Будьте проще, господа журналисты! — в обзоре краевых СМИ

Проще надо быть

Когда некоторые молодые и не очень коллеги начинают лить на просторах Интернета крокодиловы слезы над тем, что где-то кто-то начинает их усиленно притеснять, очень хочется сказать: «Ребята, надо просто научиться общаться».

Антагонизм пресс-секретарей и журналистов — явление настолько же беспощадное, насколько вечное. Споры о том, кто главнее — сотрудники пиар-структур или работники СМИ, возникают в профессиональном сообществе с завидной регулярностью.

В этом зачастую весьма непримиримом противостоянии, как ёмко выразилась на недавнем приёме редакторов СМИ многоопытный шеф ГТРК «Чита» Галина Каманина, «обе стороны правы». Вместе с тем обе стороны одновременно и не правы. Это уже наблюдение автора этих строк.

С одной стороны, пресс-службы действительно перехватили у СМИ инициативу на информационном поле. Своим контентом они формируют большую часть информационной повестки в регионе, практически растворяя в нём журналистские наработки и инициативы.

В ряде случаев это удобно. Поднял телефон, позвонил специально выделенному сотруднику и узнал всю необходимую информацию. В целом же это порождает хаос — одна и та же информация кочует из издания в издание, с сайта на сайт. Добывать реальный, а не высосанный из пальца эксклюзив становится все труднее.

С другой стороны, некое непонимание жизненных реалий демонстрируют и коллеги-журналисты. Надо признать, что собратья по перу частенько мнят себя эдакими рыцарями без страха и упрёка, которым обязаны все без исключения. Отказ собеседника общаться, игнорирование служебного удостоверения или просто не слишком оперативный ответ воспринимается как вселенская катастрофа.

Сейчас меня, возможно, закидают камнями, но я считаю, что мир не всегда вертится вокруг закона «О СМИ». Точнее говоря, закон никто не отменял, но в реальной жизни гораздо важнее оставаться людьми и уметь выстраивать с окружающими не гражданско-правовые, а человеческие отношения. Ведь по обе стороны информационной границы находятся не журналисты и пресс-секретари, а прежде всего люди. 15 лет практикующей журналистики неоднократно доказывали мне, что самое главное — это установить личный контакт со всеми ньюсмейкерами и источниками информации. Когда с человеком разговариваешь на его языке, чётко зная, что сегодня на небольшую уступку пойдёшь ты, а завтра уступят тебе, эффект будет гораздо большим, чем самолюбование в стиле «вот моё редакционное удостоверение, и вы обязаны...»

И когда некоторые молодые и не очень коллеги начинают лить на просторах Интернета крокодиловы слезы по поводу того, что где-то кто-то начинает их усиленно притеснять. Очень хочется сказать: «Ребята, надо просто научиться общаться». В большинстве случаев вниманием и добрым словом можно добиться большего результата, чем служебным удостоверением и ссылками на законы.

Теперь, что касается также периодически возникающих разговоров о том, что у нас существует цензура. Если кто не кинул в меня камень два абзаца назад, то может сделать это сейчас. Она тоже существует по большей части в журналистских головах. Не позвали на мероприятие — цензура. Не дали комментарий по телефону— тоже цензура. Не дали задать вопрос — ещё большая цензура. Не дали что написать — это вообще ужас.

Мероприятий каждый день проводится море. На все не находишься чисто физически. Не позвали на одно, позовут на другое.

То же самое насчёт вопросов. Формат мероприятий не всегда даёт возможность задать вопрос всем присутствующим журналистам. Догонять комментарии по мобильнику, на мой взгляд, это вообще лотерея на грани здравого смысла. Да, бывают такие случаи, когда что-то спросить надо срочно. Но давайте не забывать, что на другой стороне трубки находится, в первую очередь, человек, а не робот-комментатор. Собеседник в момент звонка может обедать, проводить рабочее совещание или ехать за рулём. Негативный ответ или игнорирование звонка в данном случае почти обеспечены. И называть это цензурой — явный перегиб.

