Никас Сафронов, художник: «Чтобы вернуть России статус духовной державы, надо в первую очередь перестать воровать, особенно в больших масштабах»

Никас Сафронов – художник с мировым именем. Его картины украшают лучшие музеи мира, представлены в сотнях частных галерей. Он писал патриархов и римских пап, президентов и премьер-министров, королей и арабских шейхов, звезд Голливуда и шоу-бизнеса. Создал образы таких людей, как Владимир Путин, Дмитрий Медведев, Михаил Горбачев, Никита Михалков, Мстислав Ростропович, Алла Пугачева, Монсеррат Кабалье, Лючано Паваротти, Стинг, Майк Тайсон, Роберт де Ниро, Элизабет Тейлор, Джордж Буш, Фидель Кастро, Мадонна, Элтон Джон, Стивен Спилберг, Бельмондо, Тина Тернер, Хулио Иглесиас, Пьер Ришар, Жерар Депардье, Софи Лорен и многих-многих других. На Западе Сафронова называют «русским Дали». Никас не скрывает, что является одним из немногих художников России, которые сегодня хорошо зарабатывают своим искусством. По его мнению, нищета большинства художников – это миф, придуманный бездарностями ради самоутешения.

Сафронов Николай (Никас) Степанович родился 8 апреля 1956 года в Ульяновске.
После восьмого класса уехал в Одессу поступать в мореходное училище. Проучился там год, затем в Ростове-на-Дону с 1973 по 1975 год учился в художественном училище. Одновременно работал в ТЮЗе художником-бутафором, там же подрабатывал сторожем, дворником и грузчиком. Из училища был призван в армию. После службы уехал в Литву, в Паневежис, на родину матери, где некоторое время работал художником в театре Донатаса Баниониса и параллельно – на льнокомбинате художником по тканям. Затем переехал в Вильнюс, где с 1978 по 1982 годы учился в государственном художественном институте по классу дизайна. Ушел с 4 курса. Позже переехал в Москву, где закончил Московский государственный институт имени В. И. Сурикова, а также МГУТиУ по специальности «психология». С 1983 года живет в Москве.
Сам Никас ведет отсчет своей творческой деятельности с 1973 года.
Кавалер Российского ордена Мецената, Рыцарь науки и искусства Российской Академии естественных наук; включён в «Летопись славных имен и деяний во имя России»; награжден орденом «Во имя России»; действительный член Королевской академии культуры, образования и искусства при ООН. В 1996 году в честь художника астрологи назвали звезду, открытую в созвездии Рыб.
Никас Сафронов является почетным гражданином России и почетным гражданином Ульяновска. Он – куратор и опекун школы в Ульяновске и лицея в Димитровграде. Оба учреждения названы в честь него. В селе Вышки Ульяновской области он построил часовню Святой Анны в память своей мамы и оказывает помощь в возведении православного храма Иоанно-Предтеченского прихода в Ульяновске, в рамках этого проекта уже построил церковь Св. Анны.
Никас Сафронов живет в Москве, работает во всем мире. Сегодня основная часть его работ находится в частных собраниях и музеях России и Европы. Только западными коллекционерами куплено более 800 картин Сафронова.

– Никас Степанович, у вас просто невероятное количество наград, титулов, орденов, званий… А какие из них наиболее дороги вам и почему?

– Я всегда ко всякого рода подобным призам, наградам, званиям отношусь сдержанно. И тут неважно, сколько у тебя наград, главное – то, что ты делаешь. И как однажды Анатолий Климин, которого знают по бренду «Том Клайн», мне заметил, когда я стал академиком: «Ну, это мы тоже покупаем». Наград и титулов у меня действительно много, но главным достижением своей жизни считаю построение храма Святой Анны в честь покровительницы моей мамы – Анны Федоровны и, пожалуй, открытие своей техники в живописи (dream-vision).

– Сколько работ вами написано?

– Более тысячи, но менее двух.

– А в каком возрасте Никас Сафронов написал свою первую серьезную картину?

– Серьезную?.. Трудно сказать. Зависит, когда и в какой момент ее оцениваешь. А истинную оценку дает только время.

– Сколько времени у вас может уйти на одну работу?

