Как в Чите решают судьбу старинных домов

Ольга Ян-Мина:

Да, регионального, но он в собственности Российской Федерации.

— В Забайкалье идет Год объектов культурного наследия. Мы исходим из того, что это некая опорная точка по привлечению внимания к ОКН. Эта работа началась не в 2025 году, она велась всегда и не закончится этим годом. Сегодня мы поговорим про объекты архитектуры. Например, один из них — визитная карточка Читы — дом Игнатьевой. Это объект регионального значения?

Ольга Ян-Мина:

Федеральный ОКН представляет интерес для всей России, а региональный — для конкретного субъекта, в частности — Забайкальского края. Муниципальный, соответственно, — для муниципального образования, но у нас на территории края таких нет. Не хотят муниципалы брать на свою охрану какие-то объекты.

Светлана Салмина:

13 в Чите и 39 в крае.

— В чем разница между региональным и федеральным ОКН?

Ольга Ян-Мина:

Здание получает особый режим содержания и реставрации.

— Сам факт отнесения архитектурного сооружения к объекту культурного наследия что-то для него означает?

Ольга Ян-Мина:

Нет, согласовывать нужно с Государственной службой по охране памятников. Мы научно-исследовательское учреждение. Занимаемся исследованиями объектов и их особенностей, определяем предметы охраны и границы их территорий. Работаем в архиве, ищем информацию для составления исторических справок. Раньше центр был больше, до 2004 года мы были специальным уполномоченным органом на территории Забайкальского края, который осуществлял государственную охрану.

В 2002 году изменилось законодательство, полномочия передали Министерству культуры края, а мы стали их подведомственным учреждением. То есть проводим теперь только научные исследования по объектам. 

Вообще центр создали в советское время, скоро организации будет 35 лет. В стране была разруха, объекты не реставрировались. Вот этот дом (дом Игнатьевой) был в аварийном состоянии. Благодаря центру он сейчас стоит и в таком состоянии.

— То есть с ними ничего нельзя делать без согласования? Например, с вашим центром?

Светлана Салмина:

В особенно плохом состоянии жилые дома, которым по сто лет. Дореволюционные крыши протекают. Их порою закрывают рубероидом или шифером. Как будто бы сделали ремонт.

Светлана Салмина:

Нет, региональный, в собственности Российской Федерации.

Светлана Салмина:

Это Игнатьев построил для своей семьи. Его особенность — двухцветный зал, который богато декорирован лепниной. Комнаты, прилегающие к залу, имеют сохранившиеся росписи — они до сих пор находятся в неплохом состоянии. Кроме того, это здание имеет уникальный эркер.

Ни на что не похожий, конечно, и силуэт этого здания. На одном здании и шатер, и купол, и закомары, которые венчают ось. Объем фланкирован ризалитами, которые придают выразительность. Монументальность воспроизведена обшивкой, имитирующей руст. Наличники скромные, но декорированы накладными элементами.

— В целом как вы оцениваете состояние объектов культурного наследия, которые относятся к архитектуре? Принято думать, что всё с ними плохо. Как на самом деле?

— А есть объекты в хорошем состоянии? Это, например, здание Центробанка, насколько я понимаю. Это федеральный памятник?

Ольга Ян-Мина:

Ну, в здании регулярно проводят поддерживающие, реставрационные ремонты, сохраняют внутреннее убранство, которое само по себе представляет объект культурного наследия. К этому дому ответственно относятся.

— Он, насколько я понимаю, действительно хорошо содержится?

Ольга Ян-Мина:

Удовлетворительное.

— Вы оцениваете состояние этого здания как хорошее?

— Много ли в Забайкалье памятников федерального значения, относящихся к архитектуре?

Светлана Салмина:

Около 300.

— А региональных?

Светлана Салмина:

Для того, чтобы их содержать, многовато.

Ольга Ян-Мина:

На территории Забайкальского края несколько исторических городов. К ним относится Чита, Петровск-Забайкальский, Нерчинск, Сретенск и Шилка. Раньше, в советское время, даже был нормативный акт, в котором были указаны исторические города, в том числе и нашей Читинской области. Сейчас он прекратил свое действие, но в федеральном законе указано, что историческое поселение — то, в котором есть объекты культурного наследия.

— Это много или мало?

— Давайте разберем пример дома Игнатьевой. В каком состоянии находится здание? Чем примечателен памятник?

2025 год в Забайкальском крае объявлен годом объектов культурного наследия (ОКН). Это решение продиктовано не просто уважением к истории, оно остро актуально: в регионе насчитывается около 6 тысяч объектов культурного наследия, из них более 200 — памятники федерального значения, свыше 600 — регионального. Почти каждый из них с непростой судьбой. Множество зданий находятся в аварийном состоянии, а некоторые вообще на грани исчезновения. Объекты, официально признанные памятниками, нередко воспринимаются как обуза, и идеи их сноса звучат всё чаще.

