«У меня было всё. Но я всё променял на патриотизм». Австралийский атаман Семен Бойков — о казачестве, предателях и детстве

Атаман Семен Бойков считает себя костью в горле у властей Австралии. Потомок забайкальского казачества, чей род эмигрировал на другой континент, ведет жесткую работу в иностранном государстве по пропаганде интересов Правительства России и поддержке спецоперации на Украине. В Австралии казак очень популярен — он проводил громкие акции, автопробеги, митинги, боролся с локдауном и утверждает, что прервал поставку местного вооружения для Украины. Из-за всех этих действий он регулярно сталкивался с обысками, задержаниями и даже с тюремным сроком. Сейчас Бойков уже почти полгода укрывается в российском посольстве из-за преследований местной полиции. Мы пообщались с атаманом о его жизненном пути, о поражениях и победах в информационной войне, «любви к Родине издалека» и дискредитации нынешнего образа казака.

— Чем вы занимаетесь в Австралии, чем зарабатываете на жизнь?

— У меня строительный бизнес. До ковида в нем было 80 рабочих, работали по всему восточному побережью Австралии. Были разные контракты с большими строительными компаниями, работал там 10 лет. Сначала — по найму, а позже с партнерами открыл свой бизнес. Но потом начался ковид, и локдаун — это как раз одна из причин, почему я так увлекся общественно-политической деятельностью, я баллотировался на выборах, правда, меня потом посадили в тюрьму, и я не смог участвовать в них. Экономические ограничения тогда очень сильно ударили по нашему бизнесу.

Сейчас я работаю на радиостанции, получаю зарплату, вещаю на радио, у меня там есть своя программа. Я как находящийся в консульстве человек имею ограниченные возможности, не могу выезжать. Но хорошо, что есть возможность вещать. Вот работаю, занимаюсь наступательной журналистикой, предлагаю аудитории пророссийскую точку зрения и доходчиво до нее это доношу. Серьезные результаты есть. Это, конечно, сейчас важнее любых коммерческих дел, которые раньше имели место быть. У меня всё было: 200-й «крузак», хороший образ жизни, рестораны, гостиницы, деньги. Но я всё это променял на патриотизм.

— Многие ошибочно полагают, что вы эмигрант, который родился в России, но уехал в Австралию. Как на самом деле ваш род оказался в Австралии?

— Я родился в Австралии. Мои прадеды по маминой стороне родились в пограничной заставе Олочинское — Олочи, это на Аргуни, на границе Забайкальского края. По отцу прадед родился в селе Шоноктуй — это Борзинский район. Предки покинули Российскую империю вместе с частями атамана Семенова, вместе с белой миграцией. К концу 50-х — началу 60-х уже все перебрались в Австралию, я здесь родился в 90-м году.

— Каким было ваше детство? Как это вообще — в детстве себя осознавать казаком? Как вам передавали культуру?

— В школе с самого раннего возраста привык защищать интересы России, потому что я поступил в школу и не говорил на английском языке.

— Вы, понятно, родились в этой атмосфере, в этой этническо-культурной массе, но насколько для вас это все органично и близка ли вам эта культура? То есть вы больше русский или австралиец?

— Я, конечно, русский. Я родился в семье священника, отец мой был секретарем австралийской епархии русской зарубежной церкви, я с детства в алтаре служил, на клиросе пел, в общем, всё было жестко. Нельзя было нам телевизор смотреть с австралийскими программами. Смотрели «Мойдодыр», «Остров сокровищ» и все эти детские советские фильмы.

— Были еще какие-то лишения?

— В принципе запрещали говорить на английском языке и, как я уже сказал, смотреть программы австралийские. Спортом разрешали заниматься, в шахматы играть. Первой игрушкой было детское игрушечное кадило и облачение. Мы с братом играли в батюшек. Это то, что касается раннего детства.

— Тяжело вам было? Как вы учились в школе и общались со сверстниками, не пользуясь языком?

