«Культурный слой»: Скульптор Баширов, или Что делает человека человеком

Последний выпуск рубрики «Культурный слой» в этом году мы посвятим замечательному читинскому скульптору Валерию Шамильевичу Баширову. Член Союза художников России, заслуженный деятель искусств Читинской области, он 21 год был директором Читинского художественного музея. Валерий Баширов стал автором Мемориального комплекса памяти воинов, погибших при сражениях на реке Халхин-Гол. Сегодня скульптор активно сотрудничает с руководством ОДОРА, создавая новые и реставрируя старые скульптуры.

– Вы родились в Чите?

– Да, родился в 1-м роддоме. Жили в Сосновом Бору. Там ещё сохранились двухэтажные старые дома. Тогда вокруг был лес, в котором мы бегали с утра до вечера. Вот там прошли и детство, и юность. Родители мои – тоже читинцы. Мама работала в швейном объединении. Отец был мастером головных уборов. Мой младший брат пошёл по его стопам. Средний брат тоже рисует.

– Какой вам представлялась Чита тогда?

– Загадочной. Когда читал о прошлом, о декабристах, всегда поражался тому, что всё это происходило прямо здесь. Лазо меня очень волновал, как умный человек, знавший восемь языков в чине прапорщика. Сейчас и генералов таких нет. Революционное прошлое, всё это в детстве вызывало гордость за Читу, и было приятно испытывать чувства, что я причастен к этому, что я – часть этого города. И всегда хотелось что-то для него сделать. Очень много читали забайкальских поэтов и писателей, ходили на «Забайкальскую осень», многое впитывали. Параллельно тайком слушали «The Beatles», Джаггера. Это и были те камешки, из которых складывалось мировосприятие.

– Откуда появился интерес к искусству?

– Меня привели в изостудию Веры Густавовны Байкиной. Интеллигентнейшая женщина, приехавшая из Польши и очарованная красотой Забайкалья. В её студии мы рисовали, читали интересные книги, обсуждали. Вера Густавовна всегда готовила что-нибудь интересное, и из стен студии мы выходили на улицы заряженными, возвышенными, как из другого мира.

– Вы в первую очередь начали рисовать?

– Рисовать я стал в студии. А лепил я лет с трёх. В таком возрасте многие пластилин ещё едят, а я уже начал лепить. Дома было всё в пластилине. Лепил крепости, рыцарей. Раньше пластилин был в больших коробках, и у него был особенный запах. Сейчас и цвета, и запах у детского пластилина не те.

–А где учились скульптуре уже профессионально?

– На художественно-графическом отделении Хабаровского пединститута. Там был такой скульптор Чжунь.

– Он прививал вам любовь к восточной культуре?

– Мы живём в Азии, но тот же Китай был тогда закрыт, поэтому с китайской культурой мы познакомились недавно. И я, честно говоря, от неё не в восторге. Мы слишком разные. Можно играть в китайцев, так же, как в африканцев, но это – не наше.

– В таком случае, какие мотивы, эпохи, сюжеты вас вдохновляют?

– Сложно сказать. Всё подпитывает. Как приправы и пряности улучшают аппетит, так же и хорошая музыка, поэзия помогают в работе. Тот же Пушкин. В детстве его стихи – это одно, в юности – другое, а сейчас читаю и поражаюсь, как мог человек писать настолько точно. В скульптуре в первую очередь вдохновляет русская деревянная скульптура религиозного направления, резьба, чешская деревянная скульптура.

– Какой материал для скульптуры привлекает больше всего?

– По камню я делал немного. В основном, из пластилина или глины, потом формую и делаю из искусственного камня. Это смола с наполнителем. Вот снежный барс.

Если проследить его историю, то был создан эскиз. Затем я варю металлический каркас. Это самая главная и очень увлекательная работа, основанная на знании анатомии. Если неправильно организовать линию позвоночника, то арматура будет попросту торчать. После сварки каркаса из проволоки потоньше и металлической сетки формируется объём. Очень важно, чтобы фигура получилась крепкой и нетяжёлой. Как самолёт. После создания каркаса создаётся сама фигура из пластилина.

– Вы говорили, что сейчас пластилин уже не тот. Это – настоящий пластилин?

– Речь шла о детском цветном пластилине. Это – настоящий, скульптурный пластилин. Его основная задача – быть твёрже обычного пластилина после затвердевания. Для лепки он разогревается, иначе размять его невозможно. Вот сейчас барс как раз лепится из пластилина. Он почти готов, осталось проработать кое-какие детали.

После этого по частям будет собираться форма. Её тоже нужно продумывать, чтобы всю фигуру можно было залить до самой верхушки, до спины в этом случае. Формовать сложно, это отдельная специальность. Затем производится отливка, чистка, полировка. Дальше останется загрунтовать и покрасить. В случае с барсом это, вероятнее всего, будет металлик.

– Почему?

– Потому что он будет стоять на камнях, и будет неправильно сделать его с золотым, например, отливом. В том месте, где сейчас в парке ОДОРА стоит гуран на камнях, планируется сделать канал с водой. А возле канала будет небольшой фонтан. В центре этого фонтана на камнях и будет стоять этот зверь, морда которого будет отражаться в воде. Может быть, будет подсветка. В этом плане руководство парка, конечно, большие молодцы.

– А что нужно, чтобы скульптура появлялась не только в парке ОДОРА, но и на улицах Читы?

– Ну, например, в Бурятии мэр города очень плотно сотрудничает со скульптором Александром Мироновым. И в Улан-Удэ с уличной скульптурой дела обстоят в разы лучше. Но главное, что ведь это не сиюминутные решения. Если в городском пейзаже ставится скульптура, то предполагается, что она будет стоять на этом месте всегда. Это значит, должно быть место. А чтобы было место, не нужно бездумно застраивать, совать сооружения в любое свободное пространство. А то, как у нас сейчас застраивается всё, – это просто произвол какой-то. Тот же район магазина «Сувениры». Необходимо оставлять рекреации, чтобы люди могли посидеть на лавочках, на что-то посмотреть.

– Если вспомнить новый памятник Бекетову, то его тоже не видно.

– Наш скульптор Виктор Воинов говорил, что скульптуру нельзя ставить спиной к солнцу. И я с ним согласен. А Бекетов стоит спиной, и это неправильно. Даже если бы он был в три раза больше, мы бы его всё равно не видели, потому что лицо не освещается. Ошибка была на стадии проектирования. Солнце должно освещать скульптуру от рассвета и до заката.

– Много скульпторов в Чите?

– Есть Дружинина Елена Михайловна, знаменитый скульптор, есть Александр Данилович Александров, преподаватель детской художественной школы, а больше и не скажу.

– Так мало?

– Да, в Бурятии, например, намного больше.

– Может быть, играет роль то, что в Бурятии – Восточно-Сибирская государственная академия культуры и искусств? А у нас – только художественная школа.

– Есть ещё пединститут. Но там всё урезали так, что ничему уже не научишь. Я не могу понять, почему всё делается так, чтобы искусству было хуже. У японцев дети в школах рисуют пять раз в неделю. А у нас – хорошо, если один. А это развитие объёмно-пространственного воображения. Нельзя играть целыми днями в стрелялки на компьютере. Рисование, музыка, поэзия делают человека человеком. И всё это закладывается только в детстве.

– Спасибо, с Новым годом вас!

– А я хочу пожелать, чтобы люди находили время и возможности для того, чтобы извлекать из себя хорошее и показывать это другим. Не бояться показывать себя открытыми, дарить людям светлое и радостное. С Новым годом!