Быстринский ГОК. Первые впечатления

На въезде в вахтовый посёлок КПП. Без специального разрешения на территорию никто не пропустит. Здесь действует пропускной режим на особом объекте.

За воротами — постоянная суета. То и дело приезжают большие вахтовые грузовики, привозящие на пересменок очередную команду работников ГОКа, утром, в обед и вечером толпы рабочих в массивных спецовках идут есть в местную столовую, в курилках собираются загорелые плотные мужики в пыльных ботинках. Лица у большинства уставшие, один думает о чём-то своём, другой просматривает что-то на смартфоне, третий просто зажимает зубами сигаретный фильтр и смотрит вдаль на заходящее солнце, разрезанными лучами пробивающееся через многочисленные жилые модули впереди.

Даже заполночь кажется, что кто-то не спит. Так оно и есть — ночные смены на Быстринском ГОКе присутствуют. И пусть из уютной теплоты кровати твоей комнаты тебе не слышно шума работающего экскаватора где-то на дальнем карьере, ты понимаешь, что работа здесь не останавливается ни на минуту.

Быстринский ГОК в Забайкальском крае входит в список первоклассных активов «Норникеля». Комбинат строится на базе медно-железо-золотого месторождения и входит в десятку крупнейших месторождений меди в мире.
ГОК будет ежегодно производить 70-75 тысяч тонн меди в концентрате и около 3 миллионов тонн магнетитового концентрата. Горно-обогатительный комбинат по плану должен начать работу в 2017 году. Запуск проекта запланирован на 4 квартал года. За первые 10 лет его работы в бюджет края поступит более 18 миллиардов рублей налоговых платежей, будет создано более 3 тысяч рабочих мест. Общий объём инвестиций в развитие проекта, запланированный в 2016-2017 годах, составит 0,9 млрд долларов США. В 2017 году на строительство, ПНР и монтажные работы направлено около 43 млрд. рублей.
Основное назначение Быстринского ГОКа – переработка и обогащение золото-железо-медных руд с получением трёх видов готовой продукции: медного концентрата, магнетитового концентрата и золотосодержащего концентрата.

На кровати уже лежит выглаженная и чистая спецодежда. Всё только из магазина — даже бирка на ботинках ещё не срезана. Весь комплект состоит из жёстких брюк с лямками, куртка из такого же материала, светоотражающий жилет, каска, защитные очки и массивные ботинки на толстенной подошве.

Надевать это всё приходится сразу. На специальном инструктаже сразу говорят — без спецовки ходить по территории предприятия запрещено. Исключение — вахтовый посёлок, но даже тут сложно встретить работника в гражданской одежде. Разве что девушек-поваров и других работниц кухни, комендантов общежитий, прачек и других.

Сам вахтовый посёлок поражает своими масштабами. Тут умещается большое количество техники: вахтовки на базе «КамАЗов», которые возят работников на смены, грузовики, машины субподрядчиков. Есть большая столовая, несколько просторных общежитий и ряды жилых модулей, которые будто пришли из какого-то фантастического фильма. Такой модуль — собой он представляет похожий на контейнер для грузоперевозок ящик — как маломерная квартира. Там есть всё необходимое для проживания, включая душ и туалет.

Курить на территории ГОКа практически запрещено. В вахтовом посёлке между общежитиями стоят небольшие беседки, вредные привычки можно утолять только там. На территории объектов и в цехах курить запрещено совсем. Пожарная безопасность здесь совсем не пустой звук.

С алкоголем правила ещё более строгие. На всей территории Быстринского спиртное запрещено. Если поймают пьяным — уволят без лишних расспросов.

После быстрого ужина нас встречает гендиректор предприятия Владимир Наливайко, уже с ним мы грузимся в вахтовый автобус и едем на смотровую площадку. На него тоже распространяется определённая техника безопасности. Человек, который поднимается в вахтовку или спускается с него, должен иметь три точки опоры: руки и нога. Спускаться с него можно только спиной к выходу, иначе можно хорошенько себя травмировать.

