69 шашек для имиджа Родины

Главный федеральный инспектор в Забайкальском крае Николай Гантимуров в конце декабря принял участие в совещании при командующем 29-й общевойсковой армией в 36-й мотострелковой бригаде, которая расположена в Борзе. На базе бригады к 1 февраля планируется создать казачью мотострелковую роту, которая уже летом 2014 года должна принимать участие в российско-китайских учениях.

Организация мероприятия и высказывания его участников продемонстрировали не только достаточно серьёзные проблемы с созданием роты, но и некоторую растерянность, связанную с непониманием роли средств массовой информации в пропаганде преимуществ воинской службы по контракту. Причины здесь лежат на поверхности – одним из первых направлений, полностью уничтоженных в ходе ликвидации Сибирского военного округа, стала именно работа со СМИ. Военные не просто разогнали худо-бедно работавшую пресс-службу, но и полноценно дистанцировались от работы с журналистами, сведя её к редким пустым пресс-релизам и двум-трём публичным мероприятиям в год, формат которых постоянно вызывает нарекания.

Странным был и формат совещания в 36-й бригаде. Журналистов на место привезли и даже всё показали – казармы, полигон и технику – но до самого начала мероприятия не могли договориться друг с другом, делать ли мероприятие открытым, или журналистов на него не пускать. В конечном итоге, победила гласность, и я во второй раз за время работы Александра Романчука командующим 29-й армией услышал и увидел, как проходят совещания при командарме.

Открывая мероприятие, Гантимуров сообщил о том, что нерешаемых задач нет, а есть неумение или нежелание поставленные задачи решать. Инспектор сообщил о том, что летом состоятся международные участия, и все об этом знают – я ничего не знал, после чего то ли попросил, то ли потребовал, чтобы в работе по формированию казачьей роты активное участие приняли не только сотрудники военного комиссариата, но и представители Забайкальского казачьего войска и районных администраций: «…командующий поставил задачу – в феврале рота должна быть сформирована и должно начаться боевое слаживание. Необходимо, чтобы военнослужащие оформили через МИД загранпаспорта, поскольку целые подразделения будут перемещаться через государственную границу».

Из последовавших докладов ответственных офицеров следовало, что численность первой мотострелковой роты составит 69 человек. Служить в ней будут командиры боевых машин, механики-водители, радиотелефонист, стрелки, пулемётчики и гранатомётчики.

Романчук пояснил, что из казаков будут выбирать преимущественно тех, кто уже отслужил в армии и получил военно-учётную специальность, после чего перешёл к преимуществам, которые «предопределяет» служба по контракту: «Контрактник получает денег раза в три больше, чем средняя зарплата по Забайкальскому краю, предоставляются льготы, и это необходимо довести до людей, которые хотят служить».

Исполняющий обязанности начальника отделения кадров 29-й армии довольно долго перечислял эти самые преимущества. Выяснилось, что зарплата контрактника состоит из оклада и дополнительных выплат. Плюс ежемесячная надбавка за выслугу лет – от 10% при сроке службы от 2 до 5 лет до 40% при сроке службы от 25 лет и более. Плюс ежемесячные надбавки за классность, за работу, связанную с государственной тайной, за особые условия службы, за командование подразделениями, за выполнение задач, связанных с риском для жизни, в мирное время. Плюс ежегодная материальная помощь, забайкальский коэффициент – 1,2, служба в отдалённых местностях – плюс 30%, подъёмные пособия.

Контрактник при заключении второго контракта – первый рассчитан на три года – имеет право участвовать в программе обеспечения жильём и купить квартиру или дом в любой точке России. После 10 лет службы, если контрактник уволится из армии по независящим от него обстоятельствам, квартира останется за ним.

Финальная сумма голой ежемесячной зарплаты в первый год службы, по словам представителей 29-й армии, должна составить от 20 до 35 тысяч рублей. С учётом квартальной премии ежегодный доход срочника начальник штаба армии определил в промежутке между 600 тысячами и 1 миллионом рублей в год. Дополнительным бонусом, по словам командования, в 2013 году явилась премия в 46 тысяч рублей, которую каждый контрактник получил накануне Нового года. Суммы не очень соответствовали тезису о трёхкратной разнице со среднекраевыми заработками, но, предположим, что часть выплат – военная тайна.

