Образование #КОСМОСНАШ. Ракетостроитель Шаенко — о жизни, Вселенной и вообще

#КОСМОСНАШ. Ракетостроитель Шаенко — о жизни, Вселенной и вообще

Задача моих выступлений — показать, что люди из космонавтики — это не какие-то сумасшедшие учёные, вернуть космическую науку из маргинальности...

Кандидат технических наук, экс-преподаватель МГТУ имени Баумана представлялся мне седоватым дяденькой в очках. Приехавший в Читу ракетостроитель и обладатель этих титулов Александр Шаенко не выглядел даже на свои 32 года. Читинцам он два дня рассказывал о красоте Вселенной и российской частной космонавтике. Мне — о том, как его угораздило попасть в отрасль, и почему нужно увлечь космосом многих людей.

— Пошёл учиться, не на космонавта, конечно — в бауманку (Московский государственный технический университет имени Баумана — В.Б.) на космического инженера. Вообще, я не знал, какие в Москве есть вузы, кроме Московского госуниверситета и Московского авиастроительного института. Но МГУ оказался слишком крутым для обычного чувака с Камчатки, а МАИ был очень далеко от дома моего отца. Поэтому поступил на подготовительные курсы в бауманку — ЕГЭ тогда не было — начал заниматься, и во время похода в университетский музей понял, что поступаю в лучший технический вуз страны, где учились Туполев, Королёв, Петряков, не знаю, Стечкин — куча людей, которые делали много чего прикольного.

— Были какие-то другие планы на жизнь кроме космоса?

— У меня не было такого — сначала не любил космос, потом полюбил. Мой отец, бывший ракетчиком, уникальный человек. Как потом оказалось, таких людей в его части, да и вообще в отрасли немного. Он один выписывал тематические журналы. Ему это было интересно, и мне передалось.

— Ты же рос в Советском Союзе. А в СССР сняли огромное количество шикарных фантастических фильмов. Были ленты, которые тоже повлияли на твой выбор?

— В детстве я много играл на улице, и фильмы как-то не смотрел, да и они мне были не очень интересны. Вот мультики, да, я смотрел.

— А компьютерные игры? На твою юность — начало 2000-х — пришлось время расцвета российского игропрома. «Космические рейнджеры» тогда как раз вышли...

— Играл, да. Но не очень много. До 98 года я ведь жил на Камчатке, а там были распространены старые игры и старые машины (компьютеры — В.Б.). Совсем-совсем древние, игры были такие же — очень схематичные. Было прикольно то, что я дружил с сыном программиста из военной части отца, и он мне не просто давал что-нибудь поиграть, но и учил кодить. Интерес к компьютерам поэтому был не только игровым, что теперь помогает при программировании спутников. Всё так удачно сложилось.

— В Советском Союзе, вообще, космическая тема была сильно популяризована, а сейчас этот народный интерес пропал. Если снова вернуть космос в массовую культуру, это поможет развитию космонавтики?

— Да, если это будет поддержано реальными действиями. Фильмы без настоящих космических полётов — это просто фильмы, фантазия. Когда есть достижения космонавтики, распространяемые через культуру, то получается мощный эффект. Допустим, слетали бы мы на Луну, и никому об этом не рассказали, что бы это дало человечеству? Должна быть PR-поддержка: книги, фильмы, лекции, да хоть танцы о космосе, скульптуры.

— Но ведь как было в Америке: полёты первых «Аполлонов» транслировали на всю страну, а про последние экспедиции говорили совсем чуть-чуть. Не получится так, что если постоянно говорить о космосе, то это снова надоест людям?

— Получится, если будет повторяться одно и то же. Вот летают уже 15 лет на МКС — инженерам она интересна как полигон для решения задач, космонавты ждут самого полёта — для них это смысл жизни — но людям всё приедается. И проблема «Аполлонов» была в том, что первые полёты были прорывными для человечества, но потом были просто повторения. Нужны новые успехи, движение вверх, и это заинтересует публику.

— А чем обычным людям может быть сейчас интересна та же миссия МКС?

