Короткая эпоха Ильковского: плохое наследие, времена и аппаратчики

Отставка губернатора Забайкальского края 17 февраля стала неожиданной для региона, в котором вряд ли кто-то ждал столь драматичного завершения читинского этапа карьеры Константина Ильковского. Но такой же неожиданной она выглядит и для Кремля. А это-то гораздо печальнее неурядиц успешного предпринимателя и временного губернатора Ильковского.

28 февраля 2013 года Владимир Путин снял Равиля Гениатулина с должности губернатора вторым абзацем пресс-релиза, в котором рассказывалось о назначении Ильковского временно исполняющим обязанности главы региона: «Полномочия губернатора края Равиля Гениатулина истекают 1 марта. До выборов, которые пройдут 8 сентября, регионом должен руководить назначенный президентом временно исполняющий обязанности губернатора». Этот абзац – практически единственное, чем Кремль отплатил Гениатулину в день его отставки за 17 лет работы губернатором.

В указе о принятии отставки Ильковского про сменщика ничего не сказано. Можно предположить, что к ночи исполняющим обязанности губернатора назначат спикера заксобрания региона Наталью Жданову или сенатора Баира Жамсуева. Или кого угодно ещё - вряд ли это исправит ситуацию в регионе, который запустили в крутое управленческое пике ещё в 2008 году неизвестные широкой публике кукловоды. Пике, в котором Константин Ильковский, как бы ему ни хотелось обратного, выглядел заложником обстоятельств. Пусть даже какие-то из них были Ильковским самостоятельно смоделированы.

В 2008 году завершился процесс объединения Читинской области и Агинского Бурятского автономного округа. Эту искусственную махинацию придумали не в Чите и не в Агинском, а спустили на голову руководителям регионов предположительно деятели из полпредства президента в Сибирском федеральном округе во главе с тогдашним его руководителем Анатолием Квашниным. Объединение не было нужно округу и могло быть выгодно только отдельным руководителям Читинской области. Ни политических, ни экономических дивидендов эта авантюра – последняя в череде себе подобных – дать не могла. И не дала. Округ много чего потерял, а Читинская область обогатилась разве что на чиновников разной эффективности, переехавших в Читу из Агинского.

Интрига вокруг того, кто возглавит Забайкальский край 1 марта 2008 года, сохранялась вплоть до 29 января – последнего срока, когда Путин должен был внести кандидатуру будущего первого губернатора на рассмотрение объединяющихся регионов. Тогда, как и в конце февраля 2013 года, долгожданное известие пришло из Москвы в самом конце рабочего дня. Судя по тому, что я видел и слышал, даже Гениатулин не был до конца уверен, какое решение примет президент.

Гениатулин расплатился за последний свой губернаторский срок командой. Статуса заместителей губернатора к лету 2008 года лишились руководитель аппарата администрации Читинской области Сергей Трофимов, первый заместитель Владимир Окунев, председатель комитета инвестиционной политики и развития инфраструктуры Анатолий Серёгин, курировавший социальные вопросы Константин Карасёв. Архитектор кампании по объединению регионов и руководитель департамента управления делами губернатора Валерий Буянов получил должность министра трудовых ресурсов и демографической политики. Председателя комитета по управлению госимуществом Александра Беспечанского отправили заканчивать карьеру регионального чиновника в новое управление внутренней политики в администрации губернатора – структуры, в которую раздули аппарат администрации Читинской области. Ушёл из правительства председатель комитета сельского хозяйства Николай Гантимуров – нынешний главный федеральный инспектор, в промежутке между этими постами возглавлявший региональное управление Россельхознадзора.

Гениатулин ввёл в правительство совершенно неожиданных исполнителей. Должности вице-премьеров получили молодые чиновники, четверым из которых на тот момент было около 35 лет. Работавший замом Серёгина Александр Холмогоров занял кресло первого вице-премьера Окунева. Вновь созданную администрацию губернатора вместо Трофимова возглавил заместитель прокурора региона Геннадий Чупин. Малозаметный чиновник Евгений Вишняков, который осенью 2007 года возглавил комитет промышленности и природных ресурсов, получил должность вице-премьера, курирующего огромный блок промышленности, энергетики, экологии и природных ресурсов. Из Региональной службы по тарифам на пост вице-премьера, курирующего финансовый блок, пришёл Алексей Кошелев. Были и другие назначения, но именно молодые заместители были символом происходящего. Долго и упорно строившуюся с середины 90-х годов под руководством Гениатулина и Трофимова систему органов исполнительной власти заменили на структуру, которую как будто набросали на коленке накануне объединения, а потом забыли довести до ума. Из неё по чьей-то злой и напористой воле аккуратно, руками Гениатулина, убрали людей непопулярных, но определяющих. Заменили их не на обученных преемников-заместителей, как того требовали правила госслужбы, а на ничем особенно не примечательных чиновников, явно не имевших должного опыта для управления правительством объединённого региона.

