Что происходит с ТГК-14? Интервью с топ-менеджерами компании

— Что из себя представляет ДУК?

Константин Люльчев: Исторически компания существует достаточно давно (ДУК более 12 лет управляет энергоактивами на территории Дальневосточного федерального округа. — Прим. ред.). Ее единственным учредителем до последнего времени являлся известный забайкальский энергетик Мясник Виктор Чеславович (Мясник много лет посвятил развитию дальневосточной энергетики: работал на читинской ТЭЦ-1, был директором Харанорской ГРЭС и гендиректором Читинской энергокомпании. — Прим. ред.), и мы с ним договорились, наверное, в конце 2021 года о том, что мы будем ДУК развивать вместе, потому что это была компания, на которую можно было приобрести ТГК-14.

Суть в том, что Виктор Чеславович был генеральным директором, он знал эту компанию и мы с ним вместе были в совете директоров ТГК-14. Я, в силу того что работал в «Российских железных дорогах» (около 40% акций ТГК были у ООО «Энергопромсбыт», которое на 51% принадлежит ОАО «РЖД». — Прим. ред.), был в совете директоров этой компании с 2014 года. Многие моменты знал и понимал, что происходит. И он [Мясник] был в совете директоров.

Было задание для «Российских железных дорог» продать эту компанию, потому что нельзя совмещать генерацию и передачу электроэнергии по сетям, а РЖД — одна из крупнейших сетевых компаний в России. И мы для себя посчитали, что есть такая возможность, и объединились с ним [Мясником] — его энергетический опыт и мой финансовый (Константин Люльчев более 20 лет проработал на руководящих должностях в сфере железнодорожного транспорта, а также на крупнейших предприятиях машиностроения в области корпоративных финансов, стратегического планирования, развития бизнеса, сделок слияний и поглощений. — Прим. ред.), для того чтобы осуществить эту сделку.

Поэтому Дальневосточная управляющая компания — это в большей степени сегодня сплочение наших людей и нашего опыта, который и позволяет управлять таким важным и серьезным предприятием, как ТГК-14.

[До приобретения ТГК-14], насколько я знаю, ДУК занимался управлением сравнительно небольших энергетических активов. Но здесь важен принцип бизнеса, то есть там такие же были активы: где-то генерации, где-то сетевые [компании]. И здесь важно, что есть компетенция с точки зрения энергетической, очень четкая, понятная, и соответствующий опыт, есть компетенция финансовая, есть компетенция управления, которые позволили это сделать. Здесь непринципиально, что, может быть, не было каких-то больших активов, но тем не менее мы с Виктором Чеславовичем всегда были в понимании того, что происходит в компании в большинстве своем. И мы, соответственно, этот опыт уже переложили несколько на другой уровень.

— Журналисты говорят, что ДУК — это была такая компания-пустышка с уставным капиталом в 10 тысяч рублей, которая не вела никакой активности.

Константин Люльчев: Неважно, есть ли у компании минимальный уставной капитал или нет, когда совершаются сделки такого характера, когда идет приобретение компании с так называемой PV (текущая стоимость. — Прим. ред.), в рамках которой и реализуются эти сделки. Поэтому здесь ничего необычного для рынка таких сделок нет.

Алексей Какаулин: Я в этой компании [ДУК] работал с 2008 года, даже где-то в течение двух лет был генеральным директором, в то время она как раз управляла в Приморском крае несколькими сетевыми компаниями районного уровня. Также она занималась управлением строительных компаний, в том числе такими экзотическими проектами как строительство железной дороги в Северной Корее, строительство железной дороги на космодроме Восточном, а также другими строительными проектами, которые потом стали одним из направлений компании.

Она никогда не была пустышкой и занималась непосредственным производством. Ну а работа с энергетическими активами как раз у нас использовалась в части приобретения ТГК-14. Более того, менеджеры, которые работают в Дальневосточной управляющей компании, и раньше работали, занимались управлением на Дальнем Востоке: в «Дальэнерго», «Хабаровскэнерго», «Амурэнерго», «Сахалинэнерго», «Камчатскэнерго». Ну представляете, какой холдинг был? Там управлением, правда, занималась Дальневосточная энергетическая управляющая компания (ДЭУК), то есть ДУК — это аналог ДЭУКа. Поэтому опыт большой.