— Приходилось часто драться, конечно, особенно в начале.

— Дразнили?

— Да, было (смеется). Но я быстро разобрался и нашел способ быть самым сильным в школе.

— А у вас были друзья, тоже казаки, которые общались с вами на родном языке?

— Немного нас было. Я учился в государственной школе до третьего класса, а потом меня перевели в частную школу, своего рода элитную, англосаксонскую. Называлась она Trinity — троица. По субботам я ходил в русскую школу, там учились русские ребята, а в воскресенье — в церковь на литургию.

В школьные годы я играл в регби. Даже помню первую свою игру. Правил вообще не знал, ничего не понимал, но во мне были адреналин и агрессия, и я направил их против команды противника. В итоге забил даже четыре try (в регби это самый результативный метод набора очков, который приносит 5 баллов. Игрок атакующей команды заносит мяч в зачетную зону, которая располагается между линией ворот (включая ее) и линией «мертвого мяча», то есть лицевой линией поля. — Прим. ред.).

Спортом я всегда хорошо занимался. Даже стал потом капитаном команды. Это было очень необычно, потому что в основном капитанами были австралийцы или ребята с островов. Они были большие, крупные. Как писали мои учителя: «Семен всегда становится каким-то образом в центре внимания». Они говорили, что это плохо, но сейчас я смотрю на это и думаю — это же, наоборот, хорошо, почему нет? Быть центром внимания в школе, классе или в стране в целом. Кто-то же должен нести интересы России громко, нагло, во всех СМИ. Кто-то же должен это делать. И я это делаю. И у меня получается этим заниматься. Работа эта с большими рисками.

— Насколько вы плотно ощущаете связь с казачеством, находясь вдалеке от носителей культуры? И есть ли вообще носители сегодня — те, кто прямо живет казачьей культурой, бытом?

— Я только сегодня, два часа назад, разговаривал с казаками на передовой, которые сражаются на Херсонском направлении. Обсудили затопление (после разрушения Каховской ГЭС. — Прим. ред.) Плотно сотрудничаю с казачьими частями, даю информацию о них здесь, в Австралии, много у меня там знакомых, где-то около 20 сейчас, которые ушли за линию фронта. С ЧВК «Конвой» работаю плотно.

— Кто из казачьих атаманов, из любого исторического отрезка, является для вас примером?

— Очень хороший вопрос. Для меня примером является атаман Николай Иванович Ашинов. Это очень интересная личность. Он был казаком-авантюристом, который прославился в дальнем зарубежье. Прибывший со своими казаками, он провозгласил часть Африки, которая принадлежала французам, землей Российской империи. Он сделал это с добровольцами в 1889 году, примерно на территории Эфиопии. Французы пожаловались императору и российской элите, а они не желали портить отношения с Францией и сказали: «Это всё он сам, это самодеятельность, сам это он выдумал, и Россия не имеет к нему никакого отношения». Россия, по сути, его выдала и дала французам разрешение с ним расправиться. Туда пригнали войска и разбили половину его казаков, часть взяли в плен и выгнали их оттуда.

Почему он для меня пример для подражания? Мне кажется, между нами много похожего. Я сталкиваюсь с такими же проблемами, вопросами, как и он.

Ашинов и те добровольцы, ополченцы, которые восстали в 2014 году в Мариуполе, в Харькове, в Одессе, в Славянске, в Краматорске — они хотели сделать как лучше, служили России, но власти на это вовремя не отреагировали. В моей ситуации есть очень похожие моменты иногда. Мы тут идем вперед, продвигаем интересы России, всё сами делаем. Иногда даже дипломаты нам мешают, боятся, они не разделяют наступательную политику. Вот Ашинов разделял эту наступательную политику — поэтому он для меня пример.

— А вообще, насколько казачество в Австралии большое как сообщество? Чем вы там занимаетесь в принципе?

