Авось и ФАПы: На что надеется село Забайкалья?

«У него много благодарных пациентов, работает на совесть. Вот мой внук в прошлом году, — голос у санитарочки чуть вздрагивает, — упал так, что травмировался сильно, мы все очень перепугались. Так Дмитрий Викторович помог. Он и днём, и ночью к людям идёт, если позовут. Внука отвезли в больницу, прооперировали. Выздоравливает». Гвалт толпы журналистов в соседнем кабинете заставляет выглянуть за дверь.

Народ собрался вокруг молоденького парнишки, забрасывают вопросами.

«Оснащение нашего ФАПа хорошее, меня устраивает», — смущённо, опуская глаза на холодно поблёскивающие выставленные диктофоны, рассказывает фельдшер Дмитрий Гранин.

Он для местных жителей – сродни самым знаменитым врачевателям и хирургам, потому что кроме как к нему на многие километры за помощью бежать здесь некуда.

Село с диковинным монгольским названием Соктуй-Милозан и его полтысячи человек населения затерялись в опустевшей почти зимней забайкальской степи аккурат у границы с Китаем. До районного центра, города Краснокаменска, вроде как и рукой подать – всего 18 километров, но по такой дороге, что проще оставаться дома.

Около села находится пещера, которую легенды упорно связывают с атаманом Семёновым и его кладом, который не найден до сих пор.

«Соктуй-Милозан» переводится с монгольского как «шатающаяся походка». Так, пошатываясь, здесь с 1769 года - времени основания казачьего караула, несколько раз люд выкашивала чума. На фельдшерском пункте печальное происхождение названия села знают и, кажется, от этого делают всё старательнее. В селе работают школа, детский сад, клуб и библиотека – есть для кого работать.

Под фельдшерско-акушерский пункт здесь приспособлено одноэтажное каменное здание с несколькими кабинетами. В комнатах со свежей побелкой и рисованными от руки картинками и вывесками стоят то старенький физиоаппарат, который всё ещё «подлатывает» приболевших деревенских, то весёлые игрушки – в кабинете для малышей, то акушерское кресло – в кабинете гинеколога.

«И роды принимаете?» — удивляюсь молодому фельдшеру.

«И роды», — кивает мне в ответ.

«А долго планируете здесь работать? Или есть планы переехать?» — мы медленно идём от кабинета к кабинету. Успеваю заметить в фойе два больших кресла и журнальный столик для посетителей.

«Пока планирую остаться здесь», — отвечает Гранин.

Кажется, что от его ответа главный врач краснокаменской краевой больницы №4 Татьяна Жданова – непосредственный начальник фельдшера, чуть улыбается: сегодня найти желающих поехать в деревню лечить людей сложно, поэтому каждый, кто остаётся в деревне - на вес золота. Если программы для поддержки врачей, работающих в сельской местности, существуют, то для фельдшеров таких программ нет. Зарплаты невысокие, ответственность огромная. Если добавить к этому проблемы с жильём, транспортировкой больных и бесконечные отчёты, которые умри, но заполни – картина становится почти неоспоримым поводом бросить всё и уехать.

Дмитрий Гранин за четыре года работы в Соктуй-Милозане обзавёлся женой и ребёнком.

«Дима стал местный, женился и укрепился», — шутит Татьяна Жданова.

В просторном тёплом ФАПе, помимо фельдшера и санитарки, работает водитель. Вроде всё здесь хорошо – Соктую повезло.

На фоне Соктуй-Милозана какой-то тоскливо-упёртой смотрится ситуация в Маргуцеке. Посёлок лежит по другую сторону от Краснокаменска, примерно в 40 километрах. По количеству населения здесь полагаются два фельдшера, но сегодня фактически нет никого: одна из работавших на постоянной основе девушек уехала, вторая ушла в декретный отпуск.

Два раза в неделю сюда приезжает работница амбулатории посёлка Целинный.

«Первую половину дня ведёт приём в здании, потом уходит на вызовы», — рассказывают местные жители.

В результате – никакой речи не идёт о скорой медицинской помощи для более чем 1,2 тысячи жителей - попасть к врачу пациент может лишь через несколько часов после обращения, а работающее население вынуждено ходить на работу с любым самочувствием и любой температурой, потому что для того, чтобы взять больничный, необходимо ехать в Краснокаменск.

Несколько слов здесь нужно сказать о том, как туда можно попасть: человек с температурой должен до семи часов утра купить билет на поезд, добраться до краевой больницы, отстоять там общую очередь. Вернуться домой он сможет только поездом в шесть часов вечера или автобусом Краснокаменск - Александровский Завод, который, бывает, в Маргуцеке даже не останавливается из-за того, что переполнен.

Ещё можно нанять частную машину по 500 рублей за место в один конец. Только получить освобождение от работы по болезни обойдётся почти в тысячу рублей, а ведь потом нужно будет как минимум один раз снова съездить в город, чтобы закрыть больничный и привезти заветный листочек от врача руководителю.

«С больничными в Маргуцеке всё нормально. Раньше действительно нужно было ездить в Краснокаменск, а теперь фельдшер может выписать его на месте», — успокаивает главврач краснокаменской больницы Татьяна Жданова перед поездкой в Маргуцек.