Константин Люльчев: Поясню, что структура банковского финансирования такого рода сделок предполагает в ряде случаев даже создание специальной проектной компании с уставным капиталом минимальным. Это сегодня обычная практика и это то, о чем говорят банки. А у нас даже в этом случае получилось лучше. То есть мы не просто создали какую-то компанию вчера, а мы взяли компанию, которая уже работала, где был необходим опыт.

И это никак не связано с «Синарой» (российский многоотраслевой холдинг. — Прим. ред.). На момент сделки я уже там не работал. При этом хочу отметить, что у нас остались очень хорошие, добрые отношения. Как вы знаете, «Синара» — это не только машиностроительный холдинг, это прежде всего банковский холдинг, и ни для кого не секрет, что в последнем, например, размещении облигаций ТГК они тоже участвовали наравне с другими банками и показали свою эффективность.

— Это решение о приобретении ТГК-14 со стороны выглядит рискованным, это откровенно проблемный актив. Выпадающие доходы все время находятся в судах, их очень сложно вытаскивать у региона. Попытки максимизировать прибыль связаны с сокращением издержек, это может привести к сокращению тарифа и так далее. Плюс действительно нужны длинные инвестиции, которые очень долго будут возвращаться. Это очень сложные ТЭЦ, особенно в Улан-Удэ, это сложная политика, причем в обоих регионах.

Константин Люльчев: Риск заключался в том, что, хотя мы понимали, что происходит, мы себе четко давали ответ на то, что здесь только какими-то системными, правильными действиями можно вывести компанию на положительный результат. Понятное дело, это риск, но, с другой стороны, это и возможность, потому что важна не только сама ТГК-14 и то, в каком она состоянии находится, важен проект развития — это то, что мы сегодня проводим по ТЭЦ в Улан-Удэ, и то, что касается третьей очереди читинской ТЭЦ-1. Это два больших проекта. И, конечно, для нас будет важно и станет очень таким положительным моментом даже для личностного какого-то развития, если удастся реализовать эти два проекта для нужд двух регионов и, конечно, укрепить свои позиции.

ТГК занимает треть объема выработки электроэнергии в Забайкальском крае. Это очень важный момент, если мы сможем усилить эту долю, увеличить за счет третьей очереди. То же самое касается Республики Бурятия, у нас там доля выработки электроэнергии — всего лишь 15%. Если мы достроим ТЭЦ-1, то, конечно, наша доля возрастет.

И когда мы посмотрели на все эти вещи, мы для себя поняли, что, наверное, можно этим заняться, потому что самое главное, что есть перспектива. Когда нет перспективы, например, почему кто-то не покупал и не мог продать, потому что, наверное, потенциальные покупатели не видели перспективы. А вот здесь важно эту перспективу увидеть, за нее схватиться и начинать ее постепенно развивать.

— Если очень коротко, то в чем эта перспектива всё-таки? Это длинные инвестиции, которые дадут увеличение объема рынка?

Константин Люльчев: Да, и в Бурятии, и в Забайкальском крае. И вот эти новые основные инвестиционные проекты, безусловно, переход на «альткотельную», конечно, это другой уровень экономики, другой уровень инвестиционного развития.

— А вы верите в переход на принцип альткотельной?

Константин Люльчев: С учетом того, что ведущие энергетические компании в России это делают и, в принципе, в большинстве случаев этот опыт является положительным, то, конечно.

— Просто это политическое решение, которое не совсем в вашей воле.

Константин Люльчев: Это понятно и абсолютно нормально. Это надо проговаривать, обсуждать, смотреть, показывать выгоды.

— Показываете?

Константин Люльчев: Конечно, мы стараемся убедить, вместе с региональной властью обсуждаем, показываем каждое мероприятие. Здесь вопрос весь в том, что всегда те, кто хочет просто заработать, говорят про тарифы. Мы не про то, чтобы заработать, мы про то, чтобы проинвестировать. И здесь разговор и обсуждение с региональными властями начинается не с того, на сколько вырастет тариф, а какой объем инвестиций будет привлечен. Если государством и правительством Российской Федерации был создан этот механизм привлечения инвестиций в развитие инфраструктуры, мы же понимаем состояние коммунальной инфраструктуры (износ и так далее), то, конечно, если с точки зрения инвестиций подходить, то тогда можно убедить и выработать какое-то оптимальное решение.