Сейчас доставайте камень в третий раз. Никаких запретов на темы тоже не существует. Мой первый учредитель, известный предприниматель Андрей Любин говорил такие слова: «Если тема действительно общественно-значимая, а не касается чьих-то шкурных интересов, никто никогда не будет против ее публикации». В истинности этого тезиса ваш покорный слуга убедился на собственной шкуре. За годы работы как в частных, так и государственных изданиях ни разу лично не сталкивался с тем, чтобы кто-то что-то мне запретил или на какую-то тему было наложено табу. Не могу исключать, что кто-то из коллег может утверждать и обратное, но в данном случае говорю исключительно за себя.

Так что извините, но все жалобы на то, что кто-то систематически вставляет палки в колёса, неумело работает со СМИ или просто забыл позвать на какое-то вполне дежурное и плановое мероприятие — это издержки самолюбования и нежелание (или неумение) выстраивать человеческие отношения с людьми. Не надо угрожать судом или взрывать хлопушки в социальных сетях. Достаточно просто снять телефон и понимающе поговорить с собеседником. Проще надо быть, и тогда люди к тебе потянутся.

Алексей Будько. «Забайкальский рабочий №11 от 24 января

У синоптиков нет секретов

145 лет исполнилось службе погоды

Служба погоды - именно так раньше называлась метеорологическая служба. Она находилась в Санкт-Петербурге и выпускала ежедневный бюллетень с данными о погоде. Первый вышел 13 января 1872 года. Он содержал данные с 28 станций слежения.

Публиковаться наблюдения о погоде начали значительно позже. В томских газетах, говорят историки, заметки публиковались с начала 20 века.

О том, кем и как представлено ФГБУ Забайкальское Управление по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды, мы поговорили с её руководителем Ольгой Ляшко.

Географ -синоптик?

—Ольга Леонтьевна, как вы пришли в эту профессию?

—В 1987 году я окончила Иркутский государственный университет им. Жданова по специальности «Гидрология суши», получила квалификацию «Инженер-гидролог». В этом же году по направлению прибыла в Читу в Забайкальское управление по гидрометеорологии. Начинала работу инженером-гидрологом в отделе гидрологии Гидрометцентра. За эти годы я работала на различных должностях. До ноября 2016 года работала заместителем начальника управления по производственным вопросам, после чего была назначена руководителем управления.

— Сколько человек наблюдает за погодой в вашей службе?

—В нашей службе сегодня работает 1 152 (722 - Забайкальский край, 430 - Республика Бурятия) специалиста различного профиля. Это метеорологи, гидрологи, синоптики, аэрологи, специалисты в области мониторинга загрязнения окружающей среды, специалисты, обеспечивающие приём, обработку и передачу информации, работоспособность гидромет-приборов, оборудования и многие другие специалисты. В круглосуточном режиме они следят за всеми изменениями погоды, фиксируют их, вносят данные наблюдения в специальные журналы, ведут сбор, оценку и систематизацию данных атмосферных явлений, поступающих с гидрометеорологических станций, показаний специальных приборов, атмосферных зондов, космических спутников.

— Насколько сложно к вам попасть работать?

— Сегодня в России существует только один специализированный вуз, который готовит синоптиков. Это Российский государственный гидрометеорологический университет в Санкт-Петербурге. По направлению в нём можно получить образование на бюджетной основе.

Также можно стать метеорологом, отучившись в любом вузе на географическом факультете, где есть соответствующие кафедры. В Читинском гидрометцентре синоптиками работают специалисты с высшим специальным образованием.

Приметам не верить?

— Расскажите о самых отдалённых метеостанциях края. Как они работают и сколько там специалистов?

