Читинская Рублёвка – Засопка и «Перед Анохиным стыдно» - обзор краевых СМИ за 24 июня – 1 июля

«АиФ-Забайкалье» и «Читинское обозрение», как сговорившись, дополняют материалы на околоалкогольную тематику бессмертным выражением Чингисхана: «…Если нет уже средства от питья, то должно в месяц напиваться три раза: если перейдёт за три - проступок; если в месяц два раза напиваться, это лучше, а если один раз - еще похвальнее, а если не пьёт, то что может быть лучше того? Но где найти такого человека, который бы не напивался? Если найдут, то он достоин всякого почтения».

«Экстра» в рубрику «Экстра-дети» находит в такси мальчика, хотящего стать министром, а в «Экстра-люди» - читинскую медсестру, лечившую душманов.

«Буян Дамбаев, пятилетний мальчик из Агинского, встает рано утром с родителями и отправляется с мамой на работу. Мама таксист, а Буян ездит с ней целый день в салоне такси. Удивительно коммуникабельный и доброжелательный мальчик стал местной знаменитостью, с ним здороваются все таксисты и пассажиры посёлка, узнают сотрудники ГИБДД. А Буян, с его удивительной памятью, запоминает всё и всех», - пишет Сэржуни Дашижапова.

По информации корреспондента, мальчику знакомы улицы и дома Агинского, а на стоянках такси он подбегает к водителям пообщаться: «Так проходят дни, но он не забывает про города и страны, про своих президентов: на вопрос, кто из президентов мира ему нравится, отвечает: «Николя Саркози», «Чем?» - «Всем». «Президент Америки?» - «Барак Обама!», «Президент России?» - «Дмитрий Медведев!», «Столица Дании?» - «Копенгаген!», «Куда хочешь поехать?» - «В Париж!», «Кем хочешь стать?» - «Министром!». Почему именно министром, не объясняет, просто так говорит уже давно, с трёх лет».

Андрей Коптеев беседует с Зоей Темербаевой, в конце восьмидесятых работавшей в Кабуле, и выясняет, что «в 1980 году, после десяти лет работы на читинском комвольно-суконном комбинате, Зоя Темербаева поступила учиться в медицинское училище. В тот момент ей было 34 года, и она собиралась устроиться на работу в поликлинику №1 (КСК), поэтому медицинское образование было просто необходимо».

«Накануне выпуска в 1983 году в училище пришли сотрудники военкомата и предложили нам работу в Афганистане. Пообещали хорошую зарплату. Я долго думала, согласиться ли на это предложение. В итоге в 1986 году я приняла решение поехать, - рассказывает Темербаева. - Мы трудились без выходных, каждый день к нам поступало по 20-30 пациентов. Работали по пять-шесть медсестер в смену. Местное население относилось к советским медикам очень хорошо и было благодарно за бесплатную помощь. К нам попадали разные люди. Мы лечили даже душманского командира. Поначалу боялись его, думали, поубивает нас при удобном случае, но на самом деле он оказался хорошим человеком, и после того, как выздоровел, подарил больнице большую сумму денег, которые главный врач потратил на питание для пациентов. А однажды мы были подняты по тревоге в два часа ночи. Оказалось, что генерала Валентина Варенникова укусил клещ, и ему потребовалась помощь инфекционистов».

«Кроме этого, - узнаёт журналист, - она лично была знакома с будущим президентом Ингушетии Русланом Аушевым, которому составляла лечебную карту. В то время Руслан Султанович был в звании полковника советской армии. В августе 1988 года Зоя Александровна поехала в отпуск в родное Забайкалье. Из Афганистана она вылетела на печально известном «Чёрном тюльпане», который перевозил погибших бойцов».

«При взлёте мы попали под обстрел, к счастью, всё обошлось, и нас не подбили. На память о том перелете у меня остался чемодан с дыркой от снаряда и погнутая железная банка из-под чая. Ну и, конечно же, тревожные воспоминая о тех цинковых гробах, в которые зачастую медики клали деревянные чурки. Когда я спросила работников морга, зачем они это делают, они ответили, что очень часто солдат разрывало снарядами. Собрать тела было невозможно, и в цинковый гроб клали останки, форму и чурки для веса, чтобы родные не знали, что тело их сына изувечено», - вспоминает Зоя Александровна, которая, по информации Коптеева, после отпуска хотела вернуться в Кабул, но в военкомате ей отказали, так как уже готовился вывод советских войск из Афганистана.

