По чёрным степям Забайкалья. Как женщины спасали деревни

Борзинский район стал одним из эпицентров апрельской пожарной катастрофы в Забайкалье. Огонь там уничтожил не менее 5 чабанских стоянок и сотни голов скота, оставил без жилья десятки семей. Объединённая репортёрская группа «Чита.Ру» и «Вечорки» 20 апреля побывала в двух наиболее пострадавших от огня сёлах района — Хада-Булаке и Чинданте.

Мы двинулись в сторону Борзи по трассе Чита — Забайкальск. До самого Оловяннинского района следов вчерашних пожаров не наблюдалось. Только от поворота на Ясногорск степь вокруг дороги начала местами чернеть. В отдельных местах тонкие ручейки дыма ещё тянулись к небу, но в целом ситуация в Оловяннинском районе казалась уже достаточно стабильной. Кажется, что вчера здесь и не было огненной бури, зарево от которой виднелось за десятки километров.

Первые серьёзные последствия пожаров мы встретили недалеко от бывшего военного городка Ясная. На сопке в сотнях метров от трассы виднелись чёрные руины чабанской стоянки. По пути наверх мы остановили встречную малолитражку, в которой оказалась собственница стоянки.

- Пошло где-то в 5 часов дня. Тушили (яснинскую — А.З.) свалку, огонь перекинулся сюда и всё. Пожар пришёл, и за 30 минут всё сгорело. 100 больших баранов и 60 маленьких барашков. Коней сгорело дорогих, породистых — три головы. Ничего не помогло, никакая опашка. Просто ужас, что творилось. Это всё произошло за какие-то мгновения, минут за 30-40. Всё сгорело. Дальше ещё сгорела соседняя стоянка — постройки, бараны, сколько не знаю. Мы до 3 часов ночи тушили, чтобы сюда хотя бы огонь не пришёл, на водокачку. А то чем поить коров? - выговорилась женщина, не выходя из машина.

На вершине сопки открылась картина не для слабонервных. В нагрузку к привычным в таких ситуациях столбам печных труб и металлическим остаткам домашнего быта вся территория бывшей стоянки была усеяна обгоревшими останками животных и птиц.

О том, что ситуация в Борзинском районе значительно хуже, чем в соседнем Оловяннинском, стало ясно по мере приближения к нему. Недалеко от границы районов мы встретили первый активный степной пожар, который фронтом в километр-полтора упёрся в железнодорожные пути. При нас он тщетно пытался перемахнуть через насыпь высотой в несколько метров, затягивая округу едким дымом.

Чем дальше вглубь Борзинского района мы продвигались, тем ситуация становилась сложнее. На дороге от федералки до горевшего вчера Хада-Булака погодные аномалии начали ухудшаться аномалиями рельефными — штормовой ветер безостановочно гонял высвободившийся из под сгоревшей травы песок, сооружая на лысой равнине настоящие барханы. Глаза буквально невозможно было открыть.

Посреди опустевшей степи стояла, замерев, обгоревшая лошадь. На долю секунд могло показаться, что она уже мертва, а перед нами пока не разлетевшийся по степи прах. Но осторожные движения и хриплое дыхание говорили об обратном.

В степном пожаре она лишилась не только гривы и зрения, но и шансов на выживание. Спустя сутки краевые власти решат добить пострадавших животных, прервав мучения.

Спустя несколько километров достигли Хада-Булака, где сгорели три дома и шесть стоянок.

Это классическая забайкальская деревня численностью около 500 человек. Здесь есть школа, дом культуры и администрация, которые являются единственными работодателями. От советского аграрного прошлого остался производственно-сельскохозяйственный кооператив «Хада-Булак». И в том, по словам главы Натальи Абдулиной, зарплату не платят.

- Начиналось всё ещё с часу. Зашёл пал со стороны Борзянки на одну из стоянок. Часа 4 тушили, отбили, пал ушёл в лес. Потом вернулись в село. Тут поднялась пыльная буря. Я на своём веку такого не видела. Был день, и тут же настала ночь. Дальше 3 метров ничего не было видно. С ветром к селу пришло два пожара одновременно, с северной и восточной сторон. Боролись с ними, но они всё же накинулись на дома. Когда ситуация стабилизировалась, зашла в школу, спросила, сколько времени. Третий час, - без эмоций рассказывала глава села, немного оживая лишь при разговоре о стихии.

Снимать себя она запретила, по-женски стесняясь своего вида. Но даже грязная, невпопад подобранная, порядком изношенная одежда (другую на тушение пожара деревенский житель не надел бы — А.З.), заветренное лицо и навязанный ветром прищур только подчёркивали твёрдость её характера и даже мужество. Такие же грязные от пожаров мужики молча стояли у неё за спиной, не смея перебивать.

- Один дом сгорел, второй догорал. Искры летели страшным образом, накидывались на другие дома. И там тушили, отбивали, и тут пробовали тушить. Начала та сторона гореть, огород, столбы горели. Потом пожарки пришли. Из Читы пожарка стояла до утра, вот недавно уехала. Ещё пожарка пришла с Орловска.

- Это помогло?

- Да. Они на новой машине приехали, она вся под целлофаном была. Они же всё равно пожарные, знают своё дело. Правильно нас расставили, координировали. «Вы здесь караульте, загорится, позовёте».

Абдулина не жаловалась и не отмалчивалась, говорила прямо и открыто хоть про обеспеченность противопожарным оборудованием, хоть про бюджет. А в ответ на восклицания по поводу ограниченности ресурсов лишь недоумевала.

