5 болезней, которые возникают после ковида

В ноябре заболеваемость коронавирусной инфекцией в России наконец-то пошла на спад, однако после нескольких волн эпидемии в победу над ковидом уже не верится. Тем более что врачи настаивают на необходимости выработки коллективного иммунитета (до нужного показателя в 80% нужно ещё 30%), а из-за границы замаячил очередной новый штамм «омикрон» (врачи говорят, ещё более заразный, чем «дельта»). О том, когда наконец закончится пандемия, почему в России много антипрививочников и какие есть методы лечения ковида, мы поговорили с доктором Симоном Мацкеплишвили.

Симон Мацкеплишвили — заместитель директора по научной работе Медицинского научно-образовательного центра МГУ имени М. В. Ломоносова, врач-кардиолог, член-корреспондент РАН, профессор, доктор медицинских наук.

— В конце октября ежедневное число выявляемых случаев заражения коронавирусной инфекцией превысило 40 тысяч. Сейчас заболеваемость снижается, но всё равно на высоком уровне — более 30 тысяч новых случаев в сутки. В чём причина того, что у нас она продолжает держаться на таком высоком уровне?

— Я думаю, что причин несколько. Первое: неудовлетворительный уровень вакцинации. Уровень коллективного иммунитета, больший вклад в который должны вносить вакцинированные люди, сегодня явно недостаточен для того, чтобы замедлить, не говоря уж о том, чтобы прекратить распространение вируса. Второе: конечно же, вирус изменился сам по себе. Мы имеем дело с вариантом «дельта», хотя мне кажется, что он тоже уже значительно поменялся за время циркуляции в России. Но главное, болезнь, оставаясь тем же ковидом, течёт уже несколько по-иному.

Во-первых, довольно быстро прогрессирует до тяжёлых форм. Второе: если ранее чаще болели пожилые люди, пациенты с хроническими заболеваниями, которых мы пытались защитить, то сейчас больше болеют молодые, с активным иммунитетом, количество тяжёлых случаев заболевания среди которых тоже увеличивается, что обусловливает высокую смертность. Третье: мне кажется очень важным то, что мы упускаем раннее начало эффективного лечения на уровне первичного звена.

То есть пациент, который заболевает, либо живёт и надеется, что излечится сам, либо вызывает врача, который в большинстве случаев назначает ему лишь не доказавшие свою эффективность противовирусные препараты, либо болезнь прогрессирует до тяжёлой степени, что требует госпитализации, и прогноз у таких пациентов гораздо хуже.

— Вы сказали, что у нас плохой уровень вакцинации, и это действительно так. Как вы думаете, почему именно в России вакцинируются медленнее, чем во многих других странах?

— По разным причинам — активно и бесконтрольно агитирующие против вакцинации антипрививочники, неправильно выстроенная стратегия кампании по вакцинированию и так далее. Количество людей, которые не хотят вакцинироваться, у нас гораздо больше, чем в других странах. Движение антиваксеров и глобальный кризис доверия в обществе почему-то у нас оказались выше. Люди ищут мыслимые и немыслимые причины, чтобы не вакцинироваться, выясняют, какие могут быть побочные эффекты от вакцин, которые, безусловно, могут быть, как и у всех остальных вакцин и вообще всего, что делает медицина.

Если б они с таким же упорством и тщательностью искали причины, например, недопустимо высокой смертности от сердечно-сосудистых заболеваний в нашей стране, то у нас населения было бы намного больше.

Я просто напомню, что за прошлый год от сердечно-сосудистых заболеваний умер почти 1 миллион человек. Я не хочу сказать при этом, что ковид — это несерьёзная или неопасная болезнь, но в основном у нас население умирало, умирает и в видимом будущем будет умирать от сердечно-сосудистых заболеваний. И если бы люди так же тщательно подходили к снижению риска смерти от них, то этот миллион был бы по крайней мере наполовину сокращён. Но люди ищут недостоверные источники информации... Так же, как и сейчас, в случае вакцинации.

И ещё один важный фактор: люди очень сильно устали и перестали соблюдать меры предосторожности — гигиену, маски, социальное дистанцирование. Это всё в целом ответ на вопрос — почему у нас много ковида и почему у нас много смертей от ковида.

— Я не первый раз слышу, что в России очень сильное антивакцинное движение. Есть у вас какое-то понимание: почему именно у нас?

— Это связано с резким падением уровня образованности населения, хотя мы говорим, что мы высокоэрудированная страна. Если честно, мне совершенно непонятна эта антивакцинная война. Если мы с вами вспомним, то в начале ковида, когда был ужасный страх, антиваксеры исчезли куда-то и все даже смеялись над ними, все с нетерпением ждали: когда же появится вакцина.

Ну вот, появилась вакцина. По сути, все должны были побежать и быстро привиться, но тут же вылезли антипрививочники и самым отвратительным образом начали отговаривать людей от вакцинации.

