Социолог Янков: До свиданья, мой край, до свиданья

- Не жалко вам всего тут? Нархоза? Археологических экспедиций на Мензе? Возможности взять в магазине хлеба с паштетом, сесть в любой двор на лавочку своей компанией и вечеровать?

- Конечно, жалко. Жалко расставаться с Забайкальем, с природой, с друзьями, товарищами, с которыми много пройдено и говорено. В Чите я ощущал их поддержку, помогал, чем мог, сам.

Здесь остались мои учителя в науке и в жизни - Юрий Жеребцов, Михаил Константинов. Археологические экспедиции Михаила Васильевича вообще втянули меня в область науки и сделали это главным в жизни. Правда, я стал не археологом, а социологом и этнографом.

- Почему вы уехали, хотя не хотели, и что вы будете делать в Питере?

- Я начал понимать, что, вероятно, придётся уехать, примерно 3-4 года назад. Всё это время внутренне подготавливал себя к этому. Переезд - это же не только физическое перемещение вещей и тел, но и тяжёлые эмоциональные переживания. Причин несколько. Начиная от семейных - жена с ребёнком 2 года как в другом городе (сын окончил школу в Чите и поступил в Питере в Высшую школу экономики, с ним уехала жена. Несколько раз собиралась вернуться, но я был против - она учитель с небольшим стажем и в школе в Чите получала 16-18 тысяч рублей, в Питере на тех же часах - 41. Поэтому непонятно, что будут делать власти с дефицитом учителей при маленькой зарплате, нежелании выпускников ЗабГУ идти в школы, миграции педагогов).

Кроме того, в вузах ситуация не менее катастрофичная. Причина ахового положения в высшей школе в целом и в забайкальской в частности - постоянные реформы. Первой ласточкой было присоединение к Болонскому процессу: хотели, как на западе, чтобы российские дипломы признавались в Европе. И что? Присоединились, извели уйму нервов и тонны бумаги. А российский диплом как не признавался, так и не признаётся на Западе. Затем начался апогей реформы высшей школы – оптимизация и модернизация. Забавно, что на высшем уровне говорят - советская система образования была лучшая, при этом её нужно изменять. Это попахивает шизофренией. Соответственно - сокращение часов на предмет. Если раньше один предмет изучали учебный год, то сейчас один семестр. Понятно, что у преподавателя часы уменьшены и зарплата соответственно, он вынужден брать несколько дисциплин, чтобы нормально заработать. Сейчас не редкость, когда один преподаватель ведёт 7-8 предметов. Психолог вынужден читать правоведение, политолог - экономическую теорию. Вероятно, скоро гуманитарии начнут читать математику и физику. Преподаватель поставлен в ситуацию, когда его подталкивают к дилетантизму.

Это моя ситуация: если до Нового года я худо-бедно зарабатывал, потому что были часы, то после него объём часов соответствовал бы 11-13 тысячам рублей. Что, на такие деньги можно прожить? Именно поэтому многие преподаватели увольняются или их сокращают. Посмотрите, сколько человек за 3-4-года ушло из ЗабГУ и из нархоза.

Это всё не способствует качественному образованию. К тому же, уходят мужчины. В нархозе их осталось человек 5-6. Всё это отражается на социально-психологическом климате в вузовских коллективах - часов мало, их нужно делить, за этот ресурс происходят конфликты. Интересно то, что «уходят» не только старших преподавателей или кандидатов наук, но и докторов наук, это можно объяснить только личными отношениями.

Я пытался найти работу в других вузах, колледжах, иных структурах. Но через некоторое время безрезультатных поисков мне мои знакомые в правительстве края сообщили, что есть установка меня на работу не брать.

- Почему?

- Ответ на этот вопрос связан во многом с моей работой. Проведение и анализ социологических и этнологических исследований - моё основное дело. Этим я занимался в Чите больше 20 лет - с 1997 года, когда приехал сюда из аспирантуры в Питере.

- Правда ли, что эти опросы не нравились власти и институту? Что вам не давали их публиковать?

- Для власти, которую представляла в регионе Наталья Жданова, я был персоной нон грата. То же произошло и с известным журналистом Владимиром Тихомировым, общественными активистами братьями Лихановыми. Надеюсь, что новая власть не опустится до этого уровня.

Но первый случай, когда меня с моими исследованиями пытались «заткнуть», относился даже не к чиновникам и руководству вуза... Я проводил ежегодные этнологические мониторинги по ситуации, связанные с уровнем межэтнической напряжённости, экспедиционные исследования среди эвенков, бурят (агинских и усть-ордынских), семейских, русских в Китае (Трёхречье). Всё это нашло своё отражение в публикациях, монографиях, «Энциклопедии Забайкалья».