— Ничего хорошего не могу я сказать за последние годы. СВО выявляет всех, кто они есть на самом деле. Если до СВО многие причисляли себя к казачеству, готовы были носить эту форму, ходить на концерты, различные мероприятия. То, что сейчас мы видим? Есть, конечно, небольшая часть, меньшинство, которая за время СВО усилила свою работу по поддержке России, ну, а в целом так везде. В России тоже. До СВО в казаках числились миллионы, а на фронте оказалось 20 тысяч из миллиона заявленных. Очень много трусости, много боятся. Когда Россия была на коне, они все приходили на банкеты, на приемы, на праздники, всё это было легко и модно, а сейчас, конечно...

В целом вся русская диаспора, включая казаков, показала себя очень плохо. Не только австралийская диаспора, но и диаспоры в США, Канаде, Новой Зеландии, Западной Европе. За рубежом от 30 до 40 миллионов русских. Где они сейчас, где они все? Многие предпочитают отсиживаться и молча сидеть, наблюдать, как некоторые отважно бьются за Россию, как их наказывают, ущемляют, преследуют, гоняют, сажают, арестовывают, как меня. Но я уверен, что, когда Россия победит, а победа неизбежна, то вот эти ждуны, которые отсиживались, снова прибегут, будут припиариваться, пытаться разделять праздник победы в СВО и так далее.

— И все-таки, если говорить о количестве казаков в Австралии, то это сколько? Может, у вас есть примерные цифры, сколько их было до и после СВО?

— Зачем цифры? Я без оглядки на цифры работаю. За время СВО, за последние три года, у меня лично из числа всего населения Австралии оказалось более 300 тысяч подписчиков. За время локдауна, антиковидных протестов, движения оппозиции Австралии, которые я возглавил, у меня накопилась большая база сторонников по всем городам Австралии.

Я даже не стал просить, интересоваться вообще и трогать наших соотечественников. Многие трусливы. Говорят, что в Австралии где-то около 100 тысяч российских соотечественников, из них потомков казаков примерно 10–20 тысяч. Есть выходцы и из Забайкальского края, и кубанские казаки. Но толку очень мало.

— Поддерживаете как-то связь сейчас с этими казаками?

— Кто они такие, чтобы поддерживать с ними связь? Это они должны поддерживать со мной связь! Я говорю приходить на митинг, кто хочет — приходит, мы никого не заставляем. На хрена мне поддерживать с кем-то связь, если эти люди отсиживаются в стороне? С таких предателей нужно срывать погоны и наказывать после СВО. Будем выяснять, кто смел себя называть казаком или русскими. Особенно те, кто получал орден Дружбы, госнаграды, правительственные гранты. Всех нужно как следует проанализировать. Очень много предателей везде. Кто хочет работать, тот работает. Но, в принципе, уже поздно, нужно было работать еще с февраля 2022 года, а мы — нормальные ребята. Мои ребята работали еще с 2014 года с Крымского лета, ездили туда. «Трехсотые» были. Слава богу, «двухсотых» не было. И сейчас есть ребята с Австралии, которые на передовой.

Передовая может быть везде, она может быть и тут. Информационная война так же важна для нашей страны, как и настоящие боевые действия. Многие, с кем работало посольство и консульство, оказались предателями Родины. Почему так? Потому что провалена политика генконсульства и структур в отношении соотечественников. Все эти годы кормили предателя, а мы, казаки, за свой счет работали, и митинги проводили, и выпускали газету «Русский рубеж».

Предательства очень много. Особенную роль играют те журналисты, которые до СВО залезли работать в российские СМИ в Австралии, а после начала спецоперации стали продвигать интересы НАТО, СБУ и ВСУ. Например, [имя журналистки вырезано из соображений этики], есть такая предательница. Она из Забайкалья, училась в ЗабГУ, работала раньше журналистом в Чите. Она несколько лет назад, еще до СВО, эмигрировала в Австралию. Я обратил на нее внимание, когда она в каком-то своем выступлении сказала, что в Австралии прекрасно и так хорошо, а Чита — серый и мрачный, депрессивный город. Я еще наехал на нее, сказал: «Как тебе не стыдно Родину из-за бугра хаять». И я не ошибся на ее счет, потому что на момент СВО она устроилась на австралийской государственной радиостанции SBS и полностью ведет деятельность против России, призывает к капитуляции нашей армии. Говорит о России с позором, поддерживает Украину. Кстати, [имя читинской общественницы вырезано из соображений этики] лайкает ее посты в Instagram* (соцсеть запрещена в РФ).