Отвратительным потому, что почти всё, что они говорят, — неправда. И непонятно, зачем они это делают, я абсолютно не верю в искренность большинства из них. Нет, кто-то из них искренне говорит, но большая часть... Может быть, кто-то просто хочет «словить хайп», извините за такое вульгарное выражение. И это очень большая проблема, с этими людьми надо бороться, они же отговаривают не только от вакцинации против ковида, но и от всех других вакцин, и от использования других препаратов. К сожалению, некоторые из них — люди умные и свою антивакцинальную кампанию они строят на логичных с точки зрения населения суждениях.

Отвлечёмся от коронавируса. Я как кардиолог могу привести другой пример: смертность в России от сердечно-сосудистых заболеваний одна из самых высоких в мире, но есть препараты, которые напрямую спасают людей от смерти от ишемической болезни сердца — статины. И есть точно такие же люди, которые отговаривают население принимать статины: снимают видеоролики, размещают лекции, выступают в прессе и рассказывают, что статины — это заговор фармкомпаний с целью обогащения, а на самом деле статины убивают, вызывают рак, болезнь Альцгеймера, остеопороз и так далее.

В данной ситуации можно предположить, что эти люди предлагают вместо статинов какие-то свои продукты, но мотивация антипрививочников мне непонятна — это же потенциальное убийство, можно сказать. Страшные манипуляции с цифрами: в больницах столько-то процентов привитых, они всё равно болеют и умирают. Поэтому население перестало доверять всему, что ему говорят, в том числе и тому, что надо вакцинироваться, что российские вакцины хорошие, а они действительно хорошие.

Те же антипрививочники, которые порой откровенно врут, манипулируют статистикой. Почему этих людей не преследует государство? Я человек, высоко ценящий свободу слова. Но этих людей я бы точно оградил в свободе высказывания таких преступных, с моей точки зрения, тезисов — я говорю это как врач.

Карантин у нас тоже был, как помягче это сказать, условный. И это тоже причина того, что коронавирус распространяется. Ну посмотрите, как в Москве было: летом ввели QR-коды в ресторанах, потом отменили. То одного нельзя обидеть, то другого, то просто всех.

— Если у нас не получается с вакцинацией, может быть, у России снова какой-то особый путь?

— В случае ковида вакцинация — это единственный способ победить пандемию. Не потому, что он самый лучший, но просто другого нет. Есть второй — жесточайший карантин. Я хочу вам напомнить, что пандемия началась в Китае, где живёт почти полтора миллиарда человек. Но если посмотреть на китайскую статистику по коронавирусу — там меньше 100 тысяч заболевших и около 5 тысячи умерших, а в день регистрируется не больше 30 случаев.

Мы, конечно, можем много говорить о качестве статистики как российской, так и китайской, но мы видим, что во многих государствах Европы в том числе жёсткие карантинные меры дали свои плоды. У нас же карантин был условный.

— К статистике действительно у всех много вопросов. Как вы считаете, насколько она объективна? Может, её занижают, чтобы не пугать, или, наоборот, завышают, чтобы мотивировать привиться?

— Я могу сказать как врач: я все эти волны чувствую по количеству звонков, которые я получаю. Сейчас опять шквал: люди болеют, болеют тяжело, болеют по всей стране. Были периоды, когда звонки пропали. Сейчас снова много, статистика тут, может, что-то изменить, но не сильно: это видно, что люди болеют.

— В текущей ситуации, помимо вакцинации, что мы можем сделать, чтобы снизить хотя бы смертность?

— Я считаю, что если мы будем эффективно лечить пациентов, как только они заболели, даже не имея на руках результатов ПЦР-теста, но с любыми симптомами ОРВИ. Для этого нам нужен протокол. Первое: безопасный. Второе: эффективный. Третье: доступный, то есть чтобы препараты были в наличии и цена на них была доступна. Если всем людям, которые только что заболели (даже непонятно чем — повышение температуры, кашель, диарея), начинать лечиться по такому протоколу, мне кажется, огромное количество людей не будет достигать тяжёлой стадии заболевания, избежит необходимости госпитализации, и всё это улучшит показатель смертности.

— Медицинские протоколы есть, многие их уже знают, но, как правило, это препараты рецептурные и дорогие.

— В нашей стране, к сожалению, сильный перегиб в сторону сильнодействующих препаратов, подавляющих иммунную систему, эффективность которых изучена, но мало доказана, и, более того, они вызывают серьёзные осложнения. Если в общем говорить про протоколы, которыми лечат мои коллеги в ведущих медицинских центрах, — это протоколы очень сложные, очень дорогие и совсем не безопасные. Развивать по всей стране их, на мой взгляд, невозможно — это дорого, и некоторых из этих препаратов в России уже нет.

Мне кажется, что если использовать с самого начала болезни протокол, разработанный весной прошлого года в Медицинском центре Московского университета, то это позволит избежать прогрессирования заболевания и помочь тем, у кого инфекция только начинается. Люди же ещё ждут несколько дней, пока у них не будет высокая температура или выраженная дыхательная недостаточность, положительный тест ПЦР. А наш протокол может назначить фельдшер в любом регионе нашей страны.

