Ярослава ганжур, татьяна останкова
Корреспонденты «Чита.Ру» на один день облачились в спецодежду СУЭКа и показали добычу изнутри
Путешествие на СУЭК — он же Харанорский разрез — всегда оставляет свои отпечатки. На этот раз мы едем с мыслью, что наконец-то удастся посмотреть на работу гигантских машин вживую, увидеть добычу угля, прикоснуться к чему-то большому. Сейчас расскажу, как это было.
Знакомый шлагбаум, проверка автобуса с надписью «СУЭК», просторы разреза. Понимаю, что нас ждёт что-то интересное, ведь в прошлый раз без этого не обошлось.
Пока едем, наша сопровождающая Анна говорит: «У вас в номере уже лежит спецодежда, переодевайтесь, сразу поедем на разрез». Круто, а чего ждать?
Говоря о спецодежде — я не знаю, как мужики работают в таких тяжёлых костюмах. Мне двигаться было сложно, не то что выполнять физическую работу. Зато в подобных куртках и штанах точно не замёрзнешь ночью или зимой, это чувствуется сразу. Кстати, нам выдали полный комплект: штаны, куртку, кофту, лосины, перчатки, шапку, и, конечно, очки и каску. В общем, мы почти слились с толпой!
Пока едем, наша сопровождающая Анна говорит: «У вас в номере уже лежит спецодежда, переодевайтесь, сразу поедем на разрез». Круто, а чего ждать?
Говоря о спецодежде — я не знаю, как мужики работают в таких тяжёлых костюмах. Мне двигаться было сложно, не то что выполнять физическую работу. Зато в подобных куртках и штанах точно не замёрзнешь ночью или зимой, это чувствуется сразу. Кстати, нам выдали полный комплект: штаны, куртку, кофту, лосины, перчатки, шапку, и, конечно, очки и каску. В общем, мы почти слились с толпой!
Садимся в автобус, который нас повезёт на разрез, и наш фотограф Таня замечает парней в красных касках: «А в чём различие касок? Почему они разных цветов?»
Анна рассказывает, что у рабочих красные каски, руководство ходит в белых касках. Мы, кстати, были тоже в белых. Начальство, грудь вперёд!
Анна продолжила, что есть ещё зелёные каски — они для сотрудников, которые проработали меньше года. Я говорю: «А для чего их каски выделять другим цветом?» Ещё один наш сопровождающий, Вячеслав, отвечает: «Чтобы водитель бульдозера или БелАЗа сразу видел, что в разрезе новичок, и он может повести себя непредвиденно». Здорово, что здесь продумано всё до мелочей.
Анна рассказывает, что у рабочих красные каски, руководство ходит в белых касках. Мы, кстати, были тоже в белых. Начальство, грудь вперёд!
Анна продолжила, что есть ещё зелёные каски — они для сотрудников, которые проработали меньше года. Я говорю: «А для чего их каски выделять другим цветом?» Ещё один наш сопровождающий, Вячеслав, отвечает: «Чтобы водитель бульдозера или БелАЗа сразу видел, что в разрезе новичок, и он может повести себя непредвиденно». Здорово, что здесь продумано всё до мелочей.
Мы подъехали к смотровой площадке, на которой уже были в прошлый раз. Ну, красота, видно весь разрез, ремонтные цехи, железную дорогу. Анна показала, где была смотровая площадка раньше. На вопрос, почему её пернесли, Анна ответила, что раньше работы велись там, а теперь здесь. По удалённости это где-то минут 15 пешком.
Ну вот, наконец-то мы в разрезе! Думаю, никто не представлял дорогу на добыче идеально ровной, так оно и вышло. БелАЗы своими колёсами проделывают такие узоры на дороге, которые автобусу не очень-то и нравятся. Зато для нас — почти что экзотика.
Мы ехали около 10 минут. Наконец-то подъехали к БелАЗам и экскаватору. Говоря о последнем, наш сопроводитель рассказал, что он работает на электричестве. Только представьте, этой махине нужно 6 тысяч вольт, чтобы погружать уголь на БелАЗы. Вау. Да и вид у него внушительный.
Ага! Подумали о том, как же экскаватор работает на электричестве в разрезе? Там же розеток-то нет, тем более, которые смогут выдержать 6 тысяч вольт. Так вот, рабочие постоянно перетаскивают огромный кабель, который подключают в специальном здании, где находятся все электрические блоки. Вот так из раза в раз по мере движения экскаватора рабочие перемещают провод.
Мы ехали около 10 минут. Наконец-то подъехали к БелАЗам и экскаватору. Говоря о последнем, наш сопроводитель рассказал, что он работает на электричестве. Только представьте, этой махине нужно 6 тысяч вольт, чтобы погружать уголь на БелАЗы. Вау. Да и вид у него внушительный.
Ага! Подумали о том, как же экскаватор работает на электричестве в разрезе? Там же розеток-то нет, тем более, которые смогут выдержать 6 тысяч вольт. Так вот, рабочие постоянно перетаскивают огромный кабель, который подключают в специальном здании, где находятся все электрические блоки. Вот так из раза в раз по мере движения экскаватора рабочие перемещают провод.
Когда мы подъезжали к БелАЗам и экскаватору, от нас отъехал небольшой КамАЗ (да, небольшой, по сравнению с БелАЗами-то). Но вместо кузова у него был какой-то вагончик. Оказывается, так обедают рабочие — к ним приезжает такая машина, а внутри там всё обустроено как в обычной столовой. Вот тебе и еда горячая, чай, кофе, удобные столики, руки помыть можно, куртку снять. Опять же, ну и продумано всё тут.
