Пожары. Ошибки 2015-го и прогнозы на 2016 год

Согласно официальным данным, по итогам 2015 года самые масштабные лесные пожары в России были зафиксированы в Республике Хакасия и Забайкальском крае. Как избежать повторения катастрофы в 2016 году, кто, что и где должен тушить и какую роль в борьбе с лесными пожарами играют добровольцы, корреспондент ИА «Чита.Ру» выяснял у руководителя противопожарной программы «Гринпис России» Григория Куксина и на лесном форуме организации.

Около 15% возгораний в лесах на территории Забайкальского края возникли из-за выжигания сухой травы, 7% — из-за перехода огня с земель иных категорий, почти 5% — от сухих гроз.

Григорий Куксин объясняет, что выжиганием сухой травы занимались не только жители, но и сотрудники Гослесслужбы края: «Основной удар пришёлся на первую половину пожароопасного сезона из-за того, что и население привыкло бесконтрольно жечь траву, и большую роль сыграли так называемые профилактические выжигания. Такие целенаправленные поджоги делались сотрудниками Гослесслужбы Забайкалья, местными властями и всеми, кто брал с них пример. Проблема в том, что площади, на которых лесники пытаются проводить такое выжигание значительно превосходят те, где они его могут контролировать, потому что нет денег, нет людей, это общие кризисные явления. В итоге попытки убрать траву выжиганиями оборачиваются пожарами».

Усугубили ситуацию с отжигами фактически бесснежная зима, раннее потепление и сухая весна. Кроме этих природных факторов, по мнению Куксина, повлияло на распространение огня и медленное реагирование властей. Если посмотреть на космическую карту, то можно увидеть, то пожары начались 18–19 марта, а режим ЧС был введён лишь 25 числа. За эти 6-7 дней огонь успел распространиться на обширные территории, в том числе захватив лесную зону.

Гослесслужба края и МЧС региона, по мнению гринписовцев, оказались не готовы к борьбе с огнём — штаты лесопожарных подразделений были недоукомплектованы, техника не подготовлена — пожары начались на неделю раньше запланированного срока. Всё это произошло в том числе из-за недофинансирования бюджета региона.

Тем не менее, власти региона не могли не сознавать опасность возникновения пожаров из-за ранней и сухой весны, но Гослесслужба продолжала профилактические отжиги, а вслед за ней чабаны, сельчане, не исключено, что чуть позже подошла пора плохо затушенных костров после «шашлыков». Это был март.

В апреле огонь из-за сильного ветра перекинулся на населённые пункты. Во время первой волны пожаров в регионе ввели особый противопожарный режим, но, активисты организации уверены, что и это тоже сделали с опозданием. На странице лесного форума «Гринпис России» говорится следующее: «Разница между ЧС муниципального и регионального характера состоит не в том, какая часть субъекта охвачена лесными пожарами, а в том, какие силы Единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций (РСЧС), и в каком порядке могут быть привлечены к ликвидации последствий». Если на территории объявлен режим ЧС более низкого уровня, чем требуется по закону, то к борьбе с огнём привлекаются не все силы и средства РСЧС, «которые могут и должны привлекаться в соответствии с лесопожарной обстановкой».

В итоге очаги, появившиеся в середине марта и распространившиеся в апреле во время первой волны, и затем в июне во время второй, привели к 1 377 лесным пожарам на общей площади почти 900 тысяч гектаров. Сильнее всего горели Читинский, Хилокский, Петровск-Забайкальский, Карымский и Улётовский районы. Площадь горящего леса в крае 30 апреля составила 195 тысяч гектаров и достигла рекордного показателя за последние 10 лет, а в связи с пожарами было заведено два с лишним десятка уголовных дел. За период действия режима чрезвычайной ситуации погибло 10 забайкальцев, 21 получили травмы, без жилья остались 900 человек, огнём было полностью уничтожено село Шивия в Оловяннинском районе, а в селе Базаново Александровско-Заводскогорайона сгорел 21 дом из 30.

Определённые выводы из ситуации с отжигами сделали — по итогам катастрофы сменили главу Гослесслужбы, на федеральном уровне запретили выжигания везде, кроме земель лесного фонда.

Участники противопожарной программы со своей стороны договорились с лесной службой, что те постараются максимально сократить площади отжига и показать, что ситуация с профилактикой 2015 года в 2016-м не повторится. Если снизить эти 15% антропогенного фактора, то трагедии прошлого года, возможно, удастся избежать.

По словам Куксина, одна из актуальных проблем во время пожароопасного периода в регионах страны — это сокрытие данных о площадях, охваченных огнём: «Оно в таких ситуациях наблюдается почти всегда — лесники пытаются приукрасить картину и подать меньшие площади, МЧС проводит недостоверную информацию, оперируя заниженными данными, и получается, что вовремя среагировать невозможно».

