Затерянные в Ленинске

Чтобы попасть в Ленинск, нужно махнуть от Читы разом 200 километров вначале по асфальтированной трассе, потом осторожно выруливать по дороге вдоль раскуроченных золотарями гор песка, где чуть добавил скорость - тащит в сторону, потом забраться на сопочку, с которой открывается вид на реку, желто-красно-зелёное покрывало лесной листвы и прижавшиеся к ним деревянные домишки. Красиво так, что захватывает дух.

На одном из домишек, скорее напоминающем перекошенную временем, ветрами и всеми непогодами хибарку, развевается флаг Российской Федерации. Подъезжаем. На табличке у входа написано, что местный фельдшерско-акушерский пункт. Сюда-то нам и нужно.

Участковой больницы в Ленинске никогда не было, а в здании нынешнего ФАПа работал когда-то детский сад. Ближайшая участковая больница в лучшие времена была в Оленгуе. Оттуда её убрали, заменив на такой же фельдшерско-акушерский пункт.

Молоденькая Мария Григорьева работает фельдшером в родном посёлке каких-то три месяца. До неё два года на эту должность никого не могли найти. Через пару месяцев у Маши будет декретный отпуск, сидеть в котором долго, говорит она, не получится – хочется поскорее отработать трёхгодичный контракт. Поэтому с ребёнком дома собирается пробыть лишь два месяца.

«В 2015 году родилось трое, умерли двое, с патологией детей нет, - робко рассказывает она о ситуации в деревне. – У меня здесь есть «Супрастин», ацетилка, «Парацетамол». Есть «Преднизолон» и «Беродуал» для астматиков, есть нитроглицерин, «Гепарин», «Эуфиллин» тоже есть. Это всё в пределах неотложной помощи. Для помощи при гипертоническом кризе есть «Фуросемид» и магнезия», - Маша кивает в сторону полупустых полок.

В двух комнатках ФАПа с детскими весами, старым пеленальным столиком и гинекологическим креслом холодно.

«Сегодня ещё подтопили. А так я за три месяца четыре раза сама болела, - говорит фельдшер. – Дрова покупать не на что, я вот из дома несколько чурок принесла, но всё здание с администрацией, библиотекой и клубом ими не протопишь».

В администрации разводят руками: дров, действительно, нет. И денег на дрова – тоже. На выборах 13 сентября сменилась глава посёлка, которая к исполнению обязанностей ещё не приступила. Предприниматели в долг дров уже не дают. Выйдет новая глава – с неё и будет спрос.

«Если по-хорошему, то тут кубов 20 на отопительный сезон надо, чтобы не холодно было. Здание-то старое. Конёк провалился, дождь и снег в крышу попадает, всё по стенам течёт, высохнуть не успевает. Продувает со всех сторон», - говорит специалист местной администрации.

«Для того, чтобы мне съездить в больницу в Новую, нужно сесть на маршрутку, которая раз в неделю ходит. Билет в один конец стоит 400 рублей. И только через неделю я смогу вернуться домой, потратив почти тысячу рублей на дорогу», - рассказывает фельдшер Маша, кутаясь в куртку.

В месяц за работу с тремя сотнями жителей ей платят чуть больше 8 тысяч рублей. Когда звали на вакантное место, обещали зарплату в 30 тысяч и 80 тысяч подъёмных. На них надежда ещё осталась: выплачиваться они должны через три месяца испытательного срока, которые у девушки истекают 6 октября.

«Я поверила, поехала. Сейчас пожалела. Оборудование более-менее какое-то завезли, но тоже не особо. Столики, сами видите, все шатаются, колёс нету. Пожалела потому, что отдалённый район, нет ни машины, всё приходится делать на свои деньги: даже ручки, карандаши, бумагу покупать. Я больше трачу, чем получаю», - девчонка, которая всего три месяца, как окончила техникум, чуть не плачет.

Ездить в больницу Новой за свой счёт нужно не только с отчётами, но и за зарплатой, которая должна приходить 15 числа каждого месяца. О том, перечислили ли деньги, в Ленинск никто не сообщает, поэтому ехать приходится наобум. И не всегда возвращаться с деньгами – так случилось в сентябре, когда зарплату задержали, и больше тысячи рублей из своих восьми Маша прокатала впустую.

Для того, чтобы иметь право продавать в ленинском ФАПе лекарства, фельдшер должен пройти специальные курсы. Заявки, говорят в новинской больнице, подаются ежегодно, но самих курсов года два как не было. И до курсов ли с такой зарплатой и вызовами к стонущим пенсионерам и неделями не выходящим из алкогольного запоя мужикам, у которых начались галлюцинации?

«К таким вместе со скорой нужно вызывать полицию. К работе скорой, кстати, вопросов нет – они приезжают к нам достаточно быстро, часа через три», - рассказывает Мария Григорьева.

Лекарства из аптеки она привозит по заказу односельчан, таская в поездке не только пакеты с собственными документами, но и пакеты с таблетками и растворами. Не будь этого, большинство пенсионеров в Ленинске останутся даже без капель от насморка.

Родственникам в город здесь не позвонишь: раньше была сотовая связь, но в начале сентября сняли всю аппаратуру, пообещав поставить какое-то усиление. С тех пор и молчит Ленинск, изредка позвякивая трубкой прикрученного в коридоре администрации таксофона.

