«Культурный слой»: Литературные похождения полковника Валерия Тытенко

Недомерок

Серега Колыванов родился недоношенным, но и вырос родителями не брошенный. Росточком получился мал да не удал. Семья Колывановых не богатая, а после того, как должность отца сократили в организации, где он трудился, пособие по безработице не спасало. А времена трудные – девяностые. Поэтому Колывановы решили податься на БАМ, к дальним родственникам. Вот только, как было им поступить с младшим сыном, которому осталось доучиться в городском профтехучилище еще год? Обсудив ситуацию на семейном совете, решили оставить Сережу в Чите, первое время он поживет в общежитии ГПТУ, а когда родители трудоустроятся, то после выпускного вечера они вышлют Сереге деньги на дорогу, или мать сама за ним приедет.

Оставшись в Чите один-одинешенек, Серега даже повеселел. Неожиданная свобода после снятия с него родительской опеки ему по душе. Закружили парня дискотеки, а учеба пошла под откос. Серега связался с местной шпаной, потом был привод в милицию и последующее выдворение из ГПТУ со справкой.

Иван, уличный, но верный дружок, который в отличие от Сереги был более разумный и самостоятельный, привел несчастливца к дальней родственнице одинокой бабушке Авдотье, и та позволила ему у нее жить, но при условии - помогать по хозяйству. Трудно сказать, как долго все это могло продолжаться, но в начале лета Иван уговорил Сергея съездить в курортный поселок Карасун к его родителям, где в разгаре была пора покоса, окучивание картошки, сбор грибов и ягод.

Беспечная жизнь в курортном поселке Сереге понравилась. Закадычные друзья еще больше сдружились и стали, как братья, ходили на дальние озера порыбачить с ночевой, пропадали на заимке, куда их пускали местные охотники, но «чтобы жили там без баловства и охраняли лесной домик от пожаров». Некоторые даже оставляли продукты. Так парни и жили на воле.

По вечерам, когда солнце уходило за хребет, а густой лес погружался в темнеющие сумерки, яркий костер метал языки пламени в таежную темноту и затихал на раскаленных углях, запекая картошку. Друзья вели неспешные беседы. А мечталось им о многом. Например, о том, что когда-нибудь они станут богатыми, купят себе ружья, на охоту будут ходить, соболей да белок промышлять. Срубят в поселке дома, купят легковые автомобили и поженятся. Появятся у них и дети. После таких бесед Серёге не хотелось ехать к родителям. Жизнь в Карасуне казалась простой и понятной. Свежий воздух, беззаботное существование. А деньги? Когда-нибудь будут и они.

В огненно рыжую осень друзья укатили назад в Читу. Серега вернулся к бабке Авдотье, куда из училищного общежития принесли письмо от его родителей. Они написали о трудностях бамовской жизни, но выслали немного денег в конверте. Посоветовали сыну устроиться временно на работу. Через несколько дней курьер принес повестку в армию, в которой Серега поставил свою первую официальную подпись. Военкоматчики, оказывается, уже навели о нем справки и, узнав, что Серега в ГПТУ больше не учится, решили призвать его на службу ратную. Погулял парень и хватит. Пора взрослеть, как-никак восемнадцать годков минуло.

Серега обрадовался такому повороту событий. Теперь ему и родителям врать не надо. За два года много воды утечет, а все остальное само по себе образуется. Получил паспорт, и был отправлен служить в стройбат, где трудились на военных стройках такие же, как он, неучи и даже с судимостью. После дембеля Серега решил поселиться в Карасуне. Родители еще в армию писали, что стабильных заработков у них по-прежнему нет. «А коли так, то зачем им лишний рот?» – рассудил Серега. К этому времени и закадычный дружок Иван вернулся из армии.