Активисты «Гринпис России» писали, что власти Забайкальского края в начале весны пытались скрыть горящие территории, из-за чего меры по ликвидации очагов вовремя не предпринимались. Катастрофу 2015-го гринписовцы считают следствием в том числе этих действий. По данным организации, оперативную лесопожарную отчётность привели в относительное соответствие с реальностью только через неделю после апрельского пика, когда огонь вплотную подошёл к населённым пунктам.

В феврале на странице лесного форума опубликовали информацию и о сокрытии соседней Бурятией почти 50% горящих площадей в 2015 году: «По результатам экспертного дешифрирования снимков Landsat за разные сезоны 2015 года, общая площадь, пройденная крупными лесными пожарами 2015 года на территории Республики Бурятия составила 1729 тысяч гектаров, в том числе в границах заповедников и национальных парков - 66 тысяч гектаров, вне заповедников и национальных парков - 1 663 тысячи гектаров". По официальным же данным, площадь лесных пожаров в Бурятии в 2015 году составила 890 тысяч гектаров. Данные о площадях, пройденных лесными пожарами на территориях заповедников и национальных парков, не публикуются. «Гринпис» также подготовил информацию по Амурской области - там с масштабами сожжённых земель наврали на 77% - вместо официальных 215 тысяч сгорело 944 тысячи гектаров.

Искажение информации в отчётах может привести к тому, что в 2016 году профильные структуры снова окажутся не готовы к масштабам возможных пожаров, а последствия замалчиваемых просто не ликвидируют - кто будет восстанавливать лес там, где на бумаге по-прежнему растут, например, ели? Такая халатность и наглое жонглирование цифрами, а по сути - драгоценным лесом уже привело к тому, что масштаб катастрофы в той же Бурятии оценён неверно и как следствие неверными будут все дальнейшие управленческие решения.

Проверить предоставляемую Гринписом информацию можно самим - все ресурсы, из которых берутся данные, открыты.

В 2007 году был принят новый Лесной кодекс России, который называют одним из самых спорных законопроектов последних 10 лет. Согласно кодексу, в стране ликвидирована самостоятельная федеральная служба лесной охраны, которая полностью отвечала за ликвидацию пожаров, из-за этого увеличилось количество незаконных рубок, а тысячи людей лишились работы. Помимо охраны, ликвидирована экологическая экспертиза проектов, разрешена приватизация некоторых категорий лесов, при этом обязательства по охране территории на собственника не прописаны , хотя лес без ухода быстро истощается. Не стало запретных полос леса, защищающих нерестилища ценных промысловых рыб, разрешена застройка нацпарков физкультурно-оздоровительными объектами, произошла бюрократизация системы работы в лесных службах.

Мнение большинства экологов и специалистов лесной сферы об изменениях негативное, они фактически препятствует полноценному развитию лесного фонда — одной из главных ценностей страны. Что касается пожаротушения, то все нововведения кодекса к нему не относятся, но вот ликвидация охраны как федеральной единицы — это приговор для леса. Кодекс надо менять, возвращать самостоятельность охраны, а не толкать её под бок Гослесслужбе. Оптимизация подобных структур в условиях 2000-х - это странные и очень неоднозначные решения власти.

Более эффективными в тушении лесных пожаров объективно считаются авиалесоохрана, лесники, и волонтёры - именно они в Забайкалье в 2015 году стали признанной силой в борьбе с огнём. Нюансы, существующие сегодня в этой сфере, связаны, прежде всего, с законом о добровольной пожарной охране. Не помогают в войне с пожарами и чётко разделённые полномочия профильных структур, и реестр пожарных добровольцев, при формировании которого доля реально воюющих с огнём простых людей невелика.

В 2010 году после пожаров в центральной части страны был принят федеральный закон о добровольной пожарной охране, который практически остановил её развитие, точнее, повернул по удобному для государства руслу контроля. Но как волонтёрам работать с госструктурами по-прежнему не очень понятно.

Григорий Куксин отмечает, что из-за того самого федерального 100-го закона от 2010 года, согласно которому должен быть создан единый реестр добровольных пожарных, волонтёрство стало имитацией деятельности, многие группы существуют только на бумаге. По его словам, так происходит по всей России. Он вспомнил, как весной в Забайкалье наблюдал картину, когда тушить приезжали те, кого в списках не было и подавно. А вот «реестровые» пожарные не появлялись. Тем не менее, наш край — это скорее положительный пример — деятельность местного отделения Всероссийского добровольного пожарного общества с реальными добровольцами берут на заметку волонтёры Иркутской области и Бурятии. Согласно закону, в каждом крупном населённом пункте региона должна быть и пожарная машина. Её надо содержать, в том числе покупать топливо. Но в некоторых муниципалитетах на это просто нет средств - бывали случаи, когда добровольцы сами привозили бензин и ехали тушить. То есть всё опять упирается в бюджет - и против недофинансирования выступают только волонтёры и краудфандинговые площадки.