– И неделя, и полчаса, и два-три года. Зависит от того, какая это работа, ее размер, сюжет. В среднем на портрет трачу чуть больше месяца.

– Можете ли вы параллельно писать несколько картин?

– Обычно так и происходит. Пока одна сохнет – пишу другую. В технике живописи есть такое понятие – «лессировка», вот она-то и требует много времени. Я всегда много работаю и много успеваю, потому что я очень не люблю, когда кто-то медленно что-то делает. Я всегда параллельно пишу несколько картин. Для меня лучше написать десять картин, из них четыре-пять забраковать, но зато оставшиеся пять будут достойными.

– Есть ли картины, которые вами не дописаны, не доработаны?

– Ты всегда думаешь, что любая работа не дописана до конца, но ее надо отдавать, и ты смиряешься с этим, но позже, как бы глядя на нее посторонним взглядом, видишь, что она не такая уж и незаконченная.

– Значит, муки творчества вам не чужды?

– Еще как не чужды! Подобно многим творческим личностям, я постоянно сомневаюсь и зачастую возвращаюсь к уже давно написанному полотну, могу разорвать его, сжечь. Могу и отложить на какое-то время, конечно, если это не срочный заказ. Ну и так далее.

– А что вас вдохновляет?

– Многое! Вдохновить меня на написание картины может и встреча на улице, и красивая женщина, и хороший пейзаж, и беседа с умным человеком, и необычные предметы, например, антикварные, раритетные, редкостные, с округлыми формами, наподобие тех, которые некогда использовали алхимики для своих экспериментов в поисках философского камня… Я с удовольствием изображаю их на своих работах.

– Все ли персонажи ваших картин из цикла «Река времени» знают о том, что вы их писали?

– Почти все, за редким исключением тех, кого нет в живых; для написания таких портретов я использовал фотоматериалы. Дело в том, что многие портретируемые вначале позировали для реалистических портретов, и уже позже на основе этих работ я создавал их образы для «Реки времени». И отношение к таким работам самих героев на 100 процентов позитивное, в них я даю героям новую жизнь, одевая их в исторические костюмы, перевожу в другую эпоху. Человек на такой картине становится и историческим, и более глубоким. Так, например, Владимира Путина я написал в костюме Петра I, Мадонну – в одежде монахини, Софи Лорен – в образе ангела, ну и так далее…

– Если не секрет, сколько стоит портрет, написанный Никасом Сафроновым?

– На это я обычно говорю: если я даже буду брать сегодня миллион долларов, это ничто по сравнению с вечностью, сколько будут стоить мои работы в истории человечества. Цена может быть разной. В зависимости от размера и техники написания. Это может быть и графика, и работа, выполненная масляными красками или нарисованная акварелью. Также зависит от моего знакомства с персонажем и от его значимости в мире и даже моего отношения к нему. За портрет Мадонны я просил 50 тысяч долларов, мне предложили сбросить цену до 30 тысяч, и я уступил. Как-то один человек купил мою работу за 10 тысяч долларов. Когда я предложил проводить его до машины, то он признался, что приехал на метро, так как машины у него нет. Я спросил его, откуда он взял деньги на картину, и он ответил, что несколько лет копил деньги, чтобы купить мою картину. Я вернул ему половину суммы и отправил его с водителем на своей машине. Если мне человек интересен, то я могу подарить ему свою картину.

– Говорят, что ваши картины даже лечат и приносят удачу…

– Не так давно ко мне обратилась одна женщина. Ее сын попал в некую секту, и священник посоветовал ей приобрести икону Казанской Божьей матери и молиться ей. И ей приснился сон, что эту икону написал я. Она буквально на коленях умоляла меня сделать это. И в то самое время, когда икона уже была написана и я освящал ее в церкви, пришел сын той женщины и сказал, что ушел из секты. Видно, что-то сработало в высших духовных сферах.

– Никас, а вы верите в бога?

– Да, верю и всегда молюсь ему перед сном, утром, в дорогу, перед работой и по окончании ее. Я хожу в церковь в любой стране мира, где бы ни находился. Иногда за неимением православной церкви захожу в католическую. Ведь бог един!

– И пост соблюдаете?

