«Рабочая смена»: Помощник «ночного директора» ТЭЦ-1

Нынешняя рабочая смена предполагала посадить меня в кресло оперативного дежурного читинской ТЭЦ-1. Но если бы так произошло, то я бы выглядел как кенонский карась на берегу. Работа начальника смены, которого называют «ночным директором» станции — это ответственность за всю ТЭЦ, максимальное внимание к происходящему, расчёт нагрузок выработки энергии, моментальное принятие решений в случае ЧС и многое-многое другое. Честнее назвать мою должность помощником начальника смены станции — Александра Аксёнова.

Рабочая ночная смена начинается в 20.00. Приём-передача смены даже чуть раньше. Чтобы не мешаться, я ошиваюсь за спиной Аксёнова. В это время у него, можно сказать, пик нагрузок — каждый цех отчитывается о своей работе и делится планами. Какое оборудование работает, что нужно выводить в ремонт— это всё должен знать начальник смены. Он, в свою очередь, даёт цехам график нагрузки, который получает от Регионального диспетчерского управления (РДУ).

«Стоят у нас второй, шестой, девятый и тринадцатый котлы, остальные в работе. Нагрузка сейчас 300 мегаватт, часа через два будем 20 мегаватт снимать. Минимум планируется 280. Работаем, — разговаривает начальник смены с топливно-транспортным цехом и объясняет уже мне. — Узнавал, какие у них запасы угля, как они будут работать — со склада или вагонов. А я им давал график нагрузки, чтобы они ориентировались, сколько угля понадобится».

Примерно такие же переговоры ведутся с котельным и турбинным цехами, цехом химводоочистки и остальными. Для того чтобы смена была принята, нужен последний штрих — объявить об этом по громкой связи. Эту несложную работу доверяют мне. «Персоналу вахты «Г» принять смену. График нагрузки 55 — первая турбина,

251 — третья — шестая», — выдыхаю я в микрофон надиктованный текст. Смена принята.

Аксёнов заполняет журнал, попутно рассказывая об особенностях работы. Множество данных нужно сохранить в журнале. Оперативный журнал есть в каждом цехе, каждый начальник смены ведёт его. После каких-то происшествий с него делают копии и изучают — всё ли правильно делали.

«В начале смены я докладываю обстановку диспетчеру РДУ, периодически связываюсь с начальником смены ТЭЦ-2, так как мы являемся диспетчерской службой для станций филиала «Читинская генерация» компании «ТГК-14», куда помимо Читинских ТЭЦ-1 и ТЭЦ-2, Приаргунская и Шерловогорская ТЭЦ. Через меня проходят все их заявки на отключения-переключения оборудования и вся значимая информация руководству филиала. О поломках, авариях, нештатных ситуациях тоже оперативно докладываю руководству. Есть даже СМС-оповещение для всех заинтересованных, в том числе руководства ТГК и пресс-службы компании», - рассказывает Аксёнов.

На его мониторах движется график загрузки станции. Он показывает, сколько электроэнергии должна вырабатывать ТЭЦ. В десятом часу турбины выдают 298 мегаватт. Время вечернего пика потребления — когда люди возвращаются с работы – миновало, и ночью нагрузка будет снижаться. Если в энергосистеме произойдёт авария, не будет хватать электроэнергии, скажем, Бурятии, то на ТЭЦ поступит команда об увеличении нагрузки. В совсем критичных случаях могут потребовать запускать резервные котлы, турбины и выдавать максимум — это 452,8 мегаватта. График есть и у выработки тепла, которым станция обеспечивает примерно 80% жилых домов, подключённых к центральному отоплению. На мониторах можно увидеть, что на КСК вода подаётся нагретой до 89 градусов, в город, из-за большего расстояния, — до 101 градуса.

Резко увеличивать выработку нельзя. Каждая турбина имеет свой режим подъёма и снижения нагрузки. В минуту можно поднимать нагрузку лишь 1,2 мегаватта. Исходя из этого диспетчер РДУ рассчитывает время. На включение котлов или турбин тоже есть регламент. Включение котла и турбины может занять до шести часов, в зависимости от их температуры. Нарушать регламент запрещено, но иногда может потребоваться запуск оборудования в минимально короткий срок.

Когда приходит команда об увеличении нагрузки, начальник смены распределяет мегаватты по турбинам — у них есть свои параметры максимума и минимума.

«В прошлом году, когда перевели время, у нас сместился пик нагрузок. Сейчас он длится примерно с 18 до 22 часов, а раньше начинался и заканчивался примерно на час позже. Это очень примерно, так как пик зависит от времени года.

Из 298 мегаватт, которые вырабатывает станция, 230 мегаватт потребляет город и 38 — почти восьмую часть — сама ТЭЦ. На удивлённый вопрос Аксёнов начинает перечислять оборудование, которое потребляет электроэнергию на станции: «У нас много насосов. Одни качают воду из Кенона на технужды, другие подают воду в котлы, третьи перекачивают воду по теплотрассам почти всего города. Золу в золоотвалы тоже перемещают насосы. У нас есть обогрев вагонов, чтобы разогреть смёрзшийся уголь, и вагоноопрокидыватель, который захватывает вагон с углём и высыпает его. Энергия нужна мельницам, где уголь измельчается в пыль».

