Неуёмный Лиханов

Братья-близнецы Анатолий и Николай Лихановы так долго выходят на акции протеста, что чиновники краевой администрации стали их различать. В феврале в полицию поступило заявление, на основании которого суд первой инстанции решил госпитализировать Николая Лиханова. Суд второй инстанции этот вердикт отменил. Перестанут ли Лихановы митинговать около Чайковского, 8?

- К Ждановой мы пытались записаться в прошлом году. Они ссылались то на выборы, то на какие-то другие проблемы. В январе нас не записали, в феврале она не принимала, потом её помощница Стромилова сказала, что нас первыми запишут на приём в марте. Несколько дней назад мы выяснили, что нас не записали. Кудрявцева сказала, что она не записала нас, потому что мы были в прошлом году. Они снова создают препятствия. Год назад мы приходили к Ждановой, но за год никаких требований не выполнено. Сейчас мы планируем попытаться повлиять на ситуацию через депутатов.

У нас получилось как: сняли одного губернатора, за полгода до выборов назначили временно исполняющим его обязанности другого человека. Он, используя бюджетные средства, административный ресурс, телеканалы, начинает предвыборную программу. Поэтому победа Ждановой – условная.

Она имела все возможности выправить положение в крае. Мы подняли старые ответы, которые она нам давала [занимая другие должности], необходимые решения не выполнялись несколько лет.

- Какие вопросы Ждановой вы с братом собирались задать?

- Мы шли с конкретными предложениями, где взять деньги, и о том, что нужно для помощи региону. За каждым этим предложением есть инвесторы, но с их стороны (властей края) нужно выполнить определённые действия. Для этой встречи было предложение по Машзаводу, сейчас есть возможность восстановить производство. Было предложение по выходу совместных предприятий на китайский рынок, изменения структуры министерства спорта. У нас спорт сейчас – забюрокраченные школы, и тренеры там – подневольные крепостные. С одной стороны нет финансирования, а те небольшие деньги, которые есть, не доходят до тренеров.

Мы добивались, чтобы школы были реорганизованы в спортивные общества, минспорта – в комитет спортивных федераций. Надо, чтобы представители федераций были членами комитета спортивных федераций и сами могли влиять на обстановку в спорте. Сейчас же они просто батраки, которые боятся даже рот открыть.

Форму сейчас детям не покупают, поездки не оплачивают, и старые опытные тренеры сейчас не понимают, почему они даже в Борзю воспитанников свозить не могут. А эти ванчиковы, ждановы сидят и говорят из года в год: идите ищите деньги, вы же общественники.

- Вы занимались спортом?

- Мы пришли в спортзал «Спартак» в 1979 году, когда нам было по 7 лет. Это был сильнейший боксёрский клуб Забайкалья. С нами занимался один из лучших тренеров, Борис Николаевич Гамзюков. Мы показывали серьёзные результаты.

Побеждали и на всероссийских, и на международных соревнованиях. Поэтому мы знаем, что такое детский спорт и большой спорт.

Весь развал начался с 90-х годов, как Гениатулина поставили главой региона. Какие-то подачки кидали перед выборами, а когда им задавали конкретные вопросы, отвечали, что они объекты строят. Уважаемые, вы условия для тренеров создайте, а не объекты стройте. В итоге сейчас какие тренировки проводятся в том же «Мегаполисе Спорт»? Последние турниры по вольной борьбе проходили, 40 тысяч надо заплатить, чтобы их там организовать, и 70 тысяч рублей заплатить, чтобы разместить детей в «Панаме» по 500 рублей. Вот такая ерунда и творится.

- Насколько серьёзно с вами разговаривают представители власти, к которым вы ходите на приёмы?

- Они вообще не разговаривают. Сидит он 30 минут, молчит. Перед ним на столе два монитора, ковёр на полу. У меня эти разговоры записаны на диктофон, могу включить вам. Сейчас в спорте много посредников, которые просто кормятся там.

Или ребятам-хоккеистам нужно соревнования провести, а в субботу-воскресенье там гоняют чиновники или, например, ТГК-14 время выкупило, или кто ещё. А дети в середине недели не могут. Так и получается, что играть некому, у хоккеистов нет игрового опыта. Вот и едут они в другие города, как пушечное мясо. То же самое в боксе.

- Вы с братом почему из спорта ушли?

- Мы никуда не уходили, занимаемся ежедневно, бегаем кроссы, ходим в Дворец спорта на улице Бабушкина на тренировки.

- Можно ходить на тренировки, но не выступать. Я как раз про это.