Вспомнить, как прошли выпускные балы известных в регионе людей, корреспонденты «Экстры» просили известных в регионе людей.

Бронзовый призёр Олимпиады в Пекине Баир Бадёнов окончил среднюю школу села Зугалай Могойтуйского района в 1993 году: «Перед самым выпускным я вернулся с очередных соревнований. Мы все, как это обычно бывает в деревенской школе, собрались вместе с родителями и учителями в столовой. Был очень красивый выпускной вечер, звучали поздравительные речи, вручались аттестаты, во время празднования меня поздравили с моими достижениями. Когда вечер закончился, выпускники, уже без родителей, пошли на стадион. На рассвете разошлись по домам. Мы и сегодня очень дружны с одноклассниками, помогаем друг другу. Они всегда меня поддерживают, и, в какой бы стране я не находился, звонят, пишут CMC. Это очень помогает снять напряжение перед ответственными соревнованиями».

Председатель Законодательного Собрания Забайкальского края Анатолий Романов окончил среднюю школу села Беклемишево в 1973 году: «Я практически до мельчайших подробностей помню, как проходил мой выпускной вечер - вручение аттестатов зрелости, различные выступления, чаепитие, праздничная программа. Затем, по традиции, на берегу озера мы зажгли большой костёр и всем классом встречали рассвет. Нам казалось, что мы - самые-самые. На следующий день классом вновь поехали на озеро, ну а потом начались будни, вступительные экзамены. Мы и сегодня поддерживаем отношения с одноклассниками, собираемся через каждые пять лет. А в своей родной школе я бываю каждый год, дарю подарки выпускникам».

«АиФ-Забайкалье» публикует материал «Забайкальские ШКИДовцы», в котором изменены все фамилии.

«Моя милая мамочка! Пожалуйста, забери меня отсюда. Мне здесь очень скучно. Иногда я даже плачу, но так, чтобы никто не видел. Да и Колька не слушается, всё делает назло. Здесь всё так-то хорошо. И кормят вкусно, и одевают, и друзья есть, и воспитатели хорошие. Но мне не хватает тебя. Ты даже не звонишь, на письма не отвечаешь...» - приводит журналист Роман Гусаров строки из письма, четвёртого за два месяца, которое написал своей матери воспитанник Дульдургинского детского дома 15-летний Петя.

Гусаров пишет, что словами «у нас мама с папой выпивают, их лишили прав» свою нехитрую историю о том, как он здесь оказался, начинает каждый воспитанник: «Семёновых в Дульдургинском детском доме четверо, два брата и две сестры. Они уже «старожилы». Восемь лет здесь».

«Мы жили в Красноярово (небольшое село в Дульдургинском районе, в 30 километрах от районного центра) с мамой. Папа наш строитель, он всегда в командировках, - рассказывает журналисту самый бойкий из них, 13-летний Володя. - В 2001 году, когда мама избила Сарку, это моя сестра, ей сейчас 14, за то, что она не хотела пить с ними водку, нас привезли сначала в больницу, в Дульдургу. И там сказали, что отвезут в детдом. Старший брат не хотел туда, он сбежал домой, в чём был. Так и пришёл в Красноярово в шортах и босиком. Но потом и он появился здесь. Там-то не с кем было жить - все пьют. В 2006 году мама умерла. А папа все на заработках был. Но в конце мая он нас всех забирает. И будем жить в Шишкино, с ним и нашей бабушкой».

«Слава и Саша Стрижовы из Борзинского района лишены даже мечты о родителях. Они единственные настоящие, не социальные, круглые сироты в Дульдургинском детском доме. Их родители умерли с интервалом в два года. Первым, в 2004 году, ушёл отец. В 2006-ом - мать. Им обоим было по... 25 лет», - пишет Гусаров.

Ситуацию с ними ему комментирует директор детского дома Ешин-Хорло Тумурова: «Мы созвонились с органами опеки Борзинского района. Они по нашей просьбе изучали возможность отправки детей на каникулы к родственникам. И вот пришёл ответ: «Вся родня злоупотребляет спиртным. Проще говоря, в запое. Условий для принятия детей нет».