Днем «дембеля» охотились, а вечером ходили на танцы в местный дом культуры, где Серега познакомился с официанткой из санатория. И хотя городской парень был на вид невзрачный, но чем-то он приглянулся сельской девушке с глубокими черными глазами. Взяла она Серегу за руку и увела его с танцев к себе домой. Завертелась любовная карусель и закончилась тем, что Лена в скорости забеременела. Серега отнесся к этому важному событию в его жизни с пониманием. Родителям отписал: «Совсем взрослым ваш сын стал, женится, радуйтесь – скоро у вас внук будет». «Внук это хорошо. И фотку снохи не забудь прислать. Только не по-божески как-то получилось. Ни смотрин, ни свадьбы, да и непонятно, чем ты семью собрался кормить?» – ответили Сереге родители. «Как это не по-божески? - возмутился Серега. – Любовь у нас. Чего еще надо? Руки держать топор и мастерок еще не разучились. Заживем с Леной, как у Христа за пазухой…»

Лена была более прагматичной. Она работала, и у нее скопились кое-какие денежки, на которые она накупила ситца и шила каждый вечер перед телевизором пеленки и распашонки. А Серега сидел рядом, пиво пил и радовался, что скоро папой станет.

И все же родители оказались правы. Есть семья, кормить ее надо, а у Сереги за душой любовь одна. То, что он в армии заработал, спустил на пьянках с друзьями да на подарки молодой жене. Дитя вот-вот в свет запросится. На лекарства, фрукты и баночки с искусственным питанием деньги понадобятся. Серега собрался с духом. Поправил покосившийся забор во дворе. Натаскал с близлежащего леса сушняка на дрова. Поругался с лесничим. Тот все доказывал, что и за сушняк платить надо.

- Не положено, – возмутился Серега. – Это ты мне должен деньги платить за очистку леса, если уж хочешь, чтобы все было по закону.

С тех пор между ними «кошка пробежала».

Потом Серега решил устроиться на работу, сходил в лесную базу и в санаторий, но нигде его не взяли. Нужны дипломированные специалисты по лесничеству и шофера со стажем, а он, хотя и бывший солдат, а все же неуч.

«Ну и пусть… В том же лесничестве не работа, а одна морока. Зарплата едва до тысячи рублей дотягивает. Хватит разве на жизнь? А если при тебе еще жена с дитем?» Знакомые посоветовали Сереге в город податься, говорят, что там грузчики неплохо зарабатывают. А где жить? В городах квартиру за красивые глаза не сдают. У Сереги мыслей в голове, что тьма ночная, а в карманах вместо денег «бычки» сигаретные. Время тянется нудно. На душе не покой. Получается, что теперь он у собственной жены нахлебник. А как положение изменить? Пошел к дружку Ивану, попросил старенькое ружьишко с несколькими патронами.

- На охоту пойду, может, козу подстрелю.

- Не подстрелишь, – сказал Иван. – Коза от лесных пожаров далеко ушла. Все охотники по домам сидят. А на егеря наткнешься, ружье отберут и оштрафуют.

- Пусть сначала догонят. Да ты не жадничай. Выручи, у меня дома жрать нечего. А если повезет, с мясом приду.

- Лучше бы лесом промышлял. В районе скупку открыли. Привез бревешко, стольник в карман положил.

- Его туда еще на чем-то довезти надо.

- Это отдельный разговор... Попросим пособить кого-нибудь… Пила у меня имеется. На пару бы и сладили?…

- Не уговаривай, не хочу я жилы рвать, да и с лесником, ты же знаешь, мы в ссоре… Я уж лучше на охоту пойду.

- Ну, как знаешь. А ружье бери, не жалко...

В лесу хорошо. Грибы появились, горечью и мхом пахнут. Серега их собирает, на тонкую иву насаживает, на крыше зимовья сушит. Домой по любому вернется не с пустыми руками. Жалко, ягода лесная еще не поспела. И хотя с охотой ему определенно не везло, на заимке он чувствовал себя уверенней. Здесь другой мир…

