Вы сейчас — это мы тогда. Как я через 14 лет снова поехал старшим вожатым в детский лагерь

31 июля я ушел в трехнедельный отпуск на своей основной работе. Но сам отпуск длился не 21 день, а всего 3–4 часа, потому что в день его начала я поехал работать старшим комиссаром в детский лагерь «Парус» на смену актива старшеклассников «Искра». Вожатых на этой смене называют комиссарами. И этот текст неизбежно будет до конца понятен только тем, кто в теме искровской жизни, но и тем, кто не в теме, тоже будет интересно, мне кажется.

Так вот, лагерь «Парус» — конечно, лучший лагерь на планете. Я много где бывал в школьные и студенческие годы и знаю, что говорю. Уверен, что со мной согласятся смело 15–17 тысяч детей, которые отдохнули там с 2004 года. А смена «Искра» — вообще самая волшебная из всех искровских. Тут согласившихся будет чуть меньше, понимаю, остальные смены тоже крутые, но «Искра» есть «Искра», простите.

Сразу отвечу на самый часто задаваемый мне в последнюю неделю вопрос. Да, на «Искре» всё по-прежнему здорово. Как и 20 лет назад, 58, точнее. Обсуждают самое сокровенное на огоньке, зажигают костры, сдают рапорты на линейках, готовят невероятные вечерние дела, обучаются в искровской школе актива и много всякого прочего, что можно назвать традиционным.

И поют песни в орлятских кругах, конечно. Я даже чуть расстроился в начале смены, что «Люди идут по свету» совсем не поют, а «Милая моя, солнышко лесное» комиссарский отряд частично пел со шпаргалок, но после услышал, что искровской вдруг стала песня «Машины времени» «Наш дом», и порадовался. Весьма оригинально она звучит в орлятском кругу, мне даже показалось, что дети оригинал и не слышали. Так бывает, что-то приходит, что-то уходит.

Смена вот только длится не 21 день, а 18, у современных детей украли 3 дня зачем-то. И детей сильно меньше, что-то там изменили в требованиях и нормах, и теперь ни тебе двухъярусных кроватей, ни проживания детей на кроватях впритык. Максимум 6 в комнате или 192 на все корпуса.

И еще несколько важных отличий. Например, выросшая в разы тревожность родителей. Мне перед сменой объяснили, что теперь в штате обязательно есть администратор, который 24/7 должен быть на связи с городом. В «Парусе» это весьма проблематично, связь сотовая там есть в паре мест (к счастью, конечно), а доступ в интернет можно словить так вообще в одном, и то, если сильно повезет. И вот надо предусмотреть такого человека, который будет сутки напролет отвечать на звонки и СМС родителей.

В последний раз я был старшим 8 лет назад. И ничего такого не было. А когда я был ребенком на этой смене, но это совсем давно — 21 год назад, так маму я видел и слышал 9 августа — в день отъезда и потом только 29 августа — в день приезда. Но теперь не так. И это сильно непривычно. И я не готов спорить. Споры с родителями вообще всегда заканчиваются предложением родить своих, воспитать и уже после всего этого учить других, как им лучше общаться со своими детьми. Но понять это тоже сложно. Просто вот данность.

Ковидные ограничения тоже удивительные. То ли есть они, то ли нет. Но ПЦР комиссары в полном составе сдавали перед заездом в лагерь. А дети не сдавали и заехали. И уже в ходе смены эти дети могли на 1–2 дня уезжать из лагеря и возвращаться безо всяких ПЦР. Чудеса. Славно, что хотя бы гостей «Парус» мог принимать в этом году, и к детям приезжали спикеры на занятия и очень крутые старики на день рождения смены, например. Не удалось нам полноценно реализовать мероприятие с родителями, которых мы тоже хотели пригласить в лагерь на вечернее дело и огоньки с их детьми, но оставим это в задачах на будущее, пожалуй.

Отдельная тема — курение. В лагере существуют очень четкие правила, за нарушение которых следует незамедлительное исключение: это курение, употребление алкоголя и далеко зашедшие интимные отношения (да-да, спорная формулировка, но лучше за 20 лет не придумали).