«Не составит труда догадаться, отчего умерли родители Саши и Славы Стрижовых», - заключает журналист.

«Все воспитанники детского дома строят свои воздушные замки, - рассказывает он, побывавший там, в одном из 53 обычных детских домов, сократить количество которых в десять раз – мечта губернатора края. - Пашка, например, хочет стать артистом. Люда, девочка со смеющимися глазами, видит себя фотомоделью. Пётр, автор безответного письма матери, электриком. А брат его, Колька, грезит формой спецназа и прыжками с парашютом. К сожалению, мечты многих этих ребят так и останутся мечтами. Часто они с возрастом перекочевывают из одного казённого дома в другой - с колючей проволокой и часовыми на вышках».

«Смотришь на лица ребят, на их недетские, полные грусти глаза, и не отпускает щемящее чувство. Нет, не жалости. Стыда. Огромного, безудержного. Стыда за страну, в которой растут и множатся детские дома. За «мам» и «пап», которые украли у своих детей детство. Променяли его на бутылку водки или дозу. А дети, эти беспомощные жертвы родительского безрассудства, несмотря ни на что, продолжают их любить. И ждать», - пишет Роман Гусаров.

Владимир Тихомиров в «Эффекте» рассуждает, «нужен ли нам сейчас Амазарский целлюлозный комбинат».

«Вокруг проекта строительства в ранимой северной забайкальской тайге крупного промышленного предприятия по производству целлюлозы столь же много пропагандистской шумихи, сколько неясностей, недоговорённости и просто оправданных опасений. Ещё четыре года назад состоялась торжественная церемония закладки символического камня в фундамент будущего предприятия», - начинает текст Тихомиров. Но так хорошо не может быть: «Дело несколько лет стоит без движения, как тот символический камень. Похоже, это начинает раздражать и руководство края, которое почему-то (почему именно - объяснений нет) стало даже обращаться за помощью к президенту страны», - сообщает он, эпиграфом приводя цитату приезжавшего в феврале Медведева: «Мы поговорим о ряде достаточно больших, серьёзных проектов, которые существуют. Мы только что разговаривали с губернатором на эту тему, в том числе о перспективах строительства Амазарского целлюлозного завода».

«Что нужно нам от президента такого, что не можем сделать сами? Остаётся только догадываться», - начинает догадываться обозреватель «Эффекта».

«По-прежнему острый характер имеет полемика по поводу того, нужна ли вообще данная стройка нашему краю, будут ли соблюдены требования по защите природы, не станет ли она только предлогом для вырубки значительного количества леса с корыстными коммерческими целями. Хватит ли водных запасов в районе для осуществления подобного проекта? Где взять нужные предприятию энергетические мощности? Правильно ли рассчитывать на завезённых из Китая рабочих, как предлагают партнёры? То есть вопросов пока больше, чем ответов. Думается, причина всех этих сомнений заключается как раз в том, что за многочисленными разговорами до сих пор нет чёткой ясности о самом проекте ЦЗ. А в условиях информационного тумана, конечно, могут рождаться любые домыслы», - объясняет он.

«Богачка Таисия из Засопки», - называется текст Нины Коледневой в «Эффекте». «Это сейчас посёлок Засопка, который расположен в пригороде краевого центра, называют читинской Рублёвкой - в степи, как грибы в дождливую пору, за последние годы выросли коттеджи, не уступающие подмосковным дворцам. Таисия Евдокимова помнит другую Засопку. В начале тридцатых годов прошлого столетия голую степь стали заселять переселенцы из центральных районов страны Советов. Среди них и её родители - так называемые «подкулачники». Переезжая из Берёзовки Воронежской области, до места добрались еле живыми от голода», - узнаёт Коледнева.

«В Чите мать на рынке накупила всем галош и вязаных шалей с кистями: в Берёзовке в сырую зиму - незаменимая одежда, но в сухом Забайкалье всё это не сгодилось. Берёзовским мужикам здешняя степь не поглянулась, - вспоминает героиня её материала. - Землице тут покланяться надо, прежде чем родит. А в Воронежской области ткни прут в землю, наутро зацветёт... Да и по весне пыльные бури тут начались. Вернулись они обратно. Евдокимовы остались. Постепенно жизнь стала налаживаться».

