Понимаете, Бубликов умер, а потом он не умер

Временно исполняющий обязанности губернатора Забайкалья Александр Осипов на этой неделе отправил в отставку первого вице-премьера правительства края Александра Кулакова и министра сельского хозяйства Владимира Лоскутникова.

Текст был впервые опубликован в обзоре событий недели «Чита.Ру».

И если про Лоскутникова за неполный год его управления сельским хозяйством региона я почти ничего не знаю, то фигура Кулакова для Забайкалья в последние годы была родительской. Ну, что вы так смотрите? Разные бывают родители.

Он метался по ЧП, ЧС и голодовкам шахтёров в Вершино-Дарасуне, орал на совещаниях, матерился в кабинетах, поэтому, скорее всего, ничего толком не комментировал, и, слава богу, почти не чередовал кнут с пряником, и - моё любимое - всё время требовал с ТГК-14, возглавляемого им до перехода в правительство, хоть какой-то конкретики.

Собственно, примерно в этом же стиле «спасибо, что не ударили» Кулаков прокомментировал собственную отставку: «Уже не работаю. По какой причине? Ушёл и ушёл, какая разница?»

Вероятнее всего, эта отставка могла состояться много раньше, а неоднократные слухи о том, что Кулаков написал заявление об уходе ещё при Ждановой, соответствовали реальности. Неизвестно, почему его не подписывала Жданова, может быть, ей было сложно принять решение, или в первые замы не стояла очередь, и так же неизвестно, чьей инициативой - снова Кулакова или уже Осипова - отставка была на этот раз.

Но совершенно точно, если бы Кулаков умел разговаривать и делал это на потоке до сегодняшнего дня, его уход - просто в силу положенного по должности спасения от огня, воды и труб из разного металла - мог бы быть даже изящным.

Правда, к сожалению, почти никто не умеет уходить и никого, что ещё более грустно, не умеют уходить, поэтому отставка сопровождалась типичным для таких ситуаций цирком - сначала Бубликов умер, а потом он не умер, а ещё потом всё на самом деле кончилось, и стало можно выдохнуть.

Снять ненавистный костюм, надеть домашние штаны, тельняшку, растопить баню, топить долго, вдумчиво, потом, в ночи уже, выскочить из неё, изнемогая от жара, на улицу, замереть и первый раз честно подумать, что, может быть, не имел права соглашаться, но пусть его, зато теперь можно так стоять, хватать ртом морозный декабрьский воздух, не мотаться, не приспосабливаться, не ёрзать, жить дальше.