На деле же оказывается, что всё не совсем так.

«Фельдшер сегодня больничные с собой не привезла, потому что, как она говорит, их никто не спрашивает. Кроме того, предположим, что заболела я в понедельник, а она приедет в Маргуцек только во вторник. Что мне делать? Вот и вынуждены люди ходить на работу больными», — возмущается глава поселения Марина Мыльникова.

По её словам, дело дошло до того, что до приезжающего фельдшера подчас невозможно дозвониться, а умерших в посёлке людей вместо специализированной службы, чтобы отвезти в краснокаменский морг, она вынуждена грузить лично.

Татьяна Жданова отмахивается: фельдшеры не едут, потому что жилья нет.

«Да как же нет! Вот мальчик приезжал, мы ему квартиру предоставили. Да, нужно топить печь, но ведь это деревня! Как другие-то люди живут и работают?!» — парирует Мыльникова.

Фельдшер Наталья Чижова между этой перепалкой успевает вставить, что у неё как у приезжающего медработника нет взаимодействия с местной властью, а людей на профилактические прививки не заманишь.

Маргуцековский пункт, к слову, расположен в здании бывшей железнодорожной амбулатории. В советское и немного постсоветское время амбулатория была просторная и светлая, с множеством кабинетов. Теперь ФАП занимает только её часть, в нём тесновато, а за стенкой открылся долгожданный для местных жителей детский сад.

«Что, гробы нам привезли?» — хохочет проходящий мимо здания мужик, обращаясь к приехавшим осматривать ФАПы депутатам заксобрания Забайкальского края, когда те выходят из здания.

Такое и настроение. Судя по реакции главврача краснокаменской больницы, в задачи которой входит обеспечение качества работы всех девяти ФАПов района, ситуация с фельдшерами в Маргуцеке может ещё долго оставаться в состоянии «как-нибудь справятся».

«У меня высшая категория, я получаю 22 тысячи рублей. Участковый врач со стимулирующей выплатой получает порядка 30 тысяч», — говорит одна из работниц амбулатории посёлка Целинный, куда депутатская бригада отправилась сразу после Маргуцека.

Здесь во время разговора выяснилось, что ФАПу, который находится на втором этаже и куда, как отметил депутат Мартынов, сложно подняться инвалидам, срочно необходим ремонт крыши. Деньги на него в 2016 году депутатам пообещала предусмотреть главврач КБ №4.

«Оснащение у нас вроде всё есть, на 93% у нас оснащена амбулатория. У нас есть и ЭКГ-аппарат, и анализатор сахара, холестерина, и кровь мы забираем – лаборатория приезжает, и скрининг-тесты делаем», — рассказывают работницы амбулатории.

Раньше здесь была участковая больница с 15 койками, сейчас – дневной стационар с пятью, на которых одномоментно умудряются лечить по 12–15 человек: «Мы за 10 месяцев пролечили 350 человек. У нас обычно лечатся 12–15 человек в две смены, одни приходят с утра, другие – с обеда», — объясняют здесь.

Ещё одна немаловажная проблема – жильё для единственного фельдшера Ирины Калининой, которая из-за не решённого квартирного вопроса время от времени начинает планировать переезд.

«Это наша девочка, доморощенная. У нас тут тоже вопрос обеспечения жильём медицинских работников не решается. Ирина Николаевна отработала пять лет, у неё ребёнок, она продолжает жить с родителями. Периодически возникает вопрос, что она уедет», — говорят её коллеги.

Глава администрации поселения сначала говорит депутатам о том, что в Целинном огромная очередь, и свободных зданий нет, а новые не строятся, но в конце беседы всё же просит фельдшера обратиться к нему с официальным заявлением и проблему с жильём для Ирины Калининой обещает решить.

Сегодня в Целинном прописаны 1,7 тысячи человек, тогда как проживают почти две тысячи. Местные медики объясняют это тем, что в последние годы усилилась миграция с соседних деревень: Целинный находится под боком у Краснокаменска. Жить здесь и работать в городе – удобно и относительно дёшево.

Уже по темноте мы возвращаемся в Краснокаменск, где на следующий день должно пройти большое совещание по медицине района с участием депутатов заксобрания края, министра здравоохранения Михаила Лазуткина и специалистов профильных ведомств.

В Целинном 28 онкологических больных, 2 тысячи населения и 5 коек дневного стационара. Пять на всех. В Маргуцеке за 10 лет сменилось порядка шести фельдшеров – не задерживаются. Спасибо Соктуй-Милозану за светлое пятно в общих впечатлениях от поездки. Есть чёткое ощущение того, что здравоохранение в сёлах, как ученик-двоечник в классе, больше присутствует, чем по-настоящему работает. О людях: о фельдшерах и их пациентах, - надо заботиться. Причём делать это не так, как сейчас: вроде бы и работает аппарат для физиотерапии, но по древности он может поспорить с пенсионерками на лавочке. Заботиться нужно так, чтобы оставались, жили и спокойно работали, рожали и растили детей и не боялись старости, когда только и остаётся, что пить «Парацетамол» да креститься – авось поможет. А что до оптимизации, так она для Забайкалья – как гвоздь в гроб тех самых покойников, которых выборные главы грузят вручную и к которым не успевают часами едущие скорые.