Грабли Евгения Ярилова и супер-экспресс-курс для чиновников - разбор недели

На этой неделе Заксобрание Забайкальского края поддержало законопроект об изменениях в устав, который позволит перевернуть систему власти в сёлах, глава Читы Евгений Ярилов объяснялся, почему его после прилёта из отпуска забирает служебный Lexus, а энергетики решились сделать уличное освещение сельским жителям края. В этих и других событиях недели разобрались журналисты ИА «Чита.Ру».

Заксобрание Забайкальского края на неделе приняло изменения в устав региона, которые позволяют создавать на базе нынешних муниципальных районов так называемые муниципальные округа. Новая норма даёт возможность объединять в округ территории, которыми в настоящий момент управляют администрации муниципальных районов с администрациями городских и сельских поселений. Единая структура будет администрацией всей территории, а на месте поселковых администраций останутся муниципальные служащие, подчиняющиеся главе муниципального округа.

Реформа – там, где на неё решатся – приведёт к ликвидации депутатского корпуса на поселковом уровне, депутаты останутся только на уровне округа. Главу муниципального округа будут приводить к власти через всенародные выборы или избирать из числа депутатов округа, например, по схеме, которая сейчас применяется в Чите. В краевом центре со времён губернатора Ильковского работает избранный из числа депутатов глава городского округа, который мало чего решает, и назначенный по конкурсу глава администрации городского округа, у которого в руках вся полнота исполнительной власти.

Фактически это приведёт к переподчинению администраций муниципальных округов губернатору региона, администрация которого де-юре активно участвует в формировании конкурсных комиссий при назначении глав администраций, а де-факто самостоятельно принимает решения по поводу того, кто будет руководить тем или иным муниципалитетом. Так было в Чите, так стало в Ононском и Читинском районах, так, видимо, будет почти везде.

На местах это приведёт к уничтожению администраций поселений, которые часто были одними из последних якорей, удерживающих население в быстро пустеющих деревнях. После ликвидации Союза, в котором проклятые коммунисты создавали какое-никакое производство в самом захудалом хуторе на 30-40 дворов, таких якорей в 90% сёл и посёлков почти не осталось. Колхозы и совхозы за первые 5-10 лет демократических реформ разрушили до такой степени, что теперь сложно найти даже фундаменты бывших коровников и звероферм, в следующие 10 лет позакрывали больнички и школы, теперь остались почта, администрация и в лучшем случае ФАП.

Теперь будет в лучшем случае один продуктовый магазин, а ФАП будет считаться божественным подарком от власти, которая до этого провела масштабную спецоперацию по опустыниванию огромных территорий.

Муниципальная власть в России и по Конституции, и часто на деле была вырвана из контекста властной вертикали. Это резко отличало её от того же Союза, партийная система которого пронизывала общество до последнего капилляра местных Советов. Это было нелогично хотя бы потому, что местные органы власти даже после внедрения 131-го федерального закона фактически находились к финансовой кабале у региональной власти, а поселения, в свою очередь, почти полностью зависели от администраций муниципальных районов.

Да, в стране, и в Забайкальском крае в том числе, всегда были исключения из правил – в редких случаях опытные, сильные и настойчивые главы поселений умели как работать на налогооблагаемую базу своей территории с учётом реалий Бюджетного кодекса, так и отстаивать интересы этой территории на уровне района, а если требовалось – и области/края. Но такие исключения скорее подтверждали общее правило – местная власть никогда в полной мере не была самостоятельной.

В этой связи все забайкальские губернаторы, а до появления объединённого региона и глава администрации Читинской области, фактически дёргая за толстые верёвки межбюджетных отношений, желали получить юридическую возможность управлять местными органами власти напрямую. В этом желании далеко не всегда было исключительно иррациональное желание властвовать – всё же руководители региона в широком смысле слова всегда исходили из реальности, в которой местные администрации чаще всего не производят ничего, кроме проблем.