Раньше на станции Новая были две хорошо оборудованных больницы, в которых было отделение хирургии и проводились сложные операции. Сегодня многие районные больницы в Забайкалье не оперируют, за помощью нужно ехать в Читу.

Евгений Валентинович Бывалин, хирург высшей категории, приступил к исполнению обязанностей главного врача больницы в Новой всего неделю назад и вместе с бригадой врачей впервые в своей жизни приехал на проведение медосмотра жителей Ленинска почти сразу за нами. Вместе с ним приехали гинеколог, окулист, терапевт и педиатр. На медицинский осмотр население особо не торопится, несмотря на то, что объявления висят в людных местах уже несколько дней. Не верят здесь люди в медицину.

«К нашей больнице относятся всего шесть ФАПов, они все укомплектованы, по лекарствам сейчас все торги прошли. На ФАПах, где я был, с медикаментами всё в порядке. Конечно, население хочет, чтобы наша помощь была более доступной, более квалифицированной. Мы делаем всё, что от нас зависит», - Евгений Бывалин обводит глазами коморку фельдшера.

Разговор заходит о скорости скорой помощи.

«Есть норматив времени прибытия бригады, но этот норматив по городу действует. Здесь представьте: 160 километров. Какой же тут может быть норматив? Если вызов поступает, бригада с Новой выезжает сюда. У нас на район достаточно бригад. Конечно, машины старенькие, но мы их чиним, лечим», - и замолкает.

Чинить и лечить в этом ФАПе можно мало что, здесь можно только реанимировать. Это Читинский район, почти краевой центр. Что творится в других деревеньках где-нибудь подальше, представить страшно: при взгляде только на здание фельдшерского пункта и его оснащение мысли о выздоровлении сметаются мыслями о бренности бытия.

В этом же здании находятся комната администрации, комната сельской библиотеки и комната клуба, где раньше занимался кружок по танцам, а теперь лежат сложенные стопками книги. От сырости здесь завёлся грибок, красный налёт от которого покрыл и страницы книг, и стены, и полки, и листья цветов. Почувствуй, как говорится, себя на Марсе.

«Я прочитала, что этот налёт крайне вреден для здоровья, особенно влияет на развитие онкологических заболеваний. Вот и решили с мужем полы в клубе поменять сами. Вроде остановился рост грибка. Нужно срочно менять полы в библиотеке», - рассказывает местный библиотекарь, которая стягивала доски вручную. На ремонт полов подали заявку, но денег пока не получили.

В Ленинске под её присмотром ни на год не переставали принимать в пионеры, а сколоченная бригада тимуровцев вот уже несколько лет помогает пенсионерам копать картошку, носить дрова и воду.

«Хорошие у нас дети. Только мало. Вот и школу из одиннадцатилетки девятилеткой сделали, ребятишек по пальцам пересчитать осталось», - вздыхает женщина.

От перекошенного здания ФАПа, администрации, клуба, почты и библиотеки – тут уместились все, потому что других зданий теплее и лучше в посёлке просто нет – тянется тонкий желоб к избушке во дворе. Это кочегарка, которая должна отапливать дом. На двери замок, внутри по-осеннему прохладно.

Такие домишки раньше в деревне называли времянками: наскоро слепленные, с бугристыми стенами, где густо намешанная извёстка ковыльной кистью мазалась на бугристый цемент, они ставились до следующего лета, пока не отстроят что-то капитальное.

Деревянная котельная около ленинского ФАПа похожа на старушку, непонятно каким чудом дожившую до столетнего юбилея. Внутри в выкопанной яме выложена спящая сегодня печь, спускаться к которой нужно по огромным ступеням. Рядом накинутая тряпьём кровать, в крыше – огромный железный желоб. Во время этой экскурсии Евгения Бывалина - «свеженазначенного» главврача новинской больницы стало жаль: есть уютная разруха завалинки, которую можно поправить, а есть разруха, когда опускаются руки. Вряд ли хирург с 20-летним стажем был готов увидеть холодную котельную и перекошенное нечто, по которому тепло от печки должно идти в ФАП. Да и ФАП в таком состоянии увидеть тоже вряд ли мечтал.

Сегодня нам очень много говорят о прелестях экономии и оптимизации. Между тем 25 сентября в администрации края один руководитель крестьянско-фермерского хозяйства рассказал, что пить его механизаторы перестали тогда, когда он поднял им зарплату до 30 тысяч. «Зайдут в магазин, облизнутся на поллитра, и домой, потому что завтра на работу, а работу они потерять боятся», - вот так-то.

Можно сколько угодно пенять людям на местах, что всё рушится от их лени и платить по 8 тысяч рублей. Можно разводить руками, говоря о причинах смертности и погибающей деревне. Можно удивляться, почему на место фельдшера трудно найти кандидатов. А можно дать денег на всё это, вместе с которыми придёт и людская надежда на будущее, и желание что-то в этих гиблых мирках без связи менять.

Сегодняшняя медицина, а с ней и вся социалка, и власть на местах задыхаются от недофинансирования. Пока мы вводим критерии эффективности и проверяем их на статистиках, люди все болезни лечат с трудом добытой пачкой «Парацетамола», десятилетиями не могут съездить в больницу, чтобы зайти в кабинет к стоматологу, и умирают в ожидании помощи. И не от нежелания лечиться не идут – от безнадёжности.