Когда врачи в отдалённых регионах говорят: «А как мы будем лечить? У нас нет таких препаратов!» Но главное в другом — в большинстве случаев они, с моей точки зрения, совершенно не нужны.

— Помимо самого ковида, у нас есть ещё постковидный синдром. О нём сейчас много говорят, но до сих пор не всем понятно, что это такое, в чём он заключается.

— Как бы мы ни боялись и ни ругали ковид, это действительно не самое смертельное заболевание. У большинства людей ковид излечивается, но это не значит, что сами люди излечиваются. Поэтому постковидный синдром становится всё большей и большей проблемой. Как мы считаем человека выздоровевшим от инфекционного заболевания? Когда в его анализах нет инфекционного агента, то есть в случае ковида — когда ПЦР-тесты отрицательны.

Для большинства инфекций это так и есть, но тут оказалось, что вирус настолько активирует и изменяет организм и его иммунную систему, что есть пациенты, у которых через 8 или 12 недель после болезни остаются симптомы, которые являются не всегда опасными, но ухудшают качество жизни настолько, что и жить не хочется. Это огромный список симптомов, который включает неврологические расстройства, часть пациентов жалуется на желудочно-кишечный тракт, кто-то имеет одышку, у кого-то долго сохраняется субфебрильная температура.

Я как кардиолог могу сказать, что очень многие пациенты жалуются на аритмии, тахикардию, и это тоже очень ухудшает их качество жизни. В течение месяца-двух после болезни симптомы можно объяснить астеническим синдромом (слабостью), а когда прошло три месяца, а симптомы не уходят или появляются — это то, что мы называем постковидный синдром. Есть несколько теорий его происхождения, но в целом мы склоняемся к тому, что это гиперактивация иммунной системы, аутоиммунные реакции.

— Коронавирус может спровоцировать какие-то другие болезни? Не в рамках постковида, а отдельное новое заболевание.

— Да. Мы начинаем регистрировать пациентов, у которых развиваются новые заболевания после перенесённой коронавирусной инфекции. Есть группа людей, у которых после болезни и лечения высокими дозами гормонов развивается сахарный диабет. Очень много было сказано о поражении сердечно-сосудистой системы — миокардиты, тромбозы и эмболии.

Сегодня мы говорим о новом синдроме, который мы описали совместно с международной группой учёных, его назвали синдромом постковидной тахикардии, когда идёт дисрегуляция деятельности сердечно-сосудистой системы. Были случаи аутоиммунных заболеваний. Мы знаем, что какие-то заболевания возникают, но какие и в каком количестве — никто в мире этого не исследовал, мы пытаемся это изучить.

— А совсем без последствий можно переболеть?

— Безусловно можно, и определённая часть людей так и делает, живёт спокойно дальше. Здесь необычная зависимость: чем тяжелее человек болеет ковидом, тем меньше его беспокоят симптомы потом. И наоборот, если ковид протекал довольно вяло, то эти люди дольше чувствуют себя не совсем здоровыми, у них даже несколько выше вероятность постковидного синдрома. Но большинство людей спокойно выздоравливает и живёт дальше.

— Если человек переболел ковидом, ему нужна реабилитация?

— Тут важный момент: есть реабилитация, а есть лечение постковидного синдрома. Это разные вещи: в первом случае нужно просто восстановление, как, например, после некоторых операций, а во втором случае мы лечим уже самостоятельное заболевание. Сейчас огромное количество медучреждений предлагают программу реабилитации, но это в основном общая реабилитация, направленная на восстановление дыхательной системы, общеукрепляющие манипуляции.

Эффективность разная, зависит от того, что пациентам предлагается, а предлагается то, что есть в этом медицинском учреждении. Протоколов реабилитации не существует, поэтому сложно сказать. Другое дело, если у человека развивается постковидный синдром, то тут его надо уже лечить.

— И, наконец, вопрос, который нас больше всего волнует с самого начала пандемии: когда всё это кончится?

— Вы знаете, я столько давал прогнозов и столько из них не оправдывались, что даже не знаю, как прогнозировать. Я основывал прогнозы на том, что наше население будет более адекватно воспринимать сложившуюся ситуацию. Если бы у нас была более правильная программа вакцинации населения и она более быстро охватила сразу большое количество людей, как в европейских странах, Израиле, США, то четвёртой волны или не было бы, или её последствия были бы намного более мягкими, смертность была во много раз ниже.

Растянутая вакцинация из-под палки приводит к тому, что вирус начинает меняться и уходить от иммунного ответа. Принцип вакцинации не только в том, чтобы всех привить, а всех привить максимально быстро, чтобы перекрыть вирусу возможность передаваться от человека к человеку. Очень много других причин, почему мои прогнозы были неправильны. Какой прогноз дать сейчас, я, если честно, не знаю. Сейчас ещё такой период, когда большинство ОРВИ обостряется, хотя ковид не показал зависимость от времени года.