Некоторые подростки в первый же день заявили мне, что их папы и мамы разрешают им курить вейпы. Я очень честно сказал им в ответ, что дома они могут делать то, что им разрешают родители, а в детском лагере действуют иные правила. И если желание курить вейпы сильнее желания провести 18 дней с пользой на «Искре», то мы будем вынуждены в первый же день расстаться и отчислить таких детей.

И я не педагог по образованию, но придумал небольшой эксперимент. Смена у нас была про взрослость, мы такой ее придумали и предложили детям вместе про это поговорить: готовы ли они ко взрослой жизни, про что она, каким должен и может быть взрослый человек и так далее. И на первой утренней линейке я предложил подросткам по-честному совершить первый взрослый поступок на смене — сложить в специальную коробку свои вейпы. Можно анонимно. И честно пообещал не рассказывать их родителям. А еще пообещал, что в последний день смены также анонимно каждый, кто захочет, может забрать вейп обратно.

И сразу после линейки ко мне подошел паренек и сдал вейп. Я уточнил на всякий случай, знает ли он значение слова «анонимно», но тот сказал, что гордится тем, что отказывается от этой вредной привычки. Пятнадцать лет парню. На следующий день я на линейке объявил, что дарю этому парню кружку, одну из тех, которые мы приготовили на подарки именинникам. Анонимно. Потому что он по правде герой. Быть первым всегда сложно.

После линейки ко мне подошли две девчонки с вейпами. Я сказал, что если они хотят кружки взамен, то увы, но нет. Только первому. Девчонки заверили, что не в кружке дело. И в течение смены моя коробка наполнялась. Мамочки, чего там только не было. На любой вкус и кошелек. И настоящие сигареты даже. Я реалист и понимаю, что дети всё равно тайком курили. Более того, со смены мы отчислили трех человек за курение, которых поймали с поличным. И удивительно, но один из этой троицы — тот самый мой герой с первой линейки. Он не справился. Или изначально придумал, что сдаст один вейп, чтобы без подозрений курить другой. Не суть. Был отчислен. Но коробка всё равно была полной. И ни один из ребят не забрал вейп или сигареты из той коробки обратно, хоть я и напоминал про это на последней линейке. Маленькая, но победа, мне кажется.

Поделюсь следом еще одной удивительной победой. Была на смене девочка, которая не допускала тактильный контакт. Напрочь. Ну, то есть нельзя ее касаться. Никому. Даже случайного контакта лучше избегать. И вот встают дети в орлятский круг, и на этой девочке он разрывается. А дальше снова замыкается. И на всех мероприятиях похожие ситуации. Я правда такое впервые увидел.

Но к 14–15-му дню смены мы тремя вожатыми нашли вариант, как этот барьер преодолеть. Сначала договорились с ней о касаниях подушечками пальцев, после была ладонь, а в последний день, уже перед посадкой в автобусы, — полноценные объятия. И это был невероятный кайф, всерьез. И запредельный уровень доверия с ее стороны, мне кажется. Эта же девочка наотрез отказывалась фотографироваться на старте смены, а в предпоследний день сидела рядом со мной на общелагерной фотографии. Правда, в моей комиссарской толстовке, что было обязательным условием ее присутствия на фото, но это уже детали. Маргарита, если ты это читаешь, то знай, что ты большая молодец. И спасибо тебе за смену. И за доверие.

В последний день «Искры» мы ежегодно организовываем обсуждение с детьми итогов смены: что получилось, а что не очень, что понравилось и, главное, почему, а что не очень им зашло. Очень круто всерьез обсудить с 14–16-летними подростками, как вы прожили последние 18 дней вместе. И мнения разные, конечно, потому что люди разные. И мы с первого дня договорились на смене, что все ошибаются. И каждый имеет право на эту ошибку. Даже взрослые. Цена ошибки только разная. И если эта цена невелика, то смело ошибайтесь, комиссары будут рядом и поддержат. И после вам будет проще принимать важные решения в реальной жизни.