Решать эти проблемы всё равно приходилось на районном или региональном уровне, но эти решения часто не удавалось доводить до ума, поскольку местные главы вспоминали о собственной самостоятельности часто только при получении денег из вышестоящих уровней бюджетной системы.

Держать местную власть в узде лучше всего удавалось губернатору Равилю Гениатулину. У него был сильный, всё знающий о местной власти и понимающий реальность заместитель, курировавший местное самоуправление, да и муниципалитетами в те времена руководили в основном выходцы ещё из советской партийной системы, выросшие на своих территориях и обладающие на ней серьёзным авторитетом.

Разрушать эту довольно стройную систему начали тоже при Гениатулине – в 2008 году Сергея Трофимова убрали из первого забайкальского правительства, а новый руководитель администрации губернатора Геннадий Чупин даже при желании вряд ли мог разобраться в хитросплетениях системы, состоящей из 30 с лишним муниципальных районов и 300 с лишним поселений. При Наталье Ждановой местным самоуправлением занимались спустя рукава – сказывалась анархия в администрации губернатора, и, пожалуй, только при губернаторе Александре Осипове администрация главы региона начала забирать местную власть в свои руки, не стесняясь обозначать это публично.

Введение в федеральном законодательстве нормы о муниципальных округах не обязывает регионы вводить эту систему в обязательном порядке. В кои-то веки федеральный законодатель довольно осторожно подошёл к проведению реформы на местах. Сами по себе муниципальные округа в ряде случаев кажутся логичным вариантом решения очень многих проблем на местном уровне – от нежелания поселковых депутатов светить свои доходы до вообще отсутствия людей, из которых в сёлах можно набрать целый местный совет, без которого властная машина работать не может.

В конечном итоге, опустынивание территории – это вопрос не только организации системы местного самоуправления, но и экономических предпосылок, по которым люди уезжают в более крупные посёлки и города. В смысле, можно сколько угодно держать в отдалённом сельском поселении администрацию на троих специалистов, но и они вряд ли смогут остановить исчезновение населённых пунктов, в которых комфортно можно только умирать и грустить об империи.

В Забайкальском крае региональная власть декларирует точечный подход к проведению реформы – муниципалитеты обещают не грести под одну гребёнку. Но эти слова уже сейчас расходятся с практикой – главам районов явно и неявно дают понять, что в крае будет действовать единая система муниципальных округов, а несогласным шлют чёрные метки в правительственных телеграм-каналах, почти впрямую обещая уголовные дела за нежелание делать то, что говорят.

Это, вообще-то, не новость и не новая практика, но в 2019 году эта логика впервые вынесена в публичное поле. Да и в комментариях губернатора по этому поводу чувствуется некоторая путаница – у нас вроде и архаика во власти, и нужны плоские управленческие системы, но по факту вертикаль после многих лет экивоков впервые загоняют до последней деревни.

Складывается ощущение, что региональное правительство торопится. Причин для этого может быть сколько угодно, но спешка на этом направлении может привести к очень серьёзным последствиям. Хотя они уже и так катастрофические – в районах почти не осталось лидеров, готовых и умеющих качественно управлять администрациями муниципальных образований. Главы районов – штучные специалисты, и, судя по тем же телеграм-каналам, управлять округами в будущем будут командированные на места краевые чиновники.

На местном уровне уничтожена экономика, восстанавливать которую почти не пытаются. Разрушена до основания социальная инфраструктура, которую строили десятилетиями. Её пытаются прикрывать заплатками, но они ничего глобально не меняют – практика малых дел отлично работает на выборах, но смешно и нелепо смотрится в вопросах долгосрочного развития территорий. Но, всё же, самое главное – уехали и уезжают люди. И обычные труженики, и учителя, и врачи, и прежде всего – молодёжь.

Поможет ли введение муниципальных округов остановить этот процесс – вопрос риторический, хотя и очевидно, что именно муниципальные округа позволят зацементировать остатки системы.