В поселке жизнь, как старуха убогая. Заборы валятся, огороды полынью и коноплей зарастают. Молодежь, что подросток, что бывший солдат – по улицам и соседям рублики на бутылку сшибают. Одна забава – напиться до беспамятства дешевого китайского спирта, пройтись гоголем перед девчатами и санаторными отдыхающими на танцах, попрыгать в толпе под музыку. А если драка – уже приключение. Воровство. Беспризорщина. Милиция шпану побаивается. Привлечешь к ответу кого-то, жди пакости. Сено, а то и усадьбу подпалят. О справедливости говорить не приходится, она у каждого своя. Не село, а племя адское. Поселковая власть безмолвствует. Ждет, когда перемены сверху пойдут. А в округе, тем временем, лес валят все, кому не лень, и везут его в район на китайские приемные пункты. И это, не смотря на то, что в Карасуне целый лесхоз стоит. Инспектора ездят на импортных тачках, у каждого – новый пятистенок в два этажа под импортной черепицей стоит, да в хозяйстве по пять – десять голов крупного рогатого скота. Не уж-то на кровные куплено?

… В лесу тихо, как на другой планете. Мысли становятся чище. Вдохнешь воздух, настоянный на запахах сосновой смолы и багула, и «отплываешь»…Переночевав в лесу третью ночь, Серега решил возвращаться домой. Зверя не добыл. Харчи проел. Перешагнув порог хаты, Серёга увидел счастливое лицо жены. Лена засуетилась, побежала на кухоньку картошку жарить с копченым салом. Деликатес деревенский.

- Где достала?

- Родственники заезжали. Картошкой и салом помогли. Теперь этого на целый месяц хватит.

Серега подошел к жене, обнял ее со спины, прижал свое обросшее лицо к ее пахнущим домом волосам, в глазах его слезы стоят. Обидно ему. Какой он охотник? Неумеха и бесполезный человек…

- Все хорошо будет у нас с тобой, Сереженька, все хорошо, вот увидишь, – частит Лена, а сама гладит своего Серегу по грязным вихрам и сосновым иголкам, что сыплются с его волос, как с лешего.

…Родился сын. Голубоглазый, как Серега. А молодой отец опять печалится. Обошел всю округу, не берут его на работу и все тут. Причина известная.

- Сереж, а Сереж... Давай порося выкормим. Баба Валя маленького нам бесплатно отдаст. А я буду отходы с санаторной столовой для него носить. Глядишь, к зиме мясо свое будет. Продадим, обновки себе справим…

Серега согласен. Настроение у него появилось, ухаживает за поросеночком, как за дитем родным. Из жердей крепкий загон сделал, травы накосил, подстилку выложил. Каждую неделю на глазок вес порося прикидывал, насколько поправился? Килограммы на деньги переводил по ценам, что на данный момент сложились. Можно еще двух купить. Окрепнет хозяйство… А поросенок взял и сдох. Ветеринар сказал, что он отравился чем-то. У Сереги руки опустились. И чтобы залить в себе грусть-тоску кромешную купил две бутылки водки и ушел на Гремящий ключ. Не мог молодой муж жене в глаза без стыда смотреть. Угораздило же его таким неумехой родиться… А, тем временем, от родителей письмо прислали с БАМа, приглашали приехать, будто знали о трудностях молодых. Лена одна читала и плакала.

Первую ночь на заимке Серега провел беспокойно. Совесть вцепилась в душу, что паут кусачий. Пил водку без закуски, запивая водой и взбалтывая под языком. От того хмелел быстро, мысли хороводили мрачные. Хотелось убежать еще дальше в тайгу, чтобы, вообще, домой не возвратиться, сгинуть бесследно. Когда утро легло светлым языком на земляной пол, Серега не спал. Сон на твердых досках лежака не глубокий.

На улице солнце ярится, воздух, на смоле сосновой настоянный, с ног валит. Внизу у подножия сопки, лес-недомерок стоит, рядом с ним на окатышах родниковый ключ песню свою бубнит. На лужайках стайки ярких ромашек с ветром переговариваются. Молодость зеленая беззаботная. И природа ей во благо. Год за годом крепким деревцем растет молодой лесок.

