На каждого по овце — почему идея о миллионе этих животных в Забайкалье пока недостижима?

На Забайкальский край сегодня приходится почти 58% поголовья овец и коз на всём Дальнем Востоке, но в конкретных цифрах, если сравнивать с тем, что было в нашем регионе на закате Советского Союза, это сущие пустяки — 415,5 тысячи голов в 2021 году против 3,7 миллиона голов в 1990-м (тут учитываются овцы и козы во всех категориях хозяйств). При этом Забайкалье, так уж исторически сложилось, идеально подходит для разведения овец, но экологически чистую баранину на прилавках магазинов в крае отыщешь с трудом, как и носки или варежки из местной шерсти.

О том, почему обещанные экс-губернатором Натальей Ждановой миллион овец пока остаются утопией, в каком состоянии сегодня находится краевое овцеводство и чем оно так привлекательно и выгодно, поговорили с депутатом Законодательного собрания Забайкальского края, заместителем председателя комитета по аграрной политике и природопользованию Анатолием Вершининым.

Бесконечный ресурс — у нас под ногами

— Анатолий Сергеевич, прежде чем сконцентрироваться на одной конкретной отрасли животноводства, давайте прежде скажем о всей сфере — наверняка падение поголовья в сравнении с временами СССР произошло не только в овцеводстве? И к чему эта «разница» сегодня привела Забайкалье?

— Кто-то скажет, что сравнивать статистику двух разных государств не совсем корректно, но это наглядно. Поэтому я всегда беру дореформенные показатели (до Аграрной реформы правительства президента Бориса Ельцина — А.С.) и цифры на сегодняшний день — в данном случае итоги 2021 года. И очевидно, что по многим видам животноводства у нас провал. Более-менее терпимые показатели можно отметить по крупному рогатому скоту, где с 2010 года после стремительного падения у нас начался прирост поголовья. А также необходимо отметить коневодство, где поголовье, наоборот, выросло по сравнению с периодом СССР и вывело нас в число одного из лидеров по России по численности этого вида животных.

Снижение численности поголовья практически во всех отраслях животноводства края привело к резкому падению нагрузки на сельхозугодья. И если в 1990-м мы имели 13,9 условной головы на 100 гектаров угодий, то в 2020 году их было всего около шести. А наши пастбища — это ценнейший возобновляемый ресурс, который занимает площадь в 3,6 миллиона гектаров или 6% от всех пастбищ в России. Нам надо этот ресурс как можно эффективнее использовать, но если нет нагрузки, то он не только крайне нерационально используется, но и в определенной мере деградирует. К тому же сухая трава с нестравленных пастбищ и неубранных сенокосов становится катализатором для возникновения и роста природных пожаров.

Ну и самое главное, в силу своей специфики сельское хозяйство очень сильно нуждается в господдержке, внимании, политической воле и на уровне страны, и на уровне регионов. Хоть сейчас и есть подвижки в этом направлении, но финансирования пока совершенно недостаточно.

— Почему, на ваш взгляд, овцеводство как никакая другая отрасль животноводства отлично подходит для Забайкалья?

— Лучше овцы, по оценкам многих ученых, никакое другое сельскохозяйственное животное не может использовать пастбище. Она поедает 600 с лишним видов трав. Для сравнения, крупный рогатый скот — только более 200 видов. Кроме того, это животное дает 13 видов полезной продукции. Это мясо, молоко, которое практически не используют у нас, но на Кавказе готовят брынзу и прочие ценные сорта сыров. Шерсть, шкуры, овчины, ланолин — природный воск, на основе которого сделана вся губная помада. Крупный рогатый скот дает восемь видов продукции, свиньи — всего четыре.

