Мотофристайл: держать пятками небо

В комнате пахло бензином. Там вокруг стола сгрудились спортсмены забайкальской федерации мотоспорта и все неравнодушные. Нависли над столом те, кому не досталось места. На нём, на тетрадном листке райдер Кирилл Гаврилов рисовал схематично рампу, подписывал размеры и углы, попутно рассказывая, как во время выполнения трюка на мопеде у него загорелись ноги.

Что он, его товарищ по команде, друг по жизни и соперник по умолчанию Алексей Айсин вытворяли на «Больших Играх Мегафона» в раскалённом небе, видели тысячи человек. А теперь вот они, рядом.

Мотофристайл — он с чего для вас начался?

К.Г.: До моего фристайла было много всего. Я вообще всегда до этого во всём искал фристайл. В детстве ездил на велосипедах, пытался строить трамплины, прыгать, подражая героям фильмов с мотоциклами, катался на лыжах беговых, закреплял пятки, чтобы не отрывались и прыгал с трамплина, пытался крутить как-то, убивался. Из фанеры строил сноуборды. Это был 1991 год, я увидел по «2*2» ролик, где сноубордисты ездили в горах, и тоже так захотел.

Первый сноуборд я купил себе в 1995 году, и с этого дня началась моя карьера сноубордиста. Ездил на всякие соревнования, но тренировался в Коломне. Это, конечно, рядом с Москвой, но вообще на соревнованиях казалось, что далеко: приезжаешь к ним на соревнования, офигеваешь от того, что размеры трамплинов очень большие, очень большие пролёты. Как-то прыгаешь с них, выполняешь какие-то трюки — остаёшься цел, жив, здоров. Снова тренируешься — снова приезжаешь, а они ещё больше трамплины делают. Опять переступаешь через себя, нервничаешь, волнуешься от того, что что-то случается. В общем ездил-ездил-ездил, поступил в институт. В 1998 году грянул кризис, родители развели руками — подрастёшь, сам купишь себе мотоцикл. Я просил у друзей подарить мне какой-нибудь старый «Восход», помню, как их переделывали, шипованые покрышки ставили, крылья. Учась в институте, работал тренером по сноуборду и на горке познакомился с Колесниковым Алексеем. Я знал что есть такой Колесников на мотоцикле, он слышал где-то про Кисяна — меня на сноуборде, вот как-то познакомились, сдружились. Началось моё обучение мотоциклам. Я так подсел, что даже забросил коломенский педагогический.

До этого, правда, отучился два года в медицинском. Перевёлся. Работал зато в операционной санитаром. Было весело, до сих пор сны снятся. Очень мне нравится. Врачи даже за моё любопытство хотели брать меня ассистентом, крючочки хотя бы подержать. Ну, они видят, что я вечно за их плечами маячу, а обычно санитары сядут в уголочке и всё. В итоге, я даже очень хорошо сдружился с ними, знал привычки каждого врача, у кого какой инструмент любимый. Любил травматологию. Я, конечно, на всех столах работал, но травматология была любимой. И вот я знал все молоточки, все свёрлышки. И даже ассистенту подсказывал. Сны, конечно снятся. Но я всё-таки выбрал свободу действий, потому что врач - это ответственность очень большая, нужно посвятить себя полностью делу. Да и когда дежурство у тебя 6 часов и если жена не врач, то вряд ли будет терпеть.

Так вот. Познакомился я с Алексеем, перестал ходить в институт, пошёл работать в автосервис для того, чтобы накопить денег на мотоцикл. Работал в сервисе, заработал на старенькую «Хондочку 125». Пару недель я покатался по полям - потому что не умел вообще ничего. Лёша мне показал, как и что: где какие передачи включать, как тормозить, как ускоряться, основы техники, посадки. После этого построили первый кривой трамплин — так на глаз сами строили: ну, где-то должно быть вот так, и радиус где-то должен быть такой. Посчитали, сварили. Хорошо, что расстояние было небольшое, и приземление было низенькое. Метров семь где-то поставили. На этой тренировке я даже сразу научился работать задним тормозом, потому что до этого не умел. В первом прыжке я вылетел свечкой, вспомнил, что его надо нажимать, начал ловить пятками. Ну, и в первую тренировку я упал. Набилась колея на дороге, и я, как чайник, конечно же, смотрел под колесо, в колею, чтобы не упасть, а надо было, чтобы не упасть, просто смотреть вперёд и держать газ. Скорость в итоге не набрал, вижу, не долетаю, надо катапультироваться, откинул мотик вверх, а сам в стенку плюхнулся. Но расстояние маленькое, отряхнулся и дальше поехал. Так потихоньку-потихоньку, шаг за шагом с 2005 начали мы работать. А в 2007 году Алексей съездил в Ирландию на «Red Bull X-Fighters» поучаствовал в раскатке, тренировочных заездах, тогда же мы узнали, на каких передачах, оказывается, надо подъезжать в рампу, как трамплины правильно нужно строить, какие приземления, какие расстояния. С этого началась профессиональная карьера.