- Мне 44 года, и в последний раз я выступал в конце 90-х. Наш тренер, Борис Николаевич, умер в 2007 году, и меня оформили в «Спартаке» на полставки, 1,5 тысячи рублей платили. Это 2008 год был. Когда мы начали задавать вопросы министру и другим, о состоянии спорта, начались звонки домой. В 2009 году меня уволили, в мае того же года пришли менты с оружием, и началась проблема со «Спартаком». Его огородили и едва ли не режимную зону сделали.

- После того, как закончили выступать, чем занимались, помимо общественной деятельности?

- Мы в конце 80-х годов закончили школу по улице Баргузинской, поучились некоторое время в политехническом институте по автомобилехозяйству. В 1996 учились аудиту в Забайкальском институте предпринимательства, закончили в 2001 году. Занимались предпринимательской деятельностью, реализовывали продукты питания и планировали восстановить производство алкогольной продукции. И сейчас пытаемся.

- В крае алкоголя не хватает?

- Тут суррогат, которым люди травятся. А всё почему? Потому что стоимость алкоголя завышена, производство уничтожено. Сколько можно запретительными мерами бороться с последствиями. Наоборот нужно, чтобы была качественная дешёвая продукция.

- Качественная вряд ли будет дешёвая.

- Будет.

- За счёт чего?

- За счёт налоговых условий, которые можно создать. Тогда алкоголь будет стоить в два раза дешевле.

- А при существующих условиях?

- Так в том-то и дело, что это надо обсуждать с властью. И оборудование, и всё есть.

- Сколько жалоб, из-за которых вас госпитализировал в психиатрическую больницу, было написано? Кто их писал?

- Первое заявление поступило 17 февраля от Кудрявцевой, руководителя общественной приёмной губернатора Натальи Ждановой, которую я ни разу не видел.

Когда мы были в этом кабинете, мы неоднократно ставили вопросы и перед Александром Кулаковым (первым заместителем председателя правительства Забайкальского края – Ю.С.), и перед Ждановой о том, что эта общественная приёмная не нужна. Есть секретариат губернатора, канцелярия на первом этаже. Они могут записать любого человека и передать эти данные помощнику. А эти пять или шесть человек, которые сидят в общественной приёмной, ни к чему. Как ни придёшь, они сонные. Они просто фамилии вписывают.

Мы предлагали сделать центр юридической поддержки граждан, где безвозмездно мы можем на несколько часов в неделю привлечь своих юристов. Думаю, что у них копилось то, что Лихановы их же руководителю докладывают, что они не нужны, прямо при них.

В январе с ними не было практически никаких встреч. Были телефонные разговоры с помощником губернатора. Брат написал требование, чтобы Жданова предоставила отчёт о сделанном за прошлый год помесячно и какие планы на первое полугодие этого года.

Я писал о том, что нужно создать муниципальную энергетическую компанию. Мы можем удвоить бюджет города, увеличить бюджеты районов, отремонтировать сети. Но деньги должны идти не на МРСК, ТГК и «Энергосбыт», а в муниципальную компанию.

Отмахнуться от нас просто не получается. Повторюсь, заявление от Кудрявцевой, с которой я не говорил, поступило в полицию 17 февраля. Там было написано, что Лихановы проходят, просятся на приём, просят, чтобы их пропустили на совещания. Это наши обычные гражданские права, понимаете?

Это уже не первое обращение. То же самое было при Ильковском и при Шеметове, когда мы начали проводить своё расследование по фиктивным долгам, которые нужно расследовать в рамках уголовных дел. В понедельник 20 февраля ко мне вломились четыре или пять человек в масках. Дома были больная мама, которой 80 лет, и брат.

Зашли: «Одевайтесь». Я спросил, куда и почему я не могу сам прийти в полицию.

- Почему только вас забрали, а брата не тронули?

- При Ильковском и при Шеметове на меня заявления были. Тогда меня приглашали в полицию.

Я хочу уточнить, что 16 февраля был день рождения у Ждановой. Я думаю, они каким-то узким кругом решили, что они всё контролируют, поэтому на следующий день появилось заявление на меня. Дали команду «фас».

Суд состоялся через два дня после того, как меня привезли в больницу. Судья вынес решение о том, что я нуждаюсь в принудительной госпитализации, на основании решения экспертной комиссии. Принудительная госпитализация предусматривает нахождение в закрытом стационаре и лечение от 3 до 6 месяцев.

В заключении говорилось, что я пытался записаться на приём, звонил в администрацию, вёл себя неадекватно, махал руками, кидал стулья.

- А кидали?

- Как я могу их кидать? Куда? В здании администрации есть пост полиции, куда они могут обратиться, если человек ведёт себя неадекватно. Там есть камеры, которые всё снимают.

В заключении написали, что я агрессивен и неадекватен, что при обследовании пугал адвокатом и депутатом Госдумы Говориным, говорил, что против Лихановых принимают меры карательной психиатрии,чтобы исключить нас из партии.