Добровольные пожарные согласно закону также могут проводить профилактические работы. По идее, на это есть профильные ведомства. Здесь необходимо понимать, что добровольцы никогда не заменят собой государство. Регулировать отношения с госструктурами сложно — у простых людей нет доступа к информации и того же оснащения, которое в обязательном порядке должно быть у служб.

«Необходимость в волонтёрах должна возникать, когда государство не справляется», - говорит Куксин. Но зачастую государство начинает не справляться ещё на стадии фиксации пожаров и реакции на них. Поскольку полномочия служб чётко разграничены, бывает, что пожары некоторое время никто не локализуют, в такие моменты в том числе самоорганизуются и едут тушить добровольцы.

Дело в том, что пока пожар не угрожает жилью или лесу, никто из госслужб его тушить не будет. У каждой службы свои полномочия — МЧС заходит на территорию пожара только при условии объявленной чрезвычайной ситуации или когда речь идёт об угрозе населённым пунктам, Гослесслужба тушит только лесной массив. То есть до того момента, пока службы не подключаются к тушению, огонь проходит расстояния, приближаясь к жилым домам. Когда в 2015 году службы опаздывали на неделю, за это время можно привлечь и федеральные силы. Но пожары уходили на огромные площади, и никто не понимал, что с этим делать.

Григорий Куксин объясняет, что проблемы в 2015 году острее всего стояли в степной зоне — на территориях ответственности МЧС: «Когда они начинают говорить, что не поедут тушить, потому что пожар находится далеко от населённого пункта, или они не выезжают на горящую траву — это лукавство и неправда, они в полной мере несут ответственность за все пожары, кроме лесных. Они отвечают за организацию их тушения, неважного какими силами — региональной службы или с привлечением муниципальных образований».

Среди проблем добровольчества и нехватка снаряжения, и невозможность его контролировать, а также не обученные основным принципам пожаротушения жители сёл. Именно эти проблемы сейчас активно решает забайкальское отделение ВДПО.

На 2016 год активисты «Гринпис» дают плохие прогнозы — денег будет объективно не хватать, существенно снизилось финансирование лесной охраны, федеральное финансирование в целом.

Подтверждает это и официальный прогноз МЧС России - наибольший риск переходов сельхозпалов и природных пожаров на населённые пункты и объекты экономики в 2016 году сохраняется на территории Забайкальского, Красноярского краёв, Республик Бурятия, Хакасия, в Иркутской и Омской областях.

«Важно будет вовремя признавать пожары и тушить их, пока они небольшие. Есть очевидные проблемы с авиацией, с патрулированием, которые необходимо решать. Нужно сосредоточить усилия, чтобы запрет начал работать, чтобы не было плохого примера со стороны госструктур, особенно от лесной службы, и была максимально интенсивно проведена работа по предупреждению поджогов, по привлечению к ответственности, население нужно приучать. Пожары не прятать, не занижать данные, потому что денег на большие пожары в этом году уже ни у кого нет. Здесь всё будет зависеть от честности и оперативности служб», — подводит итог Куксин.

Григорий Куксин вместе с инструкторами и группами «Гринпис» приедет в Забайкалье в начале апреля, чтобы помочь лесникам научиться аккуратнее проводить отжиги, помочь в подготовке групп добровольных пожарных и посмотреть, как развивается ситуация.

Власти региона тоже выучили урок горячего 2015 года — экс-губернатор Забайкалья Константин Ильковский в январе настоял на завершении всех подготовительных работ к пожарному сезону в конце февраля и предложил 1 марта утвердить все планы тушения. Гослесслужба края должна создать манёвренные группы для своевременного реагирования на природные пожары, оперативный штаб по охране лесов от пожаров, и организовать проверку готовности к пожароопасному сезону 2016 года подведомственных учреждений, лесопользователей, арендаторов и организаций, имеющих объекты в лесу.

Пожароопасный период на носу — вот уже март, рукой подать. Весна опять пришла рано, природный фактор вступил в силу, прибавится ли к нему человеческий — неизвестно. Но все уже понимают, что денег на тушение пожаров масштабов 2015 года ни в региональном, ни в федеральном бюджете сегодня нет.