К тому же развитие овцеводства соответствует тенденциям мирового сельскохозяйственного производства, когда вектор смещается на ресурсосберегающие, адаптивные и ландшафтные технологии, которые применяются в гармонии с природой. Если проще, это ведение животноводства в естественных условиях — так называемое номадное. Когда оно опирается на местные природно-климатические, экологические условия и опыт коренных народов. Не нужны цеха, химия, добавки — это полностью органическое сельское хозяйство, для которого в основе нужны только пастбища, поэтому с точки зрения экономики это малозатратное экологичное производство.

В России насчитывается примерно 30 регионов, где овцеводство является традиционной, национальной отраслью, в том числе это и Забайкалье. Только представьте, в последнюю пятилетку Советского Союза около 40% всех денежных доходов в сельхозпроизводстве Читинская область имела от овцеводства.

От лозунга к реальности

— Экс-губернатор Забайкалья Наталья Жданова в 2016 году ставила задачу перед краевым Минсельхозом — увеличить поголовье овец до 1 миллиона к 2020–21 году. Но с уходом Натальи Николаевны с поста эта амбициозная задача канула в Лету. Насколько реальна была такая цель?

— Миллион овец — это лозунг скорее. Мы от Аграрного института два или три раза выступали с научными статьями, где предупреждали, что миллион овец даже до 2025 года невозможно достичь. У меня есть анализ по изменению численности поголовья овец в регионе, начиная с 1956 года — с момента утверждения забайкальской тонкорунной породы. Так вот, по 1978 год, когда у нас было максимальное поголовье овец (4,68 миллиона), мы прирастали в среднем в год на 2,95%. Но вокруг овцеводства, образно говоря, в тот период всё пело и плясало. И такой вот прирост. А до миллиона, когда Наталья Жданова сказала, надо было чуть ли ни на 20% в год прирастать. С чего, как? Это было совершенно нереально.

— А что сейчас реально?

— В конце 2020 года в крае была принята комплексная программа развития овцеводства, разработанная Минсельхозом с привлечением научного сообщества по поручению губернатора Александра Осипова. С 2021 года программа была запущена, получив финансирование 25,5 миллиона рублей. В 2022 году на овцеводство должны выделить еще 30 миллионов. Задача — прирасти поголовьем до 690 тысяч к 2030 году, в 1,6 раза к стартовым условиям. То есть где-то 5–6% в год. Это много, но реалистично, если особое внимание отрасли уделить.

Также есть цель увеличить в таких же объёмах (в 1,6 раза) производство шерсти и мяса баранины, а самое главное, повысить эффективность. У нас одна из главных проблем — это резкое падение племенных и продуктивных качеств овец. Например, настриг шерсти с одной овцы в 1990 году был в среднем 3,4 килограмма, а в 2020-м — всего 2 килограмма. Просто сместились акценты. Если раньше у нас было сугубо тонкорунное направление, то сейчас начали развивать грубошёрстное, так как такие породы по своей природе дают больше мяса, но меньше шерсти. И вот что имеем теперь. Если в 80–90-х четверть доходов получалась от производства баранины, а 75–80% давала шерсть, то сейчас наоборот — практически 90% дает мясо и только 10% шерсть.

— Но, если доля шерсти станет расти, что с ней будем делать? В регионе есть мощности для ее переработки?

— Раньше проблемы не было. Произведённую шерсть отправляли в Улан-Удэ на фабрику ПОШ (первичной обработки шерсти), там она проходила мойку и возвращалась на знаменитый наш камвольно-суконный комбинат, который тканью для школьной формы обеспечивал весь Советский Союз. А теперь эти связи порвались.

Благо, что в 2009 году в поселке Агинское было создано ООО «Руно», которое может всю шерсть, что мы производим, перемывать. Технические возможности позволяют. Сейчас около половины всей шерсти края идет на это предприятие. Это первичная переработка, а потом сырье поставляется в Китай, в Индию. Санкции на них не влияют, но пандемия здорово подорвала поставки. Еще они организовали единственное в России производство, когда специальным методом из грубой шерсти выбивают тонкую шерсть. Так вот, в Сибири сейчас лучший регион, который развивает овцеводство, это Республика Тыва. Они по поголовью уже превысили дореформенный уровень. Но они нам очень завидуют, что у нас есть такое производство.