- Из какой партии?

- Я сам удивляюсь, мы ни в какой партии не состоим.

До этого 2 или 3 года назад тоже состряпали подобное экспертное заключение. Я тогда работал председателем ТСЖ. После того, как лифты в доме исходили свой срок, я вынужден был их отключить, и собственников это возмутило. Мастер меня предупредил: «Иванович, кому-нибудь башку оторвёт, вы будете в ответе».

После этого собственники ушли в управляющую компанию «Лидер». Там было решение суда о том, что я управляющей компании должен был передать техническую документацию, а у меня её не было, то есть решение суда я выполнить не мог. Тогда в отношении меня возбудили уголовное дело за неисполнение решения арбитражного суда. Мы с братом в это время добивались возбуждения уголовного дела в отношении занимавшего тогда пост министра финансов края Андрея Кефера и руководителя «Читаэнерго» Алексея Москаленко.

Уголовное дело в отношении меня закрыли из-за того, что прошли сроки привлечения к ответственности.

- Кто из вас с братом решает, какую акцию протеста провести, к кому из чиновников записаться на приём и какие требования выдвинуть?

- Мы занимаемся этим вместе, у нас нет главного.

Вдвоём нельзя проводить одиночные пикеты, а людей собрать… Понимаете, сейчас многие боятся предъявлять власти претензии, особенно бизнесмены, которые понимают, что к ним могут применить карательные меры. А депутаты прикормленные.

- Есть какой-то результат от вашей многолетней общественной работы?

- В России очень большие изменения в последние 4-5 лет.

В Забайкальском крае группа, которая находится у власти, не пытается никаким образом повлиять на экономическое положение. Эти люди выросли при коммунистической командно-административной системе, они не способны принимать необходимые современные решения. Есть возможность через референдумы решать многие вопросы, разделив ответственность с людьми. Например, в Швейцарии поднимали вопрос о доплатах людям из резервного фонда. И на референдуме решили, что нет, что это просто иждивенчество.

- Вернёмся к вашей работе. Видите вы от неё результаты?

- Вижу. Наработан материал для возбуждения уголовного дела в отношении Михалёва (Анатолий Михалёв, глава гордумы Читы – Ю.С.), Кузнецова (Олег Кузнецов, глава администрации Читы – Ю.С.), Ждановой, Кефера, Москаленко. Мы добиваемся создания муниципальной энергетической компании, чтобы забрать сети у ТГК-14 и МРСК Сибири.

Михаил Радченко стал министром спорта. Надеемся, что он нас услышит и будет менять эту структуру, и создаст условия для тренеров. Важно, что уже сейчас люди понимают, что нужен референдум по истребованию доли Забайкальского края из золотовалютных резервов страны.

Ещё один вопрос – восстановление разваленных в Забайкальском крае совхозов в форме автономных некоммерческих организаций. Мы предлагаем, чтобы такие хозяйства создали главы поселений совместно с фермерами.

Ещё очень важно, кем бы вы ни работали, чётко планировать своё время и ежедневно находить полтора часа на занятия спортом. Для этого мы добиваемся сокращения рабочего дня до 15.00. У человека должно оставаться время на спорт, на личную жизнь, на детей.

- Я спрашиваю про итоги.

- По «Спартаку» нет итогов пока. Началось расследование по тарифам.

- Заведено уголовное дело?

- Они ждут команду из Москвы.

- По факту уголовного дела пока нет?

- Нет.

- Не было желания у вас всё бросить?

- Бюрократия в России выстроена таким образом, чтобы человек проглотил и ушёл, чтобы ему ерунду какую-то скопировали из компьютера, он взял это и сказал: «Я человек маленький, рука руку моет, ворон ворону глаз не выклюет». У каждого в башке с детских лет всё это есть, понимаете? И 99% людей всё это проглатывают.

Слава богу, сейчас выстроена судебная система, людям нужно подавать групповые иски. Как только это движение будет, вся власть будет просто убрана. Самое болезненное место, я считаю, это Каргин (Николай Каргин, уполномоченный по защите прав человека в Забайкальском крае). Специально его поставили, чтобы люди так, как я сказал, и думали. Такие вот каргины, катанаевы до пенсии получали хорошие зарплаты.

Поэтому желания бросить какой-то вопрос никогда не возникает. Я бы хотел другим людям порекомендовать не бояться и без адвоката, без аудио и видеозаписи, если уж вас привезли в стационар, не общаться с врачами. Сразу нужно известить СМИ, сообщить родственникам, которые смогут связаться с зарубежными СМИ, чтобы всем было понятно, что просто так вас в какой-нибудь Борзе не задержать. Нужно оспаривать решения в суде и привлекать недобросовестных людей к ответственности.