Вот это и есть проблема, когда такие люди, как она, или редактор [имя редактора и название издания вырезаны из соображений этики], который родом из украинского города Львова, ведут деятельность против России. И другие местные российские СМИ настраивают общество против, сеют сомнения, сеют страх. Россия должна заниматься предателями. Их нужно вычислять, лишить гражданства и имущества, а патриотам нужно, наоборот, гражданство выдать. Нам, нормальным патриотам России, которые добровольно выбирают сложный путь служения России во враждебных странах, которые поставляют оружие Зеленскому и ВСУ, мы выбираем сложный путь и идем по нему без помощи и поддержки, и бьемся с врагами России тут. И очень неплохо это делаем, у нас очень хорошо это получается.

Понимаете, я тут как рыба об лед. Я почему насчет этого очень резко высказываюсь — я тут как об стенку горох борюсь за интересы России, и одновременно такие вот предательницы ведут подрывную деятельность.

— Можно ли констатировать, что есть некая раздробленность в казачьей диаспоре в Австралии, потому что часть откололась, а часть продолжает отстаивать интересы России?

— Работали с предателями, чествовали предателей. Я им говорил, но они не послушали предыдущих послов и так далее, шали. Вот послушайте сейчас. СВО прекрасна тем, что всех вывела на чистую воду. Мы видим, кто есть кто. Это ваши слова, что они откололись. Я не говорил про раздробленность. Казаки, они есть, просто многие трусливые. Они боятся, предпочитают отсиживаться и молчать. Не могут даже в соцсетях поддержать Россию. Я в каждом городе провожу митинги, все знают это. Кто захотел — тот пришел. Я знаю, что есть ребята, которые тайно оказывают поддержку. Переводят деньги и так далее, но в основном надо ставить двойку с минусом нашей эмиграции. Потому что была провалена работа. Работали с предателями, чествовали предателей. Я им говорил, но они не послушали. Вот послушайте сейчас. СВО прекрасна тем, что всех вывела на чистую воду. Мы видим, кто есть кто.

— Расскажите, а чем казачество занималось до СВО? Мы видим бурную деятельность сейчас, но многие не знают, что происходило до спецоперации. Расскажите про культурное движение казаков в Австралии.

— Ну какое культурное движение. Просто люди жили, выросли, у нас был естественный быт. Нам не надо было симулировать бурную деятельность и возить творческие коллективы по районам, как это делается в России. Да просто было: в семьях, в быту, в жизни, традициях, в застольях, на свадьбах, в церкви ходили, старые песни пели и собирались. В общем-то, всё это и есть потихоньку. Старики умирают, мы их хороним. Ассимиляция неизбежна, она делает свою работу, и с каждым годом всё меньше сохраняются признаки той великой цивилизации, к которой причастны наши предки. И многие сейчас потомки тех эмигрантов уже не считают себя причастными к русскому миру ни на словах, ни на деле, а СВО, опять же повторю себя, она выявляет всех. Многие старики мне звонят, поддерживают, говорят: «Семен, ты за нас всех тут говоришь, продолжай». Они знают, что это очень важно, говорить правду. Я в списке «Миротворец» уже с 2015 года, и столько угроз в мою сторону и других ребят, которые вокруг меня... Поэтому многие выбирают легкий путь — не поддерживать Россию и наслаждаться прелестями австралийской жизни. Ну это ладно, если просто помалкивают. Ведь есть такие, которые за 30 австралийских серебряников выступают против Родины. Это вообще возмутительно. Почему они до сих пор не лишены российского гражданства?