В отзывах власти на попытки обсуждать муниципальную реформу, которые распространяются через телеграм-каналы, слышится агрессия и обида за непонимание того смысла, который краевые чиновники вкладывают в изменения на муниципальном уровне. Но в наших текстах нет нападок – есть только тревога за то, что будет в Забайкальском крае за пределами Читы и райцентров через 10 и 20 лет. И единственный посыл заключается в призывах не торопиться и внимательно просчитывать каждый шаг, который так или иначе корректирует очень хрупкую и давно лишённую управленческой крови систему органов местного самоуправления.

Перевернёт жизнь чиновников, отвечающих за экономику Забайкальского края.

Избавит от проблем, связанных с необходимостью отвечать на неприятные вопросы.

Разработан лично мной с учётом работы в СМИ с 2006 года.

Просто забудьте про Могойтуйскую промзону.

На этой неделе исполняющий обязанности вице-премьера правительства края — министр экономического развития Александр Бардалеев снова заявил о поиске инвестора и резидентов: «Сейчас мы ищем инвестора и резидентов. Непросто, конечно, но работаем. Ситуацию нужно грамотно разрешать».

Могойтуйская промзона была построена на закате эпохи Равиля Гениаутулина якобы под китайских предпринимателей, которым у себя невыгодно что-то производить, а в степях Забайкалья почему-то выгодно.

Я ещё помню, как журналистов вывозили туда в командировке - показывать линию по производству каких-то пластиковых окон. У промзоны был директор. Был, по-моему, даже какой-то стол с пластиковыми стаканчиками. Обозримых перспектив только не было. ГТРКшники бодро записывали стендапы, что всё будет, но даже мелкой мне было понятно - кто-то что-то перепутал.

С тех пор каждый первый натыкающийся на серо-синюю громадину под Могойтуем зам по экономике каждого первого губернатора считает своим долгом попробовать что-то с ней сделать - в основном найти инвесторов и резидентов.

Как ни странно, исключением из всей этой череды желающих воскресить промзону, стал привезённый предпредпоследний губернатором Забайкалья Константином Ильковским самый удивительный на моей памяти министр экономического развития Алексей Сидоров. Несмотря на то что он уехал после 8 месяцев работы и ничего толком не сделал, с промзоной всё было ясно:

— В настоящий момент нужно мужественно признать — это тупиковый проект(...) Индустриальные парки работают лишь тогда, когда в них созданы определённые сверхвыгодные условия, обеспечивающие привлечение компаний-резидентов. В Могойтуе таких условий не было и нет. Кроме того, строения Могойтуйского промпарка были изначально приняты в эксплуатацию с многочисленными недоделками и браком. Из-за этого они неуклонно разрушаются, что я видел своими глазами. К этому необходимо прибавить факт непрофессионального, некомпетентного и безынициативного управления промпарком случайными людьми.

Верьте мне: в настоящий момент максимально правильно относиться к промзоне как к отлитому в бетоне чиновничьему сбою. Как, например, к памятнику Петру Бекетову у Театральной площади в Чите - он нелепый, с непропорционально длинной рукой и, говорят, не очень похож на Бекетова. Обратите внимание - на него не кидается каждый новый министр культуры, не заявляет о необходимости подрубить ему руку, снести и построить заново, вписать его в какой-нибудь ансамбль, перенести на КСК, перекрасить в розовый. Про него просто забыли. Вот промзона уже - как Бекетов.

История о том, как загорелого главу Читы Евгения Ярилова из аэропорта после отпуска забирал служебный автомобиль, меня совершенно не смущает.

Тем более, он хоть и сбивчиво, но всё объяснил.

«Когда я улетал, была ночь, я уехал на такси. Когда прилетел обратно, меня водитель спросил: «Вас забирать?», а я сказал, что доберусь. Он ответил: «У меня проблем нет, я вас заберу». У нас на самом деле есть порядок, который позволяет в исключительных случаях пользоваться служебным автомобилем. Заплати и лети», - сказал Ярилов.

Не думаю, что Ярилову жалко заплатить 300 рублей и доехать на такси. Не думаю, что у него нет друзей, детей, родственников на машинах, которые могут его встретить. Скорее всего, водитель, действительно, по доброй воле предложил, Ярилов - без задней мысли согласился.