Сложно судить, как должен был Гениатулин решать проблему 2013 года. Мне показалось, что он не решал её никак, надеясь на полуавтоматическое продление полномочий. Тема возможного преемника в тогдашнем правительстве периодически возникала, но как-то быстро глохла. Первым на пост преемника рассматривался вроде бы Чупин. Потом в кулуарах обсуждались кандидатуры сначала Холмогорова, а с 2012 года неожиданно для всех – Вишнякова. Но концовка осталась за оппонентами Гениатулина, которые переиграли его в московских кабинетах.

Непонятно, когда федеральные или окружные кураторы начали терять понимание того, что происходило сначала в Читинской области, а потом и в Забайкальском крае (я, честно-то, не очень верю ни в кураторов, ни в их понимание). Судя по тому, как спустили регионам на голову референдум и как заставили Гениатулина разогнать команду, – ещё до 2008 года. Но после 1 марта 2008 года связь с реальностью у мифических кураторов исчезла окончательно. Назначение Ильковского в феврале 2013 года было непродуманным аппаратным решением, которое не имело прямой связи с интересами региона. Какие бы усилия не предпринял сам Ильковский для своего назначения, ответственность за него несут чиновники, которые убедили Путина сделать выбор в пользу спокойного в Госдуме и успешного в бизнесе депутата с мутным энергетическим прошлым.

К моменту появления Ильковского в Чите процесс деградации в правительстве был не то чтобы на марше, но чувствовалось, что хребет у некогда устойчивой конструкции уже сломан. Ситуация усугублялась закостенелостью и в системе, и в кадрах, свойственной для любой крупной бюрократической структуры, в которой много лет не меняется руководитель, а оперативной деятельностью управляют далеко не гении современного менеджмента.

Сердце всей этой машины до 2008 года билось в аппарате администрации Читинской области. С 1996 года его возглавлял Сергей Трофимов - опытный аппаратчик, пришедший в администрацию области с должности главы администрации Читинского района. Трофимов отвечал за формирование структуры органов госвласти, кадровую политику и взаимодействие с органами местного самоуправления. При нём аппарат администрации превратился в ключевой орган исполнительной власти, который определял повестку дня в вопросах выстраивания госполитики как на областном, так и на муниципальном уровне. В аппарате были сформированы ключевые управления – государственно-правовое, взаимодействия с органами местного управления, кадровой работы, ряд других. Трофимов входил в ближайшее окружение Гениатулина и определял кадровую политику не только на уровне заместителей губернатора, но и во всех органах исполнительной власти. Трофимов отличался советской ещё жёсткостью, которая распространялась не только на сферу его непосредственной ответственности, но и на те же муниципалитеты, ситуация в которых до 2008 года полноценно управлялась из здания на Чайковского, 8 в Чите в ручном режиме. Воспитанные в Советском Союзе главы муниципалитетов относились к этому как к самому собой разумеющемуся, равно как сейчас губернаторы с пониманием относятся к тому, что в условиях голословной выборности их назначают из Кремля.

На редких собраниях коллектива Трофимов любил подчёркивать, что в аппарате удалось собрать лучшие чиновничьи кадры и, судя по всему, это было действительно так. Чиновники аппарата контролировали выполнение поручений губернатора, всю законодательную деятельность администрации и, соответственно, работали с Читинской областной думой, контактировали с московскими кураторами, работали с кадрами, курировали муниципалитеты. Это был орган власти, который координировал деятельность губернатора и возглавляемой им администрации.

Администрация губернатора Забайкальского края была создана не просто на базе аппарата администрации Читинской области, а на его идеологической основе и ключевых исполнителях. Иначе говоря, единственным изменением поначалу была смена руководителя и создание управления внутренней политики.

Неизвестно, на чём основывался Гениатулин, назначая на место Трофимова Геннадия Чупина. Вполне возможно, что это была одна из основных ошибок. Бомбу под собственное детище заложил сам Трофимов, не подготовив себе очевидного сменщика точно так же, как его к 2013 году не подготовил на своё место Гениатулин.

Период с 2008 по 2013 год в молодом правительстве был с одной стороны временем смысловой стагнации, с другой – странных и порой опасных экспериментов. Например, создание должности Алексея Кошелева с самого начала вызвало неодобрение у старой гвардии, а позже приобрело характер плохо скрываемой злобы в отношении ретивого, резкого и наглого вице-премьера (например, на встрече фракции «Единой России» с Ильковским в марте 2013 года один из депутатов назвал вице-премьерскую должность прокладкой между губернатором и Минфином, которую надо срочно убрать). Перемещение возрастных и статусных соратников-заместителей под молодых и неопытных вице-премьеров с малопонятными полномочиями создавало совершенно лишнее и заранее прогнозируемое напряжение в правительстве и в связке правительство-заксобрание (в последнее мигрировала часть старых замов Гениатулина). Искусственным казалось создание бумажного президиума правительства – кальки с федерального кабинета министров. Непродуманным с юридической точки зрения оказался эксперимент с полпредами губернатора в районах края. Неожиданно быстро оказалась завалена работа с муниципальными районами, в которых регион быстро растерял своё влияние и начал одни за другими проигрывать выборы. Всё это было густо замешано на явно невыполнимых и совершенно не просчитанных популистских планах о превращении объединённого Забайкальского края в самодостаточный регион.