— Просто надо понимать, что эти инвестиции в конечном итоге это инвестиции конечного потребителя.

Константин Люльчев: Да, до определенной степени. Но это и возможность развития.

— И это нужно объяснять.

Константин Люльчев: Безусловно, надо, но объяснять надо с точки зрения того, какой каждый из потребителей получит эффект от реализации данного мероприятия. Надо убедить в том, что это эффективный механизм, позволяющий обновить фонды, привлечь инвестиции и так далее. И это совсем по-другому должно в итоге работать.

— Я правильно понимаю, что ДУК в конце 2021 года получила кредит в Промсвязьбанке, на который была совершена сделка. Кредит был, по-моему, на год дан, то есть это был короткий кредит, который потом фактически был возвращен за счет средств ТГК-14. Такая схема?

Константин Люльчев: Не до конца. За понятием «приобрести компанию» есть целая структура сделки, которая предполагала, что после того, как будет оформлено всё обеспечение, это касается залогов акций, имущества и так далее, условно перевода работников ТГК-14 на зарплатный проект ПСБ-банка, будет предоставлен долгосрочный кредит. Это у нас обсуждалось не только с Промсвязьбанком, это обсуждалось и с Газпромбанком, и со многими другими банками. Изначально предполагалось, что деньги будут годовыми для того, чтобы всё оформить для сделки. А потом мы их переложим в какие-то более длинные деньги.

Но из-за того, что, к сожалению, в конце 2022 года, когда подошло время погашать кредит, этого не случилось по ряду причин объективных, может быть, где-то субъективных, мы уже разместили этот заем и окончательно рефинансировали все эти обязательства.

— Облигационные займы?

Константин Люльчев: Да. Поэтому это изначально при структуре сделки было предусмотрено. Это так называемая сделка LBO (покупка контрольного пакета акций компании с привлечением заемных средств — банковских кредитов и облигаций. — Прим. ред.).

— То, что журналисты называют выкачиванием денег из ТГК-14, — это то, что ТГК отдает деньги ДУКу под какие-то низкие достаточно проценты, это не является деньгами, которые используются для погашения кредита.

Константин Люльчев: Здесь два важных момента. Дело всё в том, что все сделки между ДУКом и ТГК по предоставлению каких-либо средств, во-первых, возмездные, и это абсолютно недостоверная информация, что они предоставляются под крошечный процент. Средства все предоставляются по ставке привлечения кредитных средств ТГК: по сколько ТГК деньги на рынке занимает, по столько она предоставляет ДУКу, да еще к этому добавляется какой-то минимальный процент, чтобы у самой ТГК был заработок на этих деньгах.

— То есть вы не исключаете экономическую составляющую?

Константин Люльчев: Конечно, она есть, понятное дело, что это не профиль деятельности ТГК, она на этом не зарабатывает. Но то, что это деньги возвратные и возмездные, четко определено в тех договорах, которые подписаны между ДУКом и ТГК. И более хочу сказать, что это была конструкция сделки, которая еще отрабатывалась в 2021 году, иначе просто невозможно было бы купить это предприятие. Все договоры были одобрены Промсвязьбанком. Это первое.

Все договоры не просто генеральный директор приходит и подписывает, все договора были одобрены советом директоров и, самое главное, общим собранием акционеров, потому что у ТГК есть миноритарные акционеры (акционеры, владеющие небольшим количеством обычных или привилегированных акций. — Прим. ред.). При этом по этим взаимозависимым сделкам и сделкам с заинтересованностью мы как акционеры ДУКа не голосовали. Соответственно, здесь абсолютно было это всё правильно сделано в правовом поле и с соблюдением всех требований, которые были на тот момент.

— Давайте эти цифры просто разложим. В июне 2022-го собрание акционеров ТГК-14 одобрило заем на выплату банковских процентов с лимитом в 350 миллионов рублей. Причем на этом же собрании было принято решение о выдаче ДУКу еще двух займов: на 62,9 миллиона рублей на выкуп акций у миноритариев и на 3,2 миллиарда рублей на погашение долга по кредитному договору ДУК, заключенному с Промсвязьбанком. Эти 3,2 миллиарда на погашение долга по кредитному договору ДУК — это те самые миллиарды, которые вы брали на приобретение ТГК-14?