— Сеть наблюдательных подразделений на территории Забайкальского края состоит из - 48 метеостанций, 92 гидрологических постов, 7 пунктов аэрологических наблюдений, 7 пунктов наблюдений за загрязнением окружающей среды. В состав нашего управления входит и филиал - Бурятский центр по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды, который также имеет наблюдательную сеть на территории Республики Бурятия - 32 метеостанции, 66 гидропостов и 7 пунктов наблюдений за загрязнением окружающей среды.

Самые удалённые метеостанции Забайкальского края - Чара, Большое Леприндо, Средняя Олёкма, Усть-Каренга, Тупик, Тунгокочен, Покровка, Урюпино, Менза, автоматическая метеорологическая станция Удокан.

Работа у синоптиков сменная. Круглые сутки в будни и праздники они находятся на своих рабочих местах. К 11 часам утра выпускается основной прогноз на сутки и на последующие двое. К 7 часам утра следующих суток уточняется прогноз - и так каждый день. На метеорологических станциях работают специалисты различного профиля, профессионалы своего дела: это метеорологи, гидрологи, агрометеорологи, аэрологи. В круглосуточном режиме они следят за всеми изменениями погоды, фиксируют их, вносят данные наблюдений в специальные журналы, осуществляют передачу информации в центр сбора данных в г. Чите. На этих станциях трудятся 73 человека.

— Забайкальцы жалуются па то, что прогнозы зачастую неверны. Что вы об этом думаете?

— Прогнозы не могут оправдываться на 100%. Само слово «прогноз» говорит за себя. Во всех прогнозах есть погрешности, 100% верности не даст никто. Средняя оправдываемость прогнозов в Читинском гидрометеоцентре составляет по краю 96-97 процентов, по Чите - 86-89 процентов, то есть 8-9 прогнозов из 10 оправдываются на 100 процентов. Это очень хороший показатель. И наш сложный по климатическим условиям регион отнюдь не на последнем месте по оправдываемости прогнозов в системе Росгидромета.

—А вы в народные приметы верите?

—Сложно сказать. Имея значительное количество наблюдений, народные приметы мы не используем в работе. Весь процесс составления прогноза рассматривается с научной точки зрения. Судя по народным приметам, если Крещенские морозы сильнее Рождественских (а в этом году так и получается), то год будет урожайным. Эту примету мы сможем проверить осенью.

Засуха, морозы и смерч

— С какого времени и как давно ведутся записи читинского гидрометцентра?

— Первые метеорологические станции в Забайкалье появились во время Второй Камчатской экспедиции в 40-х годах XVIII столетия н пунктах: Селенгинске, Нерчинске, Кяхте, Аргунских Серебряных Конях. Просуществовали эти станции недолго - они были закрыты из-за отсутствия средств на их содержание. Затем почти целое столетие метеорологических наблюдений в нашем крае не проводилось. Заслуга возобновления наблюдений принадлежит декабристам. П.И.Борисов вёл наблюдения с апреля 1827 по 1830 годы в Чите и с 1830 по 1839 годы в Петровском Заводе. В Селенгинске вел наблюдения Н.А.Бестужев. К сожалению, эти материалы не сохранились. Старейшая в Забайкалье станция Нерчинский Завод в 1839 году была учреждена как филиальная магнитно-метеорологическая обсерватория. В отделе фонда данных управления хранятся данные по этой станции.

—Расскажите о самых известных зафиксированных аномалиях погоды в истории Забайкалья и Читы.

— В новом тысячелетии засушливые годы были в 2006 - 2007 годах. Летом осадков практически не было. Горели леса, деревни, люди задыхались от дыма.

Аномально холодная зима наблюдалась в 2001 году, в январе - начале февраля морозы достигали 40-45°, на севере до -55°. 4 февраля 2001 года в Чите был отмечен абсолютный минимум температуры -46,6°, самая низкая температура воздуха за весь период наблюдений.

Стоит отметить ещё такое явление, как смерч. Встречается довольно редко, явление локальное, проходит обычно полосой 3-10 километров, длиной до 10 километров. Отмечается 1-2 раза в 3-5 лет, в основном по южной половине края. Сопровождается значительными разрушениями и человеческими жертвами, со скоростью ветра до 40 м/с.