Мы выходим из автобуса, и Вячеслав говорит: «Хотите залезть на БелАЗ?» Спрашиваете! Но, честно признаюсь, это страшно. Машина гудит, двигатель ревёт, залезаешь по железной лестнице впереди, а наверху — небольшая площадка для перемещения и кабина водителя. Подсаживаюсь к нему.
Мы выходим из автобуса, и Вячеслав говорит: «Хотите залезть на БелАЗ?» Спрашиваете! Но, честно признаюсь, это страшно. Машина гудит, двигатель ревёт, залезаешь по железной лестнице впереди, а наверху — небольшая площадка для перемещения и кабина водителя. Подсаживаюсь к нему.
— Как вы стали водителем БелАЗа?
— Ну, я здесь живу. Устроился работать, а работа здесь — перспективная. Меня всё устраивает, и всё классно. У нас полный соцпакет, своя медсанчасть, где мы можем пройти всё вплоть до физиотерапии. Если захотим отдохнуть всей семьёй, то раз в 3 года нам положен проезд в отпуск и санаторно-курортное лечение, которое оплачивает предприятие — билеты и путёвки. А вообще у нас отпуск как у всех, как положено по закону.
— Что чувствуете, когда пересаживаетесь за легковой автомобиль после БелАЗа?
— Кажется, что ногами упрёшься в землю. Лучше всё таки БелАЗ, чувствуешь себя увереннее (смеётся).
— Ну, я здесь живу. Устроился работать, а работа здесь — перспективная. Меня всё устраивает, и всё классно. У нас полный соцпакет, своя медсанчасть, где мы можем пройти всё вплоть до физиотерапии. Если захотим отдохнуть всей семьёй, то раз в 3 года нам положен проезд в отпуск и санаторно-курортное лечение, которое оплачивает предприятие — билеты и путёвки. А вообще у нас отпуск как у всех, как положено по закону.
— Что чувствуете, когда пересаживаетесь за легковой автомобиль после БелАЗа?
— Кажется, что ногами упрёшься в землю. Лучше всё таки БелАЗ, чувствуешь себя увереннее (смеётся).
Всё-таки слезать с БелАЗа страшнее. А может, я боюсь просто. Ещё роба тяжёлая. Как они так ловко в ней двигаются?
Поехали смотреть роторный экскаватор. Какая же огромная техника — видно издалека. Выходим из автобуса и замечаем, как что-то блестит на солнце. Пыль, что ли? Но пыль же не блестит.
Вячеслав говорит: «Видите? Это уголь». Простите, что? Уголь блестит? Кажется, в этот момент мир перевернулся.
А ещё через пару минут стало понятно, почему работники разреза часто чёрные. Потому что летит угольная пыль, попадает на руки, лицо, одежду. И ещё рабочим положено каждый день по пол-литра молока за вредные условия труда.
Вячеслав говорит: «Видите? Это уголь». Простите, что? Уголь блестит? Кажется, в этот момент мир перевернулся.
А ещё через пару минут стало понятно, почему работники разреза часто чёрные. Потому что летит угольная пыль, попадает на руки, лицо, одежду. И ещё рабочим положено каждый день по пол-литра молока за вредные условия труда.
Вообще ротор — огромный круг с зубьями, если так можно назвать. Роторный экскаватор дробит уголь, по ленточному конвейеру он идёт на другую сторону. Второй машинист контролирует насыпание угля в вагоны. Рядом с экскаватором — железная дорога, туда подходят поезда, чтобы забрать ископаемое.
Кажется, на сегодня наше путешествие по разрезу закончилось. Наши сопроводители рассказывают, что вся работа техники на СУЭК контролируется одним человеком, который за всем наблюдает.
У него есть камеры, через которые всё видно. А при помощи рации он может предупредить водителей, помочь им регулировать движение. Как сказал сам сотрудник: «Никто от моего зоркого ока не убежит».
У него есть камеры, через которые всё видно. А при помощи рации он может предупредить водителей, помочь им регулировать движение. Как сказал сам сотрудник: «Никто от моего зоркого ока не убежит».
На следующий день мы поговорили c девушками, которые работают в центре управления железной дороги СУЭКа.
У них есть специальный пульт, через который они контролируют всё движение поездов, а также камеры, позволяющие наблюдать за погрузкой, разгрузкой, работой кранов и прочим.
У них есть специальный пульт, через который они контролируют всё движение поездов, а также камеры, позволяющие наблюдать за погрузкой, разгрузкой, работой кранов и прочим.
А вообще, СУЭКу исполнилось 20 лет, поэтому мы не могли не поговорить с руковрдством — заместителем генерального директора по производству компании «Разрез Харанорский» Петром Габидулиным.
«Пожелаю светлого будущего, больших перспектив. Чтобы не только на работе всё было хорошо, но и дома. И, самое главное, — если коллектив будет единым целым, коллеги подставят своё братское плечо при случае, то всё у нас получится», — рассказал Пётр Габидулин.
«Пожелаю светлого будущего, больших перспектив. Чтобы не только на работе всё было хорошо, но и дома. И, самое главное, — если коллектив будет единым целым, коллеги подставят своё братское плечо при случае, то всё у нас получится», — рассказал Пётр Габидулин.
Так и закончилось наше путешествие на СУЭК. Круто, что в Забайкалье есть предприятия, которые заботятся о своих работниках, контролируют выполнение техники безопасности и работают на благо всего края.