Не красоваться и не пилить

«Машзавод» и Сретенский судостроительный завод новая команда акционеров, вошедшая в Забайкальский край с подачи губернатора Константина Ильковского, планирует объединить в единый холдинг, к которому присоединится и читинский станкостроительный завод. Предполагается, что именно таким составом Забайкалье вновь выйдет на рынок больших военных и частных заказов. О том, как это видят новые собственники предприятий, ИА «Чита.Ру» рассказал директор по общим вопросам Сретенского судостроительного завода, исполняющий обязанности директора ОАО «Машзавод», совладелец заводов Дмитрий Рябец.

— Новые акционеры «Машзавода» — кто они?

— Круг акционеров «Машзавода» довольно широкий. Тут как питерские частные акционеры, так и местные. Я сам с Петербурга. Получилось так, что мы вошли в это предприятие месяца три назад с одной целью – возродить его. До этого я лично с группой акционеров вошёл в Сретенский судостроительный завод. Мы хотим сделать предприятия современными, компактными и работоспособными.

Мы не крупные бизнесмены, мы бизнесмены средней руки. Это и плюс, и минус. Денег нет, которые мы можем выложить сразу, но, будь они, они точно так же уйдут в болото или в песок. И государству, я считаю, лучше помогать под заказ: дать заказ и дать кредит. Мы не заняли тёпленькое сладенькое место.

— Чем вы руководствовались, когда входили в число акционеров «Машзавода»? Вы же знали реальное положение предприятия. На что делали ставку?

— Ставка одна – возродить. У меня своё современное предприятие, я занимаюсь катеростроением, у других акционеров различные машиностроительные направления. «Машзавод» известен тем, что он производил, да и производит холодильные машины для военно-морского, гражданского и рыболовного флота, плюс пошла программа импортозамещения. Мы видим перспективу заказов. Весь вопрос – сделать так, чтобы завод не был как раньше советской махиной, а стал трудоспособным с минимальным количеством квалифицированных работников. Это не значит, что мы старых собираемся убирать, здесь и так мало народа осталось. Весь костяк рабочего класса мы будем однозначно сохранять, потому что они молодёжи должны передавать знания. Хотелось бы обновить оборудование на более современное, на котором могут работать обычные компьютерные пользователи с инженерным образованием. Мир за то время, пока «Машзавод» не обновлял свою продукцию, далеко ушёл вперёд. Весь 2014 год завод отказывался от заказов, по причине невозможности их выполнения, хотя этих заказов было не мало.

— В каком состоянии находится сейчас предприятие?

— В плачевном. Реальная ситуация оказалась гораздо хуже, чем мы предполагали вначале. Наша первоочередная задача – вернуться в военно-морской и гражданский флот, в Минобороны по холодильным машинам. По компрессорам мы вообще безнадёжно отстали. Скорее всего, мы откажемся от безнадёжно устаревшей линейки поршневых холодильных машин и компрессоров, оставив лишь винтовые холодильные машины и тепловые насосы. Но чтобы это делать, мы должны преобразоваться. В советское время, при плановой экономике, «Машзавод» выпускал продукцию десятками. Сейчас же всё зависит от спроса. Поэтому зачем нам площадь 20 тысяч квадратных метров с обогревом? Это всегда будет тянуть на дно. Надо оптимизироваться, получить и освоить новые заказы. Тогда мы станем рентабельными.

К примеру, моё предприятие в Петербурге: три тысячи квадратных метров, 200 миллионов оборот. Тут тысяч 20 квадратных метров и сто работников, а в этом году не набежит и 30 миллионов оборота.

— Компоноваться собираетесь здесь, в центре Читы?

— Это мы решим. Сретенский судостроительный завод удалён, но часть будет делаться там, та же литейка (литейная продукция). Заводы будут помогать друг другу. Плюс с самого начала подключился читинский станкостроительный завод. Сейчас мы просчитываем все варианты. В центре города или нет — пока решаем. Скорее всего, если смена расположения завода и произойдёт, то уже на готовое место, а не в поле. Но без советской гигантомании.

— На какой оборот планируете вывести «Машзавод»?

— Быть может, здесь и не будет миллиардного оборота, но на 500 миллионов в год мы должны выйти. Бизнес-планы мы не писали, нам была поставлена задача спасти предприятие и вернуть его на российский рынок. На государство есть надежда, но она малая. Если оно поддержит завод заказами, то мы на 500 миллионов оборота в год достаточно быстро выйдем.