День пролетел быстро. Сереге не хотелось ни водку пить, ни есть. Вечером, когда спала полуденная жара, он поднялся на вершину лысой сопки. Отсюда были хорошо видны темнеющие на горизонте лесистые отроги и гривы. Торчит спичкой телевизионный ретранслятор. Дальше, над вершиной Алханая творилось непонятное. Туча не туча, свинцовая масса. В лохматых разрывах спряталось заходящее солнце, раскрасив края туч в сиреневый цвет. С севера на юг во тьме тонуло небо, и разделили его две яркие параллельные линии. Потом светящийся мост поблек, тучи стали сереть, пока совсем не рассеялись. Воздух заметно посвежел, и возвращаться в зимовье не хотелось. Серега наблюдал, как медленно уплывала за горизонт вечерняя заря, закипая в светлеющих обрывках туч. Багровый пожар заката предсказывал дождь. «Почему так хорошо, когда ты один в тайге? А если с людьми жить, куча всяких проблем?» – недоумевал Серега.

Где-то, совсем недалеко гулко прогремели эхом один за другим два ружейных выстрела… Серега вздрогнул и решил уйти на всякий случай к зимовью. И тут увидел на грунтовке рифленые ленты – следы, а потом и сами машины: «Уаз» и «Тойоту» у лесного массива, что взлетел к темному небу мачтовыми соснами. На сухой валежине сидели два человека. Один – местный лесничий Макаров, толстый боров, – спецуха на его животе натянута, как лощеная бумага на глобус, рожа заплыла от жира, того и гляди, треснет. Второй – поджарый, как шакал. Лицо черное и узкое, одет в кожанку, видно, что не из местных. Вели речь о лесной деляне и трудностях с ее оформлением для вырубки. Серега незаметно подобрался поближе, чтобы подслушать разговор.

- …А ты запали ее с ручья, да не торопись тушить. Сутки огонь погуляет, ты же знаешь, какие у вас проблемы с бензином. Или пацанве на поджог дай сотню. А мы тебя не обидим. Кусков двадцать хватит? Деляну эту горельником оформишь, кто у тебя будет документы проверять? Еще скажи, что мы тебе тушить помогали, а за это по закону скидку в цене давать положено.

- Ладно, придумаю что-нибудь. Жди, позвоню, – задумчиво ответил Макаров.

- Вот и сладили…

«Ишь ты, браконьер хренов! Лес поджечь хочет. Не уж-то Макаров на это пойдет? – озлился Серега. – А расскажи кому в селе, не поверят. Лесник все же… А лес жалко... Если лесорубы сюда придут, всю красоту загубят».

Машины уехали. Серега остался один. Его мучило подозрение, что лесничий все же купился на посулы чужака. Когда Серега вернулся с прогулки, у зимовья была настежь открыта дверь. Серега насторожился и решил поскорее убираться из леса.

Домой Серега возвратился с пустыми руками и обеспокоенным. Лена молча протянула ему письмо от родителей, а сама ушла в летнюю кухню ужин готовить. Серега читал письмо и хмурился. Мать приглашала в гости. Если молодые пожелают, то пусть всей семьей приезжают на БАМ. Очень уж на внука посмотреть охота. Деньгами помогут, отец ныне стал зарабатывать неплохо, работу хорошую нашел.

- Езжай один, - тихо, но твердо сказала Лена и собралась к соседям занимать деньги на дорогу.

Серега воспротивился, сказал, что толку от этого никакого. Родители – пожилые люди, и еще один хомут не потянут. Что-то надо и самому в этой жизни сделать. Решили повременить пока.

Всю ночь Серега ворочался с боку на бок. Не спалось. Сквозь дремоту ему почудился запах дыма, он подумал сначала, что все это ему снится. А потом понял, что это на самом деле горит что-то. Он соскочил с кровати. Наспех натянул одежду и помчался к лесу. Оказалось, что за сопкой в самом центре лесного массива занялся большой пожар. Серега поднял тревогу. Весь поселок разбудил. Всю ночь он помогал тушить пожарище…

