«Ну попа-а-ался! Руки вверх!» Как я оказался наедине с Лениным в Мавзолее

Сколько раз вы были в Мавзолее Ленина? Я — много, даже не пересчитать. Каждый раз, приезжая в Москву, стараюсь навестить вождя мирового пролетариата — так сказать, прикоснуться к великому. Наверное, всё еще живы во мне отголоски той детской любви к его исторической фигуре, когда я вешал над столом приклеенные на ватман открытки с его изображением, а в садике, ей-богу, каждый день рисовал Кремлевскую стену, Спасскую башню и Мавзолей и лепил их из пластилина. Став старше, я обзавелся мечтой — когда-нибудь попасть в усыпальницу Ильича первее всех и пройтись по залу до того, как туда хлынет толпа посетителей. И однажды мне это удалось. Вот только какой ценой!

Конечно, Ленин к этой предыстории имеет самое отдаленное отношение, но она настолько нелепа и комична, что не рассказать об этом просто грех.

Шел 2007 год, я отправлялся в путешествие через Москву и, чтобы не тратиться на гостиницы, решил остановиться в редакции фотохроники ТАСС, где я работал собственным фотокором. Там был предназначенный для отдыха кабинет. Накануне вечером коллеги отмечали в нём день рождения и после празднества оставили накрытые столы. Убирать я их не стал, просто лег на диван.

И вот я сплю, как вдруг в 4 часа утра врубается свет: выключатель почему-то располагался в коридоре. «Ну ничего себе!» — пронеслось в голове в более эмоциональной форме. Пребывая в крайнем удивлении, я поднимаюсь и иду выключать причину моего ночного пробуждения.

Не успел я открыть дверь, как передо мной возникают двое прапорщиков с автоматами: «Ну попа-а-ался! Руки вверх!» Я поднимаю руки, меня прижимают грудью к стене. Один держит «калаш», направив его мне в спину, другой заходит в помещение и весь такой крутой, как в кино, начинает его осматривать. «Во! И здесь тоже столы накрыты!» — кричит он своему напарнику. А затем мне: «А ну пойдем-ка с нами».

И повели меня с третьего этажа на пятый, где уже работала следственная группа. Градом на меня посыпались вопросы: «Ты кто? Что ты здесь делаешь? Почему ты в этом здании?»

— Так у вахтера же есть письмо, что мне можно переночевать в редакции. Я работаю в ТАСС, — отвечаю я.

— Где?!

— В ТАСС.

— А что это такое?

— А вы в каком здании находитесь?

Это был какой-то сюр… Но, справедливости ради, допрашивали меня в кабинете, который в то время сдавали другой организации. Кое-как я убедил их взять у охранницы письмо. Ей было лет под 80, и когда ее при входе спросили, есть ли кто-нибудь в здании, она, скорее всего, просто забыла о моем пребывании. Проверили бумаги — действительно, ночевать можно. И со словами «ну спи пока…» меня отпустили в мой кабинет.

Снова сплю, и снова зажигается свет… На часах — 05:30. Опять та же самая история! Только в этот раз двое других с автоматами. Так же ставят меня к стенке и велят идти с ними. Благо делать этого повторно не пришлось — выяснили, что мне здесь можно.

Естественно, никакой речи о сне больше не шло. Я оставил все свои вещи, в том числе фотоаппарат, вышел из редакции, сел в метро и в 6 утра поехал на Красную площадь. У меня появился план.

Если кого-то интересует вопрос, что всё это вообще было, объясняю. Оказывается, параллельно с празднованием дня рождения на нашем этаже какие-то гении на пятом тоже отмечали свой праздник. И по пьяни выбросили в окно компьютеры. Вот правоохранители и искали, кто это сделал. Ну полный абсурд! Однако именно благодаря этому абсурду я уже стоял на площади в гордом одиночестве и занимал очередь к Ленину.

— Что стоишь? — спрашивает подошедший ко мне милиционер.

— Очередь занял.

— Зачем?

— Хочу первым быть.

— А-а-а, ну стой.

Мавзолей открывался в 10 часов, а аппетит с утра, особенно после бессонной ночки, разыгрался не на шутку. Решил сходить в «Макдональдс» неподалеку, заранее попросив милиционера пропустить меня вперед, как вернусь. Как оказалось — не зря просил: когда я снова пришел на площадь, к усыпальнице уже выстроилась гигантская очередь.

Попасть к своему месту, несмотря на договоренность с милиционером, уже не получилось. Однако спасла меня давняя условность посещения Мавзолея. Раньше с сумками к вождю не пускали. В здании Государственного исторического музея была камера хранения, и пока целая колонна людей сдавала свои вещи, я налегке зашел внутрь. Именно с этой целью я и оставил в редакции ТАСС свою сумку с фотоаппаратом, с которой обычно никогда не расстаюсь.

На входе меня встречал устрашающего вида солдатик, впадины глаз которого под верхним светом наливались глубокими тенями. На спуске по лестнице стоял второй такой же. Полумрак Мавзолея принял меня в свои объятия.

Я замедлился, насколько это возможно, и, почти шаркая по полу, вошел в зал с саркофагом. Только на мгновение я остановился у стеклянного гроба. Никого не было видно, и вдруг раздался голос из темноты: «Не стоять», и мне пришлось продолжить двигаться дальше — так же медленно, не отрывая взгляда от Ильича. Хотелось сохранить, запечатлеть на страницах памяти каждую деталь. Это сейчас рядом с саркофагом стоит охранник, но тогда вокруг не было никого, и от этого чувство погружения в атмосферу места лишь усиливалось.

Вот так я и исполнил свою давнюю мечту. Теперь каждый год я бываю у Кремлевской стены и очень долго иду в Мавзолей, чтобы пофотографировать всё, что вокруг: переснимал уже каждую мемориальную плиту в некрополе. А вообще, на Красной площади я испытываю огромнейшее удовольствие. Для меня это какое-то фантастическое место, и, пожалуй, возможность вернуться к тем временам рисунков и фигурок из красного пластилина, которые я делал в детстве. Все эти чувства и воспоминания вспыхивают во мне вновь всякий раз, когда я пролистываю свои фотографии разных лет.

Кстати, тема Ленина была выбрана неслучайно. Уже в понедельник, 22 апреля, Владимиру Ильичу исполнилось бы 154 года. А умер он ровно сто лет назад — в 1924-м.

Спрошу снова: а сколько раз вы были в Мавзолее?