Константин Люльчев: Из этих цифр были взяты средства только на погашение процентов Промсвязьбанку — 350 миллионов и 63 миллиона на приобретение акций миноритарных акционеров. Заём на 3,2 миллиарда так и остался не выбран. Смысл в том, что этот договор был одобрен общим собранием акционеров в июне 2022 года, и предполагалось, что как раз таки в декабре 2022 года ТГК привлечет какие-то более длинные средства и предоставит заем ДУКу для того, чтобы ДУК погасил обязательства перед Промсвязьбанком.

То есть конструкция такая: ТГК привлекает долгосрочные деньги, которые сегодня вылились в 3-летние облигации, потом предоставляет средства ДУКу, и ДУК уже погашает обязательства через ПСБ. Но ситуация в конце года пошла по другому сценарию, который на самом деле стал еще более хорошим, чем предполагалось изначально, и этот договор просто потерял свою актуальность 31 декабря 2022 года, то есть по этому договору ТГК никакие средства в ДУК не перечислял.

— То есть вы использовали средства облигационного размещения?

Константин Люльчев: Дело всё в том, что к моменту, когда мы уже привлекали этот облигационный заем, ТГК за 2022 год заработала порядка 600 миллионов рублей, даже 600 с чем-то, и уже в первом квартале 2023 года, в высокий отопительный сезон, мы еще заработали 600 миллионов. Поэтому нельзя сказать, что мы полностью этот заем использовали облигационный, только какую-то часть, так как мы смогли накопить собственную ликвидность (возможность быстро продать актив по цене, близкой к рыночной. — Прим. ред.) — то, как мы работали в 2022 году, и то, что мы сделали в 2023 году.

Сейчас у многих вопрос: а где деньги, а что происходит и так далее. Деньги все на депозите (сумма денежных средств, переданная вкладчиком кредитному учреждению-банку на определенный или не определенный срок с целью получить доход в виде процентов, образующихся в ходе финансовых операций с вкладом. — Прим. ред.). Никогда не было такой ситуации, что у ТГК-14 крупная сумма денег находится на депозите, на сегодня порядка 2 миллиардов рублей, из тех денег, которые были привлечены. И мы их уже будем направлять на те инвестиционные проекты, которые у нас есть. То есть мы создали такую определенную подушку безопасности для инвестиционного развития.

И даже лучше, что так произошло, это намного эффективнее, чем банковское финансирование, для самого предприятия, потому что облигационный заём не предполагает того, что надо что-то передавать в залог: ни акции, ни имущество.

— Но это дешевле, чем банковское финансирование?

Константин Люльчев: Конечно, существенно дешевле, и для ТГК это большой плюс. Во-первых, у ТГК никогда не было никогда большого объема денег такой длины, всё-таки 3-летние бумаги, и самое главное, по фиксированной ставке. Потому что мы с вами прекрасно помним, что, если я не ошибаюсь, в первом полугодии 2022 года произошел скачок ставки Центрального банка, и кредит с плавающей ставкой обходился в 25–27%, это, конечно, намного дороже. А здесь стоимость этих денег зафиксирована, и для инвестиционных проектов, которые реализует ТГК, это абсолютно очень хороший показатель.

Может быть, журналисты не отметили, может быть, не увидели: у ТГК никогда до этого момента не было хороших рейтингов со стабильным прогнозом от трех рейтинговых агентств, которые есть в Российской Федерации: это АКРА (Аналитическое кредитное рейтинговое агентство. — Прим. ред.), это «Эксперт РА» и новое агентство, которое появилось сравнительно недавно, — НКР (Национальные кредитные рейтинги. — Прим. ред.). Эти агентства посмотрели, что мы делали в 2022 году, что делал менеджмент, какие принимал решение, и посчитали, что даже с учетом всех погашений рейтинг ТГК-14 на стабильном уровне — BBB+, это, по сути, четверка с плюсом, что для сравнительно небольшой региональной энергетической компании очень хорошо. Это результат того, что они увидели, не какие-то там домыслы или какие-то непроверенные факты.