При ООО «Руно» также недавно создали дочернее предприятие, которое занялось уже текстильным производством — они делают шерстяные изделия. Но это только начало и первое такое предприятие в крае. Теперь же надо в регионе наладить производство нити, потому что сейчас шерсть после первичной обработки они отправляют в другие регионы и нить заказывают, а потом уже делают свою продукцию. Появление этого этапа производства создаст полный цикл.

Внутреннее содержание важнее красоты внешней

— Вы сказали, что акцент с шерсти сместился на производство мяса баранины. Но будем честны — найти баранину в ассортименте в магазинах края очень сложно, это скорее редкость. Почему так происходит?

— Мне кажется, дело в изменении потребительских вкусов. Баранина и говядина у нас, по сравнению со многими регионами страны, очень вкусные, насыщенные и натуральные, но люди всё равно больше предпочитают более дешевую свинину и курицу, потому что это промышленное производство — оно менее затратное.

Может, я ошибаюсь, но, на мой взгляд, все глубинные процессы именно отсюда идут.

Но возвращаемся к нашим баранам. Мы сейчас производим грубо 3,6 тысячи тонн баранины на миллион населения в год. Есть медицинские рекомендации о том, что этого вида мяса в рационе должно быть килограммов до 10 в год на человека. Получается, меньше половины у нас. Однозначно недостаточно производим. Плюс учтите сложности с доставкой, логистикой. К тому же в непромышленном животноводстве получение мяса — как получение урожая, осенью много, а потом провал, начиная с января по май или даже дальше. Потока, как на фабрике, нету. Поэтому, если мы выйдем на запланированные показатели, то, может, и баранина станет более доступной, а ее объем потребления будет соответствовать рекомендациям.

— Всегда было интересно — зачем проводятся выставки овец? Просто похвастаться, у кого красивее выросло животное? Например, в июне в Чите проходила Сибирско-Дальневосточная выставка овец и коз.

— Красоту, конечно, тоже учитывают, но это не основное. Главное, что выставки имеют громадное значение для совершенствования племенных и продуктивных качеств животных. Мы же должны видеть, к чему мы идем, должны быть образцы. На выставках участвуют преимущественно племенные хозяйства, задача которых — улучшать породу, чтобы реализовывать овец в товарное хозяйство, а не на шерсть и мясо. К тому же участники выставок к ним готовятся, это здорово всех подтягивает — специалистов, чабанов и так далее. То есть вольно или невольно дух состязательности заставляет работать над совершенствованием племенных и продуктивных результатов.

Там оцениваются живой вес, настриг и качество шерсти. То, что причесали и помыли — это только внешний лоск. Товар же надо лицом показать. Но самое главное — внутреннее содержание. К тому же выставки привлекают внимание и федеральных органов власти к нашей отрасли. Например, в этот раз в Читу на выставку приезжала замдиректора Департамента животноводства и племенного дела Минсельхоза РФ Галина Сафина. Очень грамотный специалист, много нового рассказала, что будет делаться в плане совершенствования племенной работы. Каковы будут новые подходы, стандарты. Мы всё это обсуждали потом на научно-практической конференции в рамках выставки. Поэтому значение таких мероприятий очень велико.

— Принятая и запущенная в крае комплексная программа, вы думаете, подтолкнет овцеводство в Забайкалье вперёд?

— Надежда такая есть. Ещё бы привлечь к этой программе внимание уровня выше, чем регион. Например, уровня Дальнего Востока, где существует множество уникальных мер поддержки. Вообще такая программа, как принята у нас, сегодня является единственной среди 30 овцеводческих регионов. Может, имеет смысл сделать ее пилотной в масштабах всей России, о чём мы уже начали говорить вслух. Всё зависит от нашей настойчивости — и властей региона, и депутатского корпуса. Вот над этим сейчас и будем работать.