Но вот интересное дело - я всегда считал и считаю, что данные по межэтническому мониторингу нужно публиковать. И я публиковал и выступал на конференциях и форумах. Общие выводы по результатам данного мониторинга вполне безобидные: в целом ситуация в сфере межэтнических отношений удовлетворительная, но имеется скрытая напряжённость, так считали до 30% опрашиваемых в разные годы.

Если не проводить превентивную национальную политику, то это может обернуться открытым конфликтом. Конфликты, которые периодически происходят на локальном уровне, у нас называют бытовыми, чтобы уменьшить восприятие опасности. Я об этом тоже говорил и писал.

Это, вероятно, вызвало возмущение у определённых структур, и меня пригласили по повестке на беседу, где я должен был на диктофон признаться, что мои опросы липовые. Причина этой беседы понятна - я портил им отчёт. Понятно, что я остался при своем мнении, но публиковать больше данные не стал – у меня семья, работа. Хотя каждый год, включая 2018-й, проводил эти исследования.

Второй большой блок моих исследований в Забайкалье - это ежегодный мониторинг социально-политической ситуации по результатам социологических исследований. Я проводил их по собственной инициативе, их никто не заказывал.

И во времена Гениатулина, и во времена Ильковского я спокойно результаты этих опросов публиковал. Никаких окриков, нажимов со стороны администраций этих губернаторов не было. Но пришла к власти Наталья Жданова, и всё изменилось. В 2017 году я публиковал результаты очередных опросов и тут началось: губернатор Жданова и руководитель администрации губернатора Дмитрий Кочергин посчитали, что тем самым я снижаю имидж и дискредитирую в глазах общественности губернатора. И началось давление.

Пионером в этом деле выступил широко известный в узких кругах Дмитрий Крылов. Сам он себя именует и презентует как политолог и президент Забайкальской гильдии политологии и социологии. Оценивать его способности в области социологических исследований (а нам приходилось работать вместе) я считаю неэтичным.

В марте 2017 года в «Забайкальском рабочем» публикуется интервью редактора газеты с Дмитрием Крыловым под заголовком «О социологе Янкове и его социологии». Понятно, что там косвенно (чтобы не было суда) меня обвинили в недостоверности исследований и некомпетентности в их проведении. Интересно, что эта публикация привела к противоположному эффекту - после этой публикации у меня пошли заказы на маркетинговые исследования.

Но я на этом не остановился и продолжал публиковать результаты опросов. И тогда власти края задействовали тяжёлую артиллерию. В правительстве, скорее всего, намекнули руководству института, что данная моя деятельность нежелательна. Я был вызван в дирекцию института, где мне устроили «беседу». Я был в шоке. Мои аргументы, что при прежних губернаторах такого не было, не принимались. Меня обвинили в том, что я дискредитирую институт в глазах губернатора, которая содействовала прохождению аккредитации, лицензированию вуза. В итоге мне объявили выговор за нарушение «Этического кодекса института».

После этого весь 2018 год я проводил исследования, но не публиковал по чисто человеческим причинам.

Сложно осуждать руководство вуза за это, его мотивы понятны -

сберечь вуз.

- Как вы воспринимаете точку зрения о том, что в ваших исследованиях в качестве интервьюеров были задействованы студенты, степень ответственности которых проверить сложно?

- Это традиционные обвинения для ситуации, когда результаты социологических исследований кому-то не нравятся. Сразу начинается - опрос сделан на коленках, студенты делают их за зачёт и так далее. Ещё раз вернёмся к этому вопросу: действительно, студенты в рамках предмета «Социология» проводят учебные опросы, их достоверность проверяется. Зачёты и проведение опросов не связаны никак - зачёты сдаются в традиционной форме - по вопросам. Те студенты, которые прошли проверку по опросам, в дальнейшем привлекались как анкетёры, в том числе и в заказных исследованиях, за которые я им платил деньги.

Кроме того, опросы проходили и летом, когда студенты на каникулах. Допустим, летом 2017 года я проводил большие опросы по заказу СО РАН (Академия наук), ТГК-14 и одной политической партии, понятно, что на них студентов я не привлекал.

Также у меня была сеть анкетёров в районах, которые помогали в работе.

Ну, а что касается пресловутых «коленок», то выводы социологических исследований, особенно по выборной тематике, легко проверяются, и, если по результатам опроса и итогам выборов есть серьёзные расхождения (больше, чем статистическая ошибка), то можно говорить об умышленных искажениях (враньё) или неопытности социолога.

Кроме того, мониторинговые исследования - тоже гарант достоверности. Если из года в год показатели сильно не различаются (с учётом общественной ситуации) то это тоже аргумент в пользу надёжности исследования. Для социолога-полевика важна репутация: если раз вляпаешься, то потом не отмоешься и заказов не будет.