Журналист пишет, что в 1941 году сестры Евдокимовы учились в читинской школе-семилетке, на уроки бегали через реку по мосту, а зимой напрямик по льду: «22 июня должна была состояться торжественная линейка перед летними каникулами. Ученики собрались, ждали учителей. На крыльцо вышел директор школы Иван Иванович Филиппов. Глухо сказал: «Война, дети...» Долго молчал, потом добавил: «Идите по домам. Сейчас семьям вместе побыть надо, мало ли...», - махнул в отчаянии рукой, глухо закашлялся, опустив голову. Девочки поняли одно: беда! Прибежали домой, а там мать уже мечется из угла в угол, у неё из рук все падает. Пришёл отец, обнял её, притянул к себе девчонок. Тася помнит, он сказал одну фразу: «Перемогём и это лихо, родные мои... С нами Бог». Мать перекрестилась на пустой угол. В их доме не было икон, в селе - церкви. Но в трудную минуту родители вспомнили о Боге».

Засопку в годы войны можно увидеть глазами девочки Таси: «В Засопке в 1942 году жители забыли вкус хлеба. Поле вспахать было некому - все мужчины на фронте. Вскоре исчезла из обихода соль. Её выменивали у железнодорожников на картошку. За ведро картофеля можно было сменять килограмм соли, соскребённой со шпика, поступавшего из стран-участниц второго фронта. По осени дети мышковали в степи. Разрывали мышиные норы, находили запасы грызунов на зиму, просеивали через сито, из оставшихся зерен варили кашу».

В 1943 году Тася окончила семилетку и поступила в фельдшерско-акушерскую школу в Чите: «Завуч медучилища Антонина Антоновна Агафонова вспоминала: «Никогда ни до, ни прежде не было на моей памяти таких прилежных, ответственных студентов. Это особая порода - они буквально въедались в знания». Занятия начинались в восемь утра. А Тася поднималась еще до восхода солнца - нужно успеть в училище вовремя, преодолеть пешком и в дождь, и в холод около десяти километров. Студентка Евдокимова ни разу за три года не пропустила занятия».

«Как мы зубрили! – рассказала она журналисту. - Я последний год учёбы на квартире у сокурсницы Маши Толстихиной жила, с нами еще Люба Матусихина из Петровского Завода... Мы воды из реки наносим, дров с лесопилки, печь натопим и - за конспекты. Ни на что другое не отвлекались. У нас на курсе Тамара училась, фамилию не помню... Она до этого санитаркой в эвакогоспитале работала. Помню, нам рассказывала: «Привезут мальчиков - им по 17-18 лет, а они уже кровь проливали в боях с японцами. Их бинтовать надо, а мне самой страшно - ой-ёй!» Она постарше нас была, по-сестрински наставляла: «Нас ждут в госпиталях, девчонки. Но не пустых. Там самим умереть впору, если не знаешь, как оказать помощь»... Мы учебу как боевое задание воспринимали, - признаётся собеседница журналиста. - Рвались попасть на фронт».

О всей жизни рассказала она: «Мы всё успевали: после своего рабочего дня в поле хлеб сеяли, самодеятельные концерты устраивали, вдовам по хозяйству помогали. Уставали, конечно. Но... молодые, поспишь часа три - и вперёд... Одной большой семьей тогда жили. А сейчас не так, Засопка на богатых и бедных в наши дни разделилась. Каждый за своим забором обитает, сосед соседа знать не хочет...»

«Все шестидесятилетние коренные жители Засопки прошли через руки Таисии Евдокимовой (по мужу - Одинцовой), - напоминает Коледнева. - Но уже давно никто из них не заглядывал в дом восьмидесятилетней акушерки, в чьих руках они издали первый крик».

Евгений Майский по материалам, предоставленным Следственным управлением Следственного комитета при прокуратуре РФ по Забайкальскому краю пишет «Эффекту» о коррупции: «В принципе, «бесплатные» гаишники, наверное, существуют только в воспаленном мозгу авторов комедийного сериала «Наша Russia». Очевидно поэтому руководство инспекторов дорожно-постовых служб нашей страны и предпринимает теперь меры, призванные нивелировать финансовую «взаимопомощь» между собственными подчинёнными и многочисленными участниками дорожного движения».