Для примера, 30 июля 1980 года смерч прошёл по территории управления, были сорваны крыши, выворочены с корнем деревья, повалены телеграфные столбы, а в 2002 году в Карымском районе погибли 3 человека из-за смерча. Явление это страшное, и его нельзя спрогнозировать.

—Ожидать ли нам ещё морозов?

—По предварительным прогнозам, февраль 2017 года ожидается холодным. Средняя месячная температура воздуха на 1-1,5 градуса ниже нормы. Преобладающая температура ночью -32,-37 градусов, по северу до -40. Днём -17-22, в отдельные дни -12, -17 градусов, в конце месяца произойдёт повышение температуры ночью до 20-25 градусов, днём до -8, -13 градусов.

Екатерина Салтанова. «Аргументы и факты. Забайкалье» №4 от 25 января

Крах мусорной империи

Серый пятничный день в Чите. Кучи грязных снежных комьев присыпало свежим белым снегом, и улицы теперь не казались таким противными. Мой водитель Александр приехал точно по расписанию.

— Куда сейчас?

— В Ивановку.

Недавний обзор новостей показал, что на мусорном фронте нашего города назревает буря умопомешательства. И если не разобраться в этом безумии, оно может серьёзно сказаться на нас. Перед нами не что иное, как мусорная империя на грани краха — скорее всего, под собственным весом и грузом своих серьёзных ошибок. Край этих ошибок закончился там, где начался обрыв, а именно, обвинения организации «Забайкалспецтранс», которая отвечает за свалку в Ивановке, в том, что они утилизируют там опасный мусор, тем самым загрязняя Угданский водозабор. Ну загрязняют, и что? А то, что Угданский водозабор снабжает водой КСК и не только его. Можно ли считать, что жители пьют грязную и опасную воду?

После того как с моим лучшим другом и по совместительству водителем продумали, как мы поедем до первой свалки, он спросил меня:

— А ты там был хоть? Знаешь куда ехать?

— Был, примерную дорогу помню, — ответил я, пристёгиваясь, — найдём, если что, спросим.

Я был на свалке в Ивановке. Очень и очень давно, но эта поездка хорошо запомнилась мне. Нам нужно было вывезти строительный и прочий домашний мусор, и почему-то именно меня отправили с водителем, чтобы я там помогал. Заезжая на свалку, я удивился её размерам— кучи мусора, бульдозеры, дым откуда-то, машины приезжают и уезжают, мы ехали по свалке, и я отлично запомнил мини-деревню — какие-то самодельные домики, там жили люди. И вот, подъехав к месту, где мы разгружались, сразу же машину окружили два-три человека. Ничего не сказав, они стали помогать нам, попутно забирая какие-то вещи из кузова. Они не сказали ни слова и тогда, когда мы закончили.

Пока я это вспоминал, мы были уже на полпути. Снег ещё сыпал, и поэтому скорость была не сильно большой — безопасность наше все. Не хотелось, чтобы случилось что-нибудь плохое, поэтому ехали спокойно, не торопясь, ведь свалка никуда не денется. Я ввёл своего водителя в курс дела, кратко, не раскрывая каких-то деталей.

— Сам понимаешь, какие деньги тут крутятся, — говорю я ему, смотря в окно. — Поднялись на мусоре, накосячили, теперь исправляют. Но мусор и загрязнение воды— это не то место, где можно совершать ошибки, сжигая или уничтожая опасные отходы.

Он молчал. Я знал, что он все это прекрасно понимает. И, скорее всего, это понимали в «Забайкалспецтрансе», но когда началась вся заварушка, они отказались от аренды свалки, расторгли договор, избавились от головной боли. Так я думал, пока не приехал на место.