Романчук подхватил эстафету перечисления преимуществ: возможность получать высшее образование, бесплатное медицинское обслуживание для военнослужащего и членов его семьи, бесплатное страхование жизни и здоровья, обеспечение имущество и продовольствием, выплаты во время учений, отпуск с бесплатным проездом до места по России для военнослужащего и одного члена семьи. Нашлось место и для имиджевых вещей – международные учения с выездом за рубеж и любопытный во всех смыслах танковый биатлон.

Следующий блок – «создание комфортных условий жизни и быта». Романчук заявил, что в Каштаке и Домне уже строятся или капитально ремонтируются новые общежития и казармы. Выяснилось, что целый микрорайон для военных построят в Чите, а в Борзе появится плавательный бассейн и спортивный комплекс. «До 2020 года армия будет иметь несколько иной облик, жить будет и служить привлекательно и комфортно. Слухи о том, что кого-то кто-то куда-то уберёт, действительности не соответствуют. У нас будет Чита, Борзя, Дровяная и Домна. И стабильность», - сказал Романчук, после чего перешёл к обязанностям.

Военнослужащий должен быть здоров и не иметь криминального прошлого, не совершать ДТП в пьяном виде (про езду командующий ничего не сказал), иметь образование не меньше 10 классов, сдавать спортивные нормативы. По сравнению с преимуществами перечень требований был до смешного короток.

Военный комиссар края Пётр Брыкин – человек с обширным военным прошлым – с места в карьер завил, что казачья рота, как и требуется, будет сформирована к 1 февраля: «Я не думаю, я просто убеждён в этом. Рота должна быть миротворческая – юноши, которые закончили институт, техникум, в редком исключении те, кто закончил вуз. Работа будет проведена и в средствах массовой информации с нашей стороны». Вместе с тем Брыкин в противоход самому себе признался, что в вопросах формирования казачьей роты к концу декабря больше слов, чем дела.

Открывавший заседание Гантимуров его же и закрывал. Перечислив основные пункты стратегии развития государственной политики в отношении российского казачества, главный федеральный инспектор совершенно неожиданно для меня заговорил о роли СМИ, попросив журналистов много и долго рассказывать про преимущества военной службы по контракту.

Чувствовалось, что и Гантимуров, и Брыкин представляют журналистов и СМИ, в которых они работают, каким-то автоматическим устройством, для запуска которого достаточно командного голоса и государственной важности поставленных задач. На фоне полностью, по-военному педантично уничтоженной системы работы 29-й армии со СМИ эти высказывания вызывали у меня не столько удивление, сколько желание пустить слезу. Одновременно чувствовалось, что ни инспектор, ни комиссар и не пытаются разобраться с тем, каким образом и по каким механизмам в телевизорах появляются сюжеты и программы про преимущества военной службы. Я уж молчу про материалы в газетах, лентах информационных агентств или, упаси боже, социальных сетях или блогах. Это особенно странно в связи с тем, что федеральное Минобороны эту работу давно и успешно освоило – на всякий истерический пост в «Живом Журнале» о безобразиях в казармах всегда найдётся публикация по поводу того, как в армии служить прекрасно. И публикация эта, в отличие от оголтелых криков, часто написана профессиональным журналистом и снабжена качественными фотографиями и видеороликами. Что уж там говорить про целый федеральный телеканал и радиостанцию, которые 24 часа в сутки гонят на всю страну достаточно качественный контент о развитии отечественной оборонки.

После совещания гостей повели по казармам, клубам и столовым – демонстрировать наяву то, о чём там много говорили на совещании. Мне, как человеку глубоко гражданскому, пусть и сыну офицера, сложно оценить преимущества современной казармы 36-й бригады, но особых нареканий помещение вряд ли может вызвать. Чистые кубрики на восьмерых человек, туалеты с аккуратными кабинками, раковины в ряд, ванны для мытья ног, оружейная и так далее – всё по-военному аккуратно и штампованно.