И только базируясь на этом рейтинге, что важно, публичный рынок долга может предоставить денежные средства. У нас же в этом облигационном займе, если я не ошибаюсь, порядка 1,5 миллиарда — это розничный инвестор, а они ориентируются только на рейтинг, они видят, что рейтинг хороший, прогноз стабильный, значит, в бумаги этой компании можно инвестировать.

— А какова сумма облигационного займа?

Константин Люльчев: Три с половиной миллиарда.

— Их могут выкупать частные инвесторы?

Константин Люльчев: Да.

— И кто-то крупный может выкупить?

Константин Люльчев: Да. И крупные банки покупают, квалифицированные инвесторы. У нас, если я не ошибаюсь, было достаточно большое количество известных банков в размещении.

— Там доходность выше 12,3%, по-моему?

Константин Люльчев: Да, при этом переподписка была большая. Мы думали, что нам надо буквально там миллиард-полтора, а когда увидели такой спрос, решили, что лучше мы возьмем денег про запас, как говорится.

— Еще один вопрос, который взволновал журналистов, — это вывод прибыли 2022 года через инструментарий дивидендов (доля от прибыли, которую компания распределяет среди своих акционеров. — Прим. ред.). Звучали размышления, зачем выводить деньги из компании, если необходимо платить соответствующие налоги акционерам, чтобы потом реинвестировать (повторное вложить полученную прибыль с целью дальнейшего роста капитала. — Прим. ред.) эти же деньги в компанию, если проще их оставить в компании вообще, просто использовать их на развитие, не выводя деньги.

Константин Люльчев: Когда ТГК заплатила за ДУК по погашению кредита, естественно, как я и сказал, ДУК сегодня должен ТГК по возмездным сделкам, и ДУК, по сути, должен эти деньги вернуть. И у нас всегда было понимание, что пока мы не рассчитаемся по всем кредитам, дивиденды мы получать не будем. Но сегодня есть такой механизм, который позволяет поддержать ликвидность бумаг, когда миноритарные акционеры получают дивиденды, а с другой стороны, мы можем реинвестировать свои дивиденды обратно в ТГК. Получается, деньги с ТГК не уходят, по сути, а остаются в его контуре. Для нас это тоже важный момент, чтобы инвесторы в определенной степени чувствовали свою защищенность и эффективность и чтобы был рост стоимости акций компании, мы для этого, по сути, всё и делаем.

— То есть вы говорите о том, что это одна из возможностей, которая использовалась для того, чтобы ДУК рассчитывался перед ТГК-14?

Константин Люльчев: Конечно.

— Это не единственный инструментарий, наверное, по которому ДУК будет рассчитываться с ТГК?

Константин Люльчев: На сегодняшний момент это основное, дальше по мере развития бизнеса или еще каких-то вещей мы будем смотреть, как правильно выстраивать эту структуру группы, и будем находить еще какие-то возможности погашения.

— Я правильно понимаю с обывательской точки зрения, что ДУК и ТГК-14 — это просто некая единая структура, внутри которой вращаются деньги, которые нужно вращать так, чтобы взаимозависимые субъекты рассчитались друг перед другом, очень условно?

Константин Люльчев: Конечно, потому что ДУК сегодня является основным акционером ТГК-14, и мы просто находимся в том, что есть определенные правила и нормы закона, есть определенное регулирование, которое приводит к тому, что эта конструкция может казаться сложной. Но для тех специалистов, кто понимает, — для банков, для рейтинговых агентств, ничего нового здесь нет, это абсолютно нормальная схема, которая позволяет дальше развиваться ТГК-14.

— А можем понять, за счет чего так сильно увеличилась чистая прибыль ТГК-14 в 2022 году? Потому что я посмотрел, пять лет назад она была 80 миллионов, а тут 660 миллионов.

Константин Люльчев: Здесь никакого волшебства нет, это работа менеджмента, который представляет Алексей Владимирович [Какаулин] в настоящее время. Там ряд факторов: это влияние тарифа на тепло, потому что тариф несущественно вырос в прошлом году, это экономия затрат и экономия с точки зрения стоимостных параметров. У ТГК никогда не было долгосрочных контрактов с поставщиками, и один из таких важных контрактов с СУЭКом (Сибирская угольная энергетическая компания — крупнейшая угольная компания в России и одна из ведущих угольно-энергетических компаний в мире. — Прим. ред.), который был заключен, чтобы была хоть какая-то минимальная прибыль у ТГК, чтобы было на что развиваться.

