Человек, чиновник и мужик

Сергей Трофимов всегда был очень важным человеком для Забайкальского края - вся система органов исполнительной власти в регионе сформирована при его непосредственном участии. Но лично для меня важнее то, кем Трофимов был для меня.

Учителем.

Я впервые пришёл к нему именно как к учителю уже после того, как мы оба уволились с государственной гражданской службы. Он ушёл с должности руководителя аппарата администрации Читинской области в 2008 году, когда аппарат после создания Забайкальского края реконструировали в администрацию Читинской области. Я уволился следом за Равилем Гениатулиным в 2013 году. Мы не общались все эти годы, но в работе над очередным текстом я понял, что без помощи и оценки Трофимова не обойдусь. Летом 2015 года мы проговорили часа три в маленьком офисе на Балябина. После этого встречались каждый месяц, а созванивались и вовсе каждую неделю.

Трофимов поражал меня умением смотреть на ситуацию сверху и при всей резкости его оценок никогда не прекращать видеть за любой оценкой и в любой работе человека. Это его умение сочеталось с компьютерной какой-то памятью, из глубин которой он мгновенно вытаскивал сотни фамилий, событий, фактов, человеческих историй. Трофимов бывал очень резок, но резок по делу. И справедлив. Пару раз мы сильно ругались и часто спорили. Но Трофимов никогда не ставил эмоции выше дела, и если приходило время восстанавливать отношения — не стеснялся брать инициативу на себя. А споры были из редких тех, в которых рождается истина. Вряд ли Трофимов многих подпускал к себе, но если подпускал, то держал себя на равных и позволял тебе быть равным с ним. Это очень редкое качество.

Я всегда чувствовал гигантскую разницу в возрасте, опыте, знаниях. Но мне всегда было комфортно в общении с ним, вообще рядом с ним. Я, честно говоря, очень гордился внутри себя, что мне удалось этот контакт с Трофимовым наладить. Столь опытных, сильных, грамотных собеседников у меня очень мало, и я с огромным уважением эту связь поддерживал последние годы.

Трофимов для меня — олицетворение сильного и очень уважаемого поколения моих родителей. Он был хорошо знаком с моим отцом, который после армии много лет работал главой администрации в Домне и пересекался с Трофимовым, который сначала руководил администрацией Читинского района, а потом курировал местное самоуправление в администрации области. Отец у меня такой же резкий и жёсткий, как Трофимов, на эту жёсткость накладывается 30-летний опыт военной службы, и я редко слышу от него положительные оценки в адрес тех или иных чиновников. Но Трофимова он уважал всегда. Матерился, критиковал, но — уважал. И для меня Трофимов во многом ассоциируется именно с отцом.

Трофимов был — чиновник. В самом лучшем смысле этого слова. Весной 2008 года, передавая дела Геннадию Чупину, Трофимов собрал на восьмом этаже Чайковского, 8 весь аппарат администрации Читинской области, которому предстояло стать администрацией губернатора Забайкальского края. Он говорил важные и нужные в этот момент вещи, но больше всего я запомнил его фразу про то, что здесь собрались лучшие чиновники региона, этим нужно гордиться и этому званию нужно соответствовать. Чиновников в России не любят, Трофимов это прекрасно понимал, но, войдя во власть, стал этой властью, научился ей распоряжаться, быть её частью, нести ответственность за это и, делая свою работу по совести, вкладывая в неё душу, не стесняться того, что ты чиновник. И тому же учил тех, кто работал рядом с ним.

Трофимов был — мужик. Мужчины бывают разные, а мужчины-руководители — тем более. Среди них много разных людей, а вот мужиков — мало. Трофимов был именно таким. Это выражалось даже в том, как он выглядел — никаких изношенных рубашек или не наглаженных брюк, всегда крепкое сухое рукопожатие, никаких лишних слов. Он и не выглядел на свои 70, мне всегда казалось, что ему лет 55. Рядом с ним хотелось к этому уровню мужика тянуться.

Мы говорили с ним вчера вечером по телефону, и я, как это обычно бывало, поразился точности и ёмкости его оценок. Я по традиции уже спросил в конце — вы как, Сергей Борисыч? Сергей Борисович был в порядке, хоть и ответил с некоторой задержкой, а в голосе чувствовалась некоторая усталость: «Вообще-то непросто, многое вызывает сомнения. Но работа нравится. Много спорных вопросов, но ты знаешь, что я этой работой живу, и без работы мне сложно очень будет». Он положил трубку, и я ещё минут пять думал о том, что он мне говорил в этом коротком разговоре и как часто в нём звучало слово «работа».

Спасибо, Сергей Борисович.

И светлая вам память.