— Вопрос, который не могу не задать. Последнее время, если смотреть на публикации в Сети, складывается ощущение, что казачество себя дискредитировало — образ казака уже не вызывает всеобщего уважения, над ними часто потешаются в интернете. Как думаете, почему так произошло?

— Что? У кого? Назовите статью. Где за последние 14 месяцев какая-то в Сети была какая-то плохая ассоциация? Я просто в это не верю!

— Это не совсем статьи, это разговоры людей, высказывания в соцсетях, в комментариях...

— Это вы смотря с кем общаетесь. Если вы общаетесь с либерастами и теми, кто шляется по ночным клубам и не верит в Россию, то они, конечно, будут высмеивать казаков. На сегодняшний день около 20 тысяч казаков находится там, на фронте. И никто казаков там не высмеивает. И сейчас вообще их не высмеивают. Очень много казаков погибло, защищая Россию за последние 8 лет. Что касается вот этих разговоров или хихиканья — это уже не модно.

Да, может, в начале 90-х, когда казачество возрождалось было много разговоров и критики. Я помню, когда приезжали на эти конгрессы и казачьи круги, куда я был приглашен как делегат отсюда. Я их видел. У них там звезды, маршалы на погонах, изобилие медалей. А где они сейчас? Те, кто ходили ряжеными, — спрятались, испарились, в кусты и врассыпную. И по возвращении с передовой в казачьих рядах и структурах руководящие должности будут занимать ветераны боевых действий. Я об этом предупреждал давно, еще в 2012 году на всемирном конгрессе казаков, и в 2015 году повторял то же самое, что нам нужно готовиться, что казаки не должны заниматься песнями и плясками, а должны создавать военный резерв. Вот всё правильно и получилось. Родина делает упор на казачество. Казаки доказали кровью, кто они есть, если говорим о настоящих казаках.

То же самое можно и про зарубежных казаков сказать, кто был фейковым. Единицы идут бороться за Россию, и они найдут свое место в истории русского государства, когда будут писать о том, кто чем занимался за рубежом. Многим будет очень-очень стыдно. Я призываю постоянно соотечественников: торопитесь творить воинскую славу в пользу России. И это можно делать разным образом, не обязательно быть на передовой, идти с шашкой на вражеский дзот или с лопатой на танк, как в старое доброе время. Нужно заниматься информационным направлением, это очень-очень нужно, мы проигрываем информационную войну, а пока мы ее проигрываем, весь мир поставляет против нас оружие и так далее. Нужно усиливать работу. Мы потеряли очень много времени из-за интриг в то время, когда надо было за рубежом строить нормальный резерв, несмотря на все сложности тут, мы выстояли.

— Вы участвовали в переделе Забайкальского казачества несколько лет назад, и там были проблемы в руководстве. Как сейчас обстоят дела? Всё ли вас устраивает в том, как казачество в Забайкалье развивается?

— Атаман войска, генерал Бобров — очень хороший офицер и руководитель. Он в ГРУ 30 лет прослужил, поэтому он, как человек военный, хороший руководитель. Он огромное количество казаков отправил на фронт через забайкальское казачье войско. Оно тоже таким образом принимает участие в СВО. После интриг Геннадия Чупина (экс-вице-премьер краевого правительства времен Гениатулина и Ильковского, атаман Забайкальского казачьего войска. — Прим.ред.), это вообще было ошибкой — его руководителем ставить. Много чего он напортил, развалил всё. А Бобров назначен указом президента.

Конечно, может быть, забайкальское казачество могло и больше делать. Но, с другой стороны, какое было отношение к казачеству со стороны властей и какие там были люди у руля, почему они не готовились к этому сценарию? Сейчас мы видим, что нужно было готовить казаков, проводить военные сборы. Но мы видим, что на Кубани и на Дону этим занимались. Казаки там и в 2014 году в Крымской операции участвовали, и в Новороссии очень много погибло казаков-героев. Так что слава всем казакам, которые своей кровью показали России и всему миру, что казаков нельзя ни в коем случае высмеивать. Нам нужны герои, как Ашинов, больше авантюризма, инициатив.