Грузовики и закрытая свалка

Подъезжая ближе к отвороту на свалку, я понял, что походу заблудился, но проезжающая мимо мусорная машина восстановила в моей памяти нужную дорогу. Чтобы добраться до свалки, нужно ещё проехать по грунтовке, однако свалка начинается уже возле трассы. Мелкий мусор, пакеты, коробки, что-то унесло оттуда, что-то просто вылетало из кузова мусоровозов. Уже на отвороте нас встретила вывеска, где белым по красному и красным по белому написано: «Санкционированная свалка закрыта! Отходы принимаются на свалке в ПГТ Атамановка». Правда, почему-то машины, похожие на мусоровозы, продолжали ездить сюда, да и простые грузовики тоже — что было у них в кузовах разглядеть не удалось. Мы продолжили путь к месту назначения. Виднелись ворота и бетонный забор, на который потратили уже 7 миллионов рублей, нужно ещё 9, чтобы полностью огородить свалку забором.

Бетонный забор... Он ведь дорогой, плюс доставка, плюс установка, весит он не как пакет с мусором. И на это должно уйти 16 миллионов? Денег-то и так нет, почему с самого начала не подумали, как сделать подешевле? Можно было сделать просто забор из сетки, но, видимо, нужно было именно из бетона, чтобы сделать лучше для всех, а в первую очередь для себя. И что мы имеем? Часть свалки огорожена бетонным забором, а с другой стороны она открыта — заходи, заезжай, правда, из-за снега мы не увидели другие дороги, а дороги, которые нам встретились, для нашей машины были непроходимы.

Припарковавшись, чтобы не мешать грузовикам, я отправился к входу. Сетчатые ворота были закрыты, но возле них был охранник, старый мужчина, вероятно, работающий здесь уже давно. Он открыл ворота грузовику, после того как он проехал, быстро закрыл ворота и посмотрел на меня. Идя к нему, я заметил ту же вывеску, что и на въезде — «свалка закрыта, езжайте в Атамановку». Эта вывеска частично закрывала другой баннер: «Курить на территории свалки запрещено. Штраф 5000 руб.».

Охранник смотрел на меня, на машину, потом снова на меня. Подойдя ближе, я представился, сказал кто я и зачем я тут, и вообще, могу ли я зайти и сделать пару снимков.

— Нет, нельзя, — сказал охранник. — Нужно разрешение...

— От кого? — перебиваю его я и ищу ручку в кармане.

— От начальства, «Забайкалспецтранса».

— Но ведь он же отказался от аренды и расторгнул договор?

— Да, но работать-то мы продолжаем.

Он пошёл в свою сторожку, а я продолжал пытаться хоть что-то написать, но ручка отказывалась работать — замёрзла. Этот охранник вероятно устал от журналистов, репортёров, сборщиков сплетен и тому подобных и говорит просто, что не пущу, на вопросы отвечать не буду. Возможно, ему просто сказали: кто приедет — не пускай, ничего не говори, фотографировать разреши, но только внутрь не пускай.

Ручка наконец-то ожила, и я делал записи. В это время подъехал ещё один грузовик, его водитель посмотрел на меня с каким-то недовольством, может быть, у него всегда такой взгляд, либо же ему не понравилось моё присутствие. Охранник вышел, открыл ворота, впустил грузовик и позвал меня.

— Мы тут рекультивацией занимаемся, ошибки исправляем, восстанавливаем свалку. Вот машины приезжают, у них в кузовах шлак, чтобы создать новое.

— То есть сюда мусор не привозят? — спрашиваю я, смотря ему за спину, на место, где раньше были кучи мусора, а сейчас там чисто, и только птицы по привычке кружат над этим местом.

— Сюда ездят наши машины, — скорее всего, не поняв вопроса, отвечает охранник. — Весь мусор везут в Атамановку, пока мы тут все исправляем.