Он уточняет, что выявление правонарушителей-взяткодателей начало приобретать массовый характер «Так, 26 марта 2009 года в ходе проведения оперативно-розыскного мероприятия «Наблюдение» на 5 километре автомобильной трассы Баляга - Ямаровка за нарушение правил дорожного движения был остановлен водитель автомобиля «ВАЗ-2109». Пытаясь избежать наказания, хозяин «девятки» по традиции предложил инспектору откупные. Вот только откуда он мог знать, что данный факт тут же был зафиксирован на видеокамеру, установленную в салоне автомашины сотрудников постовой службы? 18 марта текущего года в Черновском районе города Читы водитель автомобиля «Тойота-Калдина» также не преминул воспользоваться денежными знаками из своего бумажника и, как бы между прочим, положил на сиденье инспектора одну тысячу рублей. По факту дачи взятки должностному лицу в отношении участников дорожного движения, пытающихся избежать наказания, уже возбуждены и продолжают возбуждаться уголовные дела по соответствующей статье УК РФ».

Городской обозреватель Игорь Кукушкин обращает свой взор на памятник Петру Анохину. «В чём Анохин провинился?» - вопрошает он.

Приведя краткую историческую справку о том, что «человек-то был на всю страну известный», он удивляется: «Памятник Петру Фёдоровичу находится практически в центре города. Рядом драматический театр, медицинское училище, территориальная генерирующая компания, ещё целая, можно сказать, куча всевозможных организаций и учреждений, а о состоянии памятника никто и не думает. Может, сигнала какого ждут из мэрии или из космоса? И вообще, кто конкретно в Чите памятниками-то занимается? Дед Пихто, что ли? Существует ли такая должность - ответственный за сохранение памятников и их эстетический вид? Если нет, то её обязательно надо ввести. У нас и городская Дума имеется. Там люди неглупые сидят, примут какое-нибудь решение, чтобы на улице Анохина стоял ухоженный памятник Анохину. А то ведь срам сплошной. Скульптор красивый бюст героя соорудил, старался, а этот бюст теперь облупленный вид имеет. Серая краска как рыбья чешуя смотрится. Хулиганы или сектанты какие-то кабалистические знаки на постаменте нарисовали, написали всякую ерунду. Короче, испоганили памятник».

Кукушкин отмечает, что «стыдно даже перед товарищем Анохиным»: «Он ведь не просил ему в Чите памятник устанавливать, а мы установили. Теперь вот и его позорим, и сами позоримся. Нам-то ладно, не привыкать позориться, а Анохин-то в чем провинился?»

«Эффект» же берёт интервью у директора кинотеатра «Удокан» Татьяны Штыкиной:

- Татьяна Петровна, в репертуаре местных кинотеатров очень мало фильмов российского производства. Изменится ли положение в грядущем летнем сезоне?

- В России снимают очень мало хороших фильмов, пригодных для широкого показа. Конечно, есть фестивальное кино, но показывать его в зале, рассчитанном на 600 мест, невозможно - оно провалится с треском.

- А коммерческое русское кино?..

- Фильмов снимается достаточно, но из многостраничного каталога приличных, без пошлости, штампов и попыток слепить подделку под Голливуд - раз-два и обчёлся. Конечно, есть русское хорошее и качественное кино. Оно обязательно войдёт в наш репертуар.

- Тяжело ли выбирать фильмы? На что вы ориентируетесь прежде всего - на мировые рейтинги или на личный опыт?

- Что вы! Результаты мировых премьер очень часто не совпадают с мнением читинской публики. Вот недавний пример: прошедший на ура в США и Европе мультфильм «Коралина в стране чудес» в нашем прокате с треском провалился. Не тот менталитет, не те страшилки у нас в детстве рассказывают. То же самое с фильмами по комиксам – железные человеки и спайдермены нашему зрителю малоинтересны.

«Забайкальский рабочий» 24 июня сообщает об очередном хищении домофонов, в прошлом году краевым УВД было зарегистрировано 10 таких фактов: «Домофоны в доме №127 по улице Ленина, в самом центре Читы (магазин «Юбилейный»), не продержались и двух месяцев. В ночь с субботы на воскресенье неизвестные бесшумно сняли и унесли дорогостоящее оборудование. Пострадавшие жильцы второго и третьего подъездов, конечно, написали заявление в милицию, но найти воров пока не удалось».