Картину несколько портят выписки из приказов и решений судов около входа в казарму. О том, например, как младший сержант, выражая недовольство тем, что рядовой несвоевременно встал в строй, поставленным ударом в корпус порвал незадачливому солдату селезёнку. Или о том, как несколько военнослужащих, объединившись в невойсковую боевую единицу, ограбили ювелирный магазин. Или о том, как один военнослужащий, пренебрегая требованиями устава, в ходе ссоры нанёс удары в голову некоему гражданину, от чего гражданин отправился на тот свет, а прапорщик отправился на 5,5 года в колонию строгого режима. Или о том, как некий сержант Рябцев избил гражданина бейсбольной битой, за что отправился в колонию на три года.

Отдельной гордостью бригады, очевидно, является столовая. Минобороны несколько лет назад отдало питание военнослужащих на аутсорсинг, и солдат в частях кормят специализированные организации. На первый взгляд, всё это выглядит несколько нереально – действительно широкий выбор блюд, от одних названий которых у меня активно заработали слюнные железы, салат-бар с холодными закусками, натуральный шведский стол. Кормили нас явно из того же котла, и пусть еда вряд ли соответствует тому, к чему мы привыкли дома, но в целом всё съедобно и сытно.

Среди очевидных даже для случайного гостя недостатков - наспех побеленный к визиту высокого начальства потолок и буквально плачущие изморозью пластиковые окна – то ли сэкономили на качественном монтаже, то ли выбрали не того подрядчика. Здесь же традиционные просьбы это снимать, а этого не снимать, всегда удивляющие меня желанием организаторов показать не совсем то, что происходит на самом деле, и сделать это силами журналистов, которые ничем этим организаторам не обязаны.

В беседах за пределами зала заседаний казаки гораздо более скептичны, чем того хотелось бы военному комиссариату и самим военным. Кроме того, многие из опрошенных казаков заявили, что о мероприятии узнали за пару дней, а тему совещания не знали до самого его начала. Стартовую зарплату в 18-20 тысяч они пусть и полушёпотом, но чётко называют весьма скромной: «Премиальные ещё заработать надо. А это совсем другой коленкор».

С отбором казаков в казачью роту тоже не всё просто – представители казачьего общества в конце декабря утверждали, что если всё делать по закону, то юридические тонкости не позволят закончить всю работу к 1 февраля. Удивительно, но казаки тоже говорят о проблемах со СМИ – газеты никто не читает, в глубинке, даже около государственной границы, обычная антенна даёт доступ всего к 2-3 федеральным телеканалам, а потому рекламировать службу по контракту надо бы именно на них, а это, понятно, тоже немного не тот коленкор. Говорят и о том, что до военкоматов не дозвониться, и что молодая семья на указанные 20-30 тысяч не проживёт. Да и вообще не чувствуется должного оптимизма – задачи задачами, а реальность современной российской армии всё же пока отличается от того, какой её хотели бы видеть те же самые казаки.

Сомневаться в том, что военкоматы выполнят поставленную президентом задачу к 1 февраля, не приходится. Приказы главы государства в России принято выполнять – другой вопрос в том, что периодически фактическое исполнение подменяют отчётами, имеющими весьма опосредованное отношение к реальному положению вещей. Типичный пример – майские указы, которые вроде бы и выполнены, но на деле мало кто из врачей и учителей видел те зарплаты, о которых отчиталось краевое правительство.

Гораздо интереснее, вырастет ли из странного и необычного внимания к работе со СМИ что-то стоящее, или 29-я армия продолжит политику презрительного отношения к любым попыткам рассказать о её достижениях. Ведь основная проблема в том, что вместе с достижениями придётся рассказывать и о недостатках. А недостатки в российских войсках – это военная тайна похлеще людей в форме, приезжающих на генеральные репетиции Парада Победы в Чите в состоянии, далёком от того, которое позволяет держать офицерскую выправку.