…Утром было хорошо видно, как высоко в небе клубился белесый дым. Ветер сносил на поселок удушливый запах гари. Пожар затушили, но лес все равно был испорчен. Сгорела и заимка. Но зато не пострадал сосняк-недомерок. А коли так, то у него есть большое будущее. Корни станут крепче, в стройный рост пойдет, и загудят пышные ветви на ветрах вольных…

По селу пошли, было, разговоры, что все это случилось по Серегиной вине. Это он-де, пьянствовал в лесу, не потушил огонь в печке, вот и вспыхнуло зимовье, как порох, а потом пожар ушел в лес. И слышали это от лесничего. Еще Макаров грозился на Серегу в суд подать. Но были и другие мнения, ведь Серега первым тревогу поднял, больше всех помогал лес тушить, большую часть деревьев спас от огня.

- Уезжать тебе надо. Вот обложат тебя штрафом, мало не покажется. Голыми по миру пойдем. Беги на автобус, пока тебя никто не видел, – бросилась в слезы Лена.

Серега собрал нехитрые пожитки и в ночь уехал в райцентр на попутной машине.

Тем временем случился еще один пожар. На этот раз загорелась усадьба лесника Макарова. Нашли и улику – пластиковую бутылку из под пива, вонявшую бензином. Приехал следователь. Искал Серегу и выспрашивал, где он ночью был. Лена соврала, еще вчера мужа до трассы проводила. Отстал следователь…

Прошло полгода, а от Сереги писем нет и нет. Затерялся он на просторах бамовских, и не известно, при каких делах, да и жив ли, вообще? А конвертик-то от Серегиных родителей Лена утеряла, где адрес был написан, некуда теперь письма да приветы слать. Тяжелые думы в голове теснились: «Может быть, сама во всем виновата, зачем надо было Серегу на БАМ отправлять? А и не отправила бы, все равно бы его посадили…».

Лена смирилась со своим одиночеством и решила, что Серега теперь не вернется. Жаль только сына Ванятку, который без отца вырастет. Она надеялась, что он совсем другим человеком станет, не таким, как Серега.

И вот уже ни о чем, не жалея, решила Лена на вечеринку сходить, день рождения был у сотрудницы. Ванятку оставила соседям под присмотр. После гулянки подруги подались на танцы. Стоит Лена у стеночки в зале, смотрит скучающим взором на танцующие пары. Наконец, подходит к ней молодой мужчина, видимо из отдыхающих. Стройный, аккуратно одетый. Приглашает ее на вальс. Лена не отказала. Закружил ее кавалер в танце, слова на ушко говорит бессовестные, голова кружится, растопились все печали в женском сердце. Она склонила голову мужчине на плечо, бросила взгляд на выход…и обомлела. Серега! Это действительно был он. Стоял у входа, упершись в косяк, с потемневшим от загара лицом. Оказывается, он все это время наблюдал за женой. Видно, Бог сберег Лену от опрометчивого шага. А впрочем, неизвестно, что лучше: гордое одиночество или скорое возвращение непутевого мужа?

Шли домой молча. Лена обронила:

- По што не писал? Руки отсохли, или денег на авторучку не нашлось?..

- Не язви. О чем писать? Не был я на БАМе. Учился на шоферских курсах в райцентре. А потом от организации послали на прораба учиться. К вам приехал погостить. Теперь у меня деньги есть, получил отпускные… Квартиру снял, но надо бы ремонт в ней сделать. Через месяц закончу и приеду за вами. Так пойдет?

- Хорошо, я согласна, - облегченно вздохнула Лена. И подумала: «Совсем пацан. А, может, мужики все такие?».

Лена не могла не заметить, что Серега изменился не только внешне. Взгляд у него стал уверенным и походка. А в руках какая-то сила появилась особенная.

На следующий день Серега ушел на Гремящий ключ с ружьем, что попросил у Ивана, с пилой, топором и припасом в рюкзаке, заимку новую строить. Если повезет, козу или зайцев добудет. Из шкурок сыну Ваньке шапку пошьет. Теперь эти дела ему по плечу. Лена не печалится. Не беда, что Серега в тайгу ушел. Забрезжила надежда: может, теперь жизнь, и в правду, лучше станет…