Действительно, на грузовиках на полигон везли не мусор, а шлак. Не соврал охранник. Однако на борту камаза была надпись «аренда». Неужели «Забайкалспецтранс» действительно, хоть и отказались от аренды и сняли с себя ответственность за происходящее, что-то делают, а может, делают потому, что в их сторону уже которое время смотрит представитель природоохранной прокуратуры? Грузовики продолжали ездить туда-сюда, а вдали слышался звук бульдозера — а, вон он, поднялся на горку, старый бульдозер. Сколько он повидал мусора, я даже не смог представить.

Хотелось попытаться прорваться внутрь, но для этого нужно было подготовиться, а в одежде, в которой я был сейчас, сделать это было тяжело, да и охранник следил за каждым моим движением, так как постоянно выходил и открывал ворота. Решение ехать обратно в город ворвалось в голову и отравило мысли.

Злой ветер и куча мусора

В Атамановку пришлось ехать уже самому. 23-й километр трассы Чита — Забайкальск — свалка. Её восстановили, чтобы было куда возить мусор, когда началась заваруха с мусором и водозабором. Помню, что летом, когда проезжаешь мимо неё, всегда обращаешь внимание на то, что эта свалка горит, и от неё исходит не очень-то и приятный запах. На какое-то время она прекратила своё существование, и это было плюсом — там кругом лес, да и Атамановка недалеко. Теперь сюда везут мусор отовсюду.

Проехав нужный поворот, я начал искать место, где развернуться. После разворота я обратил внимание на обочину — ещё не доезжая до свалки, недалеко от дороги, были кучи мусора, и видно по следам, что его привозили в это место недавно. Возвращаясь ко входу на свалку, остановился на краю забора. Это простой деревянный забор, это даже не забор, а его остатки. Сделав пару шагов, можно спокойно попасть на свалку, никакого надзора, да и мусор валяется возле этого «ограждения».

Вдали было видно, как там, среди огромной кучи мусора, работают бульдозеры, собирая всё больше и больше отходов. Я решил подождать возле входа, понаблюдать, сколько машин приезжает на разгрузку. Подъезжая ко входу вижу табличку: «Санкционированная свалка ООО «Полигона с 9.00 до 18.00». Встав рядом со входом, посмотрел внутрь — обычная свалка, один заезд, несколько проездов и несколько бульдозеров, копошащихся в мусоре.

Желание выйти и пройтись отпало после того, как я вышел и почувствовал местный ветер. Уж очень сильный он был. Интересно, здесь всегда такие ветра? Оставшись в машине, посмотрел, как приезжают мусоровозы — один приедет, один уедет. За десять минут я насчитал всего две машины, которые приехали выбрасывать мусор. Их мало, потому что их реально мало? Или же из-за того, что была суббота? Если их было мало из-за выходных, то можно прикинуть, что в будний день за десять минут приедет машин пять или семь. Где-то так, а может, и ещё больше.

Я обратил внимание на забор, за его углом виднелся маленький домик, который сделан чуть ли не самодельно. И всё-таки решил выйти из машины, дойти до него, посмотреть. Только я вышел, собаки, которые мирно лежали возле въезда и никак не реагировали на проезжающие мимо машины, кинулись на меня с не самыми добрыми намерениями. Что ж, ближе я подходить не стал, к тому же, домик я видел более или менее — достаточно для того, чтобы его сфотографировать. Опасливо поглядывая на собак, я стал подходить ближе и ближе — реакции никакой, никто не вышел из въезда и не спросил, что мне нужно. Было ощущение, что злые собаки — единственные живые существа на свалке.

Дом выглядел так, будто в нём живут люди. Возможно, это так, они живут и работают здесь, тем более весь мусор сейчас приезжает сюда, найти что-нибудь интересное — почему бы и нет. Свалка в Атамановке зажила новой жизнью, пока в другом месте исправляют свои ошибки.

Чтобы хоть что-то разузнать, я позвонил Сергею Григорьевичу Ушакову, главе Атамановки. Сергей Григорьевич оказался занят, но сказал, что 24-го числа состоится очередное заседание в администрации по поводу полигонов для свалки. Скорее всего, ему, да и не только ему, а жителям всего посёлка не сильно приятен перенос свалки. Ну а пока мусоровозы продолжают ездить в Атамановку.