Почему ещё «Машзавод» привлекателен. Потому что холодильные машины в стране больше никто не делает. На Украине в Николаеве делали и ещё этим занимается одна компания, которая просто импортирует, делая вид, что создаёт продукцию в России. Холодильные машины пользовались спросом, сейчас просто надо убедить людей обращаться к нам. Если раньше здесь говорили: «Не звоните нам, мы закрылись», сейчас убедить их сложно.

— В 2012 или 2013 году говорили, что завод за год выпустил всего две холодильные машины.

- Такая была стратегия, для меня это до сих пор загадка. В 2014 году здесь было очень много заказов, но от них целенаправленно отказывались.

— Почему их не брали?

- К прошлым собственникам вопрос. Сейчас собственники полностью поменялись. Оборудование всё сохранено. Другое дело – нет того количества людей, которые будут на нём работать. Пока мы будем заниматься реорганизацией, мы однозначно запустим холодильные машины. Нам обещают, что две машины в этом году закажут, третью надо модернизировать. Плюс «худо-бедно» с компрессорами решаем. Сейчас на предприятии порядка ста человек работает, и то больше с ложкой, чем с сошкой. Рабочего класса меньше, больше управленческий аппарат.

— Собираетесь его сокращать?

— Однозначно. Рабочий класс будем увеличивать, будем реорганизовываться. Будет организован холдинг со Сретенским судостроительным заводом. Скорее всего, туда войдёт и Читинский станкостроительный завод. Тем самым, будет проведена первая волна оптимизации – все литье разместим в Кокуе, вся точная механообрабатка будет выполнятся на «Машзаводе», а заготовительные, раскроечные и сварочные работы разместим на станкозаводе. Таким образом не надо будет на каждом заводе дублировать одинаковые функции, учитывая что специалистов по этим профилям в полном объёме не на одной площадке уже нет. Они будут друг другу помогать. В масштабах страны заводы объединяются, мы это попробуем сделать в масштабах края.

— Вы сказали, что была поставлена задача спасти завод. Кем?

— Конечно, прежде чем войти, мы разговаривали с губернатором. Он понимал, что здесь беда. Фактически он поставил задачу, чтобы мы договорились со старыми собственниками, сохранили производство, оптимизировали его и разработали новую стратегию развития машиностроения в Забайкалье. И со своей стороны пообещал полную поддержку местной и федеральной власти, а также прямое лоббирование в плане получения заказов. Мы не скрываем, что это очень ответственная задача провести глобальную модернизацию больших машиностроительных заводов и не подвести губернатора. Как мы на Константина Константиновича надеемся, так и он на нас. Будем друг другу помогать.

— Остались ли у предприятия долги?

— Сейчас решаем вопрос по выплате долга по электроэнергии. Надеюсь, подпишем дополнительное соглашение. По остальным долгам ведутся переговоры. Выработаем какую-то схему, чтобы понемногу их гасить. Могу сказать простую цифру: по 90 миллионов долгов на каждом заводе.

Сретенский судостроительный завод мы вывели из банкротства. Пришли туда в октябре 2014 года. Там как раз государство помогло: уже решался вопрос о предоставлении заводу субсидии от Минпромторга. И край нам помог, и военно-промышленная комиссия при Рогозине. Судостроительный завод включён в перечень стратегических предприятий. На полученную субсидию мы погасили реестровые долги в районе 80 миллионов рублей. Пока мы её выбивали, старые собственники накопили ещё 90 миллионов рублей, хотя были обязаны делать текущие платежи. То есть сейчас мы не в банкротстве, но с огромными долгами.

— Как решили вопрос с предыдущими собственниками Сретенского судостроительного завода?

— Там с собственниками вообще беда. Если «Машзавод» — акционерное общество, и что-то как-то они производили, то в Кокуе 20 лет вообще ничего не делалось. Там господа бывшие собственники: директор, главный инженер и бухгалтер, которым свалилась эта собственность, спокойно высасывали все соки, жили спокойно, ничего не делали и кричали на всех углах: «Помогите!».

