Исповедь неверного мужа

Я никогда всерьёз не рассматривал возможность не изменять женщине, с которой связал какой-то промежуток своей жизни. Хотя, конечно, допускал и допускаю до сих пор, что одна из них может прожить со мной до конца своей или моей жизни, будучи совершенно счастливой и уверенной в моей непричастности к каким бы то ни было непотребствам.

Первый брак был обречён на скоротечность – нам было по 20 лет, институтское знакомство, сильная и всепоглощающая страсть, взращённая на форме её губ, наличию в гардеробе облегающих узковатые бёдра юбок и подчёркнутой аккуратности в тонких и хороших украшениях. Секса с ней впервые было не то, что много, но нормально – раньше это были какие-то эпизодические эксперименты с девушками, которым никогда было нельзя доверять так, чтобы можно было снять презерватив. С ней было можно – не сразу, но можно, и без справок. Отдельная квартира - съёмная, много времени, здоровья, спиртных напитков и энергии. Плюс неожиданная чувственность, совершенно разные тактильные ощущения и робкие попытки выходить за пределы прежних представлений о сексе. У нас почти не было экспериментов – мы слишком торопились, да и не знали, что именно можно делать за границей десятка привычных позиций.

И именно эта десятка очень быстро и надоела.

Юбки, тонкие цепочки на запястьях, грамотно положенная на губы помада – этого уже через полгода оказалось мало, чтобы не смотреть по сторонам. И когда около меня на какой-то очередной попойке оказалась улыбающаяся мне в губы знакомая, я не сомневался, что воспользоваться неявным предложением нужно как можно быстрее. Первые эксперименты на стороне показали, что страсть, лёгкий фетишизм и дымка юношеского очарования – некачественный клей для создания по-настоящему крепкой семьи.

Она довольно быстро поняла, что что-то пошло не так, и, к её чести, не стала особо разбираться в причинах – даже квартира была съёмная и оформление бракоразводных документов стало самым сложным пунктом скоротечного расставания.

Потом было много всего – десять лет, в которые не было времени и желания думать, что правильно и как нужно выстраивать отношения с женщинами. Но постепенно отношения как-то независимо от меня стали удлиняться, вдруг я обнаружил, что уже два месяца в моей квартире живёт одна и та же женщина, с которой не особенно хочется расставаться. Это испытание я не без труда преодолел, равно как преодолел ещё пять (или семь) таких же, но потом просто перестал сопротивляться.

Мне нравилось, что она ничего не требовала. Долгое время приходила и уходила, делая вид, что не замечает чужих заколок в ванной. При этом она не оставляла ничего своего – видимо, намеренно. Очень редко она готовила, но если готовила - я запоминал это на несколько дней. Порции были такие, чтобы в холодильнике не оказалось подозрительной для одинокого мужчины кастрюли. В постели она не показывала мне никаких алмазов ни в каком небе, но с интересом экспериментировала с тем, к открытию каких засовов я уже готов. Постепенно я понял, что она управляет процессом, нажимая на рычажки, до которых я не только не мог дотянуться, но даже не знал об их существовании. На работе я впервые в жизни поймал себя на мысли о том, что будет со мной вечером, после того, как мы останемся в квартире вдвоём. Я думал об этом день, неделю, месяц, после чего стал отсекать мешавшие этому уединению связи.

Она как-то органично вписалась и в квартиру, и во всю остальную жизнь. Здесь нет ничего необычного – про это пишут в книгах и показывают в кино. Утром было комфортно, в обед - томительно, вечером - упоительно. Я неожиданно для себя хотел классическую свадьбу – хотелось праздника. Она не хотела ничего – кончилось промежуточным вариантом с узким кругом знакомых.

Мы мягко вошли в семейную жизнь, а уже через полгода атмосфера за что-то подаренного праздника закончилась. Было тепло, хорошо, полностью уютно. Экспериментов в постели хватало на то, чтобы больше ничего не придумывать – тоже впервые в жизни. Но как только на очередном корпоративе кто-то задышал мне в губы, как я сразу понял, что вовсе не намерен сопротивляться. Собственно, почему? Я не давал никому никаких обещаний. Мы ни о чём не договаривались на берегу. Мы отдавали друг другу всё, что могли, в постели и никогда не опускались до дурацких разговоров "А не изменяешь ли ты мне?".

С первого раза появилось неожиданное ощущение: любая связь на стороне усиливала впечатления от любого прикосновения к ней. Это банально, конечно, но так оно и было – секс не с женой немедленно оживлял отношения в постели с женой. При этом приходилось сдерживаться, чтобы эти эмоции не показались чрезмерными, а секс с точки зрения восприятия получался немного созерцательный. Но разрядка контролировалась так, как никогда раньше. Насколько я умел всё это скрывать – не знаю. Но она, если вдруг и чувствовала, то виду не подавала.

Также возникло ощущение бесконечной невесомости – как будто тебя, не знаю... Закинули в космос и забыли, например. Всё, вообще всё, было хорошо. Связи на стороне, начавшись с сумбура, с годами даже выстроились в систему, в которой потенциальному злопыхателю было практически невозможно найти изъянов. Секс дома ничем не полыхал, но никогда не надоедал так, чтобы случайные прикосновения субботним вечером немедленно не перерастали в симпатичные сценарии с переодеваниями из бытового в засасывающее, прятками и оттягиванием оргазма на зубовном скрежете. Плохие любовницы в невидимой друг другу борьбе уступили места хорошим. Хорошие – лучшим. Откровенно лучшие – тем, каждая встреча с которыми бьётся в грудной клетке сутками, находя выход в самых неожиданных словах, встречах и находках.

Знаете, что не так написал? Не те глаголы. Всё хорошо – не было, а хорошо. Секс дома не просто не полыхал, а не полыхает, и не просто не надоедал – не надоедает.

И знаете, что ещё? Не понятно, кому от этого всего плохо.