Мусоросортировочный комплекс и другие свалки

Возникает вопрос: а ведь в каком-то году нам говорили, вот будет мусоросортировочный комплекс —где он? Закупили оборудование и все такое. Торжественно открыли. Где? Говорят, что он будет введён к 1 апреля, хорошая первоапрельская шутка получится. Тут выражать сомнения нужно не только природоохранной прокуратуре, а всем. Хочется сказать, что этим комплексом заведует тот же человек, который управляет свалкой в Ивановке — Антон Пономаренко, депутат гордумы и гендиректор компании «Забайкалспецтранс». На это замечание — о том, смогут ли они ввести комплекс, он ответил, что прокуратура не должна лезть в это дело, чтобы не создавать проблем.

Ладно, со свалкой вышло неприятно, но ведь и с комплексом может выйти так же. Доверия не остаётся, возможно, через какое-то время мы будем наблюдать крах мусорной империи.

Пока действует одна свалка, некоторым лень ехать до Атамановки, в черте города можно обнаружить маленькие несанкционированные свалки в лесах, которые не лучшим образом влияют на экологию города.

Сергей Иванов. «Вечорка» №4 от 25 января

Закон с кулаками

Вы говорите — безработица, задержки зарплат, рост цен... А у депутатов свои приоритеты.

Вот народные избранники, что ни день, часами обсуждают в Госдуме проблемы курения, домашних потасовок, «закон Яровой»... И в чём нужда? Чем им не угодил закон, который всегда карал за насилие в семье? Миллионы избитых мужьями жён, детей в нашей стране - это реальность. В нашем крае счёт идёт на тысячи. Можно было пожаловаться в полицию. Та имеет право приструнить хулигана. Привлечь к уголовной ответственности. Но вот депутаты инициировали законопроект о декриминализации побоев близких лиц. То есть, если муж бьёт - значит любит. Ничего особенного. Если сильно побил, то может наступить административная ответственность. Но уж никак не уголовная. То же и с детьми.

Закон мусолится в Госдуме с июня прошлого года. А миллионы женщин со страхом ждут его последствий. Раньше муж-хулиган хотя бы боялся уголовной ответственности, то чего ему бояться теперь - штрафа? Ну, прямо зелёный свет насилию в семье. Такой вот закон с кулаками.

И, думаете, какими аргументами защищают этот закон депутаты? Они на полном серьёзе считают, что таким образом пытаются «защитить от распада семьи и сохранить семейные традиции». Не все, правда, так считают. Другие уверены, что именно насилие разрушает семьи. Но в целом Госдума гнёт свою линию на декриминализацию закона о насилии в семье. Слово за президентом.

Всерьёз обсуждали депутаты и законопроект, который в здравом уме и твёрдой памяти предложил минздрав РФ. Это удивительный документ, который предполагает запретить продажу табака людям, родившимся в 2015 году и позже даже после достижения ими совершеннолетия. Почему взят за отсчёт именно этот год - непонятно. А тот, кто родился в 2014 году, выходит, может покупать сигареты до старости и наслаждаться табачным дымом. Так и видится картина будущего, как один 70-летний гражданин просит другого, 71-летнего, у табачного киоска: «Дяденька, купи мне пачку сигарет».

Последняя инициатива свидетельствует, что фантазия у чиновников и депутатов богатая, они не изменяют славным думским традициям. Мы помним, как депутат от КПРФ Иван Никитчук предложил запретить продавать сигареты женщинам моложе 40 лет. Законопроект был размещён на сайте Госдумы РФ, что даёт основание не сомневаться, что это не прикол. Там вполне серьёзно говорилось, что «запрещается продажа табачных изделий или табачной продукции женщинам, не женщинам, вне зависимости от их возраста в присутствии их малолетних несовершеннолетних детей». Более того, как видно из упомянутого сайта, некоторые законотворцы пошли ещё дальше. Одна из поправок к антитабачному закону гласила: «Не допускается потребление табака женщинами в возрасте до 40 лет, а также женщинами в присутствии их малолетних детей».