Все эти процессы проходили при как минимум неэффективности, а как максимум попустительстве администрации губернатора, которая не могла или не хотела влиять на принятие ключевых решений в кадровой политике, в корректировке структуры органов исполнительной власти, в громких заявлениях, выносившихся в том числе на федеральный уровень, в работе с представительными органами и органами местного самоуправления, политическими партиями и общественниками.

К моменту появления Ильковского стройной логичной структуры у правительства края не было. Не было и серьёзных целей, кроме сохранения власти и некоторого паритета с федеральным центром. Кураторы региона (если они существовали) явно не понимали, что натворили в 2008 году, и к чему может привести появление на месте Гениатулина человека, которого ничего не удерживает от того, чтобы в любой момент собрать чемодан и улететь в Москву, Санкт-Петербург или Чикаго.

У Ильковского был карт-бланш на структурные изменения в региональном правительстве. Что-то он даже сделал. Например, убрал создававшиеся под конкретных людей органы исполнительной власти. Начал отправлять на пенсию тех, кто её заслужил – при Гениатулине многие пенсионеры сидели на госслужбе до седьмого-восьмого десятка, закрывая дорогу наверх более молодым чиновникам. Попытался реально сокращать раздутые штаты, а не резать пустые ставки. Советовался со всеми заинтересованными про то, кого же назначить министром или вице-премьером.

Но на деле быстро выяснилось, что вместе с уничтожением бесполезных органов госвласти под конкретных людей стали менять вообще всю структуру правительства (так полномочия по предупреждению и ликвидации ЧС от первого вице-премьера передали руководителю администрации губернатора). Вместе с пенсионерами с госслужбы стали выгонять недовольных и несогласных, разогнав на некоторых направлениях последних реальных исполнителей. Сокращение раздутых штатов активно совмещалось с вытиранием ног о закон о госслужбе и кадровые резервы – на управленческие должности через десятки голов стали назначать никому не известных деятелей без стажа и образования. Вместе с народными министрами на руководящие должности в органах госвласти стали залетать откровенные проходимцы. Ну и откровенно не повезло новой власти с временами – в 2013 году даже провидцы не могли предположить, в какое месиво забросят регионы последствия геополитических игрищ.

Функции администрации губернатора при Ильковском окончательно выхолостили, свалив на сохранившего должность Геннадия Чупина работу с чрезвычайными ситуациями и одев ему на голову казацкую папаху вместе с плохо управляемым Забайкальским казачьим войском. Центр принятия решений визуально сместился в сторону первого вице-премьера Алексея Шеметова, приехавшего за патроном из Якутии, и ещё одного северного соратника – Фёдора Луковцева, занявшего пост руководителя представительства региона при правительстве страны в Москве. С точки зрения личной преданности такое смещение акцентов – вполне, может быть, допустимый реверанс в бизнесе. Но в государственной бюрократии вопросами внутренней политики, взаимодействия с органами местного самоуправления, выстраивания архитектуры региональной власти в целом занимаются не производственники, мыслители и переговорщики, а погружённые в черновую работу аппаратчики. Аппаратчиков-то Ильковскому и не хватало, равно как не хватало людей, способных вовремя одёрнуть его в публичных заявлениях и принимаемых решениях.

Создаётся впечатление, что Ильковский написал заявление об отставке импульсивно, а Путин его импульсивно принял. Преемников у него не осталось, да и логика процесса не предполагала такой подготовки – казалось, Ильковский намерен работать в регионе как минимум до 2018 года, после чего с широкой улыбкой улететь в заслуженные задолго до забайкальской карьеры дали.

Написать заявление об отставке в феврале 2016 года – ровно между выборами 2013 и 2018 года - мог только тот, кого в регионе ничего не держит. А принять такую отставку могли только те, кто совершенно не понимает, что здесь происходит и куда это всё катится.

Нежелание Москвы разбираться во внутренней политике не изменится в сулящие широкую и увлекательную внешнеполитическую повестку ближайшие годы. Вряд ли нового губернатора для нас будут выбирать, анализируя причины неудач его предшественников. Надеяться на то, что сменщик Ильковского начнёт разбираться с этим сам – удел закоренелых оптимистов.

Наверняка в ближайшие годы нас ждут десятки новых смелых экспериментов над здравым смыслом, верой в светлое будущее и остаточными воспоминаниями о том, как глава региона в конце каждого избирательного цикла помнит о дате следующих выборов и мечтает о том, как будет коротать пенсию на симпатичной даче в Смоленке или на берегу какого-нибудь Арахлея.