Мы за это время уже на тысячу тонн металлоконструкций на 100 миллионов должны начать заказы делать. Это трудно с такими долгами, но мы нашли схему. У бывших собственников мы за приличные деньги купили завод с небольшой пролонгацией. За это время спокойно, между банкротствами, они все сладкие куски с завода вывели: заводоуправление, водовод в посёлке Кокуй, два общежития, несколько магазинов. Сейчас нужно приглашать рабочих, а селить их некуда. Сретенский судостроительный завод пережил кое-как два банкротства. Мы влезли в эту ситуацию и, когда прислали аудиторов, то выяснили много вещей, нарушений, в которых мы сейчас будем разбираться.

— Тяжело ли выбивать заказы для судостроительного завода?

— Конечно, тяжело. Их мало, а производителей много. Судно же продать нелегко. Ни у кого нет в стране денег, кроме государства, только оно заказывает. Даже рыбаки-частники, которые раньше могли сами заказывать – тоже через государство, потому что они от квот зависят.

— Что планируется производить на Сретенском судостроительном?

— Мы начали с металлоконструкций для Быстринского ГОКа. Это рядом, всего 200 километров. Удобно.

— Оборудование на заводе в Кокуе осталось?

— Старые станки – да. Они в более-менее хорошем состоянии. Что касается техники для строительства судов, они либо 20 лет не заводились, и их только в утиль сдавать, либо были проданы. Там был асфальтовый завод, который продали. Продали всё ликвидное, а предприятию ничего не доставалось. Сейчас мы занимаемся тем, что на свои средства заказали новое оборудование, люди на коленках заказ не сварят. Сдаём старый металлолом, старые постели для судов, которые не нужны. Суда только не трогаем, которые наполовину построены, и вещи, которые нам потребуются.

Людей мы можем привлечь. Я пригласил туда директором человека, приехавшего с Крыма. Он в Керчи руководил огромным судостроительным заводом, входившим по величине в тройку Союза. Он согласился приехать к нам, живёт в Кокуе. Приглашаем ещё специалистов. Это большое недовольство вызвало у местных князьков. Я думаю, они предполагали, что мы приобретём этот актив, и не найдём людей, которые будут работать. Но ситуация изменилась.

— Есть ли механизмы, с помощью которых люди, о которых вы говорите, могут помешать работе новых собственников?

— Там же котельная, а это отопительный сезон. Мы сейчас опасаемся всего, вплоть до диверсии и очень плотно этим всем занимаемся. Мы максимально обезопасим посёлок вплоть до того, что отдадим котельную местным в аренду, лишь бы никого не заморозить. Я хочу, чтобы кокуйцы знали, что у них там творится.

— Если прорисовать 2016 год, цели по машиностроительному и сретенскому судостроительному заводам?

— Сретенский судостроительный завод однозначно будет людей искать. Да, мы задерживаем зарплату, но это связано с платежами. На весь этот год зарплата обеспечена. То, что будет приходить на счета, автоматом будет уходить на налоги и на зарплату. Сейчас там в районе 200 человек работают. Сварщиков, сборщиков нам надо ещё человек 50-100. Мы готовы принять и местное население, и жителей других районов. У нас осталось одно помещение, где мы можем размещать людей. Более опытных будем набирать уже из далека.

Сейчас нами ведутся переговоры с голландской корпорацией Damon о строительстве на экспорт двух огромных барж по 500 тонн. Ведутся переговоры с Росрыболовством, Росморпортом. Надо немного оздоровиться предприятию, чтобы конкурсы выиграть. Сейчас будет много совещаний в Новосибирске по военным заказам. С Якутией ведём переговоры по обновлению Ленского речного пароходства. По металлоконструкциям уже обсуждаем детали контракта, если ещё позиции две выстрелит, то будет хорошо.

На «Машзаводе», скорее всего, будем уменьшаться и приобретать несколько современных станков, которые заменят несколько десятков станков старого поколения. Если в 2016 году мы выйдем на выпуск 3-4 холодильных машин, это тоже будет хорошо. С учётом, если мы сможем скомпоноваться, конечно.

Если мы отстроим новое предприятие и раскачаем тему с теплонасосами, на которые постепенно переходит страна и уже перешла вся Европа, то будет хорошо. Образцы стоят готовые, их надо просто запускать и пробовать.

У нас нет задачи закрыть тут всё и распродать, как многие думают. Нам нужно возродить заводы, чтобы они работали эффективно, а не клянчить деньги у государства каждый раз, закапывая их в песок. Мы же не просто так сюда приехали, чтобы покрасоваться и попилить три куска металла.