В течение года предполагается не просто привлекать внимание к этим проблемам, но и искать пути их системного решения, потому что сохранение культурного наследия чрезвычайно важно. Утрата таких объектов — это не только потеря артефакта, но и разрыв с историей, памятью, опытом.

«Чита.Ру» совместно с правительством Забайкальского края реализует в 2025 году медиапроект, посвященный теме ОКН. Одна из частей проекта — специальные выпуски «Редколлегии». В очередном из них редактор «Чита.Ру» Андрей Козлов поговорил с руководителем Центра охраны и сохранения объектов культурного наследия Забайкальского края Ольгой Ян-Миной и научным сотрудником центра Светланой Салминой. Светлана Владимировна — аттестованный Министерством культуры Российской Федерации эксперт по проведению историко-культурной экспертизы на объектах культурного наследия.

Далее приводится подробная расшифровка проекта «Редколлегия» от 30 сентября.

Ольга Ян-Мина:

Нет, убирать нельзя. Только исключив из реестра. Сделать это можно по решению правительства. Надо провести экспертизу и доказать, что здание утратило свою историко-культурную ценность. Хорошо, что придумана такая норма, а то многие бы объекты исключали. В физическом смысле перенести куда-то памятник нельзя.

— Но попадание этого памятника в реестр блокирует собственнику возможность что угодно делать с ним. Это, очевидно, вызывает напряжение у тех же строителей. Периодически эти памятники стоят в тех зонах, где ведется комплексная застройка в том числе. И они хотели бы, чтобы их там не было. Их можно оттуда как-то убирать или нет?

Ольга Ян-Мина:

Тогда его надо законсервировать или пройти экспертизу и исключить его из реестра. Мы же охраняем не только красивые памятники, но и которые находятся в руинированном состоянии.

— Если памятник начинает рассыпаться, что тогда?

Ольга Ян-Мина:

Сейчас да, и еще это должна быть организация, которая имеет лицензию на проведение работ по реставрации и ремонту памятников. Но в следующем году законодательство меняется, и проводить ремонты смогут нелицензированные организации. Единственное, если в здании есть предметы охраны, то должна действовать всё-таки организация с лицензией.

— Когда проект одобрят, это передается подрядчикам, которых должен нанять собственник?

Ольга Ян-Мина:

Почему же, могут и инвестировать. Например, реставрацию Шумовского дворца провели на федеральные деньги. Конечно, Российская Федерация мало-мало, да, инвестирует в реставрацию. У нас чаще наблюдается проблема с субъектами в региональных значениях.

Ольга Ян-Мина:

Не значит, что, если зданию присвоен статус ОКН, с ним ничего делать нельзя. Нужно грамотно подходить к вопросу, соблюдая все тенденции объекта, их можно и использовать по-разному. Например, деревяшки. В них можно открыть офис, столовую, кафе. Обыграть это всё.

Светлана Салмина:

Вот усадьба Зазовских (Анохина, 56) начала XX века. Братья построили доходные дома. Один дом был Г-образной формы, с купольным завершением и располагался на углу. К нему через арочный проезд был пристроен второй объем, во дворе были хозяйственные постройки. Все здания являются объектами культурного наследия регионального значения. В конце 90-х годов решили расширить это здание, пристроить к нему еще одно.

— Это федеральная собственность, но вряд ли государство начнет заливать деньги в реставрацию памятников.

Ольга Ян-Мина:

Это так, а место-то не освобождалось. Пока памятник в реестре, даже если его нет физически, на земельном участке ничего нельзя построить.

— Но в 90-е такие объекты часто просто жгли.

Светлана Салмина:

Да, здесь много исторических объектов. Это, например, историческое здание первого центра Читы. Здесь была базарная площадь, городское торговое здание. Впоследствии всё это было снесено. На территории были построены лавки Бревнова, которые возводил Второв и сдавал Бревнову в аренду.

— Мы подошли к прекрасному перекрестку (Анохина и 9 Января). Он один из самых красивых в Чите, однако не самых благополучных.

Светлана Салмина:

Да, это нарушение. Конечно, здесь должны стоять нормальные деревянные окна. Дело в том, что исторические окна тут не сохранились. Как предмет охраны деревянные окна мы не могли включить, потому что их не было. Вопрос в том, как собственник подошел к замене окон.

— В исторических зданиях установлены белые пластиковые окна? Так было в проекте или это нарушение? Как это возможно?