И когда ты честно договариваешься с подростками, что не бывает правильного и неправильного, а есть просто мнение, и каждое мнение важно, то они очень смело и искренне этим мнением делятся. Про то, например, что занятия от сверстников — крутая находка, и им интересно слушать в качестве преподавателей своих ровесников, только надо предусмотреть возможность подготовки к занятиям в городе до смены. А проектирование, напротив, уместнее организовывать не на весь лагерь, а только для тех, кому это уже близко и интересно, или кто сам хочет познакомиться с технологией написания проектов поближе.

Самой спорной темой оказалось время для себя. И дети, и комиссары, на самом деле, до сих пор не пришли к общему знаменателю. Мы придумали, что примерно 1 час в день у каждого ребенка будет для него самого. Так и назвали: с 16:15 до 17:30 ВРЕМЯ ДЛЯ СЕБЯ. Хочу — иду на клуб, которых было 12, и плету там фенечку, или играю в футбол, или леплю поделку из глины, или смотрю мультфильмы, или учусь съемке и монтажу профессиональных видеороликов, или пытаюсь понять мир и себя в этом мире на психологическом тренинге. А хочу — иду в душ или просто сплю, если конкретно сегодня мне надо поспать и восстановить силы. Свобода выбора, в общем, по-взрослому же живем, договорились же. И про это мы еще будем разговаривать. Много. В том числе с детьми, конечно.

Много чего взрослого было на смене. И многое получилось. Но многое и не успели мы, увы. И не только из-за этих трех украденных дней. Где-то надо было лучше готовиться комиссарскому отряду, чему-то уделить больше времени. Про это тоже честно с искрятами поговорили. Про отношение к флагу России, кстати, уже читали заметку (пост об этом был опубликован в Telegram-канале главреда «Чита.Ру» Екатерины Шайтановой «Кэт, есть пара минут?» 22 августа. — Прим. ред.)? Это очень занимательные и важные исходные данные для работы. К ним мы тоже не были готовы и подстраивались уже непосредственно на смене.

И очень показательно, что на смене было всего три дискотеки — в день открытия смены, где-то в середине и в день закрытия. При этом последняя дискотека, которая была в королевскую ночь (накануне отъезда домой), вообще была под угрозой отмены, мы не смогли вместить все мероприятия в последний день, и концерт закрытия длился три с половиной часа вместо отведенных под него максимум двух, и вот дети сами выбирали, что им хочется делать в полночь — дискотеку или ночную линейку закрытия? С небольшим перевесом решили всё же делать дискотеку, а линейку перенесли на утро.

И на эту дискотеку почти никто не пришел. Всё, как я люблю. Дети предпочли провести это время в отрядах, поболтать с комиссарами про всё на свете, попеть песни, даже поиграть в футбол неоновым мячом, который был не очень-то неоновым на самом деле, и футбола там было мало, но веселья с лихвой.

На следующее утро, на линейке закрытия, я признался детям, что им сильно повезло с комиссарами, и я сам очень хотел бы быть у таких вожатых ребенком. Но гораздо сильнее вожатым повезло с детьми. С самыми крутыми детьми в мире. И если вы были на той линейке, и вам показалось, что я вот-вот заплачу, то знайте, что вам не показалось.

Спасибо всем, кто сейчас делает «Искру». И директору молодежного центра Славе Пальшину, который Вячеслав Анатольевич, конечно, но на самом деле отличный парень Слава) И всем штатным сотрудникам. Вы делаете очень важное дело. Каждый день.

Спасибо родителям, что доверяете нам своих детей.

Спасибо комиссарам, что оправдываете это доверие.

И, конечно, спасибо детям, что они сделали эту смену. Именно «Искру» дети ежегодно делают смело на 80%, а то и на все 90%. Здесь настоящее самоуправление. Здесь дети — настоящие хозяева лагеря и самые главные. Здесь дети учатся ответственности, не боятся ее и смело ее на себя берут. И именно этим «Искра» отличается от смен даже во всероссийских лагерях. И именно за это ее любят дети. И очень люблю я сам.

До смены «Искра-59» осталось 345 дней. Это очень немного. До скорой встречи, искрята.