуют, произносят речёвки, слоганы, как-то настраиваются на продажи. Они занимают у них, мы присутствовали, буквально 15-20 минут в день с утра. Мы были там около 9 часов. Маты не слышали. Они говорят, что раньше этим не занимаются. Они начинают работу где-то с половины девятого. Они разговаривали не так громко, например как телевизор, который работает чуть громче, чем надо».

«Пойду поговорю с ними», - поднимаюсь, когда матерный гвалт становится особенно смачным.

«Это опасно. Туда лучше с полицией идти», - говорят мне, и мы звоним в 02.

Наряд приезжает быстро – хозяева как раз показывают записи с камер видеонаблюдения с толпами курящих последователей не известного пока городу движения.

«Тренинги в будни проводятся два раза: утром с 7.30 до 10.00 и вечером с 18.00. По субботам они дают нам немного поспать: от криков просыпаемся в 8.30. Кроме того, часто к помещению привозят горы каких-то коробок, которые они быстренько уносят внутрь. Мы не раз обращались за защитой нашего права на тишину в полицию, в управления Роспотребнадзора по Забайкальскому краю. Везде ответ один: формально закон о тишине они не нарушают. Наши доводы об уровне шума остаются без ответа: замерять его никто не собирается. В конце концов мы сами обратились в СЭС с просьбой провести такое исследование платно, но там нам выдали бумагу, в которой написано, что это ведомство замеряет только промышленные шумы, - жительница подъезда утирает слёзы. - Поверьте, очень трудно жить в такой обстановке, когда ты в своём доме элементарно отдохнуть не можешь. Мы детей на улицу без сопровождающих перестали выпускать, потому что не знаем, чего ждать от этих товарищей».

Приехавшие к нам полицейские берут объяснение от одной из жительниц и мы через улицу спускаемся в царство вечного праздника и бодрого мата.

В огромном помещении с несколькими комнатами есть где разгуляться. Никаких коробок и товаров не видно, всё обставлено по минимуму: в кабинетах стол, стул, письменные принадлежности.

«Ой, кто это», - с шальной улыбкой к нам буквально выныривает из-за матовых полупрозрачных дверей зала, где проходит тренинг, молодой человек, представившийся руководителем Алексеем. В его кабинете минимализм даёт волю крепкой руке государственника и управленца: на стене прямо над рабочим столом висит портрет Владимира Путина, напряжённо вглядывающегося в угол, где красуется огромная, блестящая лаком деревянная палица. Настороженность президента можно понять.

«А что, я материться должен перестать? Вы что ли на работе не материтесь? Нет, детей у меня пока нет, и что c этого, - отвечает Алексей полиции. – Что здесь происходит, я вам говорить не обязан, это коммерческая тайна. Хотите – считайте, что секта. Да я зарабатываю больше вас четверых вместе взятых».

Ему, судя по предоставленным данным, 24 года. «судов я не боюсь, был там. Я матерюсь не в общественном месте, а у себя в офисе», - заявляет он, корябая объяснительную. – Так и напишу вам: проводил тренинг со словами», - и выводит, какими именно. Непечатными.

Для выяснения обстоятельств произошедшего его просят проехать в отделение. «Продолжайте работать, меня забирают!» - радостно кричит он пастве, заглянув в зал. Те провожают полицейских радостными криками и улюлюканием.

В каждом троллейбусе Читы висит объявление с красными восклицательными знаками. В нём говорится о необходимости быть бдительным и сообщать водителю и правоохранителям о любых подозрительных людях или предметах. То же самое нам говорят на перронах поездов и в очередях к авиакассам через громкоговорители. Нас просят не проходить мимо потенциальной опасности и не быть равнодушными.

Какова цена этим словам, если вот уже почти год в доме в центре Читы творится чёрти что, все обращения и просьбы помочь наталкиваются на формальные отписки? Спите, граждане, спокойно. Пока вам дают спать те, кто методично изо дня в день сколачивает какую-то странную группу, раскачивая и заводя её то ли на продажи, то ли на что-то ещё.