Предыдущие годы шли так... Надо было заканчивать институт, потому что не ходил — многое приходилось сдавать, платить, чтобы платить — работать. В итоге, очень большие перерывы между тренировками — по месяц, по два. Приходилось всё начинать заново. Психологически очень страшно — видишь эти 20 метров, которые были раньше. Думаешь, вдруг не долетишь, а ещё хуже перелетишь, надо же чётко попадать, и ты уже два месяца не прыгал, а опыта у тебя очень мало и нет чувства мотоцикла — страшно. Приходилось двигать рампу опять поближе, опять напрыгивать расстояния и заново пробовать трюки.

А в 2007 году как-то всё пошло. Так, что я ездил с Алексеем, и в общей сложности проехал с ним 6 гонок. Если получится возможность приобрести четырёхтактный мотоцикл, я его обязательно куплю, чтобы ещё поучаствовать — потому что там азарт. На тренировке ведь остаётся какой-то процент, когда ты щадишь себя. А на гонке ты на кураже: ага, тебя я сейчас обгоню, и покажу, кто здесь главный!

Просто я люблю это дело, и когда бывает, например, из-за погоды две недели не ездишь, то это такая мука. Я становлюсь агрессивным, у меня нет настроения. Прихожу в клуб, а там кто-то ремонтирует, начинает прогревать. Ты этот выхлоп уже почувствовал, сразу начинает кровь играть. Какое-то веселье. И стоит хотя бы просто, вот просто проехать на мотоцикле по трассе, и всё, и сразу тебя отпускает. Ты такой становишься плюшевый, пушистый. Люблю это делать, и буду заниматься этим, пока хватит здоровья.

А.А.: Мой начался недавно — с 2010 года. Хотя в 1994 года я начал профессионально заниматься мотокроссом, был два раза чемпионом России, призёром чемпионата Европы, участником чемпионате мира. С 2007 года я был в профессиональной команде по мотокроссу и достаточно удачно выступал, но потом внутри команды возникли некоторые разногласия, я ушёл, а заниматься продолжил с Лёшей Колесниковым. Но мы тогда ещё фристайл в приоритет не ставили. До того момента, когда мотокросс нам поднадоел.

Уровень российских райдеров — он какой?

А.А.: Российский уровень далёк от мирового. Не сказать, прямо сильно как далёк, но ещё работать и работать. Вот Лёша Колесников начал развивать мотофристайл в России. Он при всём своём мастерстве, при всех своих трюках — на девятом месте в мире. Глядя на него, можно представить, что люди, которые борются за первые места, вытворяют там. Да, нам тяжело. Почему? Потому что ты один, а ты по-любому начинаешь один, потому что у тебя нет ни спонсора, ни команды, никого — только мотоцикл и тренировки. Постепенно растёт сложность трюков, твой уровень. Приходит время - ты заморачиваешься на поролоновой яме, потому что нужно сальто. Нужен бэкфлип. Все остальные трюки, комбинации с сальто отрабатываются на земле. Впрочем, нет ничего плохого в том, что спортсмен прыгает в яму на тренировках. Я сам строил яму, за свои деньги. Построил рампу одну, сейчас занимаюсь оформлением земли, где хочу строить полноценный профессиональный трек, различные рампы, дёрты земляные, вылеты, яму поролоновую опять же — всё для того, чтобы в России тренировались.

Спонсоры, конечно есть. Но очень сложно найти спонсора, когда у тебя уровень близок к такому... не особо высокому. Кроме того, мы живём в России, и здесь такая практика несколько нетипична. Потенциальные партнёры задают много вопросов: «А чё там?», «А как там?», «А что мы с этого будем иметь?». Рекламу вы будете иметь. На мотоцикле и на мне. Мы ищем спонсоров по всему, для всего: от колёс до трусов, форма, масла. В Европе райдеров спонсируют бензиновые компании. У нас не хотят. У нас все любят футбол.