С изданием делится своими догадками Тамара Родиновская из 42-ой квартиры: «Видели, вроде бы, троих мужчин в камуфляжных костюмах. И это никакие не вандалы, которым просто захотелось сломать домофон. Это воры, специализирующиеся на хищениях именно такой техники».

«Никаких дополнительных затрат люди не понесут, - заверила корреспондента Марию Машанову представитель компании. - Восстановление украденного будет производиться за наш счет».

«В компании также отметили, - сообщает Машанова, - что кражу аудиодомофонов не стоит списывать на шалость подростков».

«Сразу видно: работали профессионалы, использовали стремянку, так как украдены даже провода, находившиеся на высоте около двух метров, - сказали ей в фирме. - Мы подозреваем, что подобные инциденты - происки конкурентов».

«Статья «Какой русский не любит быстрой езды?» была напечатана в «Забайкальском рабочем» 7 февраля 2007 года. Речь шла о некоторых сомнениях и проблемах, возникавших в начальный период реализации масштабного инвестиционного проекта промышленного освоения юго-востока тогда еще Читинской области. Прошло более двух лет. В процессе претворения в жизнь этого важнейшего для социально-экономического развития Забайкальского края проекта появились новые сомнения и проблемы. Так родилась другая одноименная статья, которую можно рассматривать как вторую часть давно забытой первой», - возвращается к теме юго-востока Сергей Забелин.

Забелин напоминает о планах на освоение юго-востока и вспоминает, что когда «откуда ни возьмись грянул мировой финансовый кризис», стало ясно: многие проекты будут вынуждены подвергнуться корректировке. От каких-то вообще откажутся, какие-то отодвинутся по срокам и сожмутся в объемах. С «юго-восточным проектом» ясности не было».

«Данные источников в прессе, - утверждает Забелин, - достаточно противоречивы и напоминают сводки боевых действий».

Последняя информация, - напоминает он, - появилась 1 июня у РИА «Новости» со ссылкой на министра транспорта Игоря Левитина: «Инвестор обратился к нам с просьбой о сокращении инвестиций с его стороны, поэтому мы сейчас рассматриваем вопрос о том, чтобы скорректировать этот проект. В связи с тем, что инвестор не может выполнить в полном объёме свои обязательства, государство также будет пересматривать свои обязательства с тем, чтобы не замораживать строительство».

Дальше, под подзаголовком «Эффективный пшик» Забелин обращается к недавней публикацией в «Эффекте»: «Поскольку она помещена под рубрикой «Редакционная колонка», её можно рассматривать не как частное мнение анонимного автора (материал не подписан), а как точку зрения всей редакции. Обратимся к публикации: «Железнодорожная ветка Нарын - Лугокан, которая, как похвалялись власти, превратит нищий Забайкальский край в регион-донор, оказалась дорогой в никуда». Почему? Да потому, полагает «Эффект», что компания «Норникель» обратилась в Правительство с просьбой сократить ее обязательства по инвестированию в сооружение этой дороги. (В скобках заметим: протяженность самой дороги автор перепутал - по-старинке считает её 375-километровой линией вместо 425 километров по принятому варианту трассы)».

«Далее, - пишет Забелин, - смысл публикации сводится к тому, что раз «Норникель» сегодня зажал деньги на строительство своей части дороги, то не будет ни самой дороги, ни горнорудных предприятий для разработки (цитирую) «прошлогоднего снега» месторождений железной и медной руды, которым нас заколебали последние годы». (В скобках заметим: железной рудой «Норникель» у нас не занимается - её на Березовском месторождении разрабатывает китайская компания «Лунэн»). И вообще, по мнению автора этой публикации, некто, обеспеченный властью, «наобещал населению края золотые горы», хотя весь этот проект - «юго-восточная маниловщина».