Но эта история в очередной раз продемонстрировала, что Евгений Ярилов пока не умеет просчитывать последствия действий публичного человека. Наступает на грабли. Ведь, логично предположить, что будут сотни свидетелей, как его встречает служебный «Лексус» в аэропорту. Логично предположить, что это зафиксируют, покажут и спровоцируют пустую дискуссию. Обвинят, что он катается за счёт налогов простых смертных и предложат пересесть на маршрутку. Так и вышло.

И это надо предугадывать самому или иметь рядом грамотных людей, которые вовремя подскажут.

Подскажут, что закрывать работу комитетов гордумы от журналистов - политический провал, от которого уже никогда не отвертишься, даже, если их откроешь вновь. Подскажут, что служебный автомобиль, Вьетнам и отпуск не должны звучать вместе. Вместе с главой Читы Евгением Яриловым.

Забайкальский край в конце февраля получил внеочередную серию из четырёх выходных и праздничных дней в связи с выпавшим на соседний с 23 Февраля день Сагаалганом. Новость для большинства забайкальцев хорошая, остальные свыклись уже с обилием праздников. Проблема лишь в том, что стало известно о допвыходном лишь в считаные дни до него.

Ещё в прошлом ноябре власти Забайкалья назначили бурятский Новый год на 24 февраля. За месяц до праздника, 25 января, пресс-служба губернатора напомнила – 24 февраля будет нерабочим из-за Сагаалгана.

В феврале властям региона, видимо, вдруг стало известно, что на 24 февраля перенёсся праздничный день, положенный за выпавший на выходной День защитника Отечества. В заксобрание был внесён законопроект о допвыходном. Депутаты социального комитета его одобрили, принятие решение ушло на пленарку 19 февраля.

«Утром на площадку заксобрания поступил законопроект по внесению изменения в закон Забайкальского края о праздновании Сагаалгана. Если праздничный день совпадает с выходным, то выходной переводится на следующий рабочий день. В этом году празднование выпадает на 24 февраля. Есть возможность перенести на 25-е число», — сказал тогда председатель комитета Цырен Цыренов.

На пленарном заседании этого вопроса в повестке не оказалось – журналисты направились с вопросами к председателю профильного комитета, изрядно удивив его таким интересом. Мол, что, отдыхать не хотят? «Все хотят!» - ответил сам себе, а затем выдал тираду. «Просто мы открыли Трудовой кодекс, где сказано, что изменения по переносу выходного дня вносятся за 2 месяца. Мы поздно внесли его на площадку. В этом году именно законодательно объявить праздником Белого месяца выходной 25 числа у нас не получается. Выходной губернатор или министр труда возможно может объявить постановлением», — уточнил Цыренов.

Позже, действительно, пресс-служба губернатора как-то кривовато, но аргументировала наличие дополнительного выходного. Но выводы уже сделаны, как минимум о квалификации краевого заксобрания – непонятно, как региональный законодательный орган может допускать такие ошибки на своём профессиональном поле? Как максимум – об адекватности наших региональных властей, исполнительных в том числе – не должны они отменять рабочие дни за несколько дней до них. Если уж ошиблись и не сделали этого заранее, лучше уж вообще ничего не трогать, чем делать это вот так.

Сагаан hараар!

На этой неделе руководство «Почты России» с гордостью сообщило о внедрении инфороботов для улучшения сервисов компании. Внедрение новейших технологий, разумеется, благое дело, но в данном случае оно вызывает у меня приступ лютого сарказма. «Почта России» в моей голове предстаёт в образе собачки из комикса «Всё хорошо», сидящей в огне. С той только разницей, что вместо языков пламени вокруг собачки возвышаются ледяные сталагмиты.

Дело вот в чём. Уже не первый год работники Борзинского почтамта мёрзнут на своих рабочих местах. Роспотребнадзор, проводивший проверку, заявляет о 14-16 градусах, сами работники утверждают, что столбик термометра колеблется около цифры 10. Ситуация, повторюсь, не новая - в прошлом году на почтамте даже замёрзли туалеты.