Стартует машина только после команды, когда дежурный убедится, что все пассажиры пристёгнуты, это обязательное правило.

Внутри Наливайко кратко рассказывает о перспективах ГОКа, а также об основных направлениях поставки концентратов: «Есть направления по отправке на восток — это Китай, Корея и Япония, и на юг. Разумеется, что это рынок, это динамика — всё может измениться в любой момент. Сейчас пока всё сводится к продаже китайскому потребителю. С ними у нас обозначена цена, форма перерасчёта этой цены, если вдруг она будет меняться. Рассматривали российских потребителей, но они не дают такую цену, как за границей — это первое. И доставить отсюда 3 миллиона тонн железного концентрата в Липецк, Челябинск или на Урал стоит денег. Железная дорога за бесплатно не работает. Такие перевозки стоят дороже, чем в Корею».

При этом он отмечает, что на территории должен был запуститься второй ГОК — Бугдаинский, но сроки его реализации пока неизвестны. Причина проста: на этом месторождении основной продукт добычи — молибден, а он в настоящее время сильно упал в цене: «Бугдаинский ГОК — это наша лицензия. Мы не можем его пока реализовывать по двум причинам. Первое: основной товар там — молибден. Он сегодня сильно упал в цене. Поэтому затраты на строительство этого комбината будут окупаться очень долго или вообще никогда не окупятся. Второе: одновременно поднимать два комбината сложно. Вопрос тут банальный: где найти управленцев? Тех людей, которые будут заниматься разработкой проектной документации, заключать договоры, организовывать стройку. […] Это, извиняюсь, не конуру построить в огороде. Но от этой лицензии мы не отказываемся. Сейчас мы готовим технико-экономическое обоснование, целесообразность строительства этого ГОКа сегодня. Государство его изучит и сделает выводы».

Автобус медленно останавливается, голос из динамика разрешает вставать с мест. Приехали.

Скоро полночь, но рассмотреть практически всю основную территорию Быстринского это ничуть не мешает — он полностью освещён. Где-то внизу видны вспышки от сварочных аппаратов, проблесковые маячки работающей техники.

«Работы ведутся постоянно. И строительные, и прочие. Вот, к примеру (показывает вниз) цех по мойке машин. Мы не можем технику забросить, мы их моем, ремонтируем. Вон - ремонтный цех. Таких вот объектов 272 по всему ГОКу. Практически во всех зданиях идут либо инженерные, либо отделочные работы. На фабрике почти полностью смонтировано всё оборудование», — рассказывает Наливайко.

Оборудование, по его словам, на Быстринский ГОК завозили со всего земного шара: из Германии, Швеции, ЮАР. При этом в крае аналогов этой технике не найти: «Принцип действия техники один и тот же — исполнение другое. С точки зрения схемы цепей аппаратов — ничего нового нет. Всё классика. Но есть тонкости. К примеру, до какого состояния дробить? Есть такое понятие «раскрытие минерала». То есть кристалик минерала уже образует руду. А в руде минералов немеряно. И из них есть как полезные, так и вредные. Так называемая тонина помола и поможет отделять полезные от вредных. Наша техника нам это позволяет».

Была и сохраняется проблема кадров — сложно найти специалистов узкой направленности для той или иной техники. Но её решают несколькими путями: либо ищут людей за пределами края, либо отправляют на учёбу тех, кто есть тут.

На территории уже построен полигон бытовых отходов, водохранилище, в котором уже скопилось около 3 миллионов кубометров воды и так называемое хвостохранилище — комплекс хранения отходов переработки добытой руды. Отходы от концентратов поступают в хвостохранилище с обильным количеством влаги. Какое-то время она отстаивается, затем фильтруется и возвращается в работу. Для работы фабрики нужен колоссальный объём воды: для измельчения руды и для реакции ископаемых с реагентами.