— Вы сейчас заключили длинный контракт?

Константин Люльчев: Он был заключен перед сделкой. Это было, мне кажется, в 2021 году. И там есть свое ценообразование, оно понятно, оно прозрачно, и это ценообразование привязано к тарифообразованию, что важно, и создается возможность какого-то баланса интересов поставщика и ТГК. Эффективность-то в долгосрочности: с каждым таким контрактом мы начинаем выстраивать нормальную систему, потому что и по закону тарифное регулирование предусматривает минимальную прибыль, и вот мы это восстанавливаем. Поэтому эта работа именно с точки зрения закупок и с точки зрения обеспечения долгосрочности.

А второй важный момент — это, конечно, рынок электроэнергии. При правильном соотношении цены спроса и предложения можно обеспечивать достаточно большую выработку электроэнергии. В 2022 году мы увидели, что перешагнули рубеж в 3 миллиарда киловатт-часов, и поняли, что где-то мы можем работать больше. Раньше, может быть, не было такой задачи вырабатывать, а мы смогли нарастить, если я не ошибаюсь, процентов на 12 [в первом квартале 2023-го, по итогам года был прирост 7 процентов] к 2021 году. А эти же 12 процентов дают эффективность и прибыльность.

Плюс какие-то неэффективные затраты мы убрали. Я знаю, есть вопрос, например, по консультационному договору с ДУКом. У ТГК всегда было в Москве огромное представительство, водители, машины, секретари и так далее. Причем не было этих больших проектов, которыми мы сегодня занимаемся, потому что они требуют федеральной поддержки. Мы это представительство ликвидировали, и у нас ДУК выполняет представительские функции.

— То есть вы поменяли структуру, которая занимается представительством? Переместили просто средства?

Константин Люльчев: Да, при этом сэкономили на офисе, водителях, машинах и так далее. И это всё, когда сложилось, и привело к тем результатам, которые мы увидели и за 2022 год, и в первом квартале 2023 года.

Если каждым элементом заниматься, предлагать решения, анализировать, находить выход из ситуации, то тогда общая картина может сложиться и тогда получается что-то заработать, а потом это инвестировать. Ведь это же не для выплаты дивидендов такая прибыль, это для того, чтобы инвестировать в развитие, в увеличение общей капитализация.

Мы же для себя ставим задачу с Виктором Чеславовичем [Мясником] не какую-то краткосрочную, чтобы заработать и всё, нет, у нас задачи с ним абсолютно долгосрочные, мы это с ним обсуждали, мы к этому готовились. Мы прекрасно понимали, что длительное первое время не будет никаких дивидендов, а надо будет вкладывать, но зато потом мы увидим результаты.

Кстати, очень важный момент скажу, что мы отметили, например, летом были аварии на Харанорской ГРЭС, нас, наоборот, системный оператор догружает, и мы могли это вывозить, хотя лето считается для энергетиков не сезоном, где идет заработок, потому что тепла нет в режиме когенерации (процесс совместной выработки электрической и тепловой энергии. — Прим. ред.), но тем не менее мы всё равно смогли этот объем сделать. И за счет этих всех элементов мы и получили такие результаты.

— Журналисты еще обратили внимание на чистый убыток ДУКа по итогам 2022 года — 600 миллионов рублей. Этот убыток сформирован получением кредитов или откуда он взялся?

Константин Люльчев: Это было объективно с точки зрения того, что ДУК выплачивал проценты по кредиту в 2022 году. Но я хочу отметить, что в первом квартале 2023 года у нас ситуация поменялась, и ДУК заработал на росте стоимости акций порядка 1,3 миллиарда, то есть это просто история одного года.

— Это вечный вопрос для всех руководителей ТГК-14 — работа с выпадающими доходами (убытки, получаемые организациями и физическими лицами в результате применения государственных регулируемых цен на услуги, оказываемые ими льготным категориям граждан, которые в дальнейшем будут компенсированы государством. — Прим. ред.), которые вам должен регион. Эта история вечно связана с вытаскиванием денег через суды, там какие-то миллиарды вращаются. Какая ситуация сейчас?