– К сожалению, нет, вот тут я грешен. И, пожалуй, всему виной постоянные творческие командировки. Но я занимаюсь благотворительностью и хоть как-то стараюсь искупить этим свою вину. Есть такая фраза Оскара Уальда: «Ни один человек не богат настолько, чтобы искупить свое прошлое», но мы хотя бы стараемся не повторять своих ошибок и быть честными перед Всевышним и людьми.

– К слову, об ошибках. Вот у вас несколько сыновей, но признан только один…

– Не совсем так. У меня три сына. Старший Лука, ему 20 лет, от девушки, которая родила от меня, как она сказала, «для себя». Он пианист, лауреат международных конкурсов, недавно сделал совместный концерт с Ваней Охлобыстиным… Стефано – от жены-итальянки. Не видел его много лет, его мать, Франческа, негативно настроила, но недавно состоялось наше примирение. Сейчас Стефано учится в Гарварде. А еще есть 12-летний Ландин, он живет и учится в Австралии. Он – от немки Катрин. Я всех их поддерживаю материально.

– Вы всегда женились на иностранках...

– Законный брак только один – с Франческой. А сейчас я женат на искусстве.

– А сегодня рядом с вами есть любимая женщина?

– Да, у меня есть Маша, она юрист из Пензы, помощник судьи. Как-то я ездил на мастер-класс в Пензу, увидел там девушку, пригласил ее на три дня в Москву, и вот уже скоро восемь лет, как мы встречаемся. Пока мы не женаты.

– Никас, а какого вы мнения о назначении женщины в принципе?

– Женщина – это космос. Это и мать твоих детей. Это может быть и друг, если, конечно, она обладает той необходимой мудростью, которой нам, мужчинам, порой так не хватает. Женщины нас вдохновляют, тонизируют, рожают нас и наших детей. Поддерживают в трудную минуту, но порой и убивают психологически, да и физически тоже могут. Они нас радуют, огорчают, возвышают и низвергают. Так что женщина для художника – это все.

– В одном издании писали, что общая площадь вашей московской квартиры – 1000 квадратных метров. Если вы не хотите жениться, а ваши дети все равно с вами не живут, то зачем вам одному столько?

– Ты известный художник, к тебе приезжает много людей со всего мира, и ты должен быть на уровне. Здесь уже присутствует и момент престижа нашей страны. Недавно мою квартиру снимали журналисты английского телеканала Discovery. По их мнению, мое жилище можно причислить к лучшим квартирам мира. И вот такое признание ко многому обязывает.

– К чему, например?

– Стены моего дома должны быть достойны того, чтобы принимать великих гостей. Только на ремонт ушло больше 10 лет, и он все еще до конца не закончен. Но зато моя квартира – воплощение моей мечты! В ней более 15 комнат. Каждая имеет свое назначение: студия, кабинет, столовая, библиотека, кухня, зал для приемов и т. д. Есть даже две специальные спальни для гостей. А в студии на самом верхнем этаже, где я пишу картины, все стены из камня и стекла. Над камином висит большая телевизионная панель от фирмы «Вест вижн». Эта студия выдержана в стиле хай-тек. Отдельного разговора заслуживают нижние этажи: переходя из комнаты в комнату, ты как бы переходишь из эпохи в эпоху, переносишься из века в век. Есть комнаты в итальянском, французском, испанском стиле. Это производит на всех сильный эффект, учитывая, что за окнами Москва XXI века.

– А опишите, пожалуйста, самую главную часть дома – рабочее место Никаса Сафронова.

– Пока оно в другом месте, но недалеко от квартиры. Там два мольберта, на одном всегда стоит картина. Второй мольберт – на нем может быть уже вторая картина. Столик – на нем палитра с красками. Старый диван – на нем нужные в этот момент для работы разные наброски для портретов или для пейзажей. Магнитофон, на котором я слушаю диски с классикой во время работы: это Вивальди, Гендель, Моцарт, Бах и так далее. Я их включаю в зависимости от настроения и сюжетности на картине. Телевизор с плеером для просмотра старых классических фильмов, которые я тоже просматриваю, но больше использую как фон во время работы. Это и фильмы Гайдая, и старые французские с Бурвилем, Фернанделем, и итальянские фильмы с Лино Вентуро, фильмы с Чарли Чаплином и другими мировыми классиками. А еще везде валяются карандаши и краски. На полках по стенам стоят книги, в основном по специальности, и, конечно, сказки, которые я с удовольствием читаю в перерыве.