К.Г.: Деньги, конечно, нужны. Но это увлечение, наконец, вышло на тот уровень, когда я стал им зарабатывать. Мне пришлось уволиться из горнолыжной школы, потому что подставлять директора не хотелось. Я часто отсутствую, ей приходится меня прикрывать. Теперь за выступление я получаю деньги, подрабатываю механиком. Ну, так символически. Деньги небольшие, но для Коломны вполне хватает. Люди месяц ради такой зарплаты с утра до вечера в офисе сидят. Я же занимаюсь любимым делом. Есть также у нас партнёры. Кто-то помогает по форме, как Лёша сказал, кто-то по ходьбовой одежде. Надеюсь, что в скором времени,это будет полноценная команда с партнёрами, которая будет конкретно вкладывать. Опять же содержание мотоцикла: это, конечно, не кросс, тут расходники не такие, поменьше. Поршень вот менять своевременно нужно. И то в кроссе его в два раза чаще надо менять, чем в мотофристайле, потому что нагрузки тут поменьше. Всё равно, хотелось бы, чтобы был спонсор помогающий при покупке мотоциклов, потому что они должны быть всегда свежими.

Вот «Red Bull» помог купить мне «KTM», у которого в прошлом году на Красной площади взорвался двигатель. Снова помогли купить второй. Потерял его в Челябинске: там торможение было всего 10 метров, я чуть перелетел и въехал прямо в стену разломал его пополам. В раму мотоцикла с Красной площади, я впихнул двигатель от этого, и вот на нём сейчас и езжу. А сейчас вернусь домой — мотоцикл ещё нет. Буду сидеть без него. Получается, тренируюсь только на площадках для выступлений. Это мне не нравится, потому что я многие трюки свои уже не повторял и на выступлениях я даже их не пытаюсь делать, потому что я не уверен, что не закосячу.

Часто ли случаются перерывы в тренировках? Межсезонье?

А.А.: Зимой, если есть возможность, мы уезжаем за границу тренироваться, если нет – тренируемся здесь на шипах. Но вот промежуток – осень-весна, слякоть, дожди, когда тренироваться просто невозможно вообще. И бывает такое, что и в Европе невозможно тренироваться — начинается вся эта лабуда. Занимаемся в зале. Ведь результат ещё зависит не только от того, что ты всё время ездишь на мотоцикле, но и здоровье важно. Когда участвуешь в чемпионате мира том же самом, у тебя есть 2 минуты, за которые ты должен показать максимальное количество трюков. За эти две минуты ты устаёшь так, как можно устать за заезд в мотокроссе по самой рваной трассе. То есть ты приезжаешь, а у тебя в очках аквариум. Ты весь мокрый. Во-первых, концентрация постоянная – реакция должна быть моментальной, молниеносной, потому что ты только тронулся и уже распланировал, где в каком прыжке ты что будешь делать. И всё, ты приземляешь и только сосредоточен на этом. Но ведь это тяжело физически – ты дёргаешь, ты отпрыгиваешь, за 2 минуты устаёшь так, что мама не горюй. Спортзал необходим.

Какие у вас любимые трюки?

А.А.: Мои любимые все сложные трюки. Рулевые. Как «Шаолинь» - когда ты вылазишь через руль и делаешь шпагат, или «Мертвец» – когда также вылазишь через руль, но держишь тело ровно, параллельно мотоциклу, и один из таких сложных трюков «Whip» - заламываешь мотоцикл в вертикальной плоскости, под углом 90 градусов, или переваливаешь за 90.

К.Г.: «Hart Attack». По типу того, как делает австралийский райдер Леви Шервуд, когда подхватываешь сиденье. Стоишь на руке в стойке. Я ещё ноги так заворачиваю. В принципе, они все мои любимые, я учу только те трюки, которые мне нравятся. В воздухе думаешь только о них. На треке — только концентрация. Испытываешь страх, или даже не страх, а адреналин. И то тогда, когда не долетаешь или перелетаешь. Нет страха в том момент, есть чёткий холодный расчёт, и уже потом когда выкатил благополучно, приземлился — «Ё-моё!». То есть иногда говорят так: «Вы этим занимаетесь, чтобы адреналин хапать». Но, для меня чувство адреналина — неприятное ощущение. Я занимаюсь этим для того, чтобы доказать себе , что я могу, что я не хуже других, в чём-то даже лучше. Даже на тренировках вроде мы все друзья, трюки повторяются, но мы выпендриваемся друг перед другом. Когда идёт соперничество, всегда идёт прогресс. Так всё и развивается.

Как создаётся шоу для зрителей? Важна ли экипировка в этом случае, боевой раскрас?

К.Г.: Зрители... Всегда приятно прыгать, когда люди реагируют, когда они кричат. Для меня самые незабываемые впечатления, когда в туре по городам России в 2009 году, мы были в Ростове-на-Дону. Разогревались, бродили по площадке. Было видно, что люди собрались, стоят у забора. А потом нас по очереди вызывали на приземление, чтобы представить, я выехал к комментатору и обалдел — там 85 тысяч зрителей. И даже сейчас я пересматриваю видео, мурашки бегут по коже. Волгоград тоже впечатлил — 60 тысяч.