Как выяснили депутат Никитчук и его единомышленники, именно этот возраст считается пределом репродуктивных возможностей женщины. Но позвольте, сегодня и 45-50 летние женщины с успехом рожают. И почему это женщинам депутаты отказывают в продаже табачных изделий, а мужчинам разрешают? Курите, дескать, мужики, на здоровье хоть рядом со своими детьми и внуками.

А вы говорите - рост цен, безработица…

Владимир Тихомиров. «Читинское обозрение» №4 от 25 января

Бараны и туризм

Развитие въездного туризма в Забайкалье команда Ждановой назвала одним из своих коньков-драйверов, что должны вытянуть наш край из социально-экономической бездны. Ну это, примерно, как с тем миллионом овец, который, по их замыслам, уже скоро будет пастись в забайкальской степи.

Про овец я им даже верю, это проще. Ведь по сути вся забота о реализации амбициозного прожекта мадам Ждановой ляжет на плечи самих овец и на иные конечности баранов — специалистов своего дела. Часто, разъезжая по чабанским стоянкам, я отмечал их профессионализм и по-мужски завидовал сноровке и выносливости этих животных. Что же касается въездного туризма, то тут я откровенно не верю в успех этого предприятия. Не верю из-за бараньего упрямства и тупости некоторых его реализаторов в том числе. Посудите сами.

Пятнадцатый год, как я забайкалец. Пятнадцать лет я только и слышу о том, как наш приграничный посёлок Забайкальск вот-вот удовлетворит туристическую жажду континентальных китайцев, которые попрут к нам миллиардным караваном. Слышал это от окружения Гениатулина, затем от команды Ильковского, теперь вот от восставших из гениатулинского ада «старых большевиков», присосавшихся к вертикали свежеиспечённой губернаторши.

Китайцы не попрут, и вот хотя бы почему. Все пятнадцать лет, пока на глазах у пограничного Забайкальска китайская Маньчжурия превращалась из захудалой деревушки в современный мегаполис, я наблюдал, как власти приграничного Забайкальского района дискредитировали мою Отчизну. Делали они это следующим образом. Сначала наложили лапу на все земли в посёлке Забайкальск. Именно на эти территории в первую очередь ступает нога китайского туриста после пересечения госграницы. Затем под предлогом развития района эти гектары потенциально бесценной землицы передали за бесценок московскому олигарху Феликсу Комарову. Сколько себя мню забайкальцем, люди Комарова под эгидой фирмочки «Подолье XXI век» ежегодно клялись превратить приграничный Забайкальск как минимум в Нью-Васюки. Лично видел ещё в начале второй декады нового тысячелетия проектно-сметную документацию, где посёлок этот не узнать — там, на бумаге, была огромная рекреационно-туристическая зона, международный аэропорт и даже дельфинарий.

В результате этих афер огромные территории в Забайкальске простаивали и простаивают до сих пор. Налог за эту «замороженную» землю на протяжении десятка лет москвичи платили смехотворный, в ущерб местному бюджету. Их интересы лоббировали и продолжают лоббировать чиновники районной администрации. Делают они это так рьяно, что наводят мои журналистские мозги на определённые мысли. Противостоять этому, если не коррупционному, так уж точно реакционному тандему — москвичи плюс районные власти — пытаются в мэрии самого Забайкальска. На деле конфликт между районными властями, которых по подозрительным причинам устраивает преступный бардак и развал, царящие у парадного подъезда России в Забайкальске, и представителями поселковой мэрии парализует развитие туристической сферы в нашем крае. И при всём при этом в полыхающей муниципальной схватке районная сторона как бы намекает на близость к телу первого лица региона. Вот и поэтому тоже я им не верю.

Владимир Праницкий-Кантемир. «Вечорка» №4 от 25 января