В начале своей деятельности было обидно слушать такие обвинения, я пытался что-то доказывать, но в последние несколько лет попустился и, что я не верблюд, никому не доказываю.

- В каком состоянии находится социология в регионе?

- В настоящее время сильно читинское отделение Российского общества социологов во главе с кандидатом социологических наук Георгием Зимиревым. Социологи этого общества проводят систематические конференции, и сам Зимирев проводит исследования, соответствующие методическим процедурам.

Из политологов я бы назвал Игоря Линника, чьи рассуждения заслуживают доверия, основаны на анализе текущей ситуации (правда, он политически ангажирован, состоит в «Яблоке»).

Есть, конечно, социологи в правительстве края (управление внутренней политики), но их деятельность закрыта, насколько они точно проводят исследования, непонятно. Также этой деятельностью в крае занимается Федеральное агентство правительственной связи и информации при президенте РФ (ФАПСИ), но тоже ничего об этом сказать невозможно.

- Как вы оцениваете смену власти в регионе, что можете сказать о восприятии обществом фигуры врио губернатора Александра Осипова?

- Неожиданный приход к власти Осипова вызвал у забайкальцев надежды, хотя, по данным последнего опроса, население всё-таки относится к нему настороженно: это и понятно, за короткое время уже четвёртый руководитель.

Прошлое Александра Осипова туманно. Интересен вопрос, почему он быстро ушёл из замов министра по развитию Дальнего Востока (вместе с ещё одним замом, ответственным за программу дальневосточного гектара) сразу после прихода туда нового министра.

Оценку деятельности за 3 с небольшим месяца работы давать сложно. Положительно то, что, в отличие от предшествующих губернаторов, он активен, разъезжает по краю, даёт поручения, то есть выстраивает свою вертикаль власти. Пробил, с трудом, бюджет выживания края с общей суммой (с февральскими поправками 61,5 млрд рублей), но этого всё равно не хватает на зарплаты, они рассчитаны на 10 месяцев. Убрал вечного мэра Читы, обещал всенародные выборы мэра. Активизировал работу с Москвой, что не удавалось предыдущим коллегам, в том числе по национальным проектам. Понятно, что немного изменившаяся позиция центра - это некие обязательства Москвы перед Александром Осиповым, вероятно, в рамках договорённостей для того, чтобы он стал во главе депрессионного региона. Формирует свою команду, «ушёл» одиозных фигур прежней администрации, правительства.

Но есть и тревожащие сигналы. Если человек начинает работать в начале своего пути сверхактивно, проявляя чрезмерный энтузиазм, привлекая в свой стиль работы окружающих, то это первый признак грядущего профессионального выгорания (любой психолог скажет). Понятно, это не совсем нравится «старой гвардии». Думается, что размеренный ритм работы, без авралов, больше помогает делу.

Кроме того, в последнее время, как из рога изобилия, льются всевозможные проекты: вхождение в ДВФО с выдачей гектаров, реанимация идеи троллейбусной линии до Каштака и КСК, строительство двух развязок в Чите, всех расселить из аварийных домов, построить тёплые туалеты в школах, модернизировать пункт пропуска с Китаем, создать глобальный ТОР в целом из края, пустить электричку до аэропорта, привлечь инвесторов для освоения очередных месторождений. Вероятно, список будет пополняться. Вопрос в связи с этим очевиден - где на это всё взять деньги, которых на зарплату не хватает?

Такие широкие обещания даются накануне выборов, до которых 8 месяцев. Очевидно, что все они реализованы в оставшееся время не будут и начнётся поиск виновных. Что и происходит с министром образования края Андреем Томских и реализацией проекта тёплых школьных туалетов. И вопрос тоже упирается в деньги - у муниципалитетов их нет, разве минобр должен их искать? Вот врио и срывается на исполнителей.

Дальше будет больше. Настраивая против себя местную элиту, Осипов создаёт не просто возмущение, оно выкристаллизуется в системную оппозицию, которая на фоне нереализованных обещаний выдвинет своего кандидата.

Ещё один минус в кадровой политике врио в том, что, хотя он и убирает наиболее одиозных фигур, часть остаётся: Сергей Трофимов (первый заместитель руководителя администрации губернатора - ред.), Светлана Судакова (руководитель регионального избиркома - ред.) и ряд других. Не совсем понятна идея с «Забайкальским призывом» - во что она выльется, неясно: претендующие на госслужбу должны проходить комиссии, сдавать экзамены, иметь соответствующее образование.

Но население Забайкальского края верит, что с приходом новой власти что-то изменится к лучшему.