СВО не только тут, но и по всей стране выявляет моменты, в военно-промышленном комплексе, в кабинетах. Это к лучшему идет. Потому что в случае большой войны, думаю, мы не были бы подготовлены, поэтому, наверное, в этом и божий промысел есть, что у нас есть СВО. К сожалению, конечно, много крови пролито, но все эти люди — это герои страны, и они войдут в историю государства, как и защитники Родины во времена Великой Отечественной войны. Они снова борются с фашизмом, как и в те годы. Главное, нужно двигать в сторону всех предателей, усилить работу Следственного комитета.

— Вы не раз рассказывали о том, как поддерживаете Россию и СВО на политических акциях, а также в медиаполе. Есть ли от этих мероприятий реальный эффект и результат?

— Наша работа видна: массовые митинги, прерывание поставок оружия, противодействие бандеровской диаспоре, формирование пророссийского мышления среди граждан запада. Украинский посол Василий Миршниченко заявлял: «Семен Бойков работает очень хорошо, скорее всего, он агент российской разведки, потому что его работа профессиональна. Из-за него у нас очень много сложностей, и из-за него Австралия не хочет передавать нам оружие».

Сегодня речь идет о том, чтобы Австралия передала 59 танков и 41 истребитель. Кто создает этому противовес? Кто занимается перекрыванием потоков оружия? Я знаю кто — я этим занимаюсь и мои ребята. Почему в каждой западной стране каждая диаспора этим не занимается, почему наши соотечественники за рубежом думают, что они могут отсидеться и промолчать? Главная сложность на фронте — это не Украина, это НАТО. Откуда дроны, спутниковая разведка, тепловизоры, танки и так далее? Это всё от Запада. Мы здесь находимся и можем предложить серьезную поддержку России. Очень жаль, что за 10–15 лет до СВО многое упустили. Смотрели на нас, на нормальных ребят, на казаков, как на экстремистов, думали, что мы чересчур патриотически настроены, а когда жареный петух клюнул — кто, кроме нас? Все боятся. Попы боятся молиться за победу России. Я говорю: «Молитесь за победу русского воинства». — «Ой нет-нет-нет, мы должны только за мир молиться». Ну куда это годится?

Во время ковида в Австралии были очень жесткие ограничения. Я возглавил движение оппозиции в Австралии, тех, кто был против этих жестоких мер. Страна нуждалась в лидерах и героях в то время. Так вышло, что полиция останавливала меня чуть ли не каждый день. В Канберре сотни тысяч людей выходили к зданию парламента. Многое даже делал за свой счет.

К началу СВО это огромное влияние в обществе, количество последователей и подписчиков — это все было. И плавненько в этот момент 98% из них перешли на сторону в России — австралийцы, англосаксы, местные граждане. На митингах в поддержку России единицы были от русской диаспоры. Нам это особо не мешало. Зато нашлись тысячи и сотни австралийцев, которые ходили с буквами Z — это на совесть всем русским, которые отказывались это делать.

— А вообще, в принципе, сложно вам в Австралии жить?

— Вы знаете, где я сейчас нахожусь?

— Да, я знаю, вы сейчас находитесь в посольстве. А если до этого момента?

— Да я тут уже 175 дней, и до этого меня постоянно полиция останавливала, обыскивала, арестовывала, прессовала, привлекала, всякие ордеры на меня накладывались. Уголовных дел, конечно, не было, я ведь не занимаюсь преступными делами, но им очень сильно не нравилось общественное влияние.

— Как-то реагировали на вас обычные граждане Австралии на улицах?

