Земля, лишённая поддержки, китайцу отдана?

Село Мирсаново можно в целом брать под стеклянный колпак и отправлять в Палату мер и весов. На берегу Шилки чётко видно, почему мощная Россия без китайских инвесторов не может обработать свою землю и кормить своих людей свининой за половину рыночной цены. Впрочем, тщетность китайских попыток тут тоже заметна. Не так очевидно, но явственно.

Первый вице-премьер краевого правительства Алексей Шеметов и гендиректор Чжэцзянской инвестиционной компании «Хуаэ Синбан» Сюй Цзяньч подписали протокол о намерениях, предполагающий аренду 115 тысяч гектаров сельхозземель и пустующей промзоны в посёлке Могойтуй на 49 лет. Реализовывать инвестпроект планирует Zoje Resources Investment, которой принадлежит «Хуаэ Синбан», производящая швейные машины. Предполагаемые земли находятся в пяти районах края: Нерчинско-Заводском, Сретенском, Могойтуйском, Улётовском и Шилкинском. В Шилкинском, в частности, планируется освоение 10 тысяч гектаров залежных земель, разведение свиней и других животных.

Глава сельского поселения Мирсаново Светлана Абрамова — настоящий политический долгожитель. Даже Владимир Путин по сравнению с ней не очень впечатляет своей несменяемостью. Однако трём входящим в поселение сёлам — Мирсаново, Апрелково и Кибасово — упрекать главу не в чём.

«Я работаю с 1996 года и почти с самого начала занимаюсь землёй. Мы оформили больше 6 тысяч гектаров в собственность поселения, так как понимали, что земля нам принесёт доход. Примерно в 2005-м рудник Апрелково захотел добывать на нашей территории золото. На общественных слушаниях звучали разные мнения, говорили, конечно, что нас тут всех отравят. Землю всё-таки согласились дать. Поэтому рудник платит нам, и мы худо-бедно живём за счёт своих доходов», — вспоминает Абрамова.

Бюджет поселения, в трёх сёлах которого можно насчитать едва ли 950 жителей, в 2014 году составил 13 миллионов рублей. Для сравнения возьмём райцентр — посёлок Шилку, где при 14,2 тысячи жителей доход бюджета составляет 66 миллионов. Так что ещё непонятно, где «худо-бедно».

Помимо налогов соседство с рудником даёт ещё ряд плюсов. Каждый год старатели вкладывают в Мирсаново около миллиона рублей на условиях социального партнёрства. Так в селе появился трактор, дизельная электростанция на 100 киловатт, а все ЛЭП заменены на самонесущий изолированный провод. В этом году поселение получило миллионный грант на создание мест отдыха, к которому предприятие приплюсует 500 тысяч.

Обладание землями сулило селу и дополнительные перспективы. Развитие сельхозпроизводства, например, которое как минимум дало бы работу местным жителям. Ради этого в 2011 году Светлана Абрамова привезла из Москвы, где была на курсах, идею о мясо-молочном комплексе. Чуть позже под неё написали бизнес-план.

«План называется «Создание логистически структурированного мясо-молочного комплекса». Он предполагает создание головных ферм по разведению свиней и коров, к которым подвязаны крестьянско-фермерские хозяйства. Изначально это был масштабный проект на миллиард рублей. В крае меня не поняли, и план сократился наполовину — до 500 миллионов. С 2011 года мы при поддержке Кошелева (вице-премьер краевого правительства Алексей Кошелев, курировавший, в том числе развитие сельского хозяйства — ред.) строили дома для фермеров. Я размышляю так — чтобы задержать молодёжь на селе, надо в том числе дать им добротные, благоустроенные дома. Двенадцать таких домов мы построили. Шесть КФХ получили гранты по 250 тысяч, двое — крупные скотоводы — по миллиону», — пересказывает судьбу села глава.

На следующем этапе шилкинский предприниматель Николай Никитин должен был строить фермы, к которым бы и привязывались хозяйства. Крестьяне, по планам, получали бы произведённый в районе комбикорм для откорма скота и сдавали животных на головные фермы. Однако Никитин самостоятельно не справился с их созданием.

«В 2014 году мы просили 12 миллионов, чтобы запустить свинокомплекс, и не смогли получить ни в кредит, никак. Бизнес-план провалился. Поддержка государства была только в том, что мы построили дома», — подытоживает Абрамова.

Ситуация с затеями Мирсаново была знакома Баиру Галсанову, который в правительстве предыдущего губернатора занимал пост министра экономического развития. Когда китайские инвесторы заинтересовались забайкальскими землями, то Галсанов направил их в Шилкинский район. Разговор с китайцами обернулся для главы неожиданностью.