— Я думаю, что есть интерес к необычным бытовым вещам. Например, мы не чистим зубы как-то по-особенному, а у космонавтов всё по-другому. У них появляются забавные привычки: за полгода в космосе они привыкают не класть вещи на что-нибудь, а просто отпускать в воздух. На земле, когда этот человек возвращается, он может уронить микрофон после интервью и удивиться. Ещё некоторые космонавты цепляют камеру GoPro и выходят в открытый космос. То есть, всё это совершенно ненаучные вещи, но забавные, они привлекают публику.

— Сейчас продвигать космонавтику стоит не через кино или литературу, современные медиа, соцсети?

— Да. Люди изменились, и читать толстые книжки они, конечно, могут, но далеко не всегда. Чтобы привлечь широкие — именно широкие — массы, нужно делать простые и понятные всем вещи, которые больше воздействуют на эмоции. Увидел человек какой-то ролик, посмеялся, заинтересовался темой, начал читать книжки, пошёл в правильную школу и понеслась...

— NASA (американское космическое агентство — В.Б.) с этой задачей справляется. Они публикуют тысячи фото, снимают ролики, делаю «гифки» — их информация открыта, а работа Роскосмоса не на поверхности, она малозаметна. Как считаешь, почему у нас так, и как это менять?

— Космонавтика у нас изначально была секретна. О её величайших достижениях, конечно, говорили, но все большие труды, прорывные работы и аварии замалчивались. Только сейчас начали понимать, что даже происшествие — информационный повод. К счастью, Роскосмос уже выкладывает в интернет красивые ролики — их немного, но это подтверждение, что отношение к космонавтике меняется. Есть надежда, что у нас будет не хуже, чем у NASA.

— Ведь сейчас, помимо госкорпораций, космосом интересуются и частные компании — большие проекты есть у Google, Илона Маска. За кем будущее в космонавтике?

— Я думаю, будет симбиоз. Есть вещи, которые реально выгоднее делать частникам — прибыльные и несложные для текущего уровня технологий, а есть работа, в которой коммерции пока нет. Возить туристов в космос, доставлять грузы на орбиту — это выгодно, построить космическую станцию — нет. Должно быть разделение ролей, и оно уже есть.

— В Советском Союзе космонавтика была монополией государства, в современной России тоже есть тенденция монополизировать ключевые отрасли. Каково частным компаниям здесь, той же Dauria Aerospace, в которой ты работал? Нет преград от государства?

— Наоборот, есть интересные моменты. Мы создавали спутник для съёмки Земли. Там был 300-миллионный контракт, и для какой-нибудь большой компании это смешные деньги, за которые они ничего не сделают. Для Dauria — приличная сумма. Если есть честная конкуренция, то у маленьких частников даже больше шансов перед гигантами. И Россия не исключение.

— Какие недавние космические проекты частных компаний тебя впечатлили сильнее всего?

— Наверное, это Space X с их ракетами и кораблями и первые запуски частных спутников — российского аппарата компании Spuntix и проект DX1, в котором я участвовал. Об этом давно, но только сейчас доказали, что частники тоже могут заниматься спутниками.

— Сегодня мы часто вспоминали Dauria Aerospace, а ведь её основатель — Михаил Кокорич — забайкалец. Он продал «Техносилу» и вложился в космос. Может он как-то напутствовал тебя?

— Мы были коллегами — он начальником, я подчинённым. Мне он понравился, такой адекватный дяденька, трезво мыслит, нет закидонов в стиле «я богатый и всё знаю». У него образование - физика, поэтому он отчасти разбирается в работе, не так глубоко как инженеры, но всё понимает. С ним было интересно. Хоть я и ушёл из Dauria Aerospace, но через друзей и бывших коллег знаю, что он знаком с моим проектом «Космос — от моря до моря».

— В последнее время реставрация религии, начавшаяся в 90-е годы, продолжилась с новой силой. Тех же космонавтов окропляют святой водой перед полётами, ракеты освящают перед запусками, на МКС есть целый иконостас. Это вообще нормально, как считаешь?