— Всегда. Всегда махали руками, всячески поддерживали, сигналили. Я пользовался массовой популярностью среди австралийцев благодаря работе во время локдаунов. Оттуда и прозвище появилось — Aussie Cossack.

— А встречались ли, наоборот, негативные высказывания от местных жителей?

— Ну конечно. Стычки, драки с местными бандеровцами, угрозы и так далее. Но на самом деле они нас боятся. Они же только и могут в соцсетях писать. У нас были стыки с 2014 года еще, когда мы делали первые мероприятия в поддержку Русской весны. Тогда еще референдумов не было в Крыму, а мы в марте 2014 года провели первую акцию, и бандеровцы пришли выступать против нас. Мы подняли флаг России под гимн в центре, провели митинг. Так что да, драки, угрозы, постоянно чего-то творится. Но в основном они выступают против нас анонимно. Они знают, что Россия победит и мы их всех достанем.

— Какие реальные перспективы развития у российского казачества есть в Австралии? Не рискует ли оно исчезнуть в связи с ситуацией в мире и позицией Австралии?

— Я могу говорить за себя. И когда я говорю за себя, я знаю, что за мной стоят сотни тысяч других людей. И я могу за свою личность сказать — я не собираюсь останавливаться, я собираюсь дальше двигаться и работать. Казачество за рубежом должно содействовать России в информационной войне, это само основное.

— Многие критикуют вас за то, что вы любите страну издалека. Как относитесь к претензии, что быть таким патриотом — это очень удобно и просто?

— Комментаторы на «Чита.Ру» и «Забмедиа» любят такое. То, что мы делаем, — попробуйте, блин, сами сделать. Знаете, как нужно работать, чтобы достигнуть такого уровня, чтобы сотни тысяч выходили с российскими флагами, чтобы политики в парламенте, сенате повторяли те тезисы, которые мы в них закладываем? Это высший пилотаж. И людям, которые должны этим заниматься, которые пожирают сотни миллиардов рублей каждый год, им только сидеть молча, завидовать и думать, почему и где была провалена их работа. Где они? Все разбежались, предатели, слабые личности, крысы.

— Как думаете, не нужнее ли вы сейчас здесь, в России, раз вы так ее поддерживаете, а не на чужбине? Почему не вернетесь на историческую родину?

— Ради бога, я и пытался выскочить в прошлом году. Когда меня выпустили из тюрьмы, я сразу подал на въезд в Россию. У меня были куплены билеты, вылет должен был быть в 6 утра, визу дали, несмотря на условно-досрочный статус. Меня арестовали за 14 часов до вылета, отобрали паспорт, поэтому я и оказался в консульстве.

— А сейчас ваш перелет на каком этапе? Ждать вас, в конце концов, в России?

— Ведем переговоры, думаем. Есть вариант с обменом пленными или с обменом на журналиста Wall Street Journal Эвана Гершковича. Думаем над вариантами, как уехать. Но, с другой стороны, если бы я не был в Австралии, тот тут не было бы ни одной акции пророссийской. Это просто факт.

— Находится ли кто-то из австралийских казаков на СВО прямо сейчас?

— Да. Я на своем канале делал интервью с одним австралийцем из ЧВК «Конвой». Есть и другие случаи, но я о них не буду говорить. С этим очень всё жестко.

— Были ли у вас мысли самому отправиться на СВО?

— Для меня СВО идет уже с 2014 года, вы понимаете или нет? Я и так плотно работаю в этом направлении. И считаю, что всё, что я делаю сейчас ,— это всё в рамках СВО.

— Я это понимаю. Имею в виду — физически быть там, сражаться на рубежах?

— Вы понимаете, это просто провокационный вопрос. Для чего вы спрашиваете? Чтобы потом в западной прессе перевели вашу статью на английский язык и написали: «Семен Бойков собирается уехать на СВО»? Ну тогда меня точно не выпустят.

— Ни в коем случае. Ну вдруг у вас есть такое рвение?

— Можете догадаться, вот и всё. Вот мой ответ.