«Мы сидели в кабинете и во время разговора я поняла, что желание инвестора — почти наш бизнес-план. Это меня потрясло. Значит тогда, когда он готовился, я была на верном пути. По этому плану у нас есть всё, кроме денег. А у них как раз желание вложить свои финансы», — не снимая руки с папки, говорит Абрамова.

В её голосе сквозит некая обида. Это вполне понятно, богатые китайцы готовы обрабатывать землю, а живущие на ней россияне не могут для этого получить поддержку. Тем не менее глава Мирсаново поддерживает инициативу правительства и готова принимать инвесторов. Однако некоторые обстоятельства помешали инвесторам вывешивать свой флаг у берегов Шилки.

«Мои условия такие, — перечисляет Светлана Абрамова. — Во-первых, регистрация на территории поселения, чтобы налоги шли к нам. Во-вторых, наши жители должны иметь приоритет при трудоустройстве. Если они, конечно, захотят трудиться, а то есть такой грех — не желают работать. И, наконец, социальное сотрудничество — нам нужен банно-прачечный комбинат. Когда они услышали про него, то посмотрели на меня непонимающе. Ну, что же. Не я к вам приехала с предложениями».

В итоге железная леди из сельской администрации созвала местный актив и все вместе решили — договоры заключать после общественных слушаний и требовать социального партнёрства. Поэтому, когда приложение к подписанному первым вице-премьером краевого правительства Алексем Шеметовым и гендиректором «Хуаэ Синбан» Сюй Цзяньчу протоколу намерений прислали в Мирсаново, автограф главы на нём не появился. Вопрос с китайским сельхозпредприятием завис в шилкинском воздухе.

Инвесторы говорили и с местным сельхозпроизводителем Николаем Никитиным. Но и в этом случае общего языка найти не удалось.

Чтобы дать понимание о том, кто такой Николай Никитин, нужно рассказать о его хозяйстве. Сельхозпроизводством он занимается четвёртый год. В активе — 2,1 тысячи гектаров пашни, из которых тысяча стоит под паром. Остальное занято пшеницей. Продукция в виде комбикорма, муки и хлеба расходится по краю.

Говоря о средней урожайности, Никитин вспоминает неудачный позапрошлый год, когда половина посевов ушла под снег, и не совсем благоприятный прошлый, давший 12 центнеров с гектара.

К себе он не очень-то жалостлив: «Урожай в 12 центнеров — это себестоимость практически в нуль. Чтобы получать прибыль, надо работать по технологии. Отошёл от технологии — все минусы вылезли. Можно сказать, что все неурожаи это наши ошибки. Даже снег — наша вина. Надо было раньше начинать уборку. Проблема отчасти в технике — её должно быть столько, чтобы за 10 дней закончить уборочную. Мы этого себе пока позволить не можем. Вся беда — дорогие деньги».

Как и в любом разговоре с людьми из реального сектора экономики речь обязательно заходит о кредитах. Для крестьян — это отдельная боль. Со слов Никитина, ставка 28% — чрезвычайная нелепость, даже если государство её субсидирует. Деньги в сельском хозяйстве весьма длинные, вложения окупаются примерно через 7 лет.

Прикидывая в уме, Николай Никитин считает «экономику»: «Чтобы начать поднимать тысячу гектаров, нужен в первую очередь трактор — это 6 миллионов, посевной комплекс — около 4. В общей сложности на гектар пашни надо 17 миллионов. Доходность — если 12 центнеров пшеницы снимать и продавать в среднем по 7 рублей — примерно 8 миллионов. Если чисто пшеницей заниматься, то окупится это через 6-7 лет. А если 17 миллионов взять в банке, то можно сразу считать, что погорел. Экономика не складывается».

Если бы дело с субсидированием обстояло, как на Алтае, куда шилкинский фермер ездил «за опытом», то китайцы, вероятно, и не добрались бы до Мирсаново. А если бы в России действовали такие же условия, как на их родине, то про намерения аренды земли в Забайкалье просто и не слышали. По словам Никитина, китайские фермеры могут получить технику с завода за 50% цены и взять кредит на 10 лет с отсрочкой платежей на три года. Будь у него такие возможности, он бы обрушил рынок свинины.

Сейчас предприятие Никитина снабжает Шилку хлебом. Мельница и пекарня дают пшенице хорошую добавочную стоимость, поэтому он позволил сократить цену почти вполовину — до 13 рублей. Примерно по такому же рецепту Николай Никитин хочет готовить для края свинину. Но пока нет главного ингредиента — денег.

«Планировали строить головное предприятие с кормоцехом, к которому привязаны фермеры. Они могли держать 20-30 голов свиней, по осени сдавать их и получать деньги. Все счастливы», - улыбается он.