– Сказки… Прямо как в детстве! А кстати, правда, что в детстве вы мечтали быть поваром?

– Да, я люблю готовить, но занимаюсь этим редко, так как у меня мало для этого свободного времени. Но я по-прежнему отношусь к сервировке стола как искусству.

– Ваше любимое блюдо?

– Их несколько. Это и пельмени из трех сортов мяса, плов узбекский и манты, борщ украинский и сало и, конечно же, манная каша с коньяком, которую я не только готовлю, но и сам это блюдо придумал.

– Простите за вопрос: многие художники, писатели, поэты, журналисты, артисты, певцы склонны к периодическим запоям, оправдывая себя при этом тем, что они, творческие люди, и «без этого никак». Вам сия пагубная привычка свойственна?

– Привычки – либо по наследству, либо от лукавого. Без всего этого можно легко обойтись, как обходились и Толстой, и Леонардо, и Микеланджело, и многие другие, которых уже при жизни называли гениями.

– Каковы ваши предпочтения в выборе алкоголя?

– Предпочитаю нефильтрованное пиво, лучше бельгийское или немецкое. Или сладкие вина – итальянские, грузинские. У меня повышенная кислотность, и от сухих вин – изжога, но высоту качества хорошего вина я понимаю и принимаю с уважением.

– Что вы вообще думаете о таком явлении, как русское пьянство?

– Кому-то, видно, выгодно так думать и говорить. Да, русские «не без греха» в этом вопросе. Но все это происходит из-за того, что многие люди сегодня сидят без дела, оставленные на произвол судьбы с самими собой. Русские, а это понятие широкое, – одни из самых талантливых людей в мире и, если их чем-то занять, дать им работу по призванию, то они и горы перевернут и пить не будут, разве что по праздникам, да и то в меру.

– На вашем официальном сайте написано: «Мечта Никаса Сафронова – вернуть России статус духовной державы, возродить культурные традиции русского художественного наследия». А когда именно, на ваш взгляд, наша страна начала утрачивать статус духовной державы?

– Частично – после революции, а остальное – во время перестройки в конце 80-х-начале 90-х годов. И продолжает утрачивать до сих пор.

– Как вы считаете, возможно ли возрождение наших культурных традиций при существующем государственном строе?

– К сожалению, у нас такая страна и система правления, когда всего один человек может разрушить целую страну, но также и возродить, как это сделали Петр I и Екатерина II. Вообще, у нас удивительная страна. Казалось, на нее многие политики, как наши, так и другие, «забили крест». Но вдруг, что-то происходит, я думаю, не без Божьей помощи, и у народа вдруг появляется самосознание. Рождаются уникальные люди, истинные патриоты, которые и меняют ситуацию в корне. Несмотря на все наши грехи, Бог любит эту часть мира, а нам надо просто верить в него и в себя. И если каждый уважающий себя гражданин России хоть чуть-чуть изменится в лучшую сторону, задумается о том, что творится вокруг, станет хоть немного мудрее, то все пойдет как надо.

– Какие реформы необходимы в сфере российской культуры?

– В первую очередь нужно начать достойное воспитание наших детей, повысить зарплату учителям, вернуть тех профессионалов, которые вынуждены были уйти в другие сферы деятельности, где больше платят, при этом утратили свой профессионализм, то, чему они учились когда-то. Сделать упор на большее издание книг классической русской и мировой литературы. Привлекать людей в библиотеки и музеи. Может быть, ввести в школе преподавание закона божьего, включая и Коран, и торы. Ведь у истоков любой религии лежит любовь к ближнему… Ни о каких переменах к лучшему не может быть и речи, покуда у армии нет достойного быта. Кто-то сказал: «Не будете кормить свою армию – придется кормить чужую». Сегодня школы и медицина находятся в бедственном положении, а большая часть населения не обеспечена работой. А ведь Россия – одна из самых богатых стран мира, и все это возможно в ней реализовать! Как-то Карамзина попросили одним словом описать Россию. На что он ответил: «Воруют…». Вот это в первую очередь и нужно искоренять.