Константин Люльчев: Этот вопрос был одним из ключевых с точки зрения вообще банковского финансирования самой ТГК, любых проектов, не важно, будь то какие-то оборотные средства или кредитные средства, почему не было никогда у ТГК высокого рейтинга, тем более от трех агентств. Нам об этом даже сказали сами банки, что у вас есть такая проблема, надо этой проблемой заниматься. И мы активно в нее включились, потому что на самом деле, хотя механизм компенсации выпадающих доходов вроде бы понятен и суды принимают это решение, но из-за этого лага времени между тем, когда ты потерял доходы, и между тем, когда компенсировали, это проблемы для оборотных средств.

— Надо отметить, что этот лаг часто годами происходит.

Константин Люльчев: Да, это было ненормально. В этой связи мы постарались найти какое-то взаимоприемлемое решение, дали все свои обоснования в Региональную службу по тарифам, которая приняла решение, что с 1 января 2023 года мы от этого перешли, то есть они установили тариф на уровне экономически обоснованного, и теперь мы работаем уже без межтарифной разницы. Это был объективный момент, и это было сложно и региону, мы прекрасно понимаем, и нам.

— А старые-то долги остались?

Константин Люльчев: Старых долгов не осталось.

— То есть вам все выпадающие вернули?

Константин Люльчев: Да.

— Из ваших слов следует, что вы в настоящий момент удовлетворены тем тарифом, который РСТ установила для вас?

Константин Люльчев: Конечно, мы удовлетворены, потому что он позволил решить проблему, которая копилась годами.

— А что за чудо у вас произошло? Вы как-то убеждали губернатора или кого-то из замов?

Константин Люльчев: Нет. Мы показали все свои расчеты РСТ, показали четко, как складывается картина, где какие доходы, где какие статьи затрат. Мы внимательно просто отработали каждую статью. Понимаете, была еще одна проблема, почему снимают тариф: ТГК раньше заявляла одну инвестпрограмму в тарифе, а по факту делала другую.

— В смысле заявляли большую сумму, делали меньшую?

Константин Люльчев: Нет, заявляли один перечень мероприятий, делали другой. И всегда эта проблема шла с РСТ, поэтому РСТ корректировала, появлялись выпадающие и так далее. Мы поставили четкую задачу менеджменту: что мы заявили в тарифе по инвестпрограмме, не меняйте, делайте ровно то, что заявили, чтобы мы не создавали себе последующих проблем. Тарифное регулирование и утверждение тарифа идет одновременно с процессом утверждения инвестиционной программы и ставки на техническое присоединение к сетям ТГК-14.

Мы за 2022 год не допустили изменения той инвестпрограммы, которую мы заявляли, и это позволило сформировать решение как по тарифам, так и по инвестициям. Это просто история того, что все три момента — тарифы на тепло, инвестиционная программа и тариф на присоединение — надо просто в комплексе посмотреть, проанализировать и правильно эти материалы все подготовить и показать.

— Какой у вас объем инвестпрограммы на этот год?

Константин Люльчев: В этом году у нас рекордный объем для ТГК инвестиционной программы, насколько я помню, 3,3 миллиарда. Никогда такого объема не было, и это связано прежде всего не только с реализацией инвестиционной программы, но и с реализацией двух важных концессионных проектов: в Улан-Удэ это переподключение стеклозавода и в Чите подключение микрорайона Романовский. Это большой, кстати, вызов для менеджмента, потому что мы понимаем ту ситуацию, которая есть с подрядчиками и с рабочей силой.

— Всех очень интересует микрорайон Романовский (строительная компания «Энергожилстрой-мкр», ставшая новым резидентом ТОР «Забайкалье», возводит Романовский в районе Угданского кольца, на эти цели из федерального бюджета выделена сумма более 2 миллиардов рублей. — Прим. ред.). Он в разных контекстах обсуждается: и с точки зрения того, что строители собрались там вообще делать, и с точки зрения того, сколько государство туда инвестирует вообще-то, и с точки зрения того, что должно сделать ТГК-14. Я скажу как человек, который находится где-то в стороне, не очень четко разбирается в технической стороне вопроса. Я правильно понимаю, что от ТЭЦ-1 надо протянуть длинную трубу до микрорайона Романовский, которая будет питать только этот микрорайон. Так это выглядит?