Угля, кстати, станция потребляет немыслимые, по моим меркам, объёмы. За день до нашей смены израсходовали 6,6 тысячи тонн угля. В холодные сутки 30 ноября потребовалось целых 9 тысяч тонн, а максимальных нагрузках зимой нужно 11 тысяч - это примерно 170 вагонов. На складе станции сейчас хранится 130 тысяч тонн, при максимальных загрузках этого хватит примерно на две недели. Поэтому ежедневно на ТЭЦ привозят около 80 вагонов угля.

«Всё это разгружает топливно-транспортный цех. Там работа очень сложная, хоть есть и вагоноопрокидыватель. Уголь смерзается, вагоны приходится нагревать. Зимой во всех цехах работа сложная — много работающего оборудования, за которым нужен постоянный контроль. Сказать, что какой-то цех основной или главный — нельзя. Друг без друга мы работать просто не сможем, если из системы выключить какое-то звено, то остановится вся станция. Сейчас через турбины проходит 1,7 тысячи тонн пара, а зимой — более 2 тысяч тонн. Его нельзя создать без химцеха, который готовит воду для пополнения потерь пара и конденсата. Если он остановится, то мы проработаем максимум полдня. Без цеха тепловой автоматики, который контролирует аппаратуру и защиты — тоже», — объясняет Александр Аксёнов.

Всего на Читинской ТЭЦ-1 работают около 700 человек. В каждую из четырёх ночных смен выходят около 55 человек. Больше всего персонала в топливно-транспортном — там и машинисты тепловозов, и составители, и диспетчеры, и операторы топливоподачи — более 20 человек.

«Четыре смены — «А», «Б», «В» и наша — «Г» работают по графику, который не меняется уже много лет. Новогодняя ночь в этом году выпала на нашу смену. Особой разницы в работе нет — разве что поздравляю коллег по громкой связи. Выпивать на работе категорически запрещено», - говорит Аксёнов.

Его коллега, дежурная щита управления, вступает в разговор, вспоминая, что за её тридцатилетний стаж в Новый год она помнит всего одну аварию, произошедшую на станции. В 80-х случилась поломка циркуляционного насоса. Руководители съехались на ТЭЦ, бросив праздничные столы и свои семьи. Приехали даже сотрудники КГБ — в советское время они реагировали почти на каждую крупную поломку на таких предприятиях.

В обязанности дежурного входит и обход станции, поэтому мы идём по цехам. Около турбин, кажется, даже воздух дрожит от работы. Колоссальными масштабами хочется любоваться. Генератор в два человеческих роста, болты — с кулак величиной, трубы — в обхват. Внутри турбин тонны пара с бешеной скоростью вращают лопасти, рождая миллионы ватт энергии. Всем этим великолепием управляет прозаический начальник смены турбинного цеха.

Александр Аксёнов, наверное, таких чувств не испытывает. Всё это он видел тысячи раз. До должности начальника смены станции он поднимался с 1992 года с должности машиниста-обходчика турбинного цеха, пройдя все ступени.

«Для начальника смены станции это обязательно. Никто не может сразу устроиться на работу оперативным дежурным. Специалист такого уровня должен знать почти всё оборудование и обязанности всех работников», - поясняет он.

Каждый год оперативный дежурный, как и весь оперативный персонал, проходит проверку знаний, противоаварийные и противопожарные тренировки. Ему нужно знать множество инструкций, правил эксплуатации оборудования и техники безопасности.

Из котельного цеха мы идём дальше. По пути разговариваем про работу и оснащение. Путь лежит мимо 160-тонных бункеров, питающих углём мельницы. Каждая мельница имеет свой бункер, маркированный первыми буквами алфавита. Для удобства их кличут Андреем, Борисом, Василием и Григорием. Также именуются бойлеры, насосы и другое оборудование с буквенной маркировкой.

На верхнем этаже смотрим, как работает транспортёр, бросающий уголь в бункеры. Затем спускаемся в химцех, где кенонскую воду очищают до нужного качества. Здесь шумят насосы, перекачивающие тонны воды в фильтры и резервуары. Как и везде на станции масштабы работы гигантские.

Около 100 тонн химочищенной и 60 тонн обессоленной воды в час выдаётся при нормальном режиме, при порывах теплотрассы расход химочищенной воды увеличивается в два-три раза. В сутки на очистку уходит около 2 тонн серной кислоты, 2-3 тонны соли и почти тонна щелочи. В цехе год назад работала моя коллега Татьяна Пояркина.

Окончания рабочей ночи мы дожидаться не стали. Персоналу смены «Г» предстояло следить, чтобы все мы спали в тепле.