В проекте всё кажется продуманным. Головная ферма, которая будет обеспечивать 50-70% мяса для всего производства, сможет диктовать цены закупочные — фермерам и розничные — конкурентам. Борьба за место на рынке шла бы с мордовской группой компаний «Талина» и улан-удэнским агрохолдингом «Николаевский». Однако для миллиона забайкальцев, по правительственным нормативам, нужно, грубо говоря, 14 тысяч тонн свинины. Рынок, то есть, вполне приличный.

«Я просчитал, что если поставить свинину на рынке по 250 рублей, то все начнут на неё равняться. Сейчас она стоит почти 400, потому что её нет. Мы в Шилке продаём хлеб по 13 рублей, и другие пекарни подтягиваются. Выгода для населения налицо, а это и есть комфортные условия проживания, про которые говорит правительство. Если по двум продуктам уронить цену почти на 50%, то люди даже без повышения зарплат будут довольны», — уверен Никитин.

По такому же принципу можно производить и молоко. Головная ферма будет обеспечивать большую часть продукции, остальное — сдадут частники. Для селян это станет стимулом к разведению коров, занятостью и источником дохода. При грамотном субсидировании на уровне перерабатывающего производства, по мнению Никитина, такое молоко будет стоить не больше 30 рублей.

Китайским инвесторам, которые приезжали в район, шилкинский предприниматель предлагал создавать совместное предприятие с замкнутым циклом. На первом этапе заняться производством муки и разведением 15 тысяч свиней, а затем приобретать крупнорогатый скот.

«Посчитали объём инвестиций, получилось примерно 500 миллионов ― это если очень примерно, на технику и так далее. Но предполагаемые инвесторы выслушали мои предложения, а сами ничего не сказали. Мне не нравится, когда непонятно. А мне непонятно, что именно они хотят. Поэтому я не очень верю, что китайская компания будет у нас заниматься сельским хозяйством. Если и зайдёт, то не эта. Хотя всё может быть», — сомневается Никитин.

Поводов для недоверия достаточно много. Например, цена свинины, которую инвестор намерен производить в Шилкинском районе. В Китае, по словам предпринимателя, килограмм мяса стоит около 120 рублей, а в Забайкалье — не ниже 160-180 рублей. Иначе «экономика не сойдётся». Может быть, цена связана с качеством, так как свиней на китайских комплексах пичкают не очень полезным, в том числе и генномодифицированным кормом.

Ещё один вопрос — площадь, которая потребуется «Синбану» в Мирсаново. Требуемые 10 тысяч гектаров здесь не найти. Если под пашни нарезать кусочки в разных углах района — гектар там, гектар тут - то обрабатывать их будет слишком хлопотно.

От разговора о возможных последствиях Никитин отмахивается. Дескать, химикаты, которыми китайские крестьяне якобы убивают землю, слишком дороги, чтобы засыпать ими поля. Кроме того, их довольно сложно использовать при проверках Роспотребнадзора и Россельхознадзора.

Так что «экспансия» предпринимателя не пугает. Даже наоборот. Инвесторы с деньгами и внятными желаниями ему нужны. Но, с другой стороны, за родину обидно: «Я думаю так: взяли бы наши чиновники деньги под гарантию правительства и отдали бы нам. Не просто, конечно, миллионы в одни руки, а как-нибудь грамотно. Пусть, например, одна фирма строит, вторая поставляет технику, которую нельзя продать. Деньгами можно было бы привязать местных предпринимателей к проекту. А мы бы тут всё построили, вырастили и посадили, чтобы рассчитываться продукцией. Захотят китайцы товар под своей маркой, мы тут откроем упаковочный цех».

После Мирсаново я совсем перестал верить в договор аренды. Слишком много вопросов к проекту. Если на 1 гектар нужен трактор типа К-700 и один комбайн, то неужели инвесторы погонят вереницу техники для сотни тысяч гектаров? А каким образом они будут создавать мастерские, заправочные станции и гаражи? Уж явно всё это не уместится в могойтуйской промзоне.

Вопросы с землёй до конца не решены. Если Могойтуйский район уже даёт от ворот поворот, а Мирсаново диктует свои условия, то как себя поведут инвесторы? Будут постепенно ослаблять аппетит, вычёркивая гектары?

И, наконец, бизнес-план на стол главе должны класть именно инвесторы, а не наоборот. А если такового у них не имеется, то цели этих ребят неясны.

Вероятно, что компания, Zoje Resources Investment, которая производит швейные машины, хочет иметь на руках только договор об аренде. Такая бумага позволит гордо зайти на биржу и поднять цены своих акций. А дальше как получится. Во всяком случае, 30 миллионов — а именно в такую сумму обойдётся инвестору годовая аренда 115 тысяч гектаров — не слишком высока, чтобы порвать договор.