Светлана Салмина:

Светлана Салмина:

Да. Он строился для Русско-Азиатского банка. Интересно то, что есть подвальное помещение с дверьми, как в хранилище. Там еще сохранился сейф. В этом здании впервые в Чите применили железобетонное перекрытие. В 92-м или 93-м, когда здесь был Сбербанк, обвалилась штукатурка с потолка. Мы стали осматривать, нашли места, проложенные газетами с ятями. То есть дореволюционные. Получается, что еще тогда уже были требования для банка о таких перекрытиях.

Нестандартные здесь и лестничные марши. Одна сторона сделана ступеньками в стену, а вторая поддерживается коваными фермами-ограждениями.

— Дом, который строился следом за ним, — это тоже объект культурного наследия регионального значения?

Деревянное здание строилось сразу же с брандмауэрной стеной, потому что оно стояло на границе участка. Это, во-первых, требования пожарной безопасности, во-вторых, возможность пристроить к этому зданию что-то. Так и получилось это соседство.

— Насколько необычен этот стык деревянного и кирпичного зданий?

Ольга Ян-Мина:

Да, и памятники требуют больше денег.

— Но это всегда вопрос финансов.

Ольга Ян-Мина:

 Может. В любой собственности.

— То есть памятник может быть в личной собственности?

Ольга Ян-Мина:

Я ездила в Вологду, мне очень понравилось. Там действительно очень много отреставрированных домов. Они используются. Нет такого, что вот идешь и кажется, что нет хозяина в центре города. Много хороших примеров реставрации.

Светлана Салмина:

А вот, кстати, дом Козлова — вашего однофамильца. Раньше там была детская больница, которую впоследствии перевели. 10 лет здание стояло неэксплуатируемое, оттуда начали всё тащить. Потом здание передали транспортной полиции, они сделали проект, хорошо восстановили дом. Единственное, что в здании не соответствует историческому облику, — металлическая обшивка. Но она согласована.

— А есть какие-то регионы, которые удачно выстроили работу с ОКН? Такие, где достаточно много примеров реставрационных работ, которые уже выполнены?

Светлана Салмина:

Да. Восстановили резьбу, отреставрировали парадный вход, восстановили дверь.

Ольга Ян-Мина:

У нас вообще по законодательству бремя содержания, то есть ремонт, поддержание объекта — всё возлагается на собственника.

— Это тоже пример того, как можно сохранить здание? То есть, условно говоря, заходит некая организация, которая берет здание под свое крыло, восстанавливает ОКН?

Светлана Салмина:

Обязательно составить проект реставрации, который должен пройти экспертизу. Здесь кирпичи уже разрушаются. Надо произвести укрепление этой кирпичной кладки, вычинку разрушенных кирпичей, чтобы штукатурный слой примыкал. Это здание ремонтировали, но еще в 90-х годах. Тогда особо проектов не делали, и получилось, что получилось.

— Здесь тоже видно, что фасад требует внимания. Что нужно сделать для того, чтобы этот фасад отремонтировать?

Ольга Ян-Мина:

Мы как работали, так и работаем. Но очень видна популяризация объектов культурного наследия. В рамках года культурного наследия, во-первых, мы создали каталог электронных объектов по Чите. Его мы хотим доработать и выпустить книгу. Во-вторых, мы подготовили альбом, содержащий информацию о памятниках архитектуры города. Всё это сделали за счет бюджетных денег.

— Возвращаясь к году объектов культурного наследия, что дало объявление этого года? Что-то поменялось в вашей работе?

Ольга Ян-Мина:

Мы настроены оптимистично. Появились такие возможности, как частное партнерство, вот эта аренда за 1 рубль. Это привлечет инвесторов. И Российская Федерация так или иначе восстанавливает ОКН. Думаю, всё будет хорошо.

— Вы в части судьбы объектов, которые относятся к архитектуре, оптимисты или пессимисты?

Ольга Ян-Мина:

Когда-нибудь всё равно это восстановится. Тем более мы стали больше говорить о нашем самосознании, о том, что нам необходимо беречь историю в свете всех мировых событий.

— Но когда?

Законодательство следит, чтобы было сохранено то, что является предметом охраны. Кроме лепнины, восстановили утраченную террасу, выход балкона на втором этаже.

Ольга Ян-Мина:

Мы не можем обязать, потому что предмета охраны нет.

Это дом архитектора Никитина Гавриила Власьевича. Одно из самых красивых зданий, по-моему, в Чите. Когда я начинала учиться в институте, здесь была библиотека. Здание было обшарпанным, с прогнившими полами, без башни — она была утрачена. В 1990 году здание передано в безвозмездное пользование творческим архитектурно-проектным мастерским «Читаархпроект». Организация его полностью восстановила на свои деньги. Объект очень интересный: внутри почти в каждом помещении очень богатая лепнина.

— Но согласитесь, что это здание изуродовано вот этим подходом. Можно обязать собственника заменить окна?

Светлана Салмина:

— Мы подошли к еще одному красивому историческому зданию. Расскажите о нём.