А.А.: Что касается графики, например, на одежде или на мотоциклах, это да. Вот, к примеру, итальянец, который прыгал с нами, он разрабатывает свои дизайны в каком-то специальном институте. В прошлом году у него была графика психоделическая, которая действовала на людей: они когда смотрели, реакция была такая, что я офигевал. Зрители на самом деле залипали, начинали смеяться, непонятно почему. Хотя там вроде обычные линии, квадратики какие-то цветные, это был психоделический момент, который я не понял. Сейчас у него белая графика с изображением его татуировок, его имени, его спонсоров. В этом тоже что-то есть.

А ваши татуировки — это что? Дань моде?

А.А.: Да нет. Просто потому что очень хотелось. Меня увлекает японская тема, с одной стороны на плече у меня карп, с другой — дракон. Но я хочу ещё на спине корону Российской империи с лентой, моё имя. Чтобы люди знали, откуда я родом. И что Россия — великая страна.

Не собираетесь из России?

К.Г.: Нет. Из России не уедем. Вот у меня в Канаде сестра живёт, но что я там буду делать? Тренировать? Так там таких тренеров своих очень много. Нет, в России только. Тем более, что это новый вид спорта, ему ещё развиваться, и всё в наших руках. Я даже в Москве не хотел бы жить. Сел на поезд — и ты там, если нужно. У меня город маленький, небольшой, красивый, тихий. Меня вполне устраивает.

Есть у вас какие-то приметы, ритуалы?

А.А.: Нет, ничего такого. Я не суеверен.

К.Г.: Ну, вот друзья по клубу говорят, что шлем нельзя давать. По мне, конечно, можно, но негигиенично. Например, после соревнований просят сфотографироваться в шлеме. А я в нём только что ездил, он мокрый насквозь. Ну, куда я дам померить. Остался у меня правда с начальных времён обычай: в начале я на правую ногу надеваю наколенник, потом на левую Ну, удобней так. Или новая форма: друзья говорят, на гонку не надевать, пока не обкатал или бросить на пол и потоптаться по ней. Новый мотоцикл облить шампанским есть обычай и полдня эту липкую фигню потом отмывать. Но ломаться можно и без всяких суеверий. Обе ключицы у меня сломаны,связки нет. Когда теряешь страх — тогда ломаешься. Одну даже на тренировке сломал. Не долетел. Даже не помню, как. Два дня памяти не было, вернулась в больнице. Парни говорят, что начались даже приступы, язык западал, трясло. Очнулся — лампы, ага, больница. Тут пощупал — ключица сломана, а кругом — больные с перевязанными головами. Загадка. Подумал, почему меня в нейрохирургию положили. А потом две недели стабильно в пять утра я просыпался от жуткой головной боли. Много раз зашибаешь спину — пять дней восстанавливаешься, на шестой ноги примеряются ходить. Шаркаешь ровненько, чтобы ни один позвоночник никуда не съехал. Так идёшь-идёшь, а потом — бац, и ноги отказывают. И ты ничего с этим делать не можешь, падаешь, позвоночник смещается, дикая боль, холодный пот, встать не можешь.

Как ваши родные относятся к этой работе?

А.А.: Нет, не работа, это моя жизнь. Фристайл – это лайфстайл, это образ жизни. И я работаю. Я работаю в детском центре педагогом дополнительного образования. Как раз преподаю детям езду на мотоцикле. Но это так, сама понимаешь, приезжаю-уезжаю. Когда могу – занимаюсь. Свободное время люблю, когда оно есть. Люблю с друзьями быть где-нибудь на озере, покататься на водных мотиках, на лодках. Вечеринки. Я не могу в гамаке или на пляже. Всё равно что по магазинам с девушкой ходить 4 часа. А родные относятся нормально. Я начал всё-таки заниматься, когда мне было семь лет. Мать поначалу что-то там... Но потом поняла, что ничего с этим не поделаешь, вот сейчас звонила. Звонит. Докладываю ей всё, это же мама. Я её сын, она всегда будут переживать. Но это моя жизнь, я выбрал это, родные не препятствуют, поддерживают всегда.

К.Г.: Смирились. Это же мой выбор.

Что пожелаете новичкам?

А.А.: Побольше упорства. И не надо маньячить, ко всему нужно подходить с головой. Если долго мучиться – что-нибудь получится. Желание играет роль, с ним можно идти вперёд.