Алексей Какаулин: Наверное, не так, потому что там есть сети, которые потребуют реконструкции, и есть участок, который надо вновь построить. Как раз мы сейчас уже заканчиваем этот участок, который нужно было вновь построить и подключить уже к тем сетям, которые мы будем реконструировать. Там предполагается строительство свыше 40 домов, насколько я знаю, в этом году они планируют построить не менее двух домов. Мы, соответственно, уже идем в графике.

— Работы уже ведутся?

Алексей Какаулин: Конечно. Мы уже практически больше 300 метров проложили возле Романовского, это отворот на КСК, если ехать по тракту. Где новое строительство, мы заканчиваем и полностью обеспечиваем подключение микрорайона в этом году.

— То есть труба в этом году придет в микрорайон Романовский?

Алексей Какаулин: Она уже пришла практически.

Константин Люльчев: Там несколько участков: часть под реконструкцию, часть под новое строительство. Один из ключевых участков, а именно труба, которая пришла к микрорайону Романовский, уже сделан. Теперь мы делаем реконструкцию, которая идет в городской черте, достраиваем какие-то участки, и нам предстоит еще реконструировать большой участок нашей трубы, который идет от ТЭЦ-1.

Алексей Какаулин: У нас внедрена система проектного управления с сетевым графиком: четко каждый день отчет о том, кто что должен сделать, сделал/не сделал. Мы практически еженедельно этот объект смотрим, полностью он у нас прозрачен, и контролируем все работы. Да, проблема с подрядами существует, она по всей стране существует, поэтому часть работ мы сами осуществляем хозспособом (форма строительства, при которой работы выполняются собственными силами застройщика, обладающего правом собственности, хозяйственного ведения, оперативного управления на объекты строительства либо приобретающего эти права по окончании строительства. — Прим. ред.). Как раз участок, который мы построили, практически построен хозспособом. И учитывая, что у нас инвестиционная программа в части строительства новых сетей, реконструкции на следующий год будет расти, нам предстоит подбор подрядчиков, которые обеспечат нам своевременную качественную работу.

— Внутриквартальных работ в Чите у вас много в этом году? Как будто меньше, чем в прошлые годы.

Алексей Какаулин: Работы очень много. Просто в свое время мы делали работы в центральной части города перед ремонтом дорог, сейчас мы уже выходим на другие участки, в частности, сделаем обход, и не будет многострадального трубопровода в районе рынка в виде большой дуги.

— Не будет на рынке вот этой зеленой трубы?

Алексей Какаулин: Да, она пройдет между Новобульварной и Бабушкина, то есть это будет реконструироваться и новое строительство, таким образом мы обойдем этот участок.

Константин Люльчев: Это была задача, в том числе и от руководства региона, чтобы не было, как раньше: раскопали, бросили и пошли заниматься чем-то другим. Если раскапываем, делаем быстро: трубу переложили, засыпали, заасфальтировали, поэтому, может быть, вы и меньше видите. Другое дело, что мы сейчас ожидаем, что поступят новые средства из федерального бюджета. И это очень, кстати, большой плюс — то, что в этом году мы видим, изменилось отношение к содержанию коммунальной инфраструктуры. И в этом году нам еще предстоит большой объем работ, который мы будем делать.

— У вас была очевидная для всех попытка выкупить акции у миноритариев. Насколько она удалась? И является ли целью все-таки выкупить их акции, чтобы ДУК остался единственным собственником ТГК-14 или нет?

Константин Люльчев: Такой стратегии нет. Когда идет приобретение компании свыше определенного порога, в нашем случае мы приобрели свыше 90% акций, по закону мы должны были дать обязательно предложение для миноритарных акционеров, что мы в начале 2022 года и сделали, и у тех, кто проявил свою заинтересованность, мы акции выкупили. Другое дело, что мы, наоборот, заинтересованы, чтобы миноритарные акционеры были, это важно для ликвидности бумаг, это важно для развития компании. Цели уйти с публичного рынка акций у нас нет. Мы, наоборот, всеми своими действиями пытаемся доказать необходимость этого рынка для развития компании, и всё для этого делаем.