- А что у вас из средств для тушения? Только эти вёдра и водовозка?

- Почему? Вон ещё одна водовозка. Водовозки помпами оборудованы, с трансбоя (то же, что брандспойт - наконечник пожарного рукава) тушим. Там трактора с бочками стоят.

- Какой бюджет на пожарные дела?

- 38 тысяч рублей по переданным полномочиям, 10 — своих.

- В год?!

- Да.

- И на что хватает этих денег?

- Нам хватало на весну и на осень, чтобы осенью и опахаться, и обжечься, и пожары ликвидировать.

- А зарплаты пожарным?

- Нет их. Это всё добровольцы. У нас создана добровольно-пожарная дружина.

- А так, где они работают? В администрации?

- Нет, есть и безработные.

- А на что живут? Пенсии получают?

- Пособия получают. Кто работает, кто — безработный.

Пока Наталья беседовала с нами, к лениво тлеющим остаткам жилых домов трактор подвёз очередную бочку с водой. Одетые кто-как, без элементарных средств защиты местные жители (официально добровольцы — А.З.) с вёдрами, из которых ещё вчера кормили скотину, потянулись за водой. Глава отправилась следом.

Недалеко от нас, у обугленных останков одного из домов остановилась заплаканная буряточка в спортивном костюме.

- Вы погорелец?

- Не я, здесь мои родители жили. Всё хозяйство сгорело. Коровы уцелели, а вот свиньи, барашки, всё погорело. Большой дом, гаражи, две машины, трактора, баня, стайки, курятник.

- Сколько родителям?

- Папе 64 года, маме — 60. Папа — инвалид первой группы у меня, у него (через длинную паузу, сдерживая слёзы — А.З.) рак, на коляске передвигается. Они в колхозе здесь проработали.

- Помните вчерашнюю бурю?

- Всё почернело, на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. Это было около 6. Схватили, папу посадили в коляску, ребёнок у нас маленький, эвакуировались в школу. Дом занялся, наверное, около 9 часов. Говорят - минут за 10 сгорел.

- Куда поселите родителей?

- Им пока некуда, мы их к себе забираем, в Шерловую гору. У нас, правда, трое детей, домик маленький, 37 квадратов. И они ещё не соглашаются. Пока они разместились у маминого брата. Дом у него вроде позволяет, но всё равно. Не знаем, как быть нам.

У меня папа, видите, инвалид-колясочник, ему неудобно передвигаться. А здесь мы ему всё оборудовали пандусами. Сейчас его в любое чужое место увезём… Тяжело вообще… - плачет она.

По дороге в Чиндант мы впервые столкнулись с работающими профессиональными пожарными. Это экипаж МЧС из Борзи добивал остатки тлеющего пожара, готового в любой момент перемахнуть через асфальт, чтобы пока ещё на живой степи устроить новый ад.

- Пал травы пришёл, мы остановили, - начал объяснять пожарный.

- Какой по счёту пожар?

- Это уже несчётное количество раз. Мы вчера как приехали сюда, ещё не останавливались.

- Есть вода?

- Конечно, но она только на населённые пункты, здесь справляемся подручными средствами.

- Вчера тоже работали на пожарах?

- Вчера был ветер до 30 метров в секунду. Это стихия, её остановить трудно. Ветер раздувает каждую искру, каждую мелочь. Но сделали всё на пределе сил и возможностей. Всего четыре дома сгорело, могло быть и больше.

- Ветер сильно мешал?

- Всегда всё корректирует ветер. Если бы не было ветра, с огнём было бы легко справиться. Чем сильнее ветер, тем сложнее. Огонь летит со скоростью 100 километров в час, даже на «ЗиЛе» мы его не догоним.

- Давно подобное бывало?

- В прошлом году, 4 мая. Тогда не удалось нам избежать, тоже был пожар дома. На Шерловой сгорели дома, но без человеческих жертв.

В это время со стороны Чинданта пришла водовозка. Приехавшие начали отливать тлеющую траву.

- Если пожар перекинется через трассу, то мы его поймаем его только где-то в районе Борзи-3.

- То есть и через речку перемахнёт?

- Да он легко перелетает через речки. При таком ветре он переносит искры до 200-300 метров. Сейчас вот одну поднимет и унесёт через трассу, а там раздует.

В Чинданте, где накануне сгорело четыре дома, прямо на пепелище мы застали одного из погорельцев. Виктор Губин всю жизнь проработал в местном колхозе трактористом, а сейчас подрабатывает кочегаром в у борзинских военных. Вчера у него сгорело всё нажитое за жизнь, кроме документов и машины.

- Пожар пришёл со степи. Ветер сначала огонь мимо гнал, а потом резко повернул к нам. Пожарные говорят, на машине не могли догнать. Я ещё на смене был, моя звонит. Я прибежал, а уже всё.

Жалко - света не было. У нас у каждого скважины, по две у некоторых. Включи и поливай, спасай хоть что-то потихоньку. А тут чуть ветерок дунул, по всей деревни света нет. Отключили, чтобы нигде не закоротило. Свет бы был, была бы и вода.

- Что у вас сгорело?

- Дом на 130 квадратов, гараж большой только поставили, машину успели выгнать. Баня, стайки, пристройка из бруса.

- Есть где жить?

- Найдём, наверное. Здесь сын живёт. У него две дочки и он с женой, а домик нарочечный.

Год только на пенсии. Теперь, видимо, придётся, пока не помру, работать.