Перед тем, как въехать на территорию добычи руды, проходим ещё одно КПП. Местный бригадир проводит инструктаж и направляемся на очередную смотровую площадку.

Зрелище впечатляющее. Ещё несколько лет назад, территория, которая сейчас напоминает лунный кратер, была полноценной горой. Однако взрывчатка, бульдозеры и «БЕЛАЗы» знают своё дело.

Это одно из 10 крупнейших разрабатываемых месторождений меди в мире, которое также отличается высоким содержанием золота и железа. Добыча руды будет проходить открытым способом с применением буро-взрывных работ в четырёх карьерах, два из которых (Верхне-Ильдиканский и Быстринский-2) будут отрабатываются в течение всего периода эксплуатации ГОКа, а два других (Малый Медный Чайник и Южно-Родственный) введут в эксплуатацию позже.

Сейчас добыча предусмотрена до глубины 500 метров — это прописано в лицензии. Глубже без специального разрешения от правительства России копать нельзя. Однако, смысл копать глубже есть.

«Руда есть ниже пятисотой отметки, но мы пока не знаем сколько. Эти 500 метров придётся бурить, а это колоссальные затраты. Тех запасов, что мы разведываем сейчас, хватит минимум на 40 лет работы фабрики. Возможно и больше, это будет уточняться. Так что пока ещё не пришло время углубляться ниже нашей лицензии».

С сопровождением бригадира нам разрешают доехать до самого карьера и посмотреть на работу огромной техники поближе. Про размер «БЕЛАЗов» и «Катерпиллеров» (большие грузовики производства США - Н.И.) говорить не нужно, но вот экскаватор реально поражает. Одним заходом этот немецкий красавец может зачерпнуть около 22 кубометров земли.

На нём сложно устоять — благо есть поручни, а вот от двигателя экскаватора пышет такой жар, что дольше 10 минут находиться рядом с ним практически невыносимо.

Дальнейший наш пункт — фабрика и несколько цехов. Здесь работает компания Renaissance heavy industries — турецкая фирма, соответственно и контингент тут в основном из граждан Турции. Языкового барьера на себе мы не ощутили, так как наши супервайзеры — почти что экскурсоводы по фабрике — неплохо говорят на русском.

Фабрика поражает. Тут высоко, шумно, на верхних уровнях даже страшновато.

В первом цеху, дробильном, внимание привлекают четыре огромных барабана. Руда будет дробиться в двух первых мельницах, сюда попадут куски крупностью 30 миллиметров. А потом уже измельчённая руда будет проходить через фильтр и попадёт в две следующих мельницы. Уже измельчённая пульпа (рудный концентрат — Н.И.) попадёт в отдел переработки.

По словам Наливайко, мельниц этих хватит на всю жизнь, нужно будет только менять расходные материалы. Причём как часто их придётся менять, станет понятно только после наблюдений - как сильно руда будет стачивать расходники.

Следующий цех — флотационный. Сюда руда поступает в 32 чана (две линии по 16 чанов — Н.И.) для вспенивания и извлечения полезных ископаемых.

Ну и последний цех — сушильный. Он будет работать 7 месяцев в году. Его необходимость обусловлена тем, что ГОК будет работать круглый год, а железная дорога не позволяет перевозить влажную руду — примёрзнет к вагонам. Именно для этого сушильный цех и построен. Это один из объектов, на котором усиленно ведутся работы.

Мы обедаем, сдаём одежду и комнаты, переодеваемся в гражданку и садимся в обычный пассажирский микроавтобус.

В зеркале заднего вида мелькают общежития, пестрят спецовки. Потом всё пропадает. И почти 500 километров пути обратно домой незаметны. Позади остался Владимир Наливайко, который говорил, что уйдёт на пенсию, после того как запустит ГОК на полную мощность. Осталось более тысячи рабочих, которые сядут после 12-часовой смены покурить в беседке. Осталась улыбчивая кассирша в столовой. А мы уехали.