Забелин анализирует три сомнительных аргумента, приведённых в подтверждение тезисов автором «Эффекта»: «Во-первых, слова анонимных работников ЗабЖД, что «дорога строится в никуда, поскольку вокруг неё работы не ведутся». Напомним, что реализация проекта рассчитана на девять лет, до 2015 года, и сейчас идёт лишь первый этап - создание транспортной инфраструктуры. Строительство фабрик «вокруг дороги» на Бугдаинском, Быстринском, Лугоканском, Култуминском и Солонеченском месторождениях входит во второй этап. Во-вторых, автор «Пшика» считает в полной мере авторитетными услышанные им слова профессора географического факультета МГУ Натальи Зубаревич о том, что «деньги, сброшенные на проект строительства горно-обогатительных комбинатов по переработке руд цветных металлов, были чисто политическими, и нужны они были в период объединения Читинской области и Агинского Бурятского автономного округа». Не станем отрицать очевидное: идея создания Юго-Восточного промузла, действительно, использовалась в качестве одного из весомых аргументов при организации нового субъекта Федерации. Но это была и остаётся совершенно реальная, а не мнимая идея. Не политическая, а экономическая. Месторождения юго-восточного Забайкалья объективно необходимы Норильскому горно-металлургическому комбинату, введённому в строй в 1936 году и истощившему свою сырьевую базу за 70 лет её эксплуатации. Они нужны и всему населению нашего традиционно горнорудного края, ибо создадут десятки тысяч рабочих мест, принесут миллиарды дополнительных рублей в виде налогов в региональную и местную казну. Они нужны и всей нашей стране. А почему необходимо поднимать российскую промышленность — понятно даже ученику младших классов, не говоря уже о профессоре МГУ».

«Третьим аргументом автора «Эффекта», - пишет Забелин, - были слова аналитика компании «ФБК» Игоря Николаева, что государство «будет финансировать те проекты государственно-частного партнёрства, которые несут большую общественную нагрузку. Однако ветка Нарын - Лугокан к таковым не относится, поэтому я скептически отношусь к тому, что правительство займется её достройкой». Что ж, скептицизм - дело субъективное. Ма-а-а-сковский аналитик имеет право на сомнение. Не это вызывает неприятие его слов, а непонимание «большой общественной нагрузки», если хотите, неверная геополитическая оценка промышленного освоения приграничных с Китаем территорий юго-восточного Забайкалья, в частности, и восточных рубежей России, в целом. А в Правительстве - хочется верить и есть для этого основания - это хорошо понимают. Отсюда регулярные поездки Президента, премьер-министра, членов Правительства на Дальний Восток и в Забайкалье. России нужны сильные приграничные регионы. На этом прекращаю заочную полемику с безымянным автором «Эффективного пшика», оставляя на его совести разухабистый стиль рассмотренной публикации. В конце концов, как может - так и пишет».

Последнему бамовскому Герою Соцтруда, по информации собкора «Забайкальского рабочего» Анатолия Снегура, наконец выделили квартиру. Для этого потребовалось 20 лет: «Григорий Минович Шапаренко двадцать девятый и пока последний Герой БАМа. На Читинском участке трудился с 1981 года. Единственный, кто из этих Героев ещё остался на трассе магистрали, живет в Новой Чаре. В те давние дни поселился он с семьей в щитовой времянке, поскольку другого жилья в посёлке ещё и не было. С тех пор округа изменилась неузнаваемо, прежде всего за счёт благоустроенных пятиэтажек. Его родимое управление «БАМстройпуть» подняло для своих подопечных тысячи квартир в местных и дальних краях страны. Но ему жилья более капитального не было, всё не доставало, хотя проблема обсуждалась и решалась на самых различных уровнях».

«Говорят, что нынешнее решение исходит от полномочного представителя президента, - уточняет Снегур. - Может быть! Но обнародованный документ о «безвозмездной передаче в собственность (дарении)» подписан и.о. главы городского поселения «Новочарское», то есть в самом маленьком чиновничьем кабинете. Квартира все в той же Новой Чаре, двухкомнатная, с жилой площадью в 30,6 кв. метра, в «здании второй группы капитальности с износом основных конструкций менее 50 процентов». Дарение обосновано такими мотивами: «строителю Байкало-Амурской магистрали, удостоенному звания Героя Социалистического Труда, награждённому медалью «За заслуги перед Читинской областью»… в ознаменование 35-летия со дня начала строительства Байкало-Амурской магистрали, 30-летия образования п. Новая Чара, учитывая положительное мнение администрации городского поселения...»

«В маленьком кабинете могут и не знать, что Григорий Минович еще и почётный гражданин Читинской области (единственный в районе), что БАМ начали строить 75 лет назад. Это простительно, коли вспомнили о Герое, живущем рядом», - замечает журналист.

Подготовила Екатерина Шайтанова

Обсудить на форуме