Было бы смешно, если не было так грустно. Грустнее ситуация в сельских отделениях. Два года назад почтальоны из села Харанор Забайкальского района жаловались на отсутствие топлива - помещение приходилось топить списанной мебелью и навозом. Так как даже валежник в степном районе слишком большая роскошь. Почти такая же как инфороботы.

В Дульдурге, Акше, Кыре и ещё трёх сёлах Забайкальского края в 2020 году могли бы появиться первые заправки для электромобилей, велосипедные дорожки, лыжные трассы или, например, хорошие отели для путешествующих по Забайкалью туристов. Так было бы, если бы забайкальская глубинка жила в реалиях современности.

На самом деле в Дульдурге, Акше, Кыре и ещё трёх сёлах Забайкальского края в 2020 году появится уличное освещение. Другими словами, пешеходы на улицах этих больших сёл (в одной только Дульдурге живёт 6,5 тыс. человек) в тёмное время суток смогут видеть окружающий мир за пределами освещённых федеральных дорог.

Читая об этом, я сразу же вспоминаю улицу Матвеева, которую мне приходится переходить по пути в гараж и обратно по утрам и вечерам. Эта читинская улица, которая, кстати, активно задействована в городском автомобильном трафике, не освещена. Чтобы пересечь её без запинок и травм, я ношу в кармане фонарик — все остальные участки моего пути освещены и хлопот не доставляют.

Ну а теперь представьте себя первоклашкой где-нибудь на краю Акши с необходимостью попасть пешком на другой конец села в полной темноте пасмурного январского вечера. Через канавы, лай собак и степной ветер, почти что на ощупь. За время, пока вы отучитесь в школе, только один этот фактор убедит вас в том, что оставаться жить тут, пожалуй, не стоит. И уж если выбирать город, то с большой долей вероятности, вы выберете даже не Читу, а что-то посовременнее, с велосипедными дорожками, современными отелями, клубами и огромным футбольным стадионом.

Примерно такой видится мне цена лампочек, которых до сих пор нет на улицах большинства наших сёл.

Так странно слушать Стаса Михайлова и вдруг понять, какие проницательные у него песни. Какую ни включи, окажется, артист рассказывает про Александра Осипова. Про то, как надо любить губернатора по мнению его администрации.

«Бегу из пункта я до тебя по собственной планете Земля.

На ней живут люмпены-мечты, поэты-маргиналы — коты.

По-своему проводят часы банкиры и бездомные псы,

Нормальные и сдвинутые, сейчас я верю только тебе».

Стоило один раз человеку заплакать на камеру, и вот его слезу уже продают другим губернаторам во флаконе «Новая искренность» как успешный бренд. Но таких брендов мало – нужно уничтожить то хорошее, что построили до Александра Осипова, и сделать точно такое же, но в своей обёртке.

Падает, падает, падает, падает снег

Ночь замедляет свой последний разбег

В доме моем горит одиноко свеча

Сейчас ты уйдёшь навсегда, и погаснет она.

Как иначе объяснить то, что администрация Осипова решила создать ресурсный центр поддержки некоммерческих организаций, который возглавит помощник руководителя администрации Наталья Макарова?

Точно такой же центр создали в Чите ещё в 2018 году при поддержке Натальи Ждановой, участвовало в этом региональное отделение Союза добровольцев России. И работают там люди реально на общественных началах, а не на зарплате госслужащего.

Помочь этой организации? Чтобы успехи добровольцев ассоциировались со Ждановой? Фу, как примитивно. У нас вообще-то впереди миллион выборов, где кандидатов нужно будет Осипову вытягивать. Пусть его любят, как завещал Стас Михайлов.

«Всё для тебя: рассветы и туманы.

Для тебя моря и океаны,

Для тебя цветочные поляны.

Для тебя.

Лишь для тебя горят на небе звёзды,

Для тебя безумный мир наш создан.

Для тебя живу и я под солнцем,

Для тебя».