— Вопрос веры лежит вне плоскости наших обычных представлений. Человек может быть думающим, рациональным, но при этом верующим. Засилье одной идеологии мне кажется неправильным, то есть везде продавливать религиозные ритуалы и всё прочее. Есть верующие космонавты и учёные, есть много атеистов. Россия у нас всё-таки светская страна, поэтому важна чтобы вера была добровольной. Если мистический взгляд на мир возобладает над рациональным, то это будут какие-то Средние века, но пока всё как-то обходится.

— У космонавтов ведь и суеверий много...

— Это легко объяснимо — профессия опасная. Техника сделана на пределе материалов, возможностей человека, расчётов, поэтому многие традиции, часто смешные, соблюдаются.

— Давай о рациональном. Ты уже во второй раз едешь по России с лекциями, людям это интересно?

— Год назад на лекциях побывало 800 человек, а сейчас уже больше тысячи. Интерес растёт, люди активны, задают вопросы, знакомятся. Вообще, эта поездка она не только для лекций, главное — найти коллег, энтузиастов, которые популяризируют космонавтику в регионах.

— Есть эффект? То есть, помогают тебе люди, с которыми ты познакомился в прошлой поездке?

— Вот, например, сидящая напротив Ирина Александровна (Халецкая, журналист «Чита.Ру» — В.Б.) помогла. Об эффекте я сам себя спрашивал, как могу его почувствовать. Конечно, были люди, которые выходили с лекций и говорили, что это здорово, но случались и более интересные встречи. В 2014-м на моей лекции побывал десятиклассник, который заинтересовавшись темой, и в этом году уехал поступать в МАИ, на космонавтику. На лекции во Владивостоке познакомился с девушкой, которая организовала конкурс детского рисунка на День космонавтики. Мы опубликовали лучшие работы в интернете, а победившую девочку свозили в Московский музей космонавтики, показали центр подготовки космонавтов. По словам мамы, девочка загорелась космосом очень сильно. Эффект от такой работы нельзя пощупать как, например, спутник, но что-то происходит, и точно случается благодаря лекциям и поездкам. Меня это воодушевляет.

— Значит, Россия ещё не потеряла свою мечту о космосе, о новых планетах, других галактиках?

— Нет, она потеряна, причём во всём мире. Сейчас попробую объяснить... Такие мечты раньше были чем-то маргинальным, верившие в них люди были чудиками. Потом начались реальные полёты, ими заинтересовались много людей, но сейчас космонавтика снова маргинальна. Сумасшедшими нас, конечно, уже не считают, но к исследованиям космоса относятся как к странному хобби. Одна из задач моих выступлений — показать, что люди из космонавтики — это не какие-то сумасшедшие учёные, вернуть космическую науку из маргинальности в область чего-то понятного и приемлемого.

— В прошлый раз таким поворотным моментом стал, наверное, полёт Гагарина. Какое событие сейчас должно произойти, чтобы случился этот сдвиг в головах людей?

— Думаю, если бы существовал прямой ответ, то это уже бы случилось. Вероятно, должно быть не событие, а постепенное изменение отношения людей к космонавтике, как к чему-то близкому. Грубо говоря, чтобы дошло до того, что спутник можно будет собрать на кухонном столе.

— По-твоему не нужна революция: полёт на Марс или установление контакта с другой цивилизацией?

— Я думаю, нет. Будет качественный переход — раньше космосом интересовались только учёные мужи, а начнут заниматься школьники. Такое в истории уже случалось. Раньше разработкой самолётов занимались большие институты, а сейчас можно построить планер во дворе. Я, конечно, утрирую, но суть в том, что технологии меняются и становятся доступнее. Такое смещение из сложного и элитарного во что-то доступное должна пережить и космонавтика.

— Значит, развитие частной космонавтики и космического туризма и есть тот самый путь?

— Да. Это приближает космос к обычным людям, это уже большая